Глава 2. Расплата за грехи
Есть такие страшные соблазны, что для того, чтобы им поддаться, нужна сила, сила и мужество.
Оскар Уайльд
Я смотрела на него и видела, как стремительно боль Яна перерастает в гнев, в гнев такой разрушающей силы, что на мгновение мне стало жутко. Его лицо будто потемнело, я глазах полыхал огонь.
— Любишь его? — его голос был наполнен еле сдерживающейся яростью.
— Да, — мое лицо ничего не выражало, я сама удивлялась, откуда во мне столько смелости.
Лицо Яна скривила ухмылка, которая очень мне не понравилась. Через мгновенье он подскочил ко мне и сильно прижал меня к себе. В глазах дьявольский огонь, уже разгорался в дикой пляске.
И он поцеловал меня. Поцеловал так, как никогда, и никто не целовал, прикусывая мои губы жадно, яростно. Он наказывал меня этим поцелуем.
— Любишь его? — повторил он свой вопрос.
— Да, — уже не так уверенно произнесла я.
Все также, не отрывая от меня своего бешеного взгляда, задрал мою сорочку до бёдер. Я затаила дыхание, глядя в его глаза, не в силах ни оттолкнуть, ни что-либо произнести. Через секунду раздался треск рвущейся ткани и лоскуты, когда-то бывшими моими трусиками, полетели на пол. Его пальцы напористо, но в тоже время и нежно погладили меня между ног, и я захлебнулась собственным дыханием. Эмоциональный накал был такой силы, что одного движения его пальцев было достаточно для того, чтобы меня накрыло его же бешеным желанием, животной страстью, до дрожи в теле, до мурашек в глазах. От одного его мужского запаха у меня снесло крышу.
— Повтори, — выдохнул он, его голос сбился и осип.
— Я люблю…его, — уверенности в моем голосе не было вовсе.
Через секунду после моего ответа моя оставшаяся на мне одежда рваными лоскутами полетела на пол. Еще через секунду я тоже оказалась там. Ян прижал меня к полу и продолжил свои изощренные ласки. А в его глазах я видела отражение собственной страсти. Раздвинул мои ноги шире и проник в моё лоно двумя пальцами. Мне казалось, что только от одного этого движения, такого собственнического, от одного его безумного взгляда я готова взорваться. И он словно почувствовал тоже. Резко убрал свои пальцы, и в следующее мгновение вошёл в меня, вызывая во мне глухой стон. Выгнулась всем телом и закрыла глаза.
— Не смей закрывать глаза! — рыкнул мне в губы, двигаясь во мне, — Смотри на меня!
Распахнула их, повинуюсь его приказу. И была снесена новой волной возбуждения, кровь во мне превратилась в горячую лаву. Я смотрела в его лицо, пока он брал меня и видела адское пламя в его глазах. Он хотел меня, и он наказывал меня своим желанием. Брал меня сильно, свирепо, сжимая мои кисти рук и не давая им дотронуться до него. И теперь я понимала и различала разницу между нежной любовью Алексея и животной страстью, и похотью Яна. Ян трахал меня. Брал то, что считал своим, заражал своей неудержимой страстью так, что вышибало дух, так, что я забыла себя в этот момент. Он оставлял на моём теле жалящие укусы, заставляя мою кровь кипеть и, в тоже время, убивал меня этим. Вся его сила желания была пронизана намерением подчинить меня себе, поработить. Он не занимался со мной любовью, он просто меня трахал.
— Ян, пожалуйста, не надо со мной так, — находясь на грани собственного сознания, выдохнула я.
Он остановился на мгновение, еле сдерживая себя, со рвущим грудную клетку дыханием, с адским пламенем в глазах, что обещали мне и рай, и ад одновременно. А потом ухмыльнулся и с силой толкнулся в меня, вырывая мой вскрик.
