Подрулил еще один.
— В Алушту?
— Да.
— Шо платите?
— Денег нет, на попутках едем. Возьмете?
— Шо, совсем не платишь?
— Совсем.
Он немного поосознавал этот факт.
— Шо, даже на бензин не дашь?
Я развел руками.
— Ну-у, у нас таких не подбирают. Год тут будешь стоять.
— Едва ли.
— Ты шо, сынок, кто ж тебя бесплатно возьмет: сорок километров, бензин, дорога…
— Так, отец родной, давай так: да — да, нет — нет. Нет — скатертью дорога, не занимай место.
Обиделся, отвалил.
— А вот вам, Яна, национальный крымский вопрос: а шо вы платите?
— Они правы. Без денег далеко не уедешь.
— А вот посмотрим.
Следующему я голоснул по-западному, большим пальцем, и тот, крутанув руль, припечатал легковушку к обочине.
— Путешественники?
— Путешественники.
— Садись. Куда едете?
— В Алушту, а оттуда на Демерджи.
— До Малореченского, идет? Полдороги примерно.
— Конечно.
Тронулись.
— А я смотрю — не по-нашему голосуют, значит, думаю, автостопщики, по телику видел. Москвичи?
Я посмотрел на нее в зеркало. Она отвернулась.
— Питерские.
— Давно путешествуете?
— Да не очень.
— Поня-а-атно. Где были?
— Коктебель, Кара-Даг, Судак, Новый Свет.
— А сейчас, значит, на Демерджи?
— Нуда.
Он запустил руку в карман позади сиденья.
— Держи.
Бутылку пива ей, бутылку мне. «Оболонь. Свiтлое». Вкусное, ледяное.
— На Демерджи, а потом?
— В Симферополь, горами, — На Демерджи советую через Джур-Джур идти.
— А это что?
— Джур-Джур? Водопад. Село Генеральское. Я сам оттуда, могу подвезти. От него на Демерджи тропа начинается — к вечеру будете. Хотите?
— Еще бы. — Я поднял глаза на Яну. Она упорно отводила взгляд, словно кондуктор от проездного. Ну, бука!
Море перемещалось: опускалось, поднималось, возникало перед глазами и уползало далеко за спину. Уши закладывало. Шоссе петляло, складываясь пополам; обочина обрывалась в рыжую вертикаль; деревья внизу казались нестрашными щеточками. Впереди, ощупывая серпантин, осторожно переваливался автобус. Навстречу ему, отдуваясь, полз еще один. Между ними, оскорбительно и небрежно, протискивались легковушки. Некстати взявшийся лесовоз пытался спускаться, виновато мигая пыльными стоп-сигналами. От него держались подальше — прицеп с кипой досок доверия не внушал. Над гудроном мерцало прозрачной дрожью, дорога на взлете упиралась в ультрамарин, белевший в голубой дымке маленькими кубиками Алушты. В окне пел ветер.
— В отпуске?
— Не, по больничному закосили.
— А где работаете, если не секрет?
— Фельдшерами на скорой. — Я протянул руку. — Феликс.
— Равиль.