Лиам стоял в середине барака, около своей кровати. Никого не было рядом, только ряды пустых солдатских коек. Единственная горящая лампа в помещении выхватывала из темноты кровать Бенисио.
На кровати лежал сам Бенисио. Точнее то, что от него осталось. В его хаммер попал зажигательный снаряд, салон машины превратился в огненный ад, выжить было невозможно. Трое морпехов сгорели за секунды. Каким-то чудом горящий Бенисио сумел открыть дверь, покинуть машину и пройти несколько метров. Сначала он упал на колени, как будто рюкзак за его спиной стал слишком тяжёлым, потом он завалился назад и так горел ещё какое-то время.
Лиам видел всё издалека. Он не мог ничем помочь Бенисио. Они были под огнём. Когда всё закончилось, Лиам побрёл к тому, что осталось. Одна из самых страшных вещей, которые он видел в своей жизни. Ноги Бенисио были согнуты, руки тоже выгнуло и они были прижаты к телу, стискивая то, что осталось от его винтовки. Бенисио не выпустил своё оружие, даже в смертельной агонии. Его лицо теперь больше напоминало череп, пустые глазницы смотрели строго вверх, туда, где было синее безоблачное небо.
Ужасная, отвратительная и жестокая смерть, в которой не было ничего геройского или почётного. Участь, которую Бенисио не заслуживал. Лиам должен был заметить стрелка и снять его. Теперь его единственного друга и названого брата не было. Лиам остался один.
И вот перед глазами снова ЭТО. Почти сразу Лиам понял, что спит. И это позволило отвести глаза и не смотреть. Его ногти впились в бицепс и оцарапали его до крови. Хотелось проснуться, но ничего не помогало.
Движение в самом конце барака. Кто-то смотрел на него из темноты, худой и небольшого роста.
— Нет. Уходи. Пожалуйста, уходи. УБИРАЙСЯ! — закричал Лиам мальчику с простреленным черепом. — УБИРАЙСЯ!
Сердце запрыгало в груди, все мышцы свело от напряжения, он кричал бесконечно долго и сорвал себе связки так, что в горле жгло даже во сне. И, наконец, проснулся.
— Вот дерьмо, — выругался Лиам, пытаясь выбраться из скрученного анакондой одеяла.
Остатки сна смыло, как водой, и Лиам выругался. Весь пол его квартиры, вся мебель и кровать были усыпаны лепестками цветов.
Недоумевая, Лиам прошёлся по квартире, но он был один. Никаких следов попойки или вечеринки. Вчера он был в церкви. Чья-то шутка? Йован? Франк?
На столешнице лежал браслет. Он снова был цельным. Его аккуратно зашили и вернули на место выпавшие части.
***
— Нет, — отшил его Крис и вернулся к изучению журнала.
— И чем займемся? — навис над ним Лиам.
— Ничем, подождём брата. Успокойся. Отдохни. Еще наработаешься, — утомлённо вздохнул Крис.
Лиам не мог успокоиться, он ходил из угла в угол и теребил подарок. Крис то и дело поднимал на него глаза и уже начинал терять терпение.
— Ну что там у тебя? — оторвался Крис.
— Крис, прикроешь меня? Нужно проверить одно дело, — решился Лиам.
— Что? Ты у нас уже дела берёшь? Брат в курсе? — повел бровями Крис.
— Личное дело. Подбросишь меня до той резиденции с вампирами?
Кристиан долго изучал Лиама, а потом просто пожал плечами, встал и пошёл в машину.
***
— Приёма нет. Резиденция закрыта для визитов. Только по экстренному запросу в бумажном виде. Даже для Ордена. Покиньте парковку, — отрезал охранник у дверей резиденции.
— Мне нужно встретиться с Уной из Королевской Семьи, — выпалил Лиам.
Крис остался в машине и дремал, слушая в наушниках музыку с телефона. Лиам бы всё равно не ответил на его вопросы. Пускай серб отдохнет.
— Ты дурак? — охранник переглянулся с коллегами. — Совсем попутал, что ли?
— Скажите ей, что я тут, — не унимался Лиам. — Мне нужно с ней поговорить.
— Ты идиот? Ты понимаешь, что ты говоришь, вообще? Начальство твоё в курсе?
— Начальника охраны сюда, живо, — приказал Лиам.
— Уходи-ка ты, приятель, пока цел, — охранник снял оружие с предохранителя. — Приёма нет.
— Я не уйду. Стреляй, — спокойно ответил Лиам.
