Глава 10. Противостояние
Праведные мотивы далеко не всегда
приводят к правильным результатам.
Харуки Мураками
Ближе к утру мы подъехали к «Азалии». Ян остановил машину возле черного входа и еле выбрался наружу. Опричники Бересова все-таки здорово его отделали — на всем теле места живого нет. Он огляделся по сторонам, и, кивнув мне в сторону клуба, поднялся по ступенькам. Я подавила в себе нарастающий страх и шагнула за ним. Клуб навевал неприятные воспоминания. Здесь Антон убил Сизова и был ранен. И здесь закончилась наша дружба с Яном. Здесь не было Митяя и мне не перед кем было кривить душой, говоря, что Ян мне нужен только для того, чтобы вести машину. На самом деле, я просто не хотела его смерти. Глупая бабская жалость, за которую, возможно, придется расплачиваться.
В Азалии было темно, грохотала музыка и то и дело сновали туда- сюда подвыпившие танцующие пары. Бармен за стойкой деловито мешал какой-то коктейль. Вот к нему-то я и направилась.
— Мне нужен Алик, — крикнула я, но голос потонул в потоке музыки.
— Ну, я Алик, — прокричал мне в ответ бармен, — Ты кто такая?
— Я от Митяя, — крикнула я снова, тот пригляделся и кивнул.
— Пойдем.
Алик провел меня в один из VIP-кабинетов, и только тут я заметила, что неожиданно из моего поля зрения пропал Ян. Я задумалась и не сразу увидела фигуру человека в полутемном помещении. А когда увидела, то невольно охнула.
— Вот уж не ожидал тебя еще увидеть.
Первое что захотелось сделать — это кинуться на шею Тошки, а потом я вспомнила наше с ним прощание и ноги мои подкосились.
— Чем обязан? Твой отец позвонил и сказал, что нужна моя помощь, правда, не сказал, что помогать нужно тебе, — его губы скривились, а взгляд был — хуже не придумаешь.
— Не сказал? — до меня начало доходить, что он только что произнес.
— Да, я прибывал в полной уверенности, что ты нежишься в объятьях своего любовника. А оказалось, что ты побывала у Бересова. По своей воле или как?
— Или как! — огрызнулась я, в конце концов, именно из-за этого бесчувственного ублюдка я встряла в эту историю, — Ему нужен был ты, я, правда, сказала, что это никудышная затея, и ты пальцем не пошевельнешь ради меня, но Бересов не захотел слушать.
— Вполне в его духе.
— Интересно, а чем тебя завлек мой отец, что ты на свой страх и риск вернулся в страну?
Он промолчал и отвернулся от меня. Вот он стоит такой родной, такой желанный, я чувствую его всеми фибрами моей души. Его походка до боли знакомая мне, вечная привычка держать руки в карманах брюк, и даже его циничная улыбка мне дороже всего. Но между нами пропасть. Пропасть, длиной в целую жизнь. Жизнь других людей.
— Забудь надежду всяк сюда входящий, — тихо произнес он.
— Что?
Он рассмеялся также тихо и натянуто, посмотрел мне в глаза, и я не посмела отвести взгляд.
— Надпись над воротами ада. А я в аду, в своем собственном личном аду, созданным своими собственными руками. Ты знаешь, под сорок начинаешь это понимать.
— Не казни себя, не все от тебя зависело, — слова вырвались непроизвольно, я прикусила губу.
Антон быстро подошел ко мне, взял за плечи и встряхнул.
— От меня зависело все! От меня зависело наша семья, которой я, по всей видимости, не сильно дорожил, поэтому потерял. От меня зависело твое чувство ко мне, которого нет, из-за моих ошибок.
— Ты не бог.
— Не бог, — согласился он, — Мужчина, отвечающий за свои ошибки. Мы все за них отвечаем рано или поздно.
Он вдруг резко закинул мою голову вверх и пристально посмотрел мне в глаза.
— Что он сделал с тобой?
От его бешеного взгляда у меня дух захватило.
— Не то, что ты думаешь, — я усмехнулась, — Бересов умеет производить впечатление, надо сказать, сногсшибательное впечатление.
— Ты изменилась.
— Изменилась, — кивнула я, — Не каждый день узнаешь, что твой отец торгует детьми, а любимый человек сажает на иглу.
Сказанное мной имело эффект пощечины. Но он молчал, и это молчание объяснило мне все.
— Прощай, — сказала я и развернулась к выходу.
— Не трудись, — раздался его звенящий от ярости голос, — Дверь заперта. Ты не уйдешь, пока мы не поговорим.
— Опять начинаешь? — крикнула я на него.
— Меня же не исправить, я такой, какой есть — не хочешь по-хорошему, будет по-плохому.
— Для чего ты вернулся Антон? Для того чтобы отомстить мне? Так этого можно было не делать, мог бы не возвращаться и Бересов бы меня убил.
— Но ты жива и далеко от Бати, кто бы мог подумать, что поможет тебе не кто иной, как Митяй, — он покачал головой, и мне стало ясно, чтобы я сейчас ни сказала, он не поверит ни одному моему слову.
— Антон, я хочу объяснить…
— Ты уже тогда достаточно объяснила, — прозвучал его стальной голос — Таких, как я не любят.
Я посмотрела ему в глаза и поняла, что тогда я совершила огромную ошибку, бросив эти слова ему в лицо. Он мог простить многое, его бы многое не задело, но эта фраза… Все его детство, юность и большую часть взрослой жизни ему приходилось просить о любви собственную мать. Он был уверен, что его нельзя любить. И вот я бросила эту убийственную фразу, подтверждая его страхи и комплексы.
— Все это время, ты снилась мне каждую ночь, — произнес он, — Каждую ночь, я спрашивал тебя, как ты могла жить со мной и лгать мне в глаза, и не получал ответа. Когда-то я сказал тебе, что ненавижу ложь, ты могла сказать мне правду, тебя бы никто не осудил, но ты дала мне надежду, а на самом деле ненавидела?
Я замотала головой, не в силах вымолвить ни слова.
— Почему я приехал? Конечно же, я знал, куда и зачем еду, — Тошка горестно рассмеялся, — Глупо с моей стороны, конечно, но это так. Я приехал, думая, что ты у Бересова, я готов был обменять тебя на собственную жизнь. Я бы никогда не простил себе, если… — его голос сорвался, он не договорил, но в глазах я прочла то, что он с таким упорством от меня скрывал — он до сих пор любит меня.
— Тошка, — выдохнула я и сорвалась с места.
— Стой, где стоишь! — его голос был холоднее прежнего, и я остановилась.
— Мне не нужна твоя жалость и твои объяснения. Мне больше ничего не нужно. Все остается так, как мы планировали раньше — ты летишь в Нант к Кириллу, я остаюсь здесь.
— Ты сошел с ума, он найдет тебя и убьет.
— Если он не найдет меня, он достанет тебя в любой точке мира, потому что знает, что я за тобой вернусь.
Его ответ объяснил все. Нет шанса выжить нам двоим, куда бы мы ни улетели рано или поздно Бересов найдет нас. Но он не будет искать меня одну. Мне хотелось лечь и умереть, ведь он себя уже похоронил. Паника поднималась волнами, но окунуться в нее мне не дала одна мысль.
— Антон, какое отношение ты имеешь к наркокартелю?
Стук в дверь прозвучал как гром среди ясного неба.
— Ты кого-то ждешь? — спросила я взволнованно.
Он отрицательно мотнул головой, достал из-за спины пистолет, снял с предохранителя и быстро, но тихо подошел к двери. Я молча ждала, что будет дальше. Резко распахнув дверь, Антон буквально втащил в комнату непрошеного гостя, и также быстро захлопнул ее.
Гостем оказался Ян, я обмерла от испуга, смотря как от ярости лицо Антона перекосилось. Недолго думая, он приставил ствол к голове Яна.
— Нет! — закричала я и рванулась к ним, буквально снося Антона с ног. Выстрел прозвучал как-то глухо. Похоже, что пуля ударила в стену.
— Твою мать! — выругался Антон и сплюнул.
Ян ухмылялся во всю физиономию, но что больше меня поразило — он даже не дрогнул, не пытался отойти, уйти от выстрела.
Я замерла между ними, наблюдая, как два человека с глазами зверя смотрят друг на друга и ни один из них не пойдет на перемирие.
