1
Когда наконец закончилась Полезная работа, Лис скрылся в роще у северной стены. Смирнов и Казаков охраняли его. Все трое еле ковыляли. Ноги почти не поднимались, деревянные подошвы шаркали по земле и камням, ослабелые руки с трудом раздвигали мерзлые кустарники на пути.
Высокие полулысые кроны закрыли звездную дверь в черном заполненном тучами небе. Тени резко разрослись и поглотили восьмиклассников.
Все время от обеда до темноты восьмые и девятые классы копали дурацкий ров возле школы. Завтра этот ров велят закапывать обратно пятым, или шестым, или седьмым, или десятым, или одиннадцатым классам. Послезавтра кто-то из них снова будет раскапывать ров.
Туда-сюда.
Когда-нибудь обиженная земля развернет глубины и поглотит школу за издевательство над ней. И Лис будет смеяться, падая в бездну.
Впереди деревья обступили по кругу плоскую крышу на четырех столбах, без стен. Внутри беседки ждал завуч Буглак. Напротив учительского живота почтительно склоняли головы двое пятиклассников.
Лис и дайме вступили под деревянные перекладины крыши. Наверху на одной из несущих балок мерцала линза гляделки.
Восьмиклассники поклонились завучу.
— Буглак-сенсей, — сказал Лис, — вы велели прийти.
— Исайкин-кун, Смирнов-кун, Казаков-кун, — кивнул Буглак. — А мне тут случайно встретилась эти двое достойных мужей.
Худые пятиклашки мигом зарделись от похвалы. «Достойные мужи» не знали, куда деть руки. Их колени и подбородки затряслись еще тогда, когда восьмиклассники вошли в беседку.
— Буглак-сенсей, — сказал Лис. — Вы желаете обсудить мое поручение при них?
— Если нет, — сказал Казаков, — мы мигом их устраним.
Рука дайме схватила рукоять катаны и потянула меч из ножен. Перед глазами учителя пятиклассники не опозорили себя бегством. Меленькие ладошки дернулись к рукояткам вакидзаси.
— Не нужно, — сказал завуч. — Исайкин-кун, эти достойные мужи как раз рассказывали мне, что направлялись в одно интересное место. Мы последуем за ними и по пути все обсудим.
Клинки вогнались обратно в ножны. Пятиклассники повели учителя и Лиса, позади шли Смирнов и Коваль.
Навстречу из теней соткались три высоких самурая. На их сильных шеях извивались черные змеи. Змееносцы увидели завуча за спинами пятиклассников и исчезли обратно в темных зарослях.
Творилось что-то странное.
До этого Лис никогда не видел, чтобы учителя покидали классы. Тем более шастали по кустам.
— Исайкин-кун, раньше я велел тебе принять в клан Сингенина, — сказал Буглак.
Интересно, если Лис вскроет в роще жирное брюхо Буглака, гляделки на деревьях увидят?
— Не вы, — сказал Лис. — Директор велел через вас.
Буглак раздраженно сорвал чахлые листья с куста и бросил под ноги.
— Ты хорошо справился, — сказал завуч. — Теперь ты убьешь Сингенина. Разбудишь этого двоечника от иллюзий.
Лис чуть не выхватил катану и не снес Буглаку голову на месте. Нельзя так заставать вестями врасплох!
— Разбудить Сингенина велел директор? — спросил Лис.
— Я велю тебе, Исайкин-кун, — сказал Буглак. — Или я уже не твой завуч?
Ну вот, теперь перед этим жирным гусем придется изображать, как будто я раскаиваюсь. Его точно нельзя зарубить?
— Простите, сенсей. Конечно, вы — мой достойнейший учитель и единственный завуч. — Лис склонил голову. — Меня удивило ваше поручение. Считал, что вы с директором заинтересованы в том, чтобы Сингенин выжил.
