— Прямо так, с ходу?
— А что тянуть-то?
— А когда?
— Как только, так сразу.
— У меня загранпаспорта нет.
— В турфирме сделай, по cito[77].
— В какой?
— В любой.
— Денег нет.
— Ремеслишком прокормимся.
— То есть?
— Наиграем. Возьмем гитару, гармонику — не пропадем.
— Ну, я не знаю…
Блин, как обычно!
— А кто знает? Давай, думай быстрее. Потом поздно будет.
— Надолго?
— Сам решай. Я увольняюсь.
— «Колес» жалко.
— Вот послушай: Агадир, Кап-Джуби, Сиснерос[78]… ничего не напоминает? Париж, Че, Гасконь, Страна Басков. Столбы Геркулеса. Неужели не тянет?
— Да тянет-то тянет, но…
— Но — что? Че, тебе тридцать один; мог бы уже стать хер знает кем, а ты все еще хер знает кто!
Звонок в дверь. Леха.
— Погоди минутку.
Отдохнувшая, с мороза, глаза блестят. В руке пакет — всякая вкусная всячина. Живем!
— Я договорю, Лар?
— Давай-давай, договаривай. — Она грациозно изгибается, расшнуровывая ботинки.
— Алло?
— С паспортом мне поможешь?
— Обзваниваешь десяток фирм, узнаешь, где быстро и дешево делают паспорт и финскую визу, и сдаешь документы на все сразу.
— А снаряжение?
— Удобный рюкзак, теплый спальник и крепкие ботинки — все.
Пауза.
— Н-н-не знаю…
— Феликс, ёбт! Помяни мое слово: всю жизнь в спичечном коробке просидишь. Все будет казаться, что еще успеешь, а потом — хлоп! — и венок на крышку. Так что думай по-быстрому. Пока.
Лариска встает на колени возле тахты, запускает под одеяло руки.
— Что затеваете?
— В Африку через Европу.
— Вдвоем?
— Вряд ли.
Она потихонечку втягивается под одеяло. Жадно целуется, дышит, выскальзывает из одежды.
— Как отработали?
Неторопливая нежность будет потом. Сейчас ей это не нужно. Сейчас ей это даже мешает.
— С часу до девяти.
— А днем?
Она делает все сама. Сначала она всегда делает все сама, зато потом — шиш.
— И днем так же.
Все, уже не слушает. Уперевшись, с долгим «ха-а-а-а», медленно оседает. Наклоняется, просовывает руки, берет снизу за плечи.
— Ве-е-е-еня. — Выдыхает.
И так хорошо сразу. Так хорошо…