— Вот так? — хрипло выдохнул, — Или может быть так? — опустил свои пальцы мне на клитор и нежно погладил. И этот контраст его яростной страсти и нежности разнёс меня в щепки. Я закричала, содрогаясь в пароксизме своей страсти.
Он ворвался языком в мой рот, и через два удара сердца последовал за мной.
А после… Не было нежности и ощущение единения, не было ничего того, что могло бы быть. Ян практически сразу начал одеваться. И в тот момент, когда я пыталась понять что же произошло в наших душах и к чему всё это приведёт, Ян заговорил.
— Ты была права, когда говорила мне, что не нуждаешься в помощи. Я не послушал тебя, впустил тебя в своё сердце. А ты растоптала меня. Ты словно яд, что отравляет весь организм медленно, с конвульсиями и болью. Тебя нельзя любить, тебя можно только иметь.
Я задохнулась от боли, которая прошила меня после его слов. Каждое его слово жалило меня и попадало прямиком в сердце. Но по факту я добилась того, чего и хотела — теперь он ненавидел меня. И я дрожащим голосом завершила начатую игру:
— Ненавижу тебя.
Он ушел, хлопнув дверью. А я дала волю слезам. Плакала всю оставшуюся ночь до утра. А потом во мне будто что-то переключили — слезы высохли и на их смену пришло ледяное спокойствие.
Что значит смерть для вас? Как выглядит? Что вы видите перед собой, когда представляете ее? Старуха с косой? Или прекрасный и холодный ангел смерти? Для меня это просто проводник. Мое тело истлеет и превратится в прах. Но я останусь. И пойду за проводником и, возможно, там я буду с тем, кого так безжалостно у меня отняли. Для меня ничего не закончится. Так говорили древние: mors principium est. Смерть — только начало.
У меня было время подготовится к ней и подготовить свое оружие самоубийцы — Антона.
Антона выписали из больницы через неделю, после той ночи. Его поведение изменилось, да и мое тоже. Ледяное спокойствие, которое поселилось во мне после ухода Яна продолжало действовать. Антон ходил угрюмый и молчаливый и искоса на меня поглядывал, а я не делала больше попыток мило ему улыбаться и говорить, что все хорошо. Я знала, что он что-то знает, но мне уже было все равно. Я не знала, что я хотела, вся эта игра зашла настолько далеко, что было непонятно чем все это закончится. Я окончательно завралась. За всю свою недолгую жизнь я столько не лгала и не изворачивалась, как в последние месяцы. В один из таких вечеров я решила признаться хотя бы в одной лжи.
— Я обманула тебя, Антон.
Его рука с чашкой чая дрогнула, и капли чая пролились на стол, за которым мы сидели. Я встала, взяла тряпку и начала вытирать со стола. Он взял меня за руку и посмотрел мне в глаза.
— Сядь, — приказал он. Он молчал и смотрел, и мучился, я это видела. Но не спросил больше ничего, как будто давал время на обдумывание того, что я сейчас ему скажу.
— Я не девственница, уже давно, — больше я ему ничего не сказала, мне до одури надоела бессмысленная игра. Будь что будет, если он решит не убивать меня, а отдать своим людям на расправу мне же хуже, все равно надолго после этого я на этом свете не задержусь. Кто знает, до чего нужно довести бандита, чтобы он проявил свою звериную сущность? И хочу ли я смерти на самом деле?
— Насколько давно? — спокойно спросил он. Его тон меня удивил, но я не подала виду.
— Два года назад.
— С кем?
От такого вопроса я даже застыла как каменное изваяние.
— С однокурсником, — медленно произнесла я, наблюдая за его реакцией, про Лешку я говорить не хотела, да и какая разница с кем.
— Найду и убью, — также спокойно сказал он, отхлебывая, как ни в чем не бывало, чай из бокала.
С ума сойти! Я ожидала бурю эмоций, а не это обреченное спокойствие.
— Антон, что случилось? — я наблюдала за его лицом. Ну, хоть что-то должно же быть?