— Исайкин-кун, директору плевать на жизни бездарей и отстающих учеников, — сказал Буглак. — Более того, имена неудачников в списках учеников школы пятнают ее честь. Избавляться, Исайкин-кун, как можно быстрее избавляться от жалких клоунов — так велит твой и мой долг.
Лис пощелкал ногтем по рукоятке катаны. Мой старший брат — мое смертельное оружие против вас. И вы поняли это слишком рано.
— Очень жаль. Я не могу предать члена своего клана, — сказал Лис, — иначе я обесчещу себя.
— Да что ж тебя! — вскричал Буглак. — Ладно, я разрешу твоему клану прогулять еще день уроков без выговоров и выселений.
Лис поперхнулся, сдерживая смех. Зачем мне этот день, если вы заберете моего брата? С кем я буду гулять во время уроков по роще? Кто будет смеяться вместе со мной над неудачниками, сидящими в это время на иероглифописании?
— Вы как всегда щедры, сенсей, — сказал Лис. — Но долг есть долг.
— Ты быстро учишься, — кивнул Буглак. — Твоя взяла: даю еще два дня прогулов. Попросишь больше — и низвергнется на тебя мой гнев.
Лис погрустнел. Знать бы намного раньше, что так легко торговаться с Буглаком! Неделя без уроков была бы у Лиса уже в кармане.
— Вы очень щедры, сенсей, — повторил Лис. — Просить большего я не смею. И не могу взять даже того, что вы даете. Простите.
Жирные ладони завуча сжались в кулаки. Сказать Буглак ничего не успел — они вышли на большую поляну, полную детского гомона.
2
Десятки пятиклассников сидели на траве кругами друг за другом. Они шептались, смеялись, играли в Хлопалки ладошками. Чувствовали себя в безопасности.
Толпа на траве внезапно стихла. Малышня поворачивала головы туда, где встали Буглак с восьмиклассниками. Ни капли страха в детских глазах.
— Покажите мне гостей, — прошелестел из-за спин пятиклашек голос, мягкий, теплый, словно летнее солнце.
Круги пятиклассников разомкнулись перед завучем и восьмиклассниками. Малышня встала и отошла в стороны.
Посреди поляны на коленях стояла маленькая девочка. Тоже пятиклашка. Водопад длинных черных волос почти касался стоптанной жухлой травы. Волосы полностью скрывали худые колени, узкие плечи, плоскую грудь — все, кроме бледного лица с огромными глазами и вытянутой руки с вакидзаси.
Девчонка склонила голову перед Буглаком. По земле возле кончиков ее черных волос ползала желтая черепаха.
Толпа пятиклассников дружно повторила поклон.
На восьмиклассников девчонка даже не взглянула. Смирнова не задело — самурай не отрывался от игры темного блеска в ее волосах. Казаков же сказал:
— Эй, шавка-сан, никого не забыла почтить поклоном?
Девчонка подвинула черепаху кончиком вакидзаси ближе к себе. Она сказала:
— Это место не для таких, как вы, восьмиклассники-сан.
— Да? — сказал Лис. — И все же мы здесь.
— Только потому что были рядом с сенсеем, иначе не прошли бы барьер вокруг поляны, — сказала девочка.
— Какой еще, к демону, барьер? — вскричал Казаков.
— Видимо, она говорит о куче испражнений на том краю поляны, — сказал Лис, поморщившись. — Ее вонь отбивает всякую охоту быть здесь.
— Нет! — вскричал один из пятиклассников. — Нас всех защищает барьер из чар Провидицы-сан.
— Чары? Провидица? — переспросил Казаков и тыкнул пальцем в сторону девочки: — Ты, что ли?
Смирнов поднял глаза к небу и с улыбкой прошептал: «Как волшебные девы из легенд».
Большие глаза девочки взглянули на Казакова. Клинок в худой руке завис над панцирем черепахи.
— Других Провидиц здесь нет, — сказала девочка и повернулась к Буглаку: — Мы хотели провести обряд, сенсей.