Охранники занервничали и тихо посовещались.
— Слушай, брат, я всё понимаю, у вас там проблемы какие-то. Я сам туда даже войти не могу, и уж, тем более, не могу подойти к члену Королевской Семьи, — сдал назад охранник. — Ты можешь это понять? Я охраняю периметр, и мне жизнь дорога. У меня дочь.
— Начальника охраны, — процедил Лиам, сжигая глазами упёртого охранника.
Охрана ещё немного понервничала, скатилась до угроз, потом поумоляла и сдалась.
— Приёма нет, — повторил Лиаму заспанный и злой начальник охраны.
— Он хочет увидеть члена Королевской Семьи, сэр. Не уходит, — пожаловался на Лиама охранник.
— Ты что, пьяный? — выпучил глаза начальник. — Мне позвонить твоему начальству?
— Оно не знает, что я здесь, — спокойно ответил Лиам.
— Ты совсем охренел?! — выпучил глаза и закричал начальник. — Тут тебе цирк, что ли? Ты конфликт хочешь спровоцировать?
— Передайте ей, что я ожидаю на улице, и покажите ей это, — Лиам достал из кармана браслет и протянул его.
— Слушай меня внимательно, наркоман, — начальника охраны скрутило от удивления и злости. — Тут тебе не цирк. Я не могу пойти туда и заговорить с кем-то из них, сунув им в лицо этот кусок дерьма. Я потеряю работу или жизнь. Моя задача стоять тут и не пускать внутрь долбоящеров, вроде тебя. Поэтому я тебя не пущу. Или ты сейчас же пойдёшь к машине, или я прикажу отделать и вышвырнуть тебя. Понял меня?!
Двери открылись, и на улицу вышла бледная женщина в деловом костюме. Не человек. Начальник охраны вспотел и склонил голову.
— Прошу прощения, мэм. Сейчас разберёмся! — начал лебезить он.
— С чем разберётесь? — со спокойствием опасной змеи спросила она.
— Он сумасшедший. Из Ордена. Не при исполнении. Хочет попасть к члену Королевской Семьи. Сейчас уберём его. Простите, пожалуйста.
— Сумасшедший? — протянула она и обошла вокруг Лиама. — Не похож на сумасшедшего. Чего ты хочешь, страж?
— Мне нужно встретиться с Уной, из Королевской Семьи, — максимально дипломатичным тоном ответил Лиам.
— Ничего себе. Какой забавный. Спокойный, но сердце так и выпрыгнет мне в ручки, — произнесла женщина. — Я видела тебя на приёме. Нам всем нужно прикоснуться к солнцу… Но как же не сгореть? Ступай домой, человечек, и мечтай о другом человечке.
— Я не уйду. Передайте ей это, — змея взяла браслет, вдохнула его запах и осмотрела.
— Какая древность… Откуда это у тебя? Хотя, в прочем, не важно. Я сделаю это. Спасибо, человек, — вампирша быстро удалилась.
Лиам в растерянности остался стоять перед охраной. Отчаянная уверенность таяла с каждой секундой. Начался дождь, Лиам вымок и стал замерзать.
Вдруг начальник охраны напрягся и оторопел, вслушиваясь в наушник.
— Проводите его в храм, — дрожащим голосом произнес он, охрана вдруг расступилась.
Чем дальше спускался Лиам, тем больше нижние уровни напоминали пещеру. Когда лестница перестала освещаться, охранники занервничали и покинули его, приказав идти вниз. Оружие и амуницию отобрали на выходе, освещать себе путь пришлось телефоном. Может, идея Кейба с фонариком на ключах была не такой уж и плохой.
Лестница вела его в темноту и закончилась на дне пещеры. Чем дальше шёл Лиам, тем сильнее он чувствовал легкую вибрацию и слышал тихий гул. Вдалеке показался тусклый свет.
Посреди невысокой пещеры, освещаемая факелами, к нему спиной и лицом к странному каменному сооружению, в странной позе сидела знакомая фигура. В воздухе витал запах благовоний. Что-то не очень хорошая идея пришла к нему в голову.
— Ipa, — чуть выдохнула Уна и медленно поднялась на ноги.
Она смотрела на Лиам, не отрываясь. Голова её склонилась, а руки сжались в кулаки. Инстинктивно Лиам повернулся боком и перенёс вес тела на заднюю ногу.
— Ipa! — вдруг закричала она со злобой и ринулась в сторону, к алтарю.
