В день премьеры парикмахер так долго колдовал над прической Натали, что Аким Евсеич, заглянув в комнату, осведомился — не уснул ли он с раскалёнными щипцами в руках?
Вечером к театру одна за другой подъезжали кареты, в зеркалах фойе отражалось столько красавиц, будто представление началось уже от входа.
Шорох пышных юбок, лёгкий шелест разговоров, блеск огней и звуки настраивающегося оркестра создавали атмосферу наступающего празднества, торжества чуда, когда все собравшиеся будут свидетелями чужой жизни, чужих переживаний, трагедий и восторгов и все это произойдёт перед их глазами, под светом пюпитров на сцене.
Натали стояла у зеркала, когда увидела в отражении подходящего к ней графа. А за его плечом вдруг показалось и будто растворилось такое знакомое, такое… родное лицо! Натали продолжала напряженно всматриваться в зеркало. Граф шёл к ней, сопровождаемый восхищенными взглядами женщин и девиц, пытавшихся спрятать свои взгляды за развёрнутыми веерами. И вдруг… белое платье с пышными рукавами по… давно ушедшей моде, причёска…
— Матушка, — одними дыханием прошептала Натали.
"Как? Каким чудом она здесь? Нет, не может быть, мне показалось" — мелькнула мысль. — Натали пыталась успокоить, убедить себя, что это только видение или какая-то дама, лицо которой напоминает лицо матушки на портрете. Но платье? Натали осмотрелась. Ни одной дамы в таком платье не было, да и быть не могло. Натали перевела взгляд на графа… За его плечом, почти прозрачная, но всё равно явно различимая, двигалась фигура дамы. Оставалась пара шагов и граф подойдёт к Натали. На мгновенье призрак встал между Натали и графом, который вдруг замер, будто что-то внезапно ощутив. Натали прижала руки к груди, опасаясь потерять сознание, и в это мгновение призрак исчез, граф удивленно осмотрелся по сторонам и с улыбкой шагнул к Натали.
Рядом зашептались:
— Вы видите? Видите? Она так влюблена в него, что чуть не потеряла сознание! — шептала одна дама.
— А он, он… смотрите, смотрите… будто заворожён! — отвечала другая.
— Что же вы хотите от вампирицы? — прошептала третья. — Приворожила.
И все трое с любезной улыбкой раскланялись явно самой красивой паре сегодняшнего бомонда.
Светло-кремовое платье из тончайшего китайского шёлка украшали только скромные фиалки по вырезу декольте и один единственный букетик этих цветов, прикрепленный к атласному персиковому поясу, подчёркивал тонкую талию. На стройной шее тонкая атласная лента держала один единственный цветок фиалки голубой эмали, в сердцевине которого блестел бриллиант. Эта изысканная, дорогая скромность выгодно выделяла Натали из ярких, броских кружев, обилия рюшей и оборок, от которых пестрело в глазах и все дамы сливались в сплошном, будто карнавальном, наряде.
Граф был одет в чёрный фрак, чёрные брюки, белую жилетку и белоснежную рубашку с белым галстуком — бабочкой, тонкой чёрной окантовкой выделяемого на рубашке, в центре галстука поблескивала бриллиантовая булавка. Белые узкие перчатки и чёрные туфли завершали его туалет. Граф Немиров, рядом с ним Наталья Акимовна и её батюшка — привлекли такое внимание общества, что чуть было, не затмили премьеру. Ведь Аким Евсеич, хоть и не дворянин, но снискал репутацию человека состоятельного, деятельного, а кроме того: холост, внешне привлекателен, ещё не стар и одет с большим вкусом. Все эти качества немало ценились у местных матрон. Ведь в каждой семье часто имелось по несколько дочерей, и всех следовало выдать замуж. Что даже имея титул, но не имея достаточного состояния, либо того хуже, имея нажитые и всё увеличивающиеся долги, не так-то просто. Где же на всех набраться таких женихов как граф Немиров?
Однако когда расселись в ложах и партере, то зал опять был удивлён. Натали сидела со стороны батюшки, а не графа. И это могло значить что угодно: деловое знакомство графа с Акимом Евсеичем, или пока не решённый вопрос в отношении Натали. И возможно, на графа как на свободного жениха ещё можно надеяться? Или нет? Вот и разбери тут!
