Показался старый цех, и Лиам активировал на рации общий канал. В наушнике был хаос, как и везде в точке их назначения.
Лиам достал пистолет и, прижав его ближе к груди, продвигался в кучах мусора и руинах тесных коридоров. Тяжёлая Айда и рюкзак были у него за спиной. Лучше было их выбросить и подобрать более подходящее оружие, но что-то его остановило. Хотя бы раз он выстрелит в эту тварь из нормальной пушки.
Мальчик испарился. Лиам почувствовал жжение в области груди. Да. Это оно. Аватар близко… Лучше найти место поукромнее, снарядить обоймы разными боеприпасами и опробовать их все издалека на этом ублюдке. Если он только опять не засел в здании. Насрать, тогда он будет стрелять в упор.
Мне надо видеть, что там, — из-за спины сказала Тара и бесшумно покинула его.
— Гадот, — раздался спустя секунду спокойный голос полковника.
— Да, сэр!
— Видишь серое здание, пять этажей? — Лиам выглянул на улицу.
— Так точно, сэр.
— Сможешь занять позицию наверху? Нужно прикрыть отряд контрмагов, они уже на подходе, — на фоне голоса полковника, стоял целый хор криков и команд.
— Смогу, сэр, — Лиам ещё раз выглянул и оценил обстановку. — Дайте мне две минуты.
Полковник не ответил. Слишком занят. Эх, им бы такие системы в армии. Полковник словно стоял рядом и видел то, что видит Лиам.
Слишком открытое пространство между зданиями. Ползком? Нет времени. Бежать во весь опор.
Вход в здание уже был перед ним, но свет померк. Вдруг ничего не стало, и его в том числе. В голову ударили молотком, точно и со всей силы. Лиам почувствовал свой хрип и конвульсии. Он на земле, не может пошевелиться. Шея не гнётся, так больно, что он не понимает ничего, даже мыслей своих уловить не может. Голова мокрая, всё трясется, и он, вроде бы он, не дышит уже минуту или две.
А всё потому, что ему выстрелили в голову. Ошибка. Там был стрелок с винтовкой. Он бы мог его заметить, если бы не торопился. Глупо.
Так он и умрет в середине этого переулка. Он лежит на боку, вытянув руку вперед, тело не слушается, очень больно. Ещё выстрел. Что-то внутри сжалось. Но еще одна пуля не вошла в его тело. Стрелок думает, что он мертв. Чистый выстрел, упал и растелился.
Лиам осторожно согнул палец. Да. Хорошо, вот так. Пускай всё болит, но он ещё в сознании. Шлем распался на две половины, висит на ремешке. Спасибо, Кейб. Крови должно быть больше, может шлем спас или она не вошла глубоко. И этот неудобный воротник… шея должна была сломаться от такой нагрузки, но не сломалась. Хотя позвоночник вряд ли такой же, как и раньше. Понятно, почему всё болит и сковано.
Айда была с ним, лежала в обнимку, связанная ремнем. Вот бы со всеми женщинами было так просто и надежно. Есть ли в тебе патрон, Айда? Как же тяжёло думается, будто тело где-то далеко и связь плохая.
Не дергайся, не дрожи. Не дай Бог, он увидит и добьёт. В разгрузке есть патрон, фосфорный. На всякий случай, чтобы был под рукой, подсветить цель. Осторожно дотянись до кармана. Рука опухла и болит, ударился об асфальт. Ничего, ты не хирург, с курком справишься. Достань его, молодец, Лиам. У тебя хорошо получается. Нет, не двигай ногами, держи их ровно, и головой не двигай. Скоро дышать станет легче, судороги и слабость уйдут.
Ещё выстрел. Сменил позицию. Глушитель. Отблесков нет, тонировал прицел. Где ты?
В грудь ударили. Словно он провинился перед самым их злым сержантом Мосли и тот, не сдержавшись, выпрямил ему натренированную ногу в солнечное сплетение. Лениво и почти не контролируя тело, Лиам перекатился вбок, сел на колено, справился с затвором и замер.
