Перед Лиамом постепенно вырисовывалась картина жизни города, скрытая от глаз обывателей. Гости из других миров были повсюду, совсем близко они жили своей жизнью. Иногда они были не отличны от нас, иногда прятались по самым тёмным углам. Имели свои магазины, клубы, общины, предприятия, работали как обычные мигранты и основывали свои маленькие сообщества. Лиам всматривался в их лица, слушал их разговоры и пытался понять. Некоторые обитатели отличались от людей лишь внешним видом, их жизнь была скрытной, но они ели поп-корн, слушали рэп и смотрели видео с котятами на Ютубе. Другие же были настолько далеки от человека, что Лиам не понимал, как Йовану удаётся обмениваться с ними какой-либо информацией.
На Орден гости реагировали по-разному. Типичными их реакциями были недоверие, страх, агрессия и нежелание иметь проблемы. Словно они были обычными нелегалами из Мексики, приехавшими строить более сытую жизнь. Лишь небольшая часть иноземцев считала Землю своим домом, а Орден своей защитой.
Самым странным и запоминающимся персонажем было создание, представляющее собой каменную горгулью. Йован обращался к «этому» по имени Моан. Если это вообще было имя. Основным видом деятельности Моана было восседание на своем постаменте у городского кладбища.
Йован объяснил, что Моану нравится созерцать наш мир, и время течёт для него иначе, чем для людей. Четыре часа Йован рисовал в блокноте свои вопросы, держал перед глазами горгульи и ожидал ответа. Спустя несколько минут, двигаясь почти незаметно, оно давало односложные ответы «да» или «нет», чуть отворачивая голову вниз, словно кивая.
— Думаешь, это трудности? — спросил Йован изнуренного ожиданием Лиама. — Ты представь, сколько времени мы потратили, чтобы научить его читать.
Лиам старался не удивляться, сохранять голову чистой и холодной. Политические распри, конфликты, преступность на улицах, бюрократия и прочий человеческий беспорядок казался всё более смешным и глупым.
Много времени они проводили в штабе. Постоянное движение, звонки, проверки, работа с экспертами, допросы, заполнение бумаг. Большая свобода действий, чем в армии и ещё большая ответственность. Раньше перед Лиамом ставились задачи, и он их выполнял. Теперь от него требовали подмечать детали и определять, что из этого потока безумной информации может быть признаком угрозы. Знаний и опыта вряд ли будет хватать и через лет десять такой работы, оставалось полагаться на своё чутье. А оно пока было не очень-то и разговорчивым.
Каждая команда брала на себя различные дела, большую часть из которых можно было назвать «бытовухой». Ничто не ускользало от взора Организации. Споры за территорию, межвидовые конфликты, незаконный бизнес, странные услуги и продажа запрещённых товаров, покушения на здоровье и жизнь людей, попытки поменять реальность и порядок вещей. Иногда пострадавших не было, как и злого умысла. Но чаще всего речь шла о человеческих жизнях. Не всегда Орден успевал сработать на опережение и предотвратить трагедию.
«Висяки» тут не любили. Все узелочки и ниточки должны быть распутаны, даже если на это уйдут месяцы или годы. Всё тайное в итоге должно стать явным. Система просто не позволяла действовать иначе. Упущенная, мелкая и незначительная деталь может привести к катастрофе.
Дома, в свободное время, Лиам читал. Больше всего его интересовали последние происшествия и то, как Орден на них реагировал. Всё, что касалось его обязанностей на новой работе.
В одну из смен Лиам столкнулся на входе с группой людей в строгих костюмах. Что-то в них было отталкивающее и неприятное. Отдел Внутренней Безопасности никто не любил. Кристиан рассказал, как пару лет назад, расследуя демоническую активность, братья наткнулись на целую преступную сеть. Русские иммигранты перешли с продажи наркотиков на продажу людей демонам — в качестве рабов и пищи. Организовали подпольные бойни и рынок. Братья ликвидировали несколько замешанных и передали это дело отделу Внутренней Безопасности. Все преступники-люди просто исчезли. Их казнили и избавились от тел. Отвратительный итог жизни отвратительных по своей сути людей.
Потихоньку Лиам начал привыкать, но спокойствие и размеренность были недолгими, скорее даже выходящими за рамки привычного положения дел. В городе, расположенном на перекрёстке миров, постоянно что-то происходило.