— О, не обращайте на меня внимания, Скульдова-кун, — сказал завуч. — Представьте, что я — безмолвный свидетель, как луна над нами.
Как раз луны не было в черном заваленном тучами небе, только звезды сверкали в провалах косматого покрывала.
— Никаких провидиц и предсказательниц не бывает, — проворчал Казаков. Скульдова указала мечом на толпу пятиклассников и сказала:
— Рискнешь поспорить с моими последователями?
Десятки рук тут же легли на рукоятки вакидзаси. Прямо собственная гвардия из молокососов.
Казаков напрягся. Смирнов, словно впрямь плененный чарами, ничего не видел, кроме того, как небольшой ветер треплет волосы Провидицы.
Лис улыбнулся.
— Спорить нужно только с тем, с кем не согласен, — сказал изувеченный восьмиклассник. — Мы же пока не ведаем, что здесь происходит. Разреши нам хотя бы попробовать проникнуться твоей мудростью, Скульдова-сан.
Провидица пожала плечами. Большие, как линзы гляделок, глаза оглядели пятиклассников.
— Пока вы на моей поляне, я защищаю вас, — сказала им девочка. — Никто не ранит вас, не помешает играть. Но за защиту нужно платить. Вы готовы?
— Да, Провидица-сан, — сказал хор из детских глоток.
Девочка резко опустила вакидзаси. Острие меча вонзилось в панцирь черепахи. Клинок пробил насквозь желтую кость, вокруг дыры по панцирю побежали трещины.
Провидица покачала меч, разламывая панцирь. Дыра в желтом панцире расширилась до кратера из костяных осколков по краям. Скульдова вынула меч, окровавленный клинок лег на стоптанную траву.
Черепаха, конечно же, издохла.
Из черного занавеса волос Провидицы вынырнула вторая рука — в два раза тоньше первой, старая, морщинистая, как голова черепахи. Все кости на ней просвечивались сквозь кожу. Казалось, прикоснешься к ней — рука распадется как сухие листья.
— Выпендривается, а сама калека, — прошептал Казаков Смирнову, тот ответил:
— Зато как развеваются ее волосы! Каждый ее локон живой!
— Это ветер их обдувает, — хмыкнул Казаков.
«Сухая» рука опустилась в кратер на панцире. Тонкие не разгибавшиеся пальцы ковырялись внутри черепахи, затем вынимали по очереди красные внутренности.
Правое легкое. Почка. Печень. Левое легкое. Еще одна почка. Сердце.
Каждый раз, вынув новый орган, Провидица клала кровоточащий шарик перед собой. Большие глаза закрывались, губы на бледном лице произносили:
— Сменов-сан — Большое дупло.
— Хвелин-сан — Злая береза.
— Родион-сан — Хвойная яма.
— Герасим-сан — Высокий клен.
— Черкасов-сан — Черный камень.
— Харахащан-сан — Кривой шалаш.
Услышав свое имя, пятиклассники вздрагивали и вставали перед Провидицей. Шесть учеников, шесть маленьких органов мертвой черепахи у их ног. Шесть мест, куда им предстояло идти.
Названия мест ничего не говорили Лису. Когда он был пятиклассником, то его одноклассники прятались на переменах от старших классов в Вишневом рве, либо внутри Полого дуба, либо под Лежачей сосной.
Прошли три года. Местность вокруг школы изменилась.
Провидица открыла глаза.
— Вас найдут, — сказала Скульдова шестерым. — Вас убьют. Не пытайтесь избежать платы. Вы ведь весело играли на моей поляне?
— Да, Провидица-сан, — ответили шестеро. Один из них смущенно поковырялся носком в печени черепахи и сказал:
— Провидица-сан, можем ли мы напоследок услышать Пророчество?
Скульдова улыбнулась и кивнула. «Сухая» рука скрылась обратно внутри волос.
Провидица запела:
Скоро! Скоро Волк выйдет за стены!