— Зря ты его сюда притащила. Теперь за его жизнь я не дам и ломаного гроша, — тихий, спокойный голос убийцы прозвучал в моих ушах, и я не сразу поняла, что этот голос принадлежит моему мужу.
— За твою жизнь ублюдок, я бы тоже не расточался, — еще более спокойно ответил Ян. Прозвучал щелчок, и в руках Яна сверкнуло холодное лезвие ножа. Я вскрикнула. Господи, откуда у него нож!? Немного зная из биографии Яна, я все же знала, что во владении холодным оружием ему нет равных.
— Вы что творите, мать вашу! — от испуга мой голос перешел на фальцет.
Антон сверкнул оскалом, отбросил пистолет, достал из-за пазухи нож и пару раз перекинул его из одной руки в другую.
— Я ждал этого момента, долго ждал, — бросил он Яну, даже не удостоив меня взглядом.
— Сука, как же я тебя ненавижу! — нож в руках Яна запорхал, как бабочка.
Я продолжала стоять между ними, это единственное, что еще удерживало их.
— Отойди в сторону, маленькая, я могу задеть тебя, — попросил Антон так, будто просил меня о чем-то обыденном. Я чуть не задохнулась.
— Никогда!
— Лена, отойди! — крикнул уже Ян.
— Нет!
Сильный толчок заставил отлететь меня в сторону, я больно ударилась ногой, но все же попыталась встать. И тут же дикая боль пронзила ногу, кажется вывих.
И бой начался.
Я не верила своим глазам, но столкновение произошло, и бой был не на жизнь, а на смерть. И оттолкнул меня не кто иной, как Ян! Он хотел, он просто жаждал развязать кровопролитье. Он кинулся первым, с такой всепоглощающей яростью, что Антон только в долю секунды успел увернуться от летевшего клинка. Но все же лезвие ножа задело его правое плечо. Он не издал ни звука, я же вскрикнула, смотря, как на рубашке расплылось кровавое пятно. Они делали выпад за выпадом, словно танцуя, друг перед другом. Я лихорадочно думала, как остановить драку, но ничего путного в голову не приходило. Еще выпад и новая рана на теле Тошки. Антон был осторожен, но Ян был серьезным противником, несмотря на ярость, которая застилала ему глаза. Новый выпад, удар пришелся чуть выше колена Антона, он взвыл от дикой боли.
— Ян, пожалуйста, не надо! — крикнула я, мое сердце заходилось от страха.
Как по приказу они оба обернулись ко мне, Ян колебался всего секунду, но этого хватило, чтобы Тошка кинулся на него с новыми силами, откинув на лету нож.
Удар пришелся Яну по голове, и еще один, и еще. Он был слишком слаб, после издевательств людей Бересова. Антон продолжал бить, еще немного, и он убил бы его.
— Антон! — закричала я в испуге, и попыталась снова встать на ноги. Он не слышал меня, перед глазами был враг. Я слишком хорошо знала, как мой муж расправляется с врагами.
В коридоре что-то громыхнуло и, в следующую секунду, входная дверь с грохотом упала. В кабинет, на всех парах влетела Вика.
— Нет! — дико заорала она и двинулась ко мне. Только, когда она приблизилась, я увидела в ее руках пистолет! Она с силой схватила меня за волосы, отчего я вскрикнула, и приставила пистолет к моему виску.
— Остановись, Антон! — грозно крикнула она.
Но он уже остановился и с недоверием смотрел на происходящее. Ян без сознания валялся у него в ногах.
— Вика? — произнес он, еще не веря, — Как ты… Что ты творишь?
— Спасаю жизнь своему брату, — отчеканила она, и еще сильнее дёрнула мои волосы. — Если он не дышит, я от твоей суки сухого места не оставлю, понял меня! — прошипела она.
Антон не сводил своих глаз с пистолета у моего виска.
— Он жив, — спокойно сказал мой муж.
Уму непостижимо, но я боялась не за свою жизнь, а за его. Где гарантия, что сейчас она не вскинет ствол и не выстрелит в него? Господи, неужели можно так любить?
— Положи пушку, — Антон перевел свой взгляд на Вику и медленно начал приближаться к ней. У меня сжалось сердце, когда я увидела, что он хромает, а из раны, как из неиссякаемого источника, льется кровь.
— Не шевелись, — приказала Вика.
— Не шевелюсь, — ответил он и даже приподнял руки, как бы сдаваясь на милость победителя. Его глаза на миг скользнули по мне, и этого было достаточно, чтобы понять — он не остановиться ни перед чем, но с моей головы не упадет и волос. Антон, безумный, остановись!
— Вика, ты великолепна! — смеющийся бархатистый голос раздался со стороны, где раньше находилась дверь.
— Батя! — воскликнул Тошка. Я медленно подняла глаза и увидела металл в глазах Бересова.
Следом за ним в помещение ввалились его люди, я поискала глазами, но Митяя среди них не обнаружила.
— Не ищи, — отрезал Сергей Бересов, правильно истолковав мой ищущий взгляд, — Предатели у меня долго не задерживаются! Очень жаль, милая, что именно ты причина его раннего ухода, он был мне как сын.
В искренность его чувств я не поверила, даже если бы очень сильно захотела.
— Это он нас сдал? — от ярости лицо Антона перекосило.
— Вряд ли можно молчать, когда тебя растягивают на дыбе пару часов! — бросил ему Батя, — Скоро ты лично с ней познакомишься.
— Нет! — закричала я.
— И тебя мы не оставим без внимания, — зловеще бросил он мне.
— Отпусти ее, Вика, — тихий хриплый голос принадлежал Яну. Он пришел в сознание.
— Да, отпусти ее, — кивнул Бересов. И Вика отпустила меня, а потом быстро и уверенно подошла к Бересову и поцеловала его.
У меня рот открылся от изумления, Антон был удивлен не меньше моего, но Ян… Ян знал об отношениях Вики и Бересова, только губы его дрогнули, и в уголках залегли в горестную складку.
— Ты знал! — крикнула я, уже не в силах сдерживаться.
Ян мазнул по мне взглядом и ничего не ответил.
— В машину их, — скомандовал Бересов людям, задержал свой взгляд на Яне и добавил — Всех.
— Сергей! Ты обещал! — возмущенно воскликнула Вика.
— Я помню, милая, — нежно глядя на нее, ответил Бересов, но тут же взгляд его отяжелел, — Но теперь, тебе придется выбирать.
Нас зачем-то отключили, перед тем, как затащить в машину. Лишь позже, когда я оказалась в незнакомом темном доме, я поняла зачем. Мы не должны догадаться, где мы находимся. Но, если это так, то значит убивать нас не входит в планы Бересова?
Голова раскалывалась на сотню мелких осколков, и я глухо застонала, снова попытавшись встать, но все с тем же успехом.
— Ты в порядке? — раздался голос моего мужа из угла комнаты, а я охнула. Неужели они поместили нас вместе? Как великодушно с их стороны, черт!
— В относительном, — буркнула я, — А ты?
— И я, — ответил он, но я отлично знала, что это не так. Одна рана на плече, другая на груди, и самая страшная на ноге.
— Они ведь не перевязали тебя? — спросила я, даже не надеясь на утвердительный ответ.
Антон хмыкнул, и, я почувствовала, улыбнулся.
— Нет, не перевязали, а зачем? Так я становлюсь слабее.
Сердце мое сжалось, уже в который раз.
— Нужно как-то выбираться отсюда, — тихо сказала я, массируя травмированную ногу.
— Ты думаешь, я не думаю над этим? — обиженно произнес он. — Я уже не знаю, что делать. Мои люди не в курсе, что я в стране. Да и мои ли теперь? Твой отец, … в общем, он не сунется, — меня перекосило от горькой правды Антона. Он внимательно наблюдал за моей реакцией, а потом снова заговорил:
— Остается только один выход. Я отдаю ему бухгалтерию по черному товару, а он отпускает тебя. И ты сразу же, слышишь, сразу же летишь к Кириллу.
Я онемела, остолбенела и что-то, наверное, еще со мной случилось.
— Но он же убьет тебя! — мне казалось, я это крикнула, а на самом деле прошептала.