Лиам вздрогнул. Факелы и кадила полетели в разные стороны, вазы с благовониями и статуэтки разбились. Она размахивала руками и кричала на незнакомом языке. Лиам почувствовал слабость в ногах, каждый её гневный выкрик словно бил его, и останавливал на мгновение его сердце и лёгкие.
Она обезумела и это было слишком. Молча, он развернулся, и пошёл к выходу…
— Ну как? Решил свой вопрос? — Крис с тревогой оглядел бледного и молчавшего Лиама, завел двигатель и поехал. — Ладно. Потом расскажешь.
***
Благородный серб отвёз его в закусочную и напоил отменным кофе. У него слово забрали всю энергию и опустошили.
Кофе немного поправил ситуацию, согрел и взбодрил, отогнал усталость. Не готов он ещё для решения таких вопросов. На что он рассчитывал? Он же ничего ещё не понимает. «Котёночек» — вспомнилась ему Бекки. Нужно будет обо всём рассказать Йовану. Но когда на работе станет поспокойнее. А пока лучше всё это поместить в самый дальний ящик кладовки внутри его подсознания. Ещё дальше памяти о родителях, войны и того, что было после.
Остаток смены они посвятили просмотру мультиков. Йован вернулся днем, снова выжатый, как лимон. Втроём они заперлись в одном из кабинетов, Йован неспешно пил чай из пластикового стакана, закусывая его печеньем. Франка давно не было видно.
— Ладно, расклад такой. Что-то происходит неприятное. Я снова был внизу, но никому об этом не слова, там обстановка нервная. Нам нужны зацепки, если есть идеи — я готов их выслушать.
— Что с больницей? — сухо спросил Крис.
— Расследование идёт. Самый загадочный персонаж — Дэван Ламбрете. Числится в списке пропавших без вести. Его тело так и не нашли. А должны были. Не мог он сам встать и покинуть больницу, так как был заядлым коматозником. Думаю, кто-то нехороший надел его тело, как рубашку, отсюда и инцидент. Вот фотография этого типа. Обычный парень. В культах не состоял, просто не повезло — авария. Лакомый кусочек для демонов и прочей бестелесной херни. Многообещающая линия расследования, только вот парень растворился в городе. У нас непривычно тихо, если вы заметили.
Размышления и осмотр фотографии прервал телефонный звонок. Йован долго вслушивался в телефон. С каждой секундой на его лице все сильнее расцветала злобная улыбка.
— Ну, наконец-то! — Йован развеселился. — Отвлечёмся. Инцидент в клубе Асп. Некая журналистка, Оливия Далмер, со съёмочной группой хотела завалиться с проверкой в местный клуб, проверить чисто ли у них на кухне и не бодяжат ли они алкашку. Только клуб оказался демоническим, и они попали туда прямо в момент разборки и месива. Может и наш парень там засветился. Это будет весело.
***
— Насколько все плохо? Онлайн трансляция?
Около клуба дежурило несколько машин и суетилась пара экспертов. Йован допытывал одного из них.
— Нет. Все материалы и техника изъяты. Осталось разобраться со свидетелями. Хотите попробовать или нам взять их в оборот?
— Сначала попробуем по-хорошему. Смотри и учись, новичок, — потер руки Йован.
Внутри дешёвого стриптиз-клуба их встретил вычурный красный интерьер. Помещения были разгромлены, на полу застыли несколько луж крови. Трупы уже увезли. Обслуживающий персонал и несколько иноземцев были изрядно напуганы, их допрашивали. Какой-то громила вломился к ним и что-то искал. По фото не опознали. Этим уже занималась другая команда агентов.
Йован расправил плечи, сделал каменное лицо и вошел в одну из приват-комнат. На красном диване, под охраной сидела съёмочная группа и какая-то второсортная и незнакомая журналистка.
— Военная разведка армии США, агент Смит, — козырнул Йован свидетелям.
— Ну, наконец-то! — выдохнула журналистка. — Здесь какой-то беспредел. Нас не выпускают, отобрали телефоны, сделайте что-нибудь!
— Что вы видели? — процедил Йован и уперся строгим взглядом в журналистку.
— Свою Пулитцеровскую премию и настоящий кошмар. Вы знали, что есть люди с суперспособностями? Вы тут поэтому?
— Ответ неверный.
Йован вытащил из кобуры пистолет, снял с предохранителя, приставил его к голове журналистки и замолчал
— Вы не можете! — закричала журналистка.
— Я могу. И сделаю, — отрезал Йован, давя пистолетом ей на голову, заставляя её вжиматься в диван.