Сержант Мосли был очень недоволен. Его вывели из себя. Он ещё раз ударил Лиама в плечо, но уже слабее, по касательной… Вот и движение, ты выдал себя. Да, парень, ты не ожидал увидеть в свой прицел ещё одну винтовку с прицелом на этой улице, ты не готовился к дуэли. Ты застыл, ты ошибся.
С крыши, которую должен был занять Лиам, выпорхнуло горящее тело. Даже покричать не успел, слишком большой калибр. Обычно люди долго горят, если в них попадает такая пуля, они всё чувствуют.
— Эй, малой, ты в норме? — склонился над ним и кричал в ухо Франк.
Лиам лежал на земле, куда его отбросило отдачей, из головы текла кровь, он отключился на какое-то время
— Не очень выглядишь, бро, — прокомментировал Франк. — У тебя есть что-нибудь пожрать? Да ладно, не смотри на меня так, шучу. Мы тут собираемся главного валить, могу тебя подтащить поближе, посмотришь хоть.
Пока Лиам поднимался, у него, словно у бешеного пса, шла изо рта пена.
— Не, крыша больше не нужна, мы прошли, я расчистил путь, — увидел Франк направление его взгляда. — Я тебе сейчас укольчик сделаю, и ты посидишь тут… ну до исхода, в общем.
Лиам помотал головой и старался снова не упасть.
— Не хочешь? Ну ладно, мы вперёд пойдем, а ты посиди просто.
Мимо Лиама прошла процессия, похожая на труппу цирка уродцев, они несли на себе ящики и оружие. Лиам тяжело опустился на землю и осел у стены. Татуировка раскалялась всё сильнее и сильнее.
Мальчик снова был рядом и смотрел на Лиама с осуждением. Уйди, и так тошно. Да-да, твоей голове больше досталось. Знаю.
Лиам услышал равномерный скребущий звук из глубины переулка. Ужасное создание, которое язык не поворачивался назвать ангелом, проползло мимо. Лиам отвернулся, пока оно не скрылось из виду. Нехорошо тут отсиживаться. Вставай. Может, ты уже мёртв и держишься только благодаря «черноте». Давай, супермен. Не такой уж ты и тяжёлый. Вставай, морпех. Младший сержант Гадот, оторвать свою задницу от асфальта! Немедленно! Да, сэр. Есть, сэр!
Айда стала тяжелее, чем все морпехи, которых он вытащил из пекла. Он опёрся на неё, как на костыль, и брёл за мальчиком. Ничего невидно, всё так спутано.
Впереди показались знакомые очертания. На этот раз у обычной пехоты не хватило духу подойти так близко. Да и культисты не горели желанием попасть под горячую руку своего хозяина. Тут остались только трупы тех, кто защищал тирана, и тех, кто хотел его свергнуть. Всё, кто имел хоть толику разума, убрались подальше, когда внутри старого цеха снова пошла в ход магическая сила.
Лиам уставился на кучу обломков вдалеке, где он нашел Ями. Вот и лестница, с помощью которой Вольк попал на второй этаж, в техническую зону. Слабые руки не слушались и не хотели держаться за хлипкие, ржавые поручни, целую вечность он карабкался вверх. Там, наверху, он уже не мог стоять и проник через дыру ползком.
То, что было Дэваном, теперь напоминало мельтешащий кусок мяса. Всё внимание бога было занято пятью сурийцами, на которых никакие чары не действовали. На лице Лиама появилась злорадная усмешка. Какой же ты бог, если бежишь от туземцев с дубинками. Какой же ты бог, если с тебя свисают лоскуты мяса, и ты истекаешь кровью. Страшно тебе, бог?
Богу не было страшно, он всё ещё не понимал того, что происходит в его смертном теле. Он не мог сосредоточиться и не успевал следить за всем. Сурийцы бились как машины, их боевые искусства создавались и оттачивались на протяжении сотен тысяч лет. Их единый организм, центром которого являлся их вождь, с разных углов выкидывал тяжелые посохи, увенчанные короной из сломанных алмазов. Их острые грани ломали и рвали тело Дэвана, даже его силы не хватало, чтобы уворачиваться в этом невероятном и стремительном танце. И поэтому он постоянно рвал дистанцию, убегал. Это особо не помогало, сурийцы читали всего его движения, меняли свой строй, блокировали варианты побега и снова зажимали его в ловушку.