Спустя почти три недели после смерти обескровленной Марты Веил дотошные эксперты Ордена смогли отследить всех людей, кто был с ней в контакте или просто поблизости в последние дни её жизни.
За сутки до того как было обнаружено её тело, группа неизвестных похитила её по пути от бара до дома. Ей вкололи убойную дозу успокоительного, используемого в ветеринарных клиниках. Она практически не сопротивлялась. Пока была без сознания, её раздели догола, перерезали горло стандартным, но уже затупленным медицинским скальпелем на десять и дали истечь кровью, предположительно, подвесив вниз головой. Затем поверхность её тела была обработана отбеливателем, и её снова одели.
Это, определённо, сделали люди. Преступление было продуманным, отточенным, преступники заметали следы, у них был план и умысел.
В общую картину не укладывалась только поза, в которой была найдена жертва и её посмертные травмы головы и кожи. Тело молодой девушки грубо выкинули в переулок, как послание.
Там и были обнаружены следы шин. Каким-то невероятным образом эксперты смогли рассчитать массу машины, определить подходящие модели и составить список подозреваемых со всего штата. Владелец старого заднеприводного фургона. Предположительно, марки Форд.
Преступник попался на глупой ошибке. Он выключил телефон. Владельцев старых заднеприводных фургонов, отключивших телефон на несколько часов в тот день, оказалось немного. Список подозреваемых сократился до двенадцати человек.
Эксперт объехал их дома и, не привлекая внимания, осмотрел припаркованные машины на предмет следов крови. На четвертом адресе ему повезло.
Группе захвата не удалось произвести задержание. Подозреваемый оказал вооруженное сопротивление, успел уничтожить жёсткий диск и застрелился. Он был членом тайного культа. Какого именно только предстояло выяснить.
***
— Дальше — пешком, — Йован сделал большой глоток кофе из пластикового стаканчика и аккуратно поставил его на бордюр.
Лиам ещё раз проверил карабин и пошёл вслед за братьями, пробираться сквозь кучи строительного мусора, вдоль стены заброшенного автомобильного завода.
Йован остановился и долго разглядывал территорию в бинокль.
— Как-то слишком тихо, да? — спросил его Кристиан, из его рта шёл пар.
— Да. Не люблю, когда так тихо. Судя по их последним беседам в уютных чатиках, они что-то нехорошее готовят именно тут, ошибка маловероятна.
— Есть шанс, что мы проворонили что-то мрачное, — тихо сказал Крис Лиаму. — Если нет — передадим культистов Внутренней Безопасности. Или действуем по ситуации. Терпеть не могу дела, в которых замешаны люди.
Медленно и тихо, друг за другом, они проникли в сборочный цех. Йован застыл на месте и поднял руку кулаком вверх — знак того, что нужно остановиться и замереть. Минуту он прислушивался и затем расслабленно опустил плечи.
— Похоже, мы одни. Пойдем, посмотрим что там, — махнул он рукой и уже расслабленно зашагал вперёд.
Йован включил фонарь на винтовке и начал водить им, освещая стены и потолок. Помещения старого завода были пусты, в них иногда попадались обломки мебели, рабочих предметов, истлевшие документы и прочий мусор.
Они миновали проходную и офисную часть, вышли на производственную линию и вдруг Йован замер. На бетонном полу, у двери, ведущей во внутренний дворик, виднелось около двадцати окурков, последний из которых ещё тлел. Лиам поднял винтовку и прислушался. Тихо.
Йован осторожно приоткрыл двойную дверь и резко вошел. Лиам устремился за ним, поскользнулся на чём-то и чуть не упал.
— Вот дерьмо! — прорычал серб.
Лиам направил фонарь вниз. Он стоял в луже крови, настолько огромной, что она простиралась вглубь помещения.
Глаза Лиама забегали, пальцы стиснули винтовку, его затошнило. Одно за другим, фонарики выхватывали тела людей, разбросанные вокруг. У всех было перерезано горло. По крайней мере, один из мертвецов сжимал в руке нож.
— Экспертов по нашим координатам, — бросил Кристиан в рацию и отвернулся.
Смотреть не хотелось. Несчастные погибли страшной смертью. Захлебываясь собственной кровью, в агонии вырывая свои ногти о твёрдый пол. Кто в здравом уме может добровольно перерезать себе горло? Или как их смогли заставить совершить такое?