Журналисты вдруг поняли, что никакого репортажа им не видать. Они имели значительную силу и могли доставить проблемы любому высокопоставленному человеку в Штатах. Но сейчас речь шла о том, чтобы не уехать отсюда в мешках для трупов. Это было дико, но именно так обстояли дела.
— Оливия, дорогая, — Йован убрал пистолет, опустился на колени и грубо стиснул её руку. — Я знаю, что Вы не глупая женщина и что, если я буду вам лгать, Вы начнете расследование, потому что не сможете успокоиться. Это плохо закончится. Вы видели то, что видели. И я не могу сказать вам больше. Здесь творятся серьёзные дела, которые не могут стать достоянием общественности. Люди, на которых я работаю, не позволят. Речь идет о национальной безопасности. Ваши гражданские права не будут иметь никакого значения. Если Вы начнете творить глупости, Вы умрете. Или окажетесь в Гуантанамо. Станете врагом Соединенных Штатов Америки. У меня развязаны руки. Понимаете о чём я?
— Вы что творите? Вы не можете… — кудахтала шокированная журналистка.
— Вы меня услышали и поняли, я знаю. Вы приехали снимать свой репортаж. Но заведение принадлежало бандитам. Мексиканский картель или байкеры-арийцы, как вам угодно. Как только Вы начали работать, начались разборки и стрельба. Вы чудом выжили. Можете написать об этом статью в своем фейсбуке, получить комментарии поддержки от фанатов и взять перерыв. И больше не посещайте этот город. Никогда. Мы будем наблюдать за вами всеми. Договорились?
— Договорились, — дрожащим голосом ответила она.
Йован был очень собой доволен и совершенно не обращал внимания на осуждающий взгляд Лиама. Он отметил очередную рабочую «победу» праздничной сигаретой, но настроение его быстро улетучилось. В приоритете было другое дело.
— Мда. Пока одни тупики. Посмеялись и хватит. Есть ещё идеи?
— Может, к Татьяне сходим? — спросил скучающий Крис.
Йован закашлялся дымом и посмотрел на него выпученными глазами.
— Ну, приехали. Опять тебя потянуло. Крис, ты же знаешь, как я к этому всему отношусь.
— Дело серьёзное, — на этот раз Крис был готов спорить с братом.
— Да? У нас когда не серьёзно-то было? Чем она поможет? — засмеялся Йован.
— В тот раз неплохо помогла, — Крис злился и напирал.
— Чёрт с тобой, прокатимся, — сплюнул на землю Йован.
Добирались они долго. Йован ехал неспешно, был расслаблен, его лицо украсила загадочная полуулыбка. Несколько раз Лиаму даже показалось, что он тихо напевает себе под нос какую-то мелодию.
Районы становились всё более запущенными, всё больше напоминали гетто. Йован остановил машину у покосившегося древнего домика. По его стенам колосилась живая изгородь, начинавшая свой рост из разломанной беседки. Йован прокашлялся и позвонил в звонок.
Спустя несколько минут дверь открылась и перед ними предстала довольно красивая худая брюнетка ближе к сорока, ярко накрашенная, в смешном домашнем халате и тапочках.
— Явился, — она была не рада визиту и скрестила руки на груди. — То-то я думаю, весь день спину ломит. Чего хотел?
— Тебя хотел, — нетипичным игривым тоном ответил Йован. — По делу.
— По делу, значит? — ещё немного и одежда Йована бы загорелась от взгляда хозяйки. — А просто так ты к женщине приехать не можешь? И позвонить не можешь. Очень странно, руки и рот, вроде, ещё при тебе.
— Ну, Тань. Не от хорошей жизни приехал. Может, пустишь нас? — залебезил перед ней серб.
— Ну, заходите, раз приехали, — недовольно сказала она и освободила проход.
Внутри дом напоминал скорее резиденцию какого-то цыганского барона. Дорогая мебель из натурального дерева, отполированная до блеска, шикарные восточнее ковры, сервант с дорогой посудой, роскошные люстры и даже позолоченные украшения на стенах. Обувь пришлось снять.
Пропустив с недовольным видом Йована, она очень тепло улыбнулась Крису.
— Привет, Крисик. Как дела у тебя?
— Здравствуй, Татьяна. Всё хорошо, — ответил он ей бархатным тоном.
— Решил свой вопрос? — взяла она его под руку.
— Агась, — ещё больше заулыбался Крис.
Лиаму удалось пройти почти до дивана, прежде чем хозяйка дома остановила его и начала внимательно рассматривать с головы до ног.