Ослабшие от бесконечной борьбы руки Дэвана били по ним, но сурийцы были настолько крепки, что могли держать даже такие удары. Более того, пропустив несколько оплеух, их строй начал выставлять на пути безудержной силы бога свое острое оружие, или же сбивать его с ног, когда бог пытался ударить. Тело Дэвана извергало в этот мир свою страшную пасть, но словно чувствуя её приближение, сурийцы прыгали в стороны и разили его в спину. Единственное, что доставляло им неудобство, было стремительное крыло, украденное у Серафа. И бог, и эти сверхорганизмы могли провести в такой схватке много часов.
Но времени у безымянного бога не было. Пока он отбивался от стаи назойливых ос, остальные смертные что-то готовили для него. Он чувствовал — они пронесли в его укрытие нечто, ещё более холодное, чем тюрьма из которой он сбежал. Неизвестное чувство заполняло сознание Дэвана, мешая богу мыслить ясно. Гнев.
Вокруг становилось всё теплее. Хищная бездна, которую он всегда ощущал где-то рядом, теперь теплела и рвалась по швам. Ей не удалось поглотить огнекрылого Кезефа, и он тоже пытался сбежать.
Тех пятерых, что пытали его, он не видел. Они были скрыты, словно дымкой и мелькали перед смертными глазами Дэвана. Его сила не действовала, эти создания были отлиты из очень твердого камня. Кто создал их такими, что они могут указывать Богу?
Он ощутил спиной что-то совсем неприятное, даже по его меркам и на мгновение обернулся. Тело Дэвана было занято движением, и он не смог протянуть свою мысль и раздавить человека без лица, выпустившего в него чёрную стрелу из сияющего ярче солнца лука. Чёрная стрела неглубоко вошла в его кожу, и бог почувствовал в теле Дэвана кого-то ещё. Стрела оказалось червём, который быстро прогрыз себе путь и теперь впитывал его силу. Очень далеко, на горизонте, он почувствовал металлических птиц, как те, что больно ужалили его с неба. Они приближались.
Лиам не мог уследить за тем, что происходило, слишком быстро двигались нелюди. Сегодня он чувствовал себя совсем другим, бесстрашным, веселым и ни о чем не жалеющим. Отличное время и место для нового рекорда. Распухшая рука достала из рюкзака горсть того, что он хотел сказать этому «богу», зарядила Айду и замерла, готовясь спустить курок. Только бы у него появился шанс.
И он появился. Уродливый, покалеченный паук, забрался через дыру в крыше, выждал момент и рухнул вниз. Это был последний прыжок Кальмии, оставшейся рукой она направила копьё вниз и рухнула на нечестивого. Её оружие вошло в тело Дэвана под ключицей, пробило его насквозь и пригвоздило на месте. Уродливое крыло Дэвана тут же снесло её голову и отбросило в стену.
Удары обрушились на попавшее в ловушку тело Дэвана. В груди у него образовалась дыра — ещё один враг, вступил в битву и бил его издалека. Его тепло казалось знакомым, будто бы бог уже прикасался к нему.
Следующий удар почти оторвал голову Дэвана от тела. Богу ничего не оставалось кроме как вцепиться руками в копьё ангела и вырвать его из своего тела. Он бы мог разить им врагов, но смертные научили его многому. Копьё раскалилось, покрылось трещинами, засияло и…
Вспышка. Оружие ангела взорвалось на тысячи осколков. Здесь и так было от чего умирать, но осколки? Он даже моргнуть не успел толком. Чёрт.
Лиам обнаружил себя в самом низу, на улице, в куче мусора и стекла. Больно не было, только странное ощущение холода. В груди, под сердцем, в руке и в бедре. Пробило жилёт. Вот теперь много крови, плохо дело. Судя по тому, что звуки боя почти прекратились — не только у него.