Лиам закашлялся и хотел пулей вылететь на улицу. В глубине помещения, под потолком, стены завибрировали и покрылись сеткой трещин. Лиам зажмурился и подумал, что сейчас бахнется в обморок. На плечи свалился непомерный груз и потянул к земле. Пол под его ногами превратился в зыбучий песок. Йовану тоже стало нехорошо. Тот вцепился в винтовку и побледнел, его била дрожь, Кристиан опустился на одно колено и пытался поднять оружие.
По всем стенам, мелкой паутинкой расползалось что-то тёмное и вязкое. Так же резко видение пропало и ощущение тяжести ушло. Татуировка под слоем одежды и брони жгла, словно к ней прислонили раскалённый металл.
— Что это было? — прохрипел Йован, он всё-таки упал, но пытался прийти в себя и подняться.
***
Вскоре здание и его территория были перекрыты заграждениями и освещены. Люди в форме ФБР сновали туда-сюда, выносили и складировали бесконечный ряд чёрных полиэтиленовых мешков. Йован был мрачнее раза в четыре больше обычного. Его руки дрожали, он достал из внутреннего кармана очень старую и почти пустую, смятую пачку сигарет и закурил.
— Не сами они это сделали, ой не сами, — твердил он.
Расслабленная улыбка исчезла с лица Кристиана, он выглядел задумчиво и взволнованно. Йован обходил место происшествия, внимательно осматривая его с разных ракурсов, но надолго его не хватило. Минут десять он пытался оттереть от себя следы крови влажными салфетками, но это было бесполезным занятием.
Предоставив дело экспертам, они бросили винтовки в салон, сели в машину и поехали прочь.
Зубы серба скрипели друг об друга, а Лиаму захотелось вернуться в уютный бар, и чтобы в этом баре обязательно была горячая ванна или сауна.
Кристиан махнул рукой, и Йован остановил машину. Метрах в тридцати от них в глубине мелких построек припарковалось старое спортивное купе. Других машин в округе не было. Кристиан открыл дверь и вышел, всматриваясь в темноту.
Фары зажглись, и купе с визгом шин устремилось прочь. Кристиан тут же оказался на своём месте. Двигатель взревел и, разбрасывая грунт, они бросились следом. Кристиан достал с заднего сиденья свою винтовку и всё порывался вылезти в окно, чтобы открыть огонь, но машину кидало так, что он бы просто вылетел.
Лиам схватился за ручку и втянул голову в плечи. Он был готов к тому, что над крышей их автомобиля вот-вот заработает станковый пулёмет Раджа. Дрожь от его отдачи будет неприятно бить в уши и тело. Его ноздри сжались, зная, что от агрессивной погони в салон попадет много пыли и станет тяжело дышать. И что некоторые пули могут прошить их хаммер насквозь. Нет, он не в пустыне. Он здесь и сейчас.
Водитель купе не был хорош. На очередном повороте машина не вписалась, и на всей скорости её швырнуло на высокий бордюр. Несколько раз она перекувыркнулась, отрыгнула поломанное колесо вместе с частью подвески и, скрипя старым металлом, остановилась. Фары заморгали и погасли, из-под капота пошёл пар.
Из салона перевернутой машины засверкали вспышки. Лиам не думал — рефлекторно нырнул под сиденье. Словно капли крупного дождя, автоматные пули застучали по стеклу и кузову их машины. Лиам выдохнул. Тяжелый старый седан был ещё и неплохо бронирован.
— Отлично. Психи с пушками, — чуть пригибаясь, хмуро сказал Йован. — Делать нечего. Выходим и валим их. Надеюсь, не шальные латиносы.
Лиам нащупал свою винтовку, ещё раз выдохнул, резким движением открыл дверь, выкатился из машины и, встав за багажник, открыл ответный огонь короткими очередями. Стрелков было двое, прикрывая друг друга, они отходили в здание школы неподалеку. Старший брат в полный рост шёл к стрелкам и посылал в них одиночные выстрелы, пока они не скрылись.
Йован жестом показал следовать за ними и прикрывать друг друга. За поворотом здания оказалась крыльцо и простреленная дверь. Лиам бесшумно и быстро сменил магазин.