И снова молчание в ответ, а я вдруг поняла, ясно и отчетливо — меня такой обмен не устраивает, по мне, так лучше наоборот. Но Бересов, возможно, купится, а, возможно, попытается нас кинуть. Но и в том, и в другом случае, Антон будет мертв. А этого я никак не могу допустить. Как жаль, что у меня слишком мало времени, чтобы придумать стоящий план. У меня нет ничего, кроме самой себя, это и есть мое оружие. Что же делать? Как все обыграть так, чтобы Тошка мог уйти? Как, Боже, как?
Единственное, в чем я была уверена, он должен сам захотеть выбраться отсюда. Но он, похоже, смирился со своей участью. Ему достаточно вытащить меня, а там будь, что будет. Нужно заставить его захотеть остаться в живых. А это значит, заставить его ненавидеть меня, плюнуть, бросить, уйти самому. Но мы это уже проходили, вот сейчас он сидит, сверлит меня взглядом, думает обо мне, как о последней шлюхе, но продолжает меня любить. Всё, лишь бы спасти меня и сына. Как же мне заставить его любить и себя? Или, хотя бы найти причину, по которой он захотел бы выбраться отсюда. Нужно убедить его, что там, на свободе, он мне необходим. Но что нужно для этого, какие горы свернуть? Ведь он уверен в обратном, и виновата в этом я. Он не поверит ни одному моему ласковому слову. Господи, Лена, думай, думай! В любой момент могут прийти люди Сергея.
Антон сидел все так же, не шевелясь, только глаза сверкали кристалликами льда. Я искала ответы, глядя на него. Что может заставить жаждать жить столь холодного и жестокого человека? Человека, который создал свою группировку, убрал конкурента и наказал моих обидчиков?
Конечно же, как я раньше не поняла! Месть! Всепоглощающая, сжигающая все на своем пути месть. Он должен жаждать мести, найти и уничтожить. Но кого и за что? У него больше нет врагов, кроме Бересова, да и кровопролитья я больше не хочу, просто нужно заставить поверить его в наличие врага. Когда он выберется живым отсюда, я все ему расскажу. Всё, начиная с того вечера у Яна.
Мысль настолько чудовищная, но единственно верная пришла в голову неожиданно. Господи, слишком мало времени, чтобы думать о морали, прости меня за эту ложь.
— Я уничтожила любимую игрушку Бати, он меня живой не отпустит, — сказала я Антону, — Из-за меня он убил Митяя.
Антон сверкнул глазами, сморщился от боли, которую причиняли ему раны и спросил:
— Почему он помог тебе?
— Украшение в пупке помнишь?
— Золотое колечко с иероглифами, насколько помню эксклюзив от крестного отца, — я кивнула, — А Митяй что знал его? — удивился он.
— Не просто знал, сидел вместе с ним, дружил, получил в дар такое же кольцо, как и у меня, и обещал, что поможет человеку, если тот тоже будет обладателем такого кольца.
— Ясно, нужно будет отблагодарить дядю Борю, — произнес Антон.
Вот сейчас я соберусь и скажу ему самую отвратительную, гнусную ложь в мире.
— Иди, благодари эту жирную свинью, которая посмела тронуть меня еще девчонкой в девятнадцать лет! — крикнула я и отвернулась.
Играть мне практически не пришлось, я дрожала от страха, что он сейчас все поймет и просто убьет меня. Господи прости, но только жаждой мести я смогу заставить его жить! Он вырос на подобных уличных законах — «око за око».
— Что ты сказала? — его голос срывался, кажется, он остолбенел. Я прикусила губу.
— Посмотри мне в глаза и повтори, что ты сказала, — ледяным голосом приказал он.
Я покачала головой и сильно зажмурила глаза. Господи, прости меня, и помоги!
— Нет, — сначала тихо произнес он, — Нет! — рев раненого животного. В следующую секунду он лупил кулаками стену, а я думала, что первое, что я сделаю, когда мы убежим отсюда, это расскажу ему правду, чем бы это для меня не закончилось. Антон закончил только тогда, когда силы иссякли, а пальцы рук представляли собой одну сплошную кровавую рану. Он тяжело опустился на деревянный пол. Он не смотрел на меня и молчал, а я все ждала, что вот сейчас он обо всем догадается.
— Почему молчала? — раздался его хриплый голос.
— Это позор семьи, Тоша, никто не должен знать, — как же мне хотелось оттяпать себе язык.
— Почему носишь его кольцо? — он поднял на меня глаза, и я вздрогнула от увиденного в них.
— Чтобы помнить, и не забывать, что он сделал, — твердо ответила я. Дура, ничего умнее не нашла! Он замолчал и взгляд его потух, а я читала молитвы, чтобы вся эта затея закончилась благополучно, иначе мне никогда не смыть с души то, что я сегодня натворила. Господи, прости!
— Я передумал, — сказал Антон, спустя три часа, а я в который раз вздрогнула, — От Бати мы уйдем вместе.
И поднял на меня глаза. Но уже не он. Сверкающие две глыбы льда вместо глаз на смуглом лице. Первобытный страх поднялся из глубин. Зверь вышел на охоту. Еще через полчаса Антон встал, прихрамывая, подошел к двери и долбанул в нее, что есть силы. Я молча наблюдала. Через полминуты дверь открылась, и охранник внушительных размеров недовольно взглянул на нас.
— Чего надо?
— Передай Бате, у меня есть к нему дело.
Охранник посомневался, нужно ли идти и беспокоить хозяина, но еще раз взглянув на Антона, утвердительно кивнул и закрыл дверь. С коридора послышались его удаляющиеся шаги.
— Что ты задумал? — спросила я у Тошки.
— Скоро узнаешь, — ответил он и улыбнулся так, что меня сначала бросило в холод, а потом в жар. О, Господи, не хотела бы я оказаться объектом его жгучей ненависти.
Бересов явился к нам почти сразу. Зашел своей фирменной, вальяжной походкой, а ехидная улыбка расползлась на всю физиономию.
— Ну и какое у вас деловое предложение? — спросил он, а потом решил уточнить, — Или проще спросить, что вы на этот раз задумали?
Я невольно поежилась, Сергей не дурак, далеко не дурак, и раскусит он нас на раз, два, три.
Антон холодно и четко изложил суть дела — он отпускает меня, а взамен получает бухгалтерию. Я даже рот открыла от удивления. Он не стал ничего менять, он ни одним словом не упомянул о себе, надеюсь, он знает, что делает.
— И где подвох? — спросил Бересов.
— Нигде, — спокойно ответил мой бывший муж, — Я хочу, чтобы она осталась жива. Зачем она тебе? Разве может одна девчонка навредить такому как ты? Отпусти ее, она будет молчать.
— Даже если я убью тебя?
— Да.
— А я вот не был бы столь уверенным, — задумчиво произнес Батя, — Нужно время обдумать твое предложение. У вас один день. Можете попрощаться, на всякий случай, — хохотнуло чудовище в обличье человека, и закрыло дверь.
— Он не поверил тебе, слышишь, Антон? — через какое-то время сказала я.
— Знаю, — тихо произнес тот и внимательно посмотрел мне в глаза, — Но выхода у нас нет.
— А если он решит не отпускать меня? Если он, так или иначе…
— Я убью любого, кто хоть пальцем тебя коснется, — серьезно произнес Антон, тяжело поднялся и подошел ко мне.
Он сгреб меня в охапку и, с жадностью изголодавшегося человека, впился в мои губы. Я притихла, и все для меня исчезло в тот момент. Не было проблем, страхов — ничего. Остался только он и его губы, которые никак не могли насытиться моими. Блаженство, граничащее с безумством, разлилось по моему телу. Сколько же времени мы потеряли, играя во взрослые игры? Зачем это все, когда единственной целью является он?
Он оторвался от меня на минуту, молча заглянул мне в глаза, ища в них ответ — хочу ли я этого так же, как и он? И я ответила, со всем жаром, который сжигал меня изнутри. Все остальное было как в тумане. Мы откровенно наслаждались друг другом. Я чувствовала его руки, оставляющие полыхающие огнем следы на моем теле и становилось нестерпимо больно, когда он на короткие мгновенья отрывался от меня. Я улыбнулась про себя. Я любила его. Как странно устроен человек, семь лет назад, был только секс, без любви и мне было хорошо с ним, не больше. Сейчас, если он остановиться, я, наверное, умру.
Я прижалась к нему всем телом, и потерлась об него, словно большая кошка. По его расширенным зрачкам и учащенному дыханию я поняла насколько это ему нравиться. В одну секунду он поднял меня за бедра и завел мои ноги себе за спину. Сердце колотилось где-то в горле, когда он сорвал с меня последнюю преграду.