— Новенького вам дали? — протянула она.
— Агась, — повторил Крис.
— Думаете, дольше чем тот проживёт? — спросила она, не отрывая взгляда, братья деликатно промолчали.
— Дольше, — ответила она сама себе и надолго замолчала.
Лиам застыл в проходе и с удивлением осматривал хозяйку.
— И тебе привет. Не испортили тебя ещё эти дурни? — сказала она, внимательно всматриваясь в Лиама и чуть наклоняя голову.
— Здравствуйте, — смущенно вырвалось у Лиама.
— Добрый. Смелый. Сильный. Вот как. Нельзя тебе больше пить и на дряни сидеть. Печень слабая. Чуть не потерялся, но теперь счастливый будешь. Мир и покой будет у тебя, то, что другим ни найти, ни взять, ни выиграть, ни заслужить. Счастливый ты, хоть и похлебаешь горя ещё.
Лиам смерил недоверчивым взглядом хозяйку дома, обошёл её и молча уселся на диван.
— Ну что там у тебя? — гаркнула хозяйка на Йована.
— Паренька одного ищем. Надо глянуть где и что с ним, — Йован протянул фотографию пропавшего пациента.
— И с чего ты решил, что я буду тебе помогать? А? — язвительно спросила она.
— Ну, Тань. Я думал, мы друзья, — извиняющимся тоном ответил серб
— Друзья?! — если бы Татьяна могла сжечь Йована своим взглядом, от него бы остались одни головёшки. — Странное у тебя понятие о друзьях! Не думаю, что ты вообще понимаешь, что это значит.
— Ну, Тань. Мы почти же земляки. Помоги по-братски.
— Нет, — твердо и холодно ответила она.
Йован нахмурил лоб и развалился на диване.
— Татьяна — ведьма, — обратился он к Лиаму, не сводя глаз с хозяйки. — Потомственная, с детства в этом котле варится. Орден пытался её завербовать, но не сработались. Татьяна занималась семейным бизнесом: заговоры, привороты, отвороты, проклятья, даже аборты алхимические. Много людей погубила, и хороших, и плохих. Только вот нельзя людей губить, превращать их жизнь в ночной кошмар и влиять на них всякими такими штуками. Запрещено это. Даже за хорошие бабки. Раньше ведьм сжигали заживо, но мы с Татьяной, в память о её былых заслугах, решили всё, так сказать, полюбовно. Я решил.
Лицо колдуньи сначала побелело, потом начало багроветь, её руки сжались в кулаки.
— Знаешь, Тань, — Йован с отвратительным лицом наклонился в её сторону. — Бумаги по твоим ДЕЛАМ всё ещё у меня на столе. Как-то не было все времени избавиться от них. ДЕЛА всякие, знаешь ли, отвлекают постоянно! Может быть, если ты нам поможешь разгрести одно ДЕЛЬЦЕ, я и найду время и уничтожу всё лишнее. Пока кто-то из проверяющих не увидел.
— Прокляну, — сквозь зубы прошептала ведьма,
— Ну, прокляни, — со смешком процедил Йован. — Ты посмотри на меня, думаешь, мне мало?
Какое-то время они сверлили друг друга глазами. Ведьма выдохнула и разжала кулаки.
— Хорошо. Но детей я больше смотреть не буду. Лучше убей меня, не могу детей смотреть, — выдохнула она.
— Никаких детей, — безжалостным тоном сказал Йован и снова протянул ей фотографию.
— Холодная, — поглаживая фотографию, произнесла ведьма. — Смерть мистическая какая-то, непонятная. Ты сказал, ищете его? В морге-то смотрели?
— Ищем, ищем. Нет его в морге, поверь мне.
— Понятно, — выдохнула Татьяна. — А я подумала, вы человека ищите. Пойду, инструменты принесу. Чай не буду тебе предлагать.
— А ты чего не посмотришь сам? — вдруг спросила она Лиама. — А. Не умеешь. И боишься. И правильно, не надо тебе туда. Мне не сорок, мне двадцать восемь в этом году исполнилось.
Татьяна ушла в глубину дома и быстро вернулась, неся в руке потертую кожаную сумку. Вскоре по всей комнате разнесся тяжелый и удушающий дымок от ароматических палочек и подожжённых веток травы, на полу разместилась расписанная чаща с водой. Ведьма, опустилась на колени, разожгла переплетенье чёрных свеч, порезала палец и капнула кровью в воду. Затем она села в своё кресло и, ритмично раскачиваясь, задышала. Снова эти два вдоха и выдох со звуком «ха». Её лёгкие работали как меха, взгляд стал рассредоточенным, тело то напрягалось, то расслаблялось. Глядя на ритуал, Лиам сам начал «плыть».