— А что случилось? — все-таки голос его дрогнул.
— Где гнев, обещание убить меня, ну, хоть что-то ты должен чувствовать, но точно не делать вид, что все хорошо.
Антон очень внимательно и серьезно посмотрел мне в глаза.
— Убить? — пораженно переспросил он. У меня пересохло в горле. Он закрыл глаза, на губах горькая усмешка.
— Вероятно, ты предполагаешь, раз я… — и замолчал.
— Я не монстр, Лена, — через какое-то время произнес он.
— Ты слишком спокоен, — настаивала я.
— Тебя сильно удивит, если я скажу тебе, что я знал? — спросил он меня устало.
— Когда ты узнал?
— В тот день, когда ты меня выгнала, — он пристально посмотрел на меня, — Да я хотел тебя убить, это была моя первая реакция, но потом груда искореженного металла, помешала моему гневу, а в больнице у меня было время подумать, чтобы не совершать поступков, о которых я бы потом пожалел.
Я стояла, замерев, словно передо львом.
— Это вообще чудо, что ты жива, — продолжал он, — Я, милая, не завожу серьезных отношений с человеком, если недостаточно о нем знаю, о тебе я не знал ничего, все эти дни на тебя копали информацию. Человек, которому я поручил это сделать, позвонил мне, когда я ехал на машине от тебя, он многое мне рассказал о тебе.
Он замолчал. И даже не глядел на меня.
— Так значит, я была права, это из-за меня ты чуть не погиб и попал в больницу, — я не спрашивала, констатировала факт, желание убить саму себя у меня усилилось.
Он будто не слышал.
— Почему ты не сказала, что ты девочка Стрелка?
— Кого? — недоуменно переспросила я.
— Стрелкова Яна Валерьевича, прошел Чечню, наемником, в данный момент входит в бригаду Сизова, его правая рука.
Не все я знала о Яне. А что я вообще о нем знаю, кроме того, что он мне рассказал?
— Я не его девочка, — грубо бросила я Антону.
— Ясно, — Антон встал и кошачьей походкой направился в мою сторону.
— Ты поссорилась с ним, или он тебя бросил, не в этом суть, — теперь я видела в его глазах злость, когда он навис надо мной, что ж, по крайне мере вот это нормальная реакция, — И решила забыть его, но ты не того мужчину выбрала в качестве мести ему. Тебе очень повезло, что я узнал все не у тебя дома.
Я спокойно смотрела ему в глаза.
— Что мешает тебе сейчас наказать меня? — я нарывалась, подталкивала и в то же время боялась.
— Ты хочешь, чтобы я наказал тебя? — Антон как никогда был похож на хищника на охоте.
Я молчала. Что сказать-то?
— По крайне мере ты теперь не отвертишься, — злорадства в нем было хоть отбавляй.
— От чего? — не поняла я.
— А ты подумай, — он посмотрел на меня достаточно откровенно, так что и дураку было ясно, о чем это он. Да что ж за мужики-то пошли! Что один, что другой! Есть, интересно, в мозгах что-нибудь, кроме секса?
— Это твое наказание? — процедила я сквозь зубы.
Он грубо схватил меня.
— Спать со мной для тебя наказание? — заорал он, — Чего ты вообще ожидала, знакомясь со мной? Ты не подумала о том, что рано или поздно тебе придется это сделать?
Да, я не подумала. Я не подумала, что все это зайдет так далеко. Я рассчитывала на быстрый исход, на бандитскую жестокость. Хотя, может, оставить меня в живых и есть та самая жестокость, и есть то наказание, что я и врагу не пожелаю.
Антон, приблизившись ко мне вплотную, отрезал путь для побега и с силой меня поцеловал. С силой и какой-то обреченностью. Я все-таки сумела оттолкнуть его и зажалась в угол, прекрасно понимая, что это не выход.
— Я настолько противен тебе? — удивился он.
— Я просто тебя не люблю.