Когда Герои падут, Пророки ослепнут, Странники устанут искать, а Художники, породив Чудовищ, зарекутся творить снова, — тогда Цикл Превращений прервется.
Из уст в уста бывших господ, из уст в уста новых рабов разойдется по свету одно слово.
Не цифра. Не тишина.
Одно слово заставит небеса разрыдаться кровавым дождем на руины мира.
Не муж. Не гвоздь, не крюк. Не бумеранг.
Одно слово, одна буква.
Месть.
Мрак.
Мор.
Чье время ушло — узнаем по трупам.
Чье время настало — укажет буква.
Меры не будет страданиям рабов.
Муки души не будут ведомы нам.
Море крови затопит дома бывших господ, красным окрасит спальни и детские комнаты.
Мир содрогнется от поступи Хромого Волка — того, кто возглавит Поколение Чудовищ.
М обозначит крах Мира.
Толпа запрыгала от восторга. Буйство откровения захватило пятиклашек. Шестеро избранных махали кулаками и кричали: «Да! Мы им всем покажем!» Остальные сталкивались задницами и хлопали друг друга в ладони.
Буглак вдруг поднял руки. Все взгляды обратились к завучу.
— Я вижу самураев, которых скоро зауважает весь мир! — провозгласил Буглак. Толпа молокососов загудела, а завуч вдруг посмотрел на восьмиклассников и сказал: — Но кто-то здесь этого не видит. Кто-то до сих пор не уважает вашу Провидицу.
Рев оборвался. Пятиклассники повернулись к Лису и дайме, маленькие ладони стискивали мечи. Скрип сжатых пластиковых рукоятей разнесся по поляне.
— Не касайтесь мечей — не будите лавину, — прошептал Лис дайме. Демон Буглак отошел в сторону и улыбнулся из-за спин пятиклассников.
Лис поднял голые руки вверх.
— Провидица-сан, твоя мудрость поражает. Мое сердце бурлит от восторга, — сказал он. — Прошу, разреши мне засвидетельствовать поклоном свое почтение тебе хотя бы на расстоянии вытянутой руки.
Бледное лицо Провидицы слегка порозовело. Глупые пятиклассники обожали ее, но таких лестных слов не говорили.
— Подойди, — разрешила девочка.
Лис опустил голову и зашагал мимо шеренг пятиклассников к их богине. Глаза его шарили взглядом по краю поляны. Почему-то здесь пятиклашки могли визжать и играть, ничего не боясь. Они даже испражнялись неподалеку, чтобы лишний раз не выходить в опасный внешний мир.
Старшие кланы в роще не могли не услышать пятиклассников. Эти сыкуны визжали на всю округу. Те же Черные Змеи, которых восьмиклассники с завучем встретили по пути на поляну, точно слышали. Но никто не устраивал тут облавы. Пятиклассники будто находились в крепости. Или в загоне.
Лис склонил голову почти до травы, почти до органов черепахи на траве.
— Провидица, ты ведь видела его? — спросил Лис. — Видела Хромого Волка?
Скульдова вдруг отшатнулась назад. Она сказала:
— Что? Что ты сказал?
— Хромой Волк изуродовал твою руку, — сказал Лис и улыбнулся. — Скорее даже не Волк, а Хромая Псина или Хромая Шавка. — Он засмеялся. — Такая Маленькая Зубастенькая Хромая Псинка. Волк-то оттяпал бы всю руку.
Провидица затряслась, широкие волны побежали по ее шторам-волосам. Девочка закричала:
— Зарежьте его! Закройте навсегда его рот! Зарежь…
Лис резко схватил Провидицу за шею и прижал к себе. Вакидзаси Скульдовой сверкнул в трехпалой руке у ее горла.
— Не нужно спешить, — сказал Лис. Пятиклассники окружили их, жужжа как пчелы. Лис крикнул: — Назад, иначе я высыплю ее органы рядом с черепашьими.