— Не уверен, что после всего этого смогу отпустить тебя на все четыре стороны, — пробормотал он, вмиг охрипшим голосом и вошел в меня.
Почему так не было раньше? Разве мы натворили бы столько глупостей, если любили бы так раньше? Я царапалась и покусывала его плечо, пытаясь заглушить стон, рвущийся из груди. В глазах плыло, эта была уже другая реальность, где были только мы, где жили только прикосновения друг к другу, чувственные до боли. Я инстинктивно сжала бедра, не желая его выпускать, ощутить до конца в себе, быть с ним одним целым.
Антон засмеялся тихо и нежно.
— Солнышко, пощади, я хочу дожить до того момента, как мы отсюда выберемся.
— И не подумаю, — в ответ улыбнулась я, двигаясь навстречу ему. Я не закрывала глаза, я смотрела на него, растворяясь в нем. Его тело было прекрасно, натренированное, сильное тело мужчины — хищника. Это больше не пугало меня, а приводило в восторг. Его руки были напряжены до предела, он держал меня так, будто боялся отпустить. И я бы отдала все, чтобы так он держал меня всю жизнь. В последний момент, когда я уже почти теряя сознание, расцарапывая его плечи до крови, он впился в мои губы, заглушая мой и свой собственный стон. И еще очень долго он не отпускал меня, целуя припухшие от поцелуев губы.
Я любила его. Я не хотела его отпускать. И ради этого стоило жить.
— Тебе очень больно? — спросила я, глядя на его руки.
— По сравнению с душевной болью — это ничто, — горько рассмеялся он и пристально посмотрел на меня. От его взгляда я вспыхнула, потому что видела в его глазах отражение собственных воспоминаний — вот он входит в меня сильно и в тоже время нежно. Как же я люблю его, я должна сказать ему правду, хотя бы эту, что произошло тогда в доме, где прятал меня Ян.
— Антон, он заставил меня это сказать тогда, он сказал, что убьет моих родителей и тебя, — я не могла больше скрывать, видя, как он мучается. Но Антон покачал головой и сказал:
— Не оправдывайся, я…
— Да поверь, ты мне, Господи! — закричала я, меня душили слезы, — Я сказала тебе все специально, чтобы ты наплевал, ушел, смог защитить Кирилла, остался жив! Я даже пыталась застрелить его, но не смогла, я слабая, прости меня… — он прервал меня, крепко прижав к себе так сильно, что стало больно.
— Ты сильная, намного сильнее меня, а я дурак, раз поверил, что такая как ты действительно может меня любить.
— Я люблю тебя, я очень сильно тебя люблю, пожалуйста, поверь мне, — всхлипнула я.
— Любимая, не надо, я уже давно простил тебя. Не надо больше лжи.
Именно после этих слов, я поняла, какая я дрянь. Я собиралась и дальше убеждать его, но дверь внезапно распахнулась и зашли двое.
— Хозяин хочет вас видеть, голубки, — ехидно произнес один из них и направился к Антону. Он достал из кармана брюк наручники и помахал ими перед Тошкой.
— Не дури, Синица, — предупредил он его. Антон усмехнулся и протянул ему сложенные вместе руки. Выводили нас по одному. Дом, в котором мы находились, был не очень большим, потому что через одну комнату, мы очутились в просторном зале, где и сидел Бересов.
Мой сопровождающий толкнул меня в кресло, стоящее возле Бати. Антон же остался стоять посреди зала.
— Я подумал, и решил, что документы, принадлежащие мне, ты и так вернешь, — произнес Сергей через какое-то время.
— Можешь начинать, Батя, — зло улыбнулся Антон, — Только так ты ничего не получишь.
— Ты что, тварь, решил, что я пытать тебя буду? Правильно решил, буду, только чуть позже, а пока ты посмотришь вот на это, — Бересов щелкнул пальцами, и охранник возле меня резко влепил мне пощечину так, что в глазах потемнело. От неожиданности я вскрикнула, и дала себе обещание, что эти свиньи больше от меня и стона не услышат.
— Продолжить или начнем сотрудничество?
Я украдкой взглянула на Антона — он побледнел, и, было видно, заколебался.
— Молчи! — крикнула я, — Они все равно нас убьют!
Расплата наступила незамедлительно, следующий удар, уже кулаком пришелся в живот, и я согнулась, ловя ртом воздух.
— Сука! — взревел Антон, — Я буду убивать тебя очень медленно!
На Антона обрушился град ударов. Я зажмурилась, не в силах смотреть на это.
— Не переусердствуйте, — рыкнул Батя своим людям, — Он мне пока нужен.
— Ты ублюдок! Жалкий ублюдок! — закричала я и заревела. Бересов усмехнулся, а охранник продолжал меня удерживать, чтобы я не рванула к Тошке. На него было страшно смотреть — раны, нанесенные Яном, кровоточили, один глаз практически заплыл, он часто дышал и сплевывал кровью. Но его не сломали, пока еще. … Смотрел на врагов он четко и уверенно.
— Будешь подыхать как собака! — бросил он Бересову.
— Значит, не хочешь по-хорошему, да? — задумчиво спросил Сергей — Разденьте девку! — приказал он своим шакалам, а я потеряла дар речи и вжалась в кресло.
— Ах, ты мразь! — вскинулся Антон, но его тут же сшибли с ног двое отморозков и крепко удерживали, будто наручников недостаточно.
Мерзкая улыбочка играла на лицах тех, кто нарочито медленно ко мне приближались.
— Только тронь ее, тварь! — зарычал Антон и те, кто шли ко мне слегка замешкались и уставились на него. Слава о Синице ходила убойная, никто с ним связываться не хотел. И сейчас мальчики растерялись.
— Ну, чего встали? — гаркнул Батя, — Разденьте ее!
Мальчики вышли из оцепенения и вновь двинулись на меня.
— Как ты думаешь, Синица, долго твоя баба продержится? Ее отымеют на твоих глазах, хорошо если она не свихнется после этого, — продолжал Бересов свой монолог, вселявший в меня ужас, — Я оставлю ее в живых, а ты сдохнешь с мыслью о том, что не захотел ей помочь.
— Отпусти ее, я отдам тебе документы, — с отчаяньем произнес Антон. Сергей подошел к нему вплотную и, глядя в глаза, сказал:
— Меня этот вариант уже не устраивает. Снимите с него наручники, — приказал он своим людям.
Двое схватили меня за руки и выдернули с кресла. Я лихорадочно думала, что делать, их пятеро, нас двое. Но так просто сдаваться я не собиралась. Дождавшись, когда с Антона снимут наручники, я качнулась в сторону одного из парней, он по инерции поймал меня, и я с силой нажала на ту самую точку, как и учил Антон. Парень свалился и я, не дожидаясь реакции второго, резко развернулась и ударила его в пах. Тот взвыл, сложился пополам, чем и привлек внимание
Бересова, а я, особо не мудрствуя, ударила парня прикладом его же пистолета. Батя недоуменно смотрел на своих поверженных людей. Амбалы возле Антона тоже впали в оцепенение. Тошка не стал терять драгоценные минуты и выключил тех двоих настолько быстрыми движениями, что я не успела понять, как он это сделал. Батя наконец-то пришел в себя и вскинул ствол, направив его на Антона.
— Даже не думай! На улице полно моей охраны!
Раздался щелчок — ствол снят с предохранителя. А я со всей дури бросилась к Бересову. Секунды бегут, раз, два, три…Успею?
Батя, недолго думая, развернулся ко мне лицом, и скользнула мысль — я первая.
Но что-то произошло. Выстрела не последовало, пистолет вместе с Бересовым отлетел в сторону. Наступила тишина, белая, как снег, без вкуса и запаха. И среди этой тишины, как гром раздался голос моего мужа:
— Дура! Какая же ты дура! Ты что на тот свет собралась?
Он орал во всю глотку и тряс меня за плечи. Я могла лишь криво улыбаться.
И тут началось. Этот звук теперь я не спутаю ни с чем — свист пули. Не бойся свиста пуль, своей ты точно не услышишь. Мы укрылись за отключенным телом одного из парней, Тошка перевернул рядом стоящий стол, и, позаимствовав ствол у отключенного охранника, отстреливался. Две пули угодили в прикрывающее нас тело. Парень умрет, так и не придя в сознание. К горлу поступила тошнота. Я часто задышала, боясь, что меня сейчас вырвет прямо здесь. Молчание и свист пуль. Где-то совсем рядом грянул взрыв, земля дрогнула. Антон чертыхнулся.