Их обдало короткой очередью из-зи угла, Лиам вжался в стену и стал осторожно продвигаться вперед. Не дойдя до конца стены пару метров, он услышал очень тихий, но знакомый металлический звук. На секунду из-за угла показалась чья-то рука.
— Граната! — что было силы прокричал Лиам, разбежался, прыгнул за стойку, вжался в пол, убрал голову в плечи и раскрыл рот.
Пространство в нескольких метрах от него резко сжалось и вспыхнуло. По голове ударила штукатурка, в ушах появился писк. Лиам с трудом поднялся и открыл огонь вслепую, боковым зрением надеясь найти живых товарищей.
Братья не успели подойти так близко и нырнули в коридор. Они были недовольны и ругались на незнакомом языке. Стрелявших удалось зажать в тупике. Они спрятались за горой наспех перевернутых металлических шкафов. Пальба продолжалась ещё несколько минут, у Лиама вышли патроны, он переключился на пистолет и методично всадил вглубь коридора две обоймы.
Лиам терпеть не мог такие перестрелки. Механическая работа, пригибайся, вставай из укрытия и стреляй в сторону противника, может быть, он упадёт. Ничего общего с голливудскими боевиками. Во время компании во Вьетнаме армия тратила на убийство одного вражеского солдата в среднем до десяти тысяч пуль. Другое дело — искусство снайпера, когда ты один мог поменять ход сражения и твои пули достигали цели. Но работа есть работа.
Стало тихо. Похоже, и их противники были пусты. Лиам посмотрел на братьев, ожидая приказов. Йован натянул неприятную ухмылку, вытащил нож и осторожным шагом пошёл вперед. Почему он не вызвал подкрепление?
Из укрытия показался первый стрелявший. Рэднек в рваных джинсах, армейских ботинках и засаленной футболке. С ненавистью он посмотрел на Йована, освободил от одежды торс и тоже собирался драться врукопашную.
— Вот дерьмо! — Йован приостановился и застыл, его улыбка сменился сначала отвращением, а потом испугом.
Стрелявшего начало ломать и трясти в судорогах. Запястья и спина изогнулись дугой, голова упала на грудь и замерла. Он упал на четвереньки и снова выгнулся. Послышался треск костей и сухожилий. Тихий, сдавленный крик нарастал и переходил в утробный рык.
Йован уже бежал. Это следовало сделать и замешкавшемуся Лиаму, времени у него совсем не оставалось. Через пару секунд он услышал за спиной размеренное и чёткое цоканье когтей по бетону.
Звук быстро приближался. Лиам резко затормозил и бросился в боковое ответвление. Чудовище проскользило дальше по инерции и решило преследовать братьев. Сербы знали, что по прямой им не убежать и на всей скорости нырнули за стойку. Раздался грохот — зверь с размаху вошел в деревянную конструкцию и разметал её, разбросав братьев по коридору.
Йована прибило к стене. Зверь вырвался из обломков и, оскалившись, кинулся на него. Лиам рванул вперед, стискивая в руке нож. Не успеть.
Чудовище так и не добралось до Йована. На пути зверя, словно из воздуха, возник человек. Он принял прыжок твари на себя и двумя руками откинул её, словно это была комнатная собачонка. Зверь оставил в стене вмятину, потряс головой и одним прыжком снова добрался до противника.
Ладони человека сомкнулись на пасти чудовища, и на секунду они застыли, словно два борца на Олимпийских играх. Лёгким движением незнакомец развел руки вверх и вниз. Плоть затрещала и разорвалась, на пол хлынул поток крови. Зверь дернулся, сразу же затих и обмяк на пол. Человек выпустил тело, сделал несколько быстрых шагов, подошёл к Йовану и сжал его руку.
— Чш-ш-ш, — произнес он и вырвал из руки бледного как мел, Йована гранату, с которой тот всё ещё пытался совладать.
В глубине коридора послышался шум, второй противник убегал.
— Привет, я Франк, — человек заговорил так, словно был заводилой на студенческой вечеринке.
Йован уставился на него бешеными глазами и замер.
— Ты дурак. И псих, — погрозил тот пальцем сербу.
Хлипкий на вид и низкорослый спаситель был одет в чёрную блестящую рубашку, брюки и туфли, похожие на мокасины. От его затылка, шеи и запястий вглубь одежды уходили жуткие шрамы. На лиц его застыли мелкие капли брызнувшей крови.
