Ну до чего ж здорово!
— Еще!
— Инфляция наступит. Девальвация.
— Не наступит. Давай еще.
Он поднялся, увлекая меня за собой.
— Выходя из-за стола, надо ощущать недоеденность — так Павлов учил. Великий физиолог, между прочим.
— Да ну его! Давай еще. Ну, пожалуйста…
— Ох, ни хрена себе! — Падла скрюченная!
Гасконец врезал по тормозам. Кофейный мерс царственно плыл на красный. Кинуло на торпеду, рвануло гудками. Белизна манжет, ленивый фак из окна…
— Вот гондон! Ну, держись!
Генка, забив на вызов, повёл его как приклеенный. Издалека выцелил постового, цапанул микрофон:
— Так, командир, тормозни «мерина»! Да-да, этого.
Прохожие обернулись. Гаишник махнул, мерс приткнулся к обочине. Генка, куражась, впритирку прошел вдоль борта, заставив водителя спешно захлопнуть дверь.
В зеркало было видно, как бурно жестикулировал Осконцев, снисходительно, с оттеночком превосходства улыбался дорого одетый молодой человек и скептически хлопал об ладонь палкой гибэдэдэшник. Генка вдруг сплюнул, резче некуда повернулся и, прыгая через лужи, вернулся в кабину. Саданул дверью.
— Чего там, Геныч?
— Д-да депутатский помощник, сопля зеленая. Шнырь поганый! Сунул корку менту — тот и обделался сразу… хор-р-рек!
Оставшуюся дорогу Гасконец орал на проезжающий транспорт:
— Тебя где ездить учили, чучело? А ну, ушел вправо! — Навстречу, по путям, шел еще один. Уперся и встал: ждет. — Токоприемники отрасти — и совсем трамвай будешь! Че уставился, дерево, не видишь — «скорая» под мигалкой? — И врубил сирену. Встречный, артикулируя матом, рывками всасывался в поток. — Развелось мурамоев, мля, шагу нельзя ступить!
Крича сиреной, мы тащились по загруженному проспекту.
— Хватит, Ген, не дави на мозг, выключи.
Приползли, сдали. Феликс пошел отзваниваться. Вернулся злой и расстроенный.
— Еще транспорт[37]. Необследованную, с угрозой[38] на Балканскую.
— Откуда берем?
— С Пестеля. Поехали, Ген.
Везет как утопленникам: из центра, через пробки, на самую на окраину.
— Я посплю, ладно?
— Валяй. — Осконцев понимающе подмигнул.
— Дай подушку.
Генка вытащил мягкий квадрат, я устроилась у него на плече.
— Не мешаю?
— Нормально.
— Приглуши радио, Че.
— Сейчас.
— Ну, приглуши, пожалуйста.
— Дай дослушать, а? Это же Харрисон. Стш май гито джентли уипс…
— Блин, Феликс!
— Ай до но уа-а-ай, ноубоди толд ю…
Генка вывернул до нуля громкость.
— Вы слушали песню в исполнении Харрисона.
— Падлы!
— Отдыхай, Феликс.
— Спасибо, Ген.
— Не во что, Лар. Спи.
Разбудить ее все же пришлось — на углу Московского с Ленинским сбило велосипедиста. Хорошо сшибло, в мясо. Молодой парень лет восемнадцати.
— Доставай, Че.
Я полез в карман за наркотиками.
— Шинировать здесь будем?
— Ага. С Седьмой все равно скоро будут. — Алехина стянула с парнишки рукав и вставила в уши дужки фонендоскопа.
— Ну как?