— Слушай, не отдавай меня им, а? — услышала я свой голос, — Лучше пристрели.
Антон впился в меня взглядом, но обстрел продолжался, мешая ему, наверное, просто понять мои слова.
В один миг все кончилось. Я зажала уши ладонями, но все равно поняла — больше не стреляют. Тошка тяжело дышал, а с коридора послышались шаги. Он быстро встал и пошел в сторону Бересова. Черт меня дернул посмотреть в ту сторону. Пуля аккурат вошла в лоб Бересова и кровь тонкой струйкой стекала из смертельной раны. Антон спокойно взял из рук трупа пушку, проверил патроны и нацелился на дверь.
Меня долго рвало, выворачивало наизнанку. В комнате витал запах пороха и крови, а перед глазами стояла жуткая картина — мертвый Бересов со стеклянными глазами и мой муж, спокойно подходящий к нему. Как будто, так и надо. Как будто перед ним не мертвый человек, убитый им же, а кукла.
Кто-то настойчиво тряс меня за плечо.
— Лен, ну скажи что-нибудь?
— У меня чертовски хреновый день, — ответила я и поняла, что голос спрашивающего не Тошкин. С трудом разлепив глаза, я уставилась на мужской силуэт, который никак не хотел складываться в четкую картинку у меня в голове. Темные волосы, правильной формы черты лица… Влад!!! Милый, дорогой Влад!
— Ты здесь? Ты нас не бросил? Что я несу!
Влад засмеялся и обнял меня, а я уткнулась ему в плечо. Никогда в жизни я не была так рада его видеть.
— Глупая, вы же мои друзья, — пробормотал он нежно.
— Да, с друзьями у нас дефицит, — услышала я голос мужа и вздрогнула. Влад выпустил меня из объятий и обернулся к другу. Они крепко обнялись.
— Как ты нас нашел?
Влад почему-то потемнел лицом и коротко глянул на меня.
— После того, как она отказалась покидать Россию, я приставил к ней человека. У него были четкие указания — обо всем докладывать мне и вмешиваться только тогда, когда ей грозит опасность.
— Почему мне не сказал? — удивился мой муж.
— А вы не очень ладили к тому моменту, — ответил Влад и отвернулся.
— Понятно, — ухмыльнулся мой муж, — Тогда как ты ее проворонил, как она у Бати оказалась?
Влад вновь на меня посмотрел, и по его лицу было видно — то, что он сейчас скажет, не предвещает ничего хорошего.
— Мой человек доложил мне, что она вполне спокойно воспринимает присутствие Стрелка, он даже добавил «благосклонно». Тогда я подумал, что вы. … Сам понимаешь, — вздохнул он, — Я отменил слежку, но, когда мой человек отъехал от места слежки, грохнул взрыв. Он вернулся, но было поздно — их запихнули в машину. Пока он связался со мной и парнями, пока мы пробили номера машины, чтобы узнать, с кем имеем дело — время было потеряно.
— Зато сейчас вы весьма вовремя, — хмыкнул Антон и еще раз его обнял.
Нас отвезли в дом Влада, там мы помылись и приняли человеческий облик. И за все это время Антон ни разу не посмотрел на меня и не заговорил со мной. Меня не существовало, я пустое место, он просто не замечал меня, а Влад отводил глаза.
Так продолжалось несколько часов. Я недоуменно поглядывала на обоих. В чем дело? Почему Антон ведет себя так, будто не знал, что я была у Яна? Он же к нам приезжал. Что изменилось? Что не так?
— Антон, ты ничего не хочешь мне объяснить?
Он презрительно посмотрел на меня, и кажется, удивился.
— Я? Это я тебе должен объяснять? А как начет того, что это ты мне должна многое, что объяснить!
— О чем ты?
— Гм. … О чем я… Действительно, о чем это я! — он провел рукой по волосам, и я, невольно, засмотрелась, — О том, что ты постоянно врешь! И я уже не знаю где ложь, а где, правда! Сначала ты утверждала, что он заставил тебя быть с ним, я могу это понять. Но кто заставлял тебя быть с ним душкой?
— Я не была с ним душкой!
— Почему ты не убежала сразу после того, как я уехал из страны?
— Мой отец был у него в заложниках! — закричала я на него, а Антон покачал головой.
— Нет. Его не было у Яна. Если Стрелок тебе это сказал, то это блеф чистой воды.
Злость потихоньку закипала во мне.
— Я не могла рисковать, и если ты этого не понимаешь, то ты идиот. И позволь узнать, раз ты такой осведомленный, где мой отец?
Когда Антон поднял на меня глаза, мне стало страшно, я не была уверенна, что хочу услышать ответ.
— Твой отец не пропал, он просто вас бросил, уехал за границу, в Таиланд. Это не он просил за тебя, а твоя мать. Ее телефон был известен людям Бересова, только достать ее они не смогли, да и что с нее возьмешь? Я приехал в Россию и не знал с чего начать, где тебя искать. У меня не было больше людей. Владу звонить я не мог, подставил бы всех своих парней, кто остался верен мне. Сроки поджимали, мне дали три дня, полдня я потратил на перелет, еще день я тебя искал, безрезультатно. Время шло, я не мог рисковать и решил принять условия Бати — обменять тебя на себя, и позвонил Митяю. Тот назначил встречу и не мало меня удивил. Я спросил его, зачем он тебе помогает, а он сказал, что платит по долгам. Отправляя тебя в клуб, он знал, что отправляет тебя ко мне.
Я прикусила губу и отвернулась от Антона. Не плачь, не плачь, дура несчастная! Мир перевернулся — тот, кто должен был пойти за мной «и в огонь, и в воду» бросил меня, а человек, который, по сути своей, мне ничего не обещал, рискует собой.
— А мама? — прозвучал мой глухой голос, — Мама как все это пережила? Я думала, ты не дашь ей общаться с Кириллом, после всего того, что я тебе наговорила.
— Была такая мысль. Но когда я приехал в Нант и увидел ее несчастные глаза, которые смотрели с любовью на внука, я не смог. Кирилл — ее отдушина. Я не знаю, как бы она все перенесла, если бы не Кира. Ведь твой отец был для нее всем. Она всю жизнь рисковала вместе с ним. А теперь он ее предал.
— Бересов сказал мне, что он регулировал канал поставки для европейских борделей.
— Я не могу сказать, что удивлен, — ответил мне мой бывший муж и неожиданно взял меня за руку и крепко сжал, — Мне очень жаль.
Я кивнула и уткнулась ему в плечо. Минуты три мы так стояли, а потом он, без перехода, сказал:
— Скажи, что он не был твоим любовником все эти годы, что ты не любишь его. Скажи, я поверю.
Я немного отстранилась и посмотрела ему в лицо. Антон стоял с закрытыми глазами. Как же тяжело дались ему эти слова.
— Он не был моим любовником, и я не люблю его. Я тогда солгала.
Он открыл глаза, и по его лицу скользнула улыбка.
— Тошь, ты еще кое-что должен знать. Ян на самом деле мент. Я сама недавно узнала от Бересова.
Я ожидала бурю эмоций, но Антон засмеялся, приподнял меня и закружил по комнате.
— Чему ты радуешься? — спросила я угрюмо.
Вместо ответа он коротко поцеловал меня и улыбнулся.
— Радуется он тому, — неожиданно раздался голос Влада рядом со мной, — Что ты ни стала ничего скрывать, а это значит, что ты не ментовская подстилка.
— Как это понимать? — резко спросила я, — Вы что подумали, что я знала раньше, что он мент? — до меня медленно, но все-таки начало доходить…
— Так вы в курсе? — я посмотрела на Антона.
— Митяй рассказал, — кивнул он.
— Ты что подумал, что я… что я работаю на него?
Влад отвел глаза, а Тошка наоборот, уставился на меня.
— А что я мог думать? Когда ты то зовешь меня, то отталкиваешь.
— Тошь, об одном прошу тебя — не убивай его, пожалуйста.
— Я его не тронул, они с Викой были взаперти в том доме, Бересов даже свою любовницу не пожалел. Помогать я им не стал, пацаны бы меня порвали, помоги я менту. Уже всем все известно, не завидую я ему.