— Я Франк, — с долей веселья повторил он и повернулся к Йовану, — вызывай охотников и чистильщиков. А то вы, ребята, уже ни петь, ни рисовать. И покажите мне жральню какую-нибудь поближе, подыхаю с голоду. Видели, как этот парень обратился? Так прикольно.
***
Ночная закусочная «Биг Мил» видела и более странные компании. Их новый знакомый запихивал в себя непостижимое количество еды, причмокивал, обсасывал пальцы и издавал звуки удовлетворения. Лиам и братья сверлили его взглядом и молчали.
— Что ты такое? — не скрывая отвращения, выдавил из себя Йован.
— Я Франк. Говорил же уже. Тебя головой приложили, что ли? — не отвлекаясь от еды, отмахнулся он.
Йована хватило ещё минуты на полторы, он кипел и давился своей злобой.
— Нет… Что ты, мать твою, такое? — заорал он.
— О, в этом плане? — странный человек прочистил горло и максимально приятным тоном выдал. — Вот послушай, всё не могу определиться со вступительной речью. Я Франк, экспериментальный солдат Ордена. Представляю Научный Отдел. Мой отряд направлен к вам на усиление. Меня заинтересовало ваше текущее дело. Жопасть какое жуткое и мрачное дерьмо! Удовлетворён? — мерзковато улыбнулся он сербу.
Йован замолчал, лицо его всё больше менялось на гримасу отвращения.
— Тебя что, из кусков сшили?
— Ну, примерно, так и есть. Если бы ты читал книги, мудила, или хотя бы был знаком с кинематографом, ты бы уже понял всю иронию, с которой я выбрал себе рабочий псевдоним. В общем, привыкай к этому голливудскому личику, я послоняюсь с вами, пока скучно не станет. Учитывая, что я спас ваши горящие задницы, это явно не лишнее. Позвони в Центральную, они подтвердят мое назначение. И да, ты тоже рожей не особо вышел. Мудила.
«Рожа» Йована стала ещё страшнее, он вцепился взглядом во Франка и пулей вылетел из-за стола. На улице он схватил за грудки проходящего мимо здоровяка, вытряс из него сигарету, трясущимися руками подкурил её и минут пять лаялся с кем-то по телефону. В конце разговора он со всей силы швырнул бронированный телефон об землю, подобрал его и вернулся в зал уже спокойный.
— Подтвердили, — бросил он сухо.
Кристиан хмыкнул, быстрым движением выхватил один из последних бургеров с тарелки Франка, откусил и начал жевать.
— Вот и славно. Будем знакомы! — страшновато улыбнулся Франк.
***
Дождь лил уже три дня. Его бесконечный поток размыл почву и превратил её в болото. Окопы заполнились водой, их края осыпались, оставаться в них было опасно. Но бой не прекращался.
Штурмовая дивизия СС раз за разом бросалась в суицидальные наступления, оставляя десятки тел на подступах к лесу и высоте. Фрицы шли в бой, будто русские штрафники, в спину которых смотрели пулемёты. Наступление сменялось залпами артиллерии, ряды защитников таяли, как и патроны. Подкрепления не было. Оно завязло на размытой дороге.
В какой-то момент рядовой Настас остался один. Его рота и сержант были мертвы или позорно бежали. Но Настас бежать не мог, осколок сильно повредил его колено.
Оставалось лишь одно. То, о чем уже давно твердил Дух Волка, живший в нём. Настас убьёт всех врагов. Отпустит вожжи.
Тёмная ночь и пелена дождя скрывали горизонт так, что даже его глаза не могли разглядеть врагов. Но они шли вперёд. Он слышал это и чувствовал запах, ослабленный и прибитый водой. Настас молился духам земли, деревьев, травы и неба. Чтобы они дали ему сил и простили его за то, что он сделает.
Тело начало ломаться и рваться. Это всегда было настолько больно и страшно, что можно было сойти с ума. Из последних сил он сорвал с себя рубашку и жетон. Его поле зрения сузилось до одной точки. Звуки стали объёмными и громкими, запахи потных тел, гари и трупов невыносимыми. Но сам Настас был очень далеко от всего что происходит.
Страшный рык вырвался из его пасти. Дух Волка бросился вперёд. Где-то из глубины Зверя Настас ощутил пьянящий вкус крови на губах и невероятную мощь. Колено больше не болело. Издалека донеслись выстрелы и вопли, полные ужаса.