— Кому нужна твоя любовь! — заорал он снова, — Я получу тебя и без нее!
Его слова пробили дыру в моем заледенелом спокойствии. Я не вещь, которую можно брать, когда захочется! Почему они оба, и Ян, и Антон считают вправе распоряжаться мной? На эмоциях я выпалила ему все, что я думаю о нем, и о таких как он:
— Может тебе она и не нужна, скотина, тебе вообще ничего не нужно кроме твоих вонючих денег и иллюзии власти. Если ты думаешь, что для меня ты предел мечтаний, то ты глубоко ошибаешься! Кто ты? Что ты есть? Вонючий бандит, отброс общества!
Что я совершила ошибку, поддавшись эмоциям, я поняла потом, очнувшись в холодном подвальном помещении через трое суток. Мое тело болело так, как будто по мне танк проехался, раз пятнадцать. Я попыталась встать и у меня с трудом, но получилось. Я оглядела себя: на руках и ногах ссадины и синяки. Я с содроганием вспомнила то, что произошло после того, как я его оскорбила. Я наговорила еще кучу гадостей, самым ласковым словом, из которого было «козел». Антон налетел на меня как ураган, последнее, что я запомнила, так это в мою квартиру влетели его люди и оттащили его от меня. Дальше провал. И единственное, о чем я сожалела, так это то, что он не довел свое дело до конца.
Дверь в мою темницу отворилась, и зашел парень внушительных размеров.
— Пошли, тебя Синица хочет видеть.
Я решила упорствовать до конца:
— Никуда я с тобой не пойду, а уж твоего Синицу я точно не пылаю желанием наблюдать.
Парень оторопел от такой наглости, но все — таки отстал от меня, видимо побежал к нему, к хозяину, жаловаться.
Через десять минут ко мне, громко хлопнув дверью, влетел Антон с глазами зверя.
— Ты чего вытворяешь, а? Мало тебе?
— Тебе чего от меня надо? — заорала я на него.
— Ты здесь хочешь разговаривать? — процедил он сквозь зубы.
Я отрицательно покачала головой. Похоже, придется смириться. Тяжело вздохнув, я собиралась ему сказать еще пару ласковых, но неожиданно согнулась от боли в ребрах. Ага, дышать надо аккуратнее. Я почувствовала, как кровь отхлынула у меня от лица, покачнулась и, наверное, упала бы, если бы Антон не подхватил меня.
— Оставь меня в покое, — сил моих хватило только на шепот, хотелось забиться в угол и тихо умереть.
В следующее мгновенье я очнулась в какой-то комнате, но из-за черных пятен перед глазами так и не смогла разглядеть, где я вообще нахожусь.
— Зачем ты это сделала? — раздался голос Антона, — Ты ведь нарочно выводила меня из себя?
Я молчала, даже не пытаясь посмотреть на него, все равно бесполезное занятие — перед глазами все плывет.
— Если бы не парни, я бы убил тебя! — в какой-то панике закричал он, — Лена, ну что ты молчишь?
— Мне нечего сказать, — произнесла я, переведя дыхание.
Антон сел в кресло, и на какие-то минуты в комнате наступила тишина, он пытался понять меня, пытался сложить картинку в своей голове в единое целое.
— Ты любила его? — спросил он тихо.
— Кого? — простонала я.
— Яна, — еще тише произнес он.
Что-то в глубине души шевельнулось, но так слабо, что я даже не поняла больно мне или это уже реакция на уровне автомата.
— Да, в какой-то степени, — просто ответила я.
— Это он?
— Что? — не поняла я.
— Он твой первый…
— Нет.
— Значит твой первый тот, кто погиб?
Я удивленно распахнула глаза.
— Откуда ты…,- начала я и резко замолчала. Можно и не спрашивать, он может узнать про меня все, всю мою подноготную, кроме моих мыслей, пока.
— Прости, за такой вопрос. Я могу понять, тебе пришлось тяжело. — Антон сидел в напряженной позе и пристально смотрел на меня.