В ночь, после триумфального выхода в театр, как только в доме все успокоились, и Натали укрылась одеялом, ей всё слышались какие-то шаги да шорохи. Съемная квартира была невелика: кухня, комната прислуги, папенькина комната, опять же её спальня и общая столовая, которую заодно использовали как гостиную, могла Настасья пройти или батюшка. Так убеждала себя Натали, но сон всё равно не шёл. В окно светил слабый свет уличного фонаря, и непонятные тени метались по стенам. Не в силах более лежать, она встала с кровати и тихонько, чтобы не разбудить батюшку, вышла в зал. Там, смежная с кухней стена печного отопления была тёплой, рядом с ней располагалось большое мягкое кресло. Натали, закутавшись в шаль, устроилась в нём с ногами. От стены веяло теплом, и она задремала. Однако сквозь дрёму видела неясные очертания предметов в комнате и как мельтешит на стене тень ветки дерева, будто чья-то рука в окно машет. Натали продолжала неподвижно сидеть в кресле, пока неясный шорох не заставил обернуться к дверям. А там, в белом бальном платье, невесомая и лёгкая, почти не касаясь пола, стояла матушка.
— Матушка? — Натали совсем не было страшно. Выражение лица матушки было точно таким, как на портрете. Черты лица оставались неподвижны, но всё-таки Натали каким-то чудом услышала её беззвучные слова.
— Если выйдешь замуж за Немирова — поднимешься на большую высоту. Но старость твоя будет горькой, умрёшь в большой роскоши и одиночестве. Похоронена будешь должным образом с надлежащими почестями.
— Матушка, я так тоскую по вас! Матушка! — Натали слушала её слова, а душа не хотела верить, что это всего лишь призрак, настолько объёмно и явственно было видение! — Не уходи, матушка!
— Если выберешь любимого, познаешь счастье любви, горечь измен. Жизнь проживешь в скромном достатке, временами безо всякого достатка. В старости будешь окружена многочисленным потомством. Помрёшь — дети, и внуки горевать долго будут, и помнить будут.
— Матушка!
Но призрак дрогнул, отшатнулся в сторону двери, при этом ни одна оборка на платье не колыхнулась, ещё раз резко переместившись в сторону входа, видение поблекло и исчезло.
Натали продолжала сидеть в кресле. Душа наполнилась теплом, лаской и горечью расставанья, будто не призрак вовсе привиделся, а сама матушка была рядом с ней.
Натали медленно поднялась из кресла, подошла к окну. За шторой, на улице махал на ветру перед жёлтым фонарём ветками тополь. И только теперь подумала, что видение было не просто так. Матушка и с того света предупреждала, оберегали как могла, свою дочь. Но никто не может прожить жизнь другого. Каждый сам выбирает свою дорогу. Натали стояла на распутье. Жизнь не всегда предоставляет человеку выбор, но в этот раз у Натали он был. Однако её ногам стало холодно, и она поспешила в спальню. Спрятавшись под тёплым одеялом, тут же заснула, будто и не мучилась от бессонницы половину ночи.
А утром батюшка объявил Натали, что завтра возвращаются в Бирючинск, поскольку городской голова, помня давешнее обещание Акима Евсеича помочь с проверкой счетов, прислал депешу и просит сопроводить его в Озерки, чтобы произвести эту самую проверку. Мол, сам он проверит, как там новый управляющий — Егор Петрович справляется по хозяйству, а Аким Евсеич бумажными делами займется. Всё ли в порядке и нет ли где воровства. А в качестве оплаты за услугу предлагал новые кованые ворота. И вроде плата слишком велика, но, похоже, деть ворота голове некуда, вот и решил сплавить, а там придумает ещё, что пустить в счёт оплаты тех ворот. Местный кузнец изрядно задолжал, да всё никак денег наскрести не мог, вот и предложил ворота, а городской голова в свою очередь, предложил их Акиму Евсеичу. Нужны ворота, не нужны ворота — дело десятое, ехать всё одно надо. А то того и гляди вытащит тот проклятущий халат из могилы зятя какой бродяга, который ни сном ни духом про вампира не ведает. А раз не ведает, то и вовсе не опасается. Что тогда? И Аким Евсеич стал обдумывать, как бы так деликатно, чтобы пимокат не заподозрил, что Акиму Евсеичу всё доподлинно известно, настропалить его, чтобы он быстренько съездил в Бирючинсук, да хорошенько закопал этот зловредный предмет одежды.
Рассказывать о ночном видении батюшке Натали не стала, чтобы не волновать его. Но сама всё ещё была под впечатлением от случившегося. Разум твердил ей, что это может быть только сон. А душа не сомневалась: матушка действительно была тут, рядом с ней! И Натали поверила душе.
Озерки обольстительные