Дух Волка был доволен. Он упивался своей силой, кровью, плотью и страхом своих врагов. Врезался в их ряды и разбрасывал их, словно кегли. Вспышки слепили его, он не мог набрать скорость по скользкой траве, грохот оглушал, но он был жнецом и брал свой кровавый урожай. Пока что-то не подбросило его вверх и не ударило об землю. Куски металла впились во всё тело. Уши перестали слышать, стало больно дышать. Смертные наконец-то дали отпор разъяренному чудовищу.
Тяжело дыша и хромая, раненный Дух Волка побрёл прочь, скрылся в лесочке, прорвался сквозь деревья, пошатнулся, свалился с обрыва и теперь тонул в воде и грязи. Крупные капли гулко падали на его череп, обтянутый плотной кожей.
Настас вглядывался в темноту и пытался понять, что происходит. Больно. Рукой он вытер кровь с губ, то ли свою, то ли своих врагов. Сил обратиться назад не было. Дух Волка отчаянно сражался за свою жизнь, но трясина была сильнее.
— Что ты делаешь? — донёсся издалека искажённый голос.
— Умираю, — подумал Настас. Никто раньше не приходил в его темноту.
— Зачем? — удивился голос.
— Такова моя судьба, — вздохнул Настас.
Могучие лапы зверя беспомощно цеплялись за мокрую почву и срывались вниз. Раз за разом раненый Дух Волка погружался в лужу грязи всё глубже и глубже. Силы были на исходе. Хватать воздух пробитыми легкими становилось всё тяжелее, раны затягивались слишком медленно, Зверь слабел.
— Почему ты проклят? — что-то разглядывало Настаса из темноты.
— Кто ты? — немного испугался он, но быстро успокоился.
Настас был благодарен, что не чувствует и десятой доли того, что свалилось на Зверя. И тут, в темноте, в свой последний день, он не хотел быть один.
— Я тоже тону. Нам нужно выбраться. Выбирайся! — крик чужака был полон боли и агонии.
— Я не могу, — беззвучно прошептал Настас.
— Ты проклят. Это будет повторяться снова и снова. Так хотел твой Отец. Умирать за других. Снова и снова. Я вижу эту цепочку. Ты должен выбраться. Выбирайся! Выбирайся! Выбирайся!
Настас не хотел умирать. Он ушёл, так и не сказав своей Лилуай то, что всегда хотел. Что вообще толкнуло его пересечь океан и сражаться за другой народ в этой войне? Зачем он здесь? Почему он умирает?
Лапы зверя соскользнули, и он полностью ушёл под воду. В груди жгло и давило, сил, чтобы дотянуться и всплыть, не осталось.
— Лилуай! — закричал он так громко, что впервые за всю его жизнь Зверь смутился и отступил.
Кости его снова сломались, мышцы разорвались, и всё тело сгорело словно в огне. Пули и осколки с нестерпимой болью вышли наружу. Настас устремился вверх и руки человека мёртвой хваткой вцепись в могучий корень, оголённый и торчавший из почвы.
— Лилуай! — пронзил ночь его крик и утонул в раскатах грома и отдалённой пальбе.
Темнота в его глазах и в том месте, откуда он вернулся, смешались. Не все его раны смогли затянуться, он ещё терял кровь. Тяжело дыша, свернувшись в клубок, он лежал, прячась за спасительный корень древнего дуба. Капли воды бились о его изможденное оголённое тело, земля рядом с ним осыпалась и кормила трясину. Кругом были враги, но они прошли мимо. Кровь всё ещё стыла в их жилах, они не хотели идти в чащу и снова встречать то, что будет сопровождать их в кошмарах до самой последней секунды. Этот обломок леса словно заволокла тёмная пелена и скрыла Настаса.
— Останься, — донёсся издалека голос. — Не уходи. Побудь здесь, пока я не уйду.
— Хорошо, друг, — подумал Настас. — Где ты?
— Не знаю. И здесь, и далеко. Я не могу выбраться, — метался голос.
— Кто ты такой? — Настас говорил с новым духом, духом темноты, и говорил с ним так же ласково, как и с всеми остальными.
— Мне не дали имени. Не уходи. Побудь со мной, — умолял голос.
— Хорошо…