Пули и близко не забирали столько жизней, сколько забирали осколки. Персональная броня рассчитана скорее на них, чем на пули. Пули редко в тебя попадают, да и с ними тяжело сладить. Саму пулю остановить не проблема, но вот остановить её энергию, которая передалась в тело…. Ему сегодня чудом не раскроило череп, и то не факт, вполне возможно, без нейрохирурга в операционной, он умрёт чуть погодя.
Интересно, а этому парню сейчас тяжело останавливать пули? Он устал? Или только размялся. Вот бы была пуля, которую он бы не смог остановить.
Дышать стало тяжелее. Лёгкое задело. Куда там попала пуля с точки зрения чакр? Смешная какая теория… какая разница, какие чакры у него плохо работают, если он сейчас захлебнется своей кровью…
— Гадот вызывает Тару Джонс, — прокашлялся он в рацию. — Ты жива, Тара?
— Да… Да. Лиам, — услышал он среди помех голос.
— Тара. У меня вопрос.
— Я слушаю, — вокруг Тары было тихо.
— Почему у ангелов нет пушек? — с хрипами рассмеялся Лиам.
— Ты в порядке? — чуть забеспокоилась Тара.
— Нет, — честно ответил Лиам. — Я умираю. Есть идеи?
— Нет, Лиам. Нужно было эвакуироваться, — с задержкой ответила Тара.
Хм. Ангелам, и правда, удалось помять этого парня сильнее всего. Дикари с палками и мечами. Вот бы у них были пушки. Как же холодит этот осколок у него в груди, словно забирает из него жизнь. И бедро немеет так быстро.
Хуже не будет, долго он так не протянет. Вот и нож пригодится, хотя бы один достать.
Лиам, кряхтя, приподнялся, сел, достал нож, разрезал лезвием штанину и увидел струйку крови. Ну, хотя бы артерия цела. Совсем неглубоко сидит, только подковырнуть его немного.
Кусочек метала вперемешку со сгустками крови прыгнул к нему в ладонь. Какой холодный и острый. Крохотный совсем, как пуля. Стоп. Пуля. Для каждого найдётся своя пуля.
— Тара, ты тут? — говорить и дышать становилась всё тяжелее.
— Я тут, Лиам. — странные интонации Тары всё-таки содержали в себе нотку беспокойства.
— Ты что-то там говорила про связь с космосом. Где точно находится эта точка, можешь мне сказать?
— В темени, чуть выше глаз, — ответила Тара.
— Отлично.
Лиам сбросил с себя тяжёлый рюкзак и высыпал содержимое у своих ног. Вот они, мои подарочки. Какой из вас самый лучший?
— Вызываю Кейба, — захлебываясь кашлем, обратился Лиам в рацию.
— Сейчас не самый лучший момент, — его голос дрожал, на заднем фоне гремели выстрелы.
— Какая пуля двенадцать и семь самая тяжёлая?
— Та, которая с самым длинным носиком, притупленная, — Кейб растворился в помехах и выстрелах.
Вот и она. Правда, тяжелая. Руки уже не жалко. Левой он взял осколок между пальцев, и с размаху ударил сверху пулей. Только бы не рванула. Больно. Как и ожидалось, мягкий свинец обнял осколок небесного копья — оно было несоизмеримо твёрже. Почти по центру. Повлияет на траекторию, поэтому нужно подойти поближе, в упор. Сотрясение всего тела вызывало в нём новый приступ кашля.
Трясущимися руками Лиам зарядил Айду. Наверх он уже не взберётся. Мучительно долго он полз вдоль здания к той дыре, которую проделало тело Ями, к тем камням, на которых до сих пор осталась её кровь. Надеюсь, ничего не почувствовала. Может, у неё был такой же первый раз, как и у Лиама. Не была страха и понимания, только азарт и желание себя проявить. Адреналин и бравада. Хорошая смерть, если так, лёгкая.
Он не пешка, которой нужно лежать на доске, он дойдёт до края доски. За те несколько минут, что Лиама не было, многое изменилось. Аватар обрел второе дыхание, перестал напоминать разделанную тушу и перестал мельтешить. Упивается собой, мерзкий ублюдок.