Ведьма взяла со столешницы фотографию и, не смотря на нее, начала мять, так же покачиваясь из стороны в сторону.
— Мужчина, есть семья, — её голос стал хриплым и искаженным. — Один, как в тюрьме. Болеет, что ли? Тело переломано всё, как со стороны смотрит. Очень плохо. Не может выйти, не умер, что ли? Не понятно, будто между жизнью и смертью. Застыл. Много страха, много злобы. Отчаянье… И что-то ещё есть рядом с ним. На потолке и на стенах. Чёрное пятно. Не понятно. Какие-то тёмные образы идут, мешанина какая-то мерзкая. Холодно очень. Всё, не хочу смотреть.
На лице ведьмы проступила гримаса отвращения и страха, всю её ломало, она тяжело дышала. Её разобрал настолько страшный кашель, что Лиам напрягся — это было похоже на приступ, и он был в шаге от того, чтобы начать набирать девять-один-один. Йован и Крис спокойно наблюдали за происходящим.
— Воды… Воды принеси, Крис, — прошептала ведьма.
Пока она пила, её руки тряслись, и содержимое стакана расплескалось по одежде и креслу. Напившись, обессиленная колдунья надолго осела в кресле и замолчала.
— Хоть не дети, — подвела она итог, достала из кармана пачку сигарет и нервно закурила.
Братья сохраняли спокойствие и выжидали, а Лиам… Лиам снова был удивлён.
— Сейчас попробуем по-другому посмотреть, — расправившись с сигаретой, она взяла из сумки странную старую колоду разрисованных карт и какое-то время выкладывала непонятный Лиаму пасьянс и ещё дольше изучала его.
— Херня какая-то, — колдунья была озадачена. — Ну, муть! Ты как всегда, Йован! Хорошо хоть не с триппером приехал. Ладно. Деда позову. Пускай посмотрит и мне скажет. Сама не буду больше смотреть.
Колдунья снова зажгла ветки и свечи, окурила комнату и опустилась на колени. Её руки водили свечой по воздуху, воск стекал на дорогой паркет. Губы быстро шептали. Несколько минут она сидела молча, смотря в пустоту и изредка покачивая головой, будто разговаривала с кем-то без слов.
— Двое их, — начала она. — Тот, который на фото — умер. А есть другой, не человек. Ребёнка показывает. Как младенец, что ли. Родители стоят, не могу разглядеть. Слышу, как голос: «Плохой ребенок. Неправильный. Не нужен такой.» Мрази какие-то. Дальше ребенок в пещере какой-то. Или что это? Темно очень, холодно. Умирать оставили. Не умер. Много времени проходит. Как спит, что ли, не могу понять. Просыпается? Слышу человеческие голоса, хор прямо, отовсюду. Постоянно меняется, разные языки. Кричат, даже поют, смех слышу. Вот! А теперь взрывы, стрельба, крики. Всё, опять муть пошла… Фёдор, ты мне нормально покажи! Не понимаю я…
Ведьма снова надолго замолчала, внимательно слушая невидимого собеседника.
— На тебя показывает, — сказала она Лиаму. — По линии крови что-то. С тобой как-то связано. И потом этого, на фото. Чёрный. Как подселился, что ли. К этому, который умер. Подселенец, но не демон. Не лярва. Сильнее намного. И не ангел. Не знаю, что такое. Это выше, чем я могу понять. Дед говорит, не лезь. Говорит вам: «Уходите! Там, где крови много пролилось недавно, найдёте.»
— Точно! — воскликнул Йован. — Старый завод, ритуал тот жуткий. Как мы сами-то не допёрли? Наблюдение оттуда сняли давно.
Татьяна еще немного «пообщалась» и, истощённая, встала с колен и снова упала в кресло.
— Всё не могу. Тошнит.
— Тань. Ну, ты монстр! Отдел наш по этой части до сих пор молчит и ничего толкового не выдал. Спасибо огромное. Наш вопрос решён, однозначно. Даже не вспоминай. Всё давай, пока, надо лететь.
— Ага, — устало зевая, ответила она. — Ты бы хоть позвонил как-нибудь.
— Как-нибудь, может, и позвоню, — ответил Йован своим нелепым игривым тоном.