«Мне и сейчас тяжело и жутко» — про себя сказала я.
— Чего ты хочешь от меня, Лен? — с усталостью в голосе спросил он, — Я не могу понять твоих мотивов, для чего ты со мной познакомилась, для чего обнадеживала, а потом так резко спустила с небес на землю. Для чего?
Может просто попросить его? Да, представляю, как это будет выглядеть: «Антон, убей меня, я не хочу жить». Глупо.
— Забыться хотелось.
Он усмехнулся.
— Ну, как помогло?
— Не очень.
Он встал и начал ходить по комнате. По его напряженной позе и угрюмому молчанию, я видела, что он что-то для себя решил. И от того, что он сейчас скажет, зависит и моя дальнейшая судьба. Иллюзий насчет того, что он просто отпустит меня, у меня не было.
— В общем, так, я не открою для тебя Америку, если сообщу тебе о том, что за все нужно платить. Ты не пожалела меня, я не собираюсь жалеть тебя, — я с непониманием слушала его, — Я не отпущу тебя, я не дам тебе свободы, — он жестко посмотрел на меня, — И ты теперь будешь играть по моим правилам. А чтобы ты не подумала улизнуть от меня или обратится за помощью к сильным мира сего, ты выйдешь за меня замуж.
— Ты сошел с ума! — я истерически расхохоталась, — Средневековье какое-то! Развод еще никто не отменял!
— А ты попробуй! — огрызнулся он, — И я отдам тебя своим людям, ведь именно этого ты больше всего боишься.
Я онемела, я не могла поверить, что он так жесток. Именно об этом меня предупреждал Ян.
— А, чтобы ни у кого не возникло и сомнения в искренности твоих чувств ко мне, то мы сделаем все, как полагается — пышная свадьба, куча родственников, влюбленные взгляды и свадебное путешествие, — закончил он бархатным голосом, звучащим для меня зловеще.
— Дорогой, а ты не думаешь, что мои родственники сразу поймут обман? Они очень хорошо меня знают, да и свадьба через восемь месяцев после гибели предыдущего жениха, …не странно ли это? — с издевкой спросила я его.
— Ты не справедлива ко мне, — он улыбался одними губами, глаза же оставались холодными, — Я все продумал. Мы скажем, что ждем прибавления в семействе. А потом у нас будет время, чтобы превратить эту маленькую ложь в правду.
— Зачем тебе это нужно? — задала я вопрос, который так и остался без ответа.
Мне захотелось стать глухой, хотя бы на время, чтобы не слышать это. Ну что ж, Тоша, тебя ждет сюрприз, наследника ты не увидишь, как собственных ушей.
— И запомни, — сказал он мне, перед тем как уйти, — Не вздумай бежать от меня, у меня есть много способов причинить боль не только тебе, но и твоей семье, не забывай об этом.
Свадьба была назначена через две недели, спешку объяснили моей беременностью. Родители, по-моему, поверили в божье проведение, когда узнали, что их бесплодная дочь залетела. Антон сдружился с моим отцом, а мать души не чаяла в таком галантном зяте. Лишь я ходила как во сне, не веря, что это происходит со мной. Ян не объявлялся, лишь один раз Вика позвонила и сухо поздравила с намечающейся свадьбой. Я улыбалась всем и вся, казалось, улыбка приклеилась ко мне. Но у меня даже не было сил винить во всем Антона, ведь все что со мной происходит, сделала я, своей собственной глупостью.
До свадьбы остался один день, я к этому времени благополучно переехала в шикарную квартиру Антона. Но несмотря на то, что теперь мы жили вместе, он не делал попыток даже дотронутся до меня. Меня это устраивало, хотя и удивляло. Я искренне не понимала его поведения. Наедине мы часто ссорились и этот день не стал исключением. Оглушительно хлопнув дверью, в квартиру вихрем влетел мой будущий муж.