Сурийский принц стоял ближе всех ко взрыву. Его гвардия среагировала вовремя и приняла на себя основной удар. Винни лишился только руки, но не силы духа.
Он поднялся и снова бросился в неравный бой. Символ его власти обрушивался на то, что было Дэваном, и с каждым ударом этот «бог» приближался к тому моменту, когда он упадёт на колени перед смертным.
Осколки копья Кальмии были и в Дэване, жгли холодом его изнутри, всё больше напоминая о месте, откуда он смог сбежать. Он не может проиграть смертным, они лишь оттягивают неизбежное. Муравьи, кусающие руку, которая не причинит им зла, а накормит и перенесет в безопасное место. Глупцы.
Сурийский принц дрался за свой титул больше десяти тысяч раз. Из костей поверженных им иноземцев в его честь сложили храм, самый большой в их мире. И теперь, в далеком краю должна была пролиться последняя капля его крови. Он умрёт так же, как и жил — бросив вызов всему, что желает убить его род. Но первым земли должен коснуться его враг.
Сурийский принц выдохнул и замер. «Кха-а-а». На их языке это означает «смерть». А «смерть» означает, что он был слишком слаб, но тот, кто будет после него, обязательно окажется сильнее. Таков цикл, слабые падут, сильные возвысятся.
Крыло Серафа пробило сурийца насквозь и потащило к богу, чтобы он мог взглянуть в глаза отважного воина и прервать его бессмысленную борьбу.
Этой развязки ждал отряд контрмагии. Они не могли применить свое оружие, пока принц был жив или не покинул бой. Много чего они приготовили для бессмертной сущности. Жуткий паразит-демон Найгелия, при захвате которого погибло раз в десять больше людей, делал свое тёмное дело. Ему предали форму стрелы и Штрасс, никогда да этого не стрелявший, смог поразить цель из лука, которой когда-то принадлежал самому великану Индре. Но паразита надолго не хватит, он напитается жизненной силой до краев, не сможет остановиться, ослепнув от жадности и взорвётся.
В Секретном Архиве таилось множество артефактов и созданий с куда более мрачной историей, чем развивалась сейчас. Только лишь страх сорвать печати и выпустить зло в мир останавливал их. Магия никогда не решает проблемы, лишь создает их. Истинной целью Магического Отдела было никогда не выпускать её…
Штрасс освободил из ткани зубастое лезвие, размером больше него и кивнул жрецу. Покрытый потом, краснокожий Иквас с огромным усердием держал то, что было внутри демонического клинка, и вот-вот должен был выпустить его силу.
Лиам не видил этого. Его поле зрение сократилось до узкого туннеля. Нет смысла искать укрытие, это уже не важно. Не хватает воздуха. Он тебе и не нужен. Считай, что ты уже задержал дыхание. Сердце не успокоить, нельзя промахнуться. Всего десять метров. Такая смешная дистанция, и так тяжело держать Айду. Кто, если не он?
Лиам лёг на пол, подтянул винтовку, расставил ноги. Его взгляд зацепил босые и грязные ноги Омара. Мальчик поднял свой пистолет и направил на аватара.
Сурийцский принц смотрел в глаза бога, пока голова Дэвана высвобождала гигантскую пасть. Лиам плавно надавил на спуск и Айда крикнула. Подгоняемый бездымным порохом, небесный металл покинул её чрево и с ужасающей скоростью пробил голову Дэвана.
Бог содрогнулся, словно его ударили плетью. Всего на миг он замер. Суриец не ждал этого, у него был свой план. Никогда он ещё не показывал в бою свою слабость и не сдавался, никогда не притворялся побеждённым, чтобы ударить исподтишка. Но сегодня он должен преодолеть свою гордость.
Рука его напряглась, ушла в сторону и со всей силой, на которую только был способен могучий принц, обрушила жезл на голову «бога». Впервые за их схватку нити крови и змеиные мышцы не удержали конечность бога от отделения. Суриец напряг свои лёгкие и издал победный клич. «Кха-а-а» прошептал он, когда тело Дэвана покинула жизнь.
Но Лиам этого уже не видел.