Лис поднял меч выше. Провидица увидела его обрубленные пальцы, ее передернуло.
— Да, я тоже пощупал зубки Смерти, — сказал Лис, свободной рукой он сжал «сухую» руку Провидицы вместе с копной волос. — Ну и где псина перекусила так нерв, что твои пальчики теперь не двигаются? Здесь? Или здесь?
Провидица вскрикнула и чуть не сползла вниз. Лис сдавил тонкую шею крепче.
— Отпусти Провидицу-сан, — верещали пятиклассники. Казаков и Смирнов с клинками наголо возникли по сторонам от Лиса. Смирнов не удержался и провел ладонью по волосам Провидицы. «Мягкие», — прошептал светловолосый дайме.
— Провидицу? — сказал громко Лис. — Эта-то? Почему вы так решили, глупцы?
— Ее чары защищают нас, — сказал кто-то из пятиклассников. Казаков вырвал черный локон с головы Скульдовой и рассмеялся: «Их Провидица даже саму себя защитить не может».
— Вы думаете, эта дрянь вас спасает от мечей старшеклассников? — сказал Лис. — Каждый раз отдаете шестерых на заклание — и дальше играете в Хлопалки?
— Это жертва, — сказал пятиклассник. — Чары Провидицы необходимо подпитывать.
— Какие же вы жалкие, — сказал Лис. — Вы не самураи. Вы — скот для забоя. Эта поляна — ваш загон.
Лис дернул ворот кимоно на груди Провидицы. Пятиклассники застыли, их нижние челюсти отвисли.
— А вот, знакомьтесь, — ваш пастух, — сказал Лис.
Кимоно распахнулось. Над самым краем тонкой голубой рубашки по бледной коже извивалась черная жирная полоска. Наколка змеи. Провидица попыталась закрыть наколку, Казаков перехватил ее здоровую руку.
— Черные Змеи вас пасут здесь как овец, — сказал Лис, — их посты вокруг поляны охраняют ваше поголовье от чужих кланов. А когда им хочется поиграть, Провидица требует от вас жертвы.
Казаков сказал Провидице: «Ты была права, шавка-сан. Это место не для таких, как мы. Мы-то не скот». Смирнов вздохнул: «Но ведь ее волосы трепетали совсем как живые».
Пятиклассники растерянно переминались с ноги на ногу.
— Ну и что с того, — сказал Провидица. — Вас не трогают на моей поляне, разве вы не этого хотели?
Шестеро «избранных» учеников принялись давить сандалиями органы черепахи. Другие пятиклассники вынули вакидзаси и изрубили труп черепахи в капусту.
— Как тебе их ответ? — сказал Лис, улыбаясь. — Провидица-сан, теперь я тебя отпускаю.
Лис бросил девочку в траву. Провидица уперлась в землю одной здоровой рукой. Черные волосы растеклись по ее тонкой спине и траве вокруг, словно лужа смолы. Пятиклассники окружили свою богиню, в их поднятых руках сверкали клинки.
Казаков и Смирнов наблюдали, как пятиклассники убивают ту, кого минутку назад обожали больше жизни.
Лис подошел к Буглаку.
Брат, прости.
— Сенсей, — сказал изувеченный ученик, — простите меня за дерзкие слова. Не низвергайте на меня больше ваш гнев. Не натравливайте на меня других самураев.
— С чего бы мне прощать тебя, Исайкин-кун? — сказал Буглак.
Прости, брат.
— Дайте шанс заслужить прощение, — сказал Лис. — Позвольте убить Сингенина-сан.
Буглак ухмыльнулся. Тучная голова кивнула.
— Благодарю, — поклонился Лис.
Брат, прости. Мы с тобой могли бы жить совсем по-другому, если бы мы вообще жили. Нельзя скрыть от их глаз твой свет. Нельзя защитить тебя. Нам дано только уничтожать тех, кого мы желаем. Прости, брат.