Конечно, он был прав. И существовало еще очень много невыясненного, о чем нам стоило бы поговорить.
— Я знаю причину вашей вражды, — произнесла я. Антон неожиданно резко отреагировал на мои слова:
— Если ты сейчас понесешь тот же бред, что и Стрелок, то лучше молчи.
— Так что, это ложь?
— Ребята! — крикнул Влад.
Мы оба обернулись к нему. Он стоял у окна и куда-то настороженно смотрел.
— У нас гости. Думаю, пора уходить, если успеем.
Антон ринулся к окну, выругался и начал рыскать в поисках пистолета. Я подлетела к окну и не поверила своим глазам.
Их было очень много, человек пятнадцать, но среди них я отчетливо видела троих знакомых мне — Вику, Яна и моего отца.
— Лена! — позвал меня Влад, и я обернулась, они оба смотрели на меня с жалостью. Только я изменилась, я больше не нуждалась в сожалении. Решительно шагнув к ним, я взяла под руку Антона.
— Жаль, что ты в свое время не научил меня пользоваться этой штукой, — показала я на пистолет в его руке. Они с Владом переглянулись.
— Идем, — только и сказал мой муж.
— Куда? Мы даже не успеем скрыться.
— Я знаю, — процедил Антон, сквозь зубы, — Но надеюсь, что, хотя бы двое из этой компании не дадут тебя в обиду.
— Возможно, а ты? Влад, в конце концов?
— За нас не волнуйся, — произнес Влад, идущий сзади нас, — Еще не из таких передряг вылезали.
Да, но какой ценой? Этот вопрос крутился у меня в голове, пока мы шли навстречу неизвестности, навстречу тем, кто желал смерти Синице, моему мужу.
— Какие люди и без охраны! — пропел мой отец, смотря впритык на Тошку.
— Извини, у охраны выходной, — оскалился в ответ мой муж — Это все, на что ты способен, Святой? — указал он на пришедших, — А ты знаешь, что один из твоей компании просто спит и видит тебя за решеткой? У него на руках были все документы, доказывающие твою причастность к теневому бизнесу Бати.
— Были, — утвердил отец, — Только где они сейчас? А вот доказательства того, что ты убил известного политика и мецената Сергея Бересова у него есть. И ждет тебя небо в клеточку и друзья в полосочку.
— Отец! Как ты можешь! — закричала я. Антон дернул меня за руку, призывая тем самым меня молчать, и продолжил:
— Я сяду, если докажите мою вину. Только вот как тебе самому будет, Святой, зная, что ты уже второй раз уничтожаешь жизнь своей дочери? Сначала Лешка, теперь я?
Земля начала уплывать из — под ног, но я буквально приказала себе оставаться спокойной. Мой отец побледнел и мазнул взглядом по мне. Это правда? Папа, неужели это правда!
Мой мысленный вопль отец отлично услышал.
— Он не пара тебе.
— Это ты сейчас про кого? — огрызнулась я.
— Про обоих!
— Ну, да, — усмехнулся мой муж, — Знаешь, как он избавился от Алексея? — спросил он меня, не ожидая ответа, — Отправка в Чечню была его затея, более того, он отправил его в самую горячую точку на тот момент, благо связи позволяли. Вернутся оттуда живым, было невозможно для восемнадцатилетнего мальчика.
Сквозь пелену слез, я увидела, как отшатнулся от моего отца Ян, и, колеблясь всего секунду, подошел к Антону и встал возле него.
— Я не знал этого, — тихо произнес он и пристально посмотрел на Антона, — Это не значит, что я встал на твою сторону, я на ее стороне, — кивнул он на меня, — С тобой, мы разберемся, когда я засажу эту падлу, — и сплюнул.
— Ян! — завопила Вика, — Ты опять выбираешь эту суку, а не меня! Ян!
— Заткнись! — прошипел на нее Ян, и та зарыдала.
— Почему, отец? За что? — прошептала я, размазывая слезы по лицу, и чувствуя, как Антон берет меня за руку, а Влад и Ян подходят ближе ко мне, как бы замыкая меня в круг.
— Что тебя ждало с ним? — вскричал мой отец, — Однокомнатная хрущевка, мизерная зарплата и сопливые дети! А я ведь предлагал ему хороший заработок, но он гордец, сказал, что не нуждается в подобном доходе и в состоянии прокормить тебя сам! Я не для того растил тебя, рискуя собственной шкурой, чтобы ты жила в нищете!
В первый раз в жизни я не знала, что сказать ему, сказать можно было многое, но зачем? Он ничего не поймет, и ничего не изменит.
— У меня нет больше отца.
Он побледнел, но ничего не ответил, а я и не ждала. Все кончено.
— Святой, ты, конечно, можешь нас всех перестрелять здесь, но я отвечаю, что половину из народа я сам лично заберу с собой на тот свет. И ты будешь первым.
— Мне нужны документы, которые ты не отдал Бересову.
— Они уничтожены, — бросил ему Антон.
— Тогда перемирие исключено, — властно произнес Казанцев и вскинул ствол. Остальные как будто ждали этого, вверх взметнулось еще с десяток смертельного оружия.
Неожиданно для всех, вперед навстречу мне двинулась Вика, и в ее глазах было столько ненависти, что я поежилась.
— Дрянь, дрянь! — бормотала она довольно громко, — Почему я познакомила тебя с ним? Ты увела его у меня, он в очередной раз меня бросил, а я ведь любила его! И с Бересовым я связалась, чтобы он хоть немного меня поревновал! Но ты все испортила, он ничего не видел, кроме тебя!
Я ошалело уставилась на нее, и на мгновенье, бросив взгляд на остальных, увидела, что и остальные с удивлением смотрят на нее.
— Вика, пожалуйста! — простонал Ян.
— Это она тебя отняла у меня! — закричала та, и я наконец-то поняла — она не в себе.
— Вика!
— Стрелок, ты, что трахаешь собственную сестру? — раздалось из толпы.
— Нет, Господи! Неужели вы вашу мать не видите — она больна! — закричал Ян с болью в голосе, потом он посмотрел на нас и произнес:
— Еще в детстве у нее признали шизофрению. Она не опасна, она просто больна. Я занимался ее воспитанием, у родителей не хватало ни сил, ни времени, она вбила себе в башку, что любит меня, как… — Ян запнулся и опустил глаза.
— Как мужчину, — закончил за него Антон и понимающе кивнул, а я не могла прийти в себя. Это объясняло ее нелюбовь ко мне.
— Да, я люблю тебя! — закричала она снова, — А ты не любишь меня, не любишь! Иногда я думаю, что ненавижу тебя, это я сказала Сергею о тебе, ты думаешь, я глупая и ничего не понимаю? Я хотела твоей смерти. А потом, поняла, что не смогу без тебя жить, понимаешь?
— Вика, что же ты натворила! — закричал Ян.
— Убей эту суку, убей, — вскинулась она, — И мы будем вместе!
Время, казалось, остановилось, все без исключения наблюдали за разыгравшейся сценой.
— Нет, Вика.
Вика засмеялась громко с надрывом в голосе, что окончательно убедило нас всех в ее сумасшествии.
— Жаль, что я не убила ее тогда, когда она еще носила твоего выродка, — крикнула она брату, — Я смогла только твою Наташку, шлюху с подворотни, убрать…
— Что ты сказала? — Ян побледнел, подскочил к сестре и принялся ее трясти.
— Да, это я посадила ее на иглу! Эта я привела ее в тот притон!
Картинка срослась в одно мгновенье — Антон не виноват, вражда была бессмысленной. Но тот притон — его?
— Что ты говоришь! — орал Ян, — Что ты говоришь! Ты не могла! Пожалуйста, скажи, что ты этого не делала!
Вика засмеялась, глядя брату в глаза, а я видела, как заходили его желваки, и что он сдерживает себя из последних сил.
— Я убью тебя, дрянь, — тихо прошептал Ян.
Она все продолжала смеяться, а Ян вглядывался в ее глаза, возможно, пытаясь найти в них хотя бы остатки разума.
Антон отпустил мою руку и подошел к Яну.
— Стрелок, отпусти ее. Она сама себя уже наказала, — Ян, будто не слышал его, — Стрелок, она больна.
Ян вздрогнул и отпустил сестру. Они молча подошли к нам, оставив содрогающуюся Вику возле моего отца.
Нас было четверо. Четверо неудачников, которые в свое время пошли не той дорогой. Влад — внутренне сильный, уверенный человек, хороший врач и преданный друг. Ян — сложный человек, человек войны, но который пойдет до конца за тех, кого любит. Антон-моя любовь, моя боль, со своим кодексом чести, рискующий, ради меня и сына, всем. Они рядом, они моя защита, и как никогда рядом с ними ходит смерть.
Отец поднял оружие и направил его на Антона.
— Молись, — приказал он, и я в ту же секунду шагнула вперед, загораживая мужа.
— Сначала тебе придется выстрелить в меня, — отчеканила я. Антон пытался сдвинуть меня с места, но я намертво приросла к земле, никакие силы сейчас не уберут меня отсюда, — Влад, убери ее! — прорычал мой муж, но Влад неожиданно встал на мою защиту.
— Это твой единственный шанс, Тоха, в нее он стрелять не будет, никто не будет, — прошептал Влад так, чтобы слышали только мы.
— Какого черта, Влад!
— Уйди, Лена! — раздался громовой голос отца. Я медленно покачала головой.
— Уйди, Христом Богом тебя прошу, уйди, — его голос сузился до угрожающего тембра. Я продолжала стоять.
— Уйди, это последнее идиотское предупреждение! Ты не понимаешь, куда ты лезешь!
— Нет.
Выстрел. Боль. Темнота. На одно мгновенье. Я открыла глаза, потому что не смогла отключиться от этого жестокого мира, уже не смогла, как раньше не получится. Нет папиной дочки, потому что папа стреляет в собственную дочь.
Антон оторвался от меня с бешеной скоростью и через секунду снес того, кто раньше назывался моим отцом. Они пролетели полтора метра, прежде чем кубарем скатится по земле. Кто-то пальнул с той стороны, но тут же все смолкло.
— Пусть сами разберутся, Лис, если они пацаны.
Это давало шанс выжить. Выжить нам всем.
Они катались по земле, чуть ли, не вгрызаясь друг другу в глотки. Удар за ударом, крики боли.
— Тварь, я убью тебя!
Я не успела оглянутся, как на меня неслась Вика. Еще секунда, но Ян поймал ее и упал под тяжестью несущегося тела.
— Ты хочешь сдохнуть вместо нее? — закричала она, а дальше…как в замедленной съемке.
Занесенный нож, впивающийся в тело Яна.
— Нет!!!
Я подорвалась с откуда-то взявшейся силой, пуля попала в бок, но прошла на вылет, я уже не чувствовала боли. Влад летел мне наперерез.
— Дура! Куда ты? — он поймал меня, и удерживал стальной хваткой, я безуспешно пыталась вырваться.
— Отпусти! Она же…Она. … Почему ты не вмешался?!
— Я должен защищать тебя, а не его!
Я взглянула на него с такой ненавистью, что он невольно разомкнул хватку.
Вскрик моего мужа заставил меня обернуться и то, что я увидела, было страшным сном. Отец сидел на нем верхом и передергивал пистолет, плечо мужа кровоточило, а в ладонь правой руки был воткнут нож.
Как во сне я отшвырнула Вику, сидящую возле бездыханного Яна. Выхватила пистолет у Яна из кобуры и рукояткой отключила безумную девку.
— Отец! — крикнула я, несясь сломя голову к нему. До него оставался всего лишь метр. Он вскинул голову, ища меня взглядом. Он нашел меня, и в то же мгновенье свинцовая пуля попала ему прямо в лоб. Я выстрелила.
— Кто хочет еще? — рявкнула я, прекрасно понимая, что выжить не удастся, если вся эта орава вскинет стволы.
— Что ты можешь, сука!
Влад стеной встал возле меня. Я приготовилась умереть. Все вернулось к началу. Почти девять лет назад я искала смерть, и вот она нашла меня сама.
Я бросила взгляд на мужа, ожидая выстрела со стороны наших врагов. Он отшвырнул тело того, кто раньше был моим отцом и поднялся, придерживая правую руку, которая болталась из стороны в сторону.
Антон подошел к нам, измученный, весь в крови. Нас трое, уже трое, а скоро не будет никого. Я уже слышала, как передергивается затвор.
— Отбой, пацаны! — раздался голос в конце толпы, и к нам на встречу вышел…
— Митяй! — крикнула я в тон остальным. Бледный, как мертвец, он еле передвигался, изрядно хромая, а за ним, я не верила своим глазам шли его люди, и парни Антона.
Нас стало больше, намного больше. Спасибо.
— Все по-чесноку, пацаны! Они дрались один на один, победителя не судят, — крикнул он в толпу.
— Девка вмешалась, это не в счет, мы требуем ответку.
— Печально, конечно, — усмехнулся Митяй, — Но, кажется, девка дочь Казанцева. Это их дела. Реальные пацаны не будут вмешиваться в семейные отношения.
— Ты кидаешь нам предъяву, Митяй?
— Кидаю, — ответил он и выставил свой ствол на показ.
— Давайте перемочим друг друга, братва! — раздался хриплый голос моего мужа. — Нам терять нечего, правда, Лис? — крикнул он рыжему парню. — Дома нас не ждут семьи. Или ждут? Я тоже защищал свою семью. Разве кто-нибудь из вас не сделал бы то же самое? И наши враги не поставят нам памятников у наших могил. Святой больше не у дел. Как говорят — стае нужен новый вожак. Кто хочет отомстить за Казанцева, рискуя своей шкурой?
Тишина. Несколько минут тишины, как вечность.
— Ты замочил Батю, тебя найдут.
Антон усмехнулся.
— Это мои проблемы.
Стая на стаю, взгляды волков, готовых кинуться и растерзать.
— Сворачиваемся, пацаны! — крикнул Лис. — Удачи тебе, Синица, ты реальный пацан.
Мы живы — это первое, что пришло мне в голову, а дальше ни одной мысли, я не хочу думать, только не сегодня. Гул голосов наших парней, людей Митяя заглушает ненужные мысли и это хорошо. Как я скажу это матери? Как посмотрю ей в глаза?
— Отныне ты мой брат, Митяй, — слышу голос мужа. — Как ты выжил?
Гул голосов становится громче, надеюсь, он со мной навечно.
— Что со Стрелком? — спросил Митяй. Антон ухмыльнулся и сказал:
— Жизнь его сильно потрепала, но жить будет. Клинок, который воткнула в него сестра не задел жизненно важные органы. Его сейчас отвезут в клинику к Владу.
— Заштопают, — обнадежил Митяй и похлопал Антона по спине.
Все не реально, так не может быть, не должно, но так есть. Гул голосов снова усилился, но это спасало меня сейчас.
Уже вечером мы сидели в домике у лесника, находящегося неподалеку от клиники. Это было единственное пристанище для нас всех в этом городе, да и возможно в этой стране. Было только не понятно, как эта толпа народу вместилась в двух маленьких комнатках, а вернее сказать в одной, потому что вторую занимала я, единственная женщина среди них. Викторию люди Митяя увезли в психиатрическую клинику сразу же, надо сказать, все вздохнули с облегчением. Неизвестно, что еще может вытворить эта сумасшедшая. Митяй и его люди были за нас, теперь за нас, а мне предстояло спасти от мести Антона крестного. Этот бой мы выиграли, но не проиграли ли войну?
Толпа гуляла во всю, слышался пьяный гогот, сальные шуточки — все как всегда в мужской компании. Громче всех конечно изъяснялись троица героев сегодняшнего дня — Влад, Антон и Митяй. Я сидела на кровати, поджав под себя ноги, и слушала, как они смеются, как топают, как отмечают свою победу. В окошко светила луна, и я зашторила штору, приготовилась лечь спать. За окном послышались шаги, а потом разговор двоих почти у моего окна — моего мужа и нашего спасителя.
— Я поговорить хотел, — сказал Митяй, и было слышно, как он затянулся сигаретой, — Что теперь делать думаешь?
— Не знаю. Бе-да-а, — протянул Антон, — Я уверен, у Бати осталось еще несколько верных ему людей, которые найдут меня и всю мою семью. И вырежут начисто.
— Тогда тебе пора рвать когти, — глубокомысленно заключил Митяй.
— Не учи, ученого. Сам знаю. Только у меня здесь дело осталось, незаконченное.
— Да наплюй на все, оно того не стоит.
— Нет, ты не понимаешь. Из-за этого я вылез из этой передряги и продолжаю до сих пор дышать.
Я напряглась, прекрасно понимая, о чем он говорит.
— А в чем дело — то? — спросил Митяй, — Мы с тобой как бы побратались, может, я решу твою проблему?
— Нет. Свои проблемы я решаю сам.
— Ты скажи, брат?
— Скажу! — пьяно гоготнул мой муж, — Вот ты мне ответь, как такая тварь как дядя Боря, может гулять по этой земле?
В следующую минуту послышался глухой удар, — кажется, мой муж получил по физиономии. Митяй не смог стерпеть оскорбления в адрес того, за кого не раз рисковал своей жизнью.
Было слышно, как Антон поднялся, сплюнул, и я уже представила его ухмылку на губах.
— Нормальный ход, — засмеялся он, — Но только ты дослушай до конца, прежде чем морду бить.
— Ну? — пьяно икнул Митяй.
Антон пересказал ему, как мы сидели в домике Бати, как я «во всем призналась», и как он решил, что выйдет оттуда, во что бы то ни стало, для того, чтобы отомстить.
Минуту была тишина, и эта тишина была громче тысячи барабанов. И я понимала, что Митяй не поверил ни одному слову, и сейчас правда откроется. Судьба распорядилась так, что никто не будет ждать моих объяснений.
— Брат, — вздохнул Митяй, — Я даю на отсечение башку, что все это поклеп.
— Ты хочешь сказать, что Ленка врет?
— Я тебе даю гарантии того, что дядя Боря не насильник, не извращенец и так далее. Ты лучше подумай, для чего твоя женушка могла тебе эта сказать. С какой целью?
После этих слов цель была понятна и дураку, а Антон дураком никогда не был. В секунду раздался душераздирающий рев, именно рев, так страшно мне не было, пожалуй, никогда.
— Лена!!! — кажется, стекла дрогнули.
Шаги протопали в сторону входной двери и, через полминуты, Антон влетел в комнату. За ним Митяй, еле вписывающийся в дверной проем. Мой муж стоял бледный, сжимая кулаки, не замечая боли в проткнутой ножом руке, хотя я не отвечаю, за цвет своего лица, возможно в бледности мы могли бы поспорить.
— Ты что натворила — то, а?
Главное пережить бурю, только как?
— Синица, брат, — спас положение Митяй, — Она спасла твою задницу.
— Ты даже не можешь себе представить, что я пережил, когда услышал это из ее уст! — взревел Антон.
— Между прочим, она дважды спасла тебя, убив сегодня своего отца.
Антон застыл, как вкопанный, а я вдруг осознала, до конца, до каждой клеточки мозга, то, что сейчас произнес мой защитник.
Я. Убила. Отца. Я убила. Я.
Рука, качающая колыбель. Улыбка. Слова утешения, когда я подвернула ногу в пятом классе.
Лешка. Чечня. Пистолет, летящая пуля прямо в меня.
Рука, качающая колыбель, безжизненно повисла….
Я подлетела к Антону на всех порах и выхватила пистолет из его кобуры. Не хочу с этим жить! Только не с этим!
Антон скрутил меня в железные объятья и это с одной-то рукой. Не успела!
— Лена! Лена, милая моя, успокойся! Митяй, уйди!
Меня прорвало, наконец-то, и я зарыдала в голос, продолжая вырываться.
— Не надо так, родная моя.
Я не хочу слышать. Не хочу. Не хочу.
— Ты спасла меня, милая, — продолжал он, — Я бы умер, если бы не ты. Солнце мое, я люблю тебя, слышишь? Ты самая хорошая, добрая…
— Я злая! Злая, твою мать! Не называй меня хорошей!
— Лена! Пожалуйста! — он заставил посмотреть ему в глаза, — Люблю тебя, я никогда не забуду, чем ты пожертвовала сегодня. Я знаю, знаю, как тебе плохо.
— Знаешь? — истерически рассмеялась я, — Ты убивал своего отца?
— Нет, но я убивал.
— Это не одно и то же, — я покачала головой, — Я чудовище.
— Значит, мы породнились.
Эти простые слова прекратили мою истерику, и я посмотрела ему в глаза. В глаза мальчишки, не хотевшего убивать. Он просто выбрал не ту дорогу, как в сказке: налево пойдешь — смерть найдешь, направо пойдешь…Он хотел просто жить, он хотел семью, которой у него никогда не было. У него есть я и Кира. И больше ничего не имеет значение.
— Помоги мне, — тихо прошептала я, — Я без тебя не справлюсь.
Он обнял меня крепко и нежно, положив мою голову к себе на грудь.
— Давай поженимся? — спросил он.
— Опять?
— Заново.
Я улыбнулась. У меня есть он и Кира, и мы начнем жизнь заново.
— Нас больше ничего не держит в этой стране, мы уедем. И я обещаю тебе, малыш, больше никаких игр с переделом власти не будет, — серьезно произнес он. — Я уже совершил ошибку и чуть не потерял вас.
— А Ян? Что будет с ним? Не убивай его, — тихо попросила я.
— Не собирался, — ответил мой муж, — Хотя легкой жизни здесь я ему не обещаю.
— Антон!
— Мы уедем, Лена! — прервал меня он, — А он останется, за ним, как и за нами, будет вестись охота. Братки не простят, он мент.
— Он столько раз спасал мне жизнь.
— Поверь, я ценю это, но не проси меня ему помочь. Я этого не сделаю.
Я отстранилась от него.
— Антон?
Он знал, о чем я его спрошу, было видно, как он напрягся и желваки заиграли.
— Наркотики, — просто сказала я, смотря ему в глаза.
— Да, — ответил он и сунул здоровую руку в карман, — Я не хочу тебе лгать. С начала, когда я только поднимался. И уже давно нет.
— Насколько давно?
— С тех пор, как ты родила.
Я вздрогнула и закрыла глаза.
— Война с Батей началась не только из-за тех придурков, — продолжил он, — Основная часть денег поступала ему в карман. Когда я отошел от дела, он существенно потерял. Я не буду рассказывать все те грязные махинации, как я это сделал…
— Да уж, уволь!
— Но я честен с тобой, — Тошка схватил меня за руку, — Я клянусь, что больше никогда не повторится тот ужас, что тебе пришлось пережить. Все кончено.
Все кончено. Мы уедем. Начнется новая жизнь. И я знаю, что посмотрю в глаза матери и промолчу. Она не понимала меня раньше, не поймет и сейчас. Правда убьет ее. Для нее он будет жить. Жить в ее памяти.
Поезд отправлялся через десять минут. Мы стояли обнявшись. Скоро я увижу Киру, я улыбалась, и кажется, была счастлива. Антон обнялся с Владом.
— Я не забуду тебя, брат, — тихо сказал Антон.
Мы уже заходили в вагон, когда услышали окрик.
— Уезжаешь, не попрощавшись, Лена?
На встречу к нам шел Ян. Голова перевязана, он прихрамывал.
— Я иду с миром, — предупредил он реакцию Антона.
А я смотрела на него. На человека, с которого все началось. На мужчину, который заставил меня чувствовать, впервые после смерти Алексея. Благодаря ему, я познакомилась с Тошкой. Нас так много связывало, и так много разъединяло.
— Как ты? — спросил он у меня, подойдя ближе.
— Нормально, — улыбнулась я.
— Все будет хорошо, — Ян дотронулся рукой до моего лица, а Тошка, как всегда напрягся. В доли секунды он обнял меня, отпустил и, развернувшись от перрона ушел.
— Ян! — крикнула я и он обернулся. — Прости меня!
Он долго смотрел на меня, а потом кивнул, прокричав на прощание:
— Прощай.
Вот и все. Муж обнял меня, и мы вместе зашли в вагон поезда.
— Мне предстоит долгое и неприятное путешествие, — тихо сказала я ему. Антон недоуменно посмотрел на меня, а я еще раз счастливо улыбнулась.
— Кажется месяц назад, в доме у Бати, мы с тобой перестарались, — пояснила я и положила руку на живот.
Муж подскочил, стукнулся головой о планку и глупо на меня уставился.
— Спокойно, — засмеялась я, — Дыши глубже. Думаю, это будет опять мальчик.
Он хохотнул и с медвежьей грацией обнял меня.
— Аккуратнее, мишка ты мой, косолапый, — пожурила я его.
— Я уже говорил, что люблю тебя?
— Сегодня нет.