Злой как черт, он пронесся мимо меня в свой кабинет, залез в сейф достал какие-то бумаги и порвал их.
— Что происходит? — спросила я его.
— Не лезь не в свое дело, — гаркнул он, ни на минуту, не отвлекаясь от своего занятия.
— Завтра это станет и моим делом тоже! — зарычала я на него.
Антон посмотрел на меня удивленно и расплылся в улыбке.
— Не может быть! Неужели ты решила поменять гнев на милость и проявить хоть каплю интереса к моей персоне? — каждое его слово было будто пропитано ядом.
— Твоя персона меня мало волнует! — грубо сказала я ему в ответ, — Больше меня волнует, что происходит, и как это все обернется для меня и для моих близких.
— Кстати, о твоих близких, не забудь завтра наша свадьба и тебе твою роль надо сыграть до конца, так чтобы все поверили, что мы без ума друг от друга, — каждый раз, когда он напоминал мне об этом, мне казалось, что он делает это с каким-то садистским удовольствием.
День свадьбы я запомню надолго. Куча народу, особенно его родственников и друзей, глупые шутки, дурацкие конкурсы. Но я готова была пережить это снова и снова, только бы это не кончалось и не подводило меня к той самой пресловутой брачной ночи. Уверенность, в том, что она будет, мне предала фраза Антона, которую он шепнул мне на ухо, когда мы выходили из ЗАГСа: «Вот и все, женушка, теперь ты не вправе отказать законному мужу». Антон пил рюмку за рюмкой, но оставался трезв, меня это удивило, но я все-таки надеялась, что он напьется, сделает мне такой подарок. Все мои надежды полетели крахом, когда я поняла, что в рюмке обычная вода, даже в этом он действовал методично хладнокровно, нарочно не оставлял мне не единого шанса. Часов в 12 гости начали разъезжаться кто по домам, кто-то оставался гулять в ресторане до утра. Прощальный выход — мы с белоснежными улыбками, махаем всем рукой и садимся в свадебный кортеж, специально заказанный по такому случаю.
Чем ближе мы приближались к дому, тем больше меня начало бить в ознобе. Когда мы подъехали, Антон подал мне руку, а возле подъезда взял на руки и так нес до самого четвертого этажа, дверь в квартиру была предусмотрительно распахнута, так что Антон донес меня прямо до кровати.
Я не смотрела в его сторону ни тогда, когда он раздевался, ни тогда, когда он начал раздевать меня. Почему-то мне вспомнилось мое второе прозвище, данное мне на работе — робот. О, да, именно его я себе напоминала. Оцепенение сковало меня. Как это будет? Он будет груб? Будет заботиться только о себе?
— Нежная моя девочка, — неожиданно ласково произнес он, — Давай начнем все сначала, забудем все, что было, начнем заново. Я ведь хоть немного нравлюсь тебе? Иначе, ты бы вовсе не подошла ко мне. Девочка моя, я с ума схожу по тебе.
Меня шокировали его нежные, и в то же время, страстные слова. Может быть, он думал, что они заставят меня открыться ему, но чуда не произошло, когда Антон начал меня целовать, слезы потоком хлынули у меня из глаз.
— Твою же мать! — он оттолкнул меня, — Не нужно делать из меня монстра. Дай мне, мать твою, хоть один шанс!
От его злости я вся съежилась. Упираться было бесполезно, я это понимала. У него были все права спать со мной, и только от меня зависело, будет это более или менее болезненно. Но сейчас я ничего не могла поделать, эмоции хлестали через край. Усилием воли я заставила себя успокоится.
Легла на кровать и уставилась в потолок. Антону не нужно было приглашение для того, чтобы понять, что я сдалась.
Несмотря ни на что Антон оказался нежным любовником, конечно, он не разбудил во мне ответную страсть, но и сказать, что мне было неприятно я не могу. Он опытный мужчина и, конечно же, мое тело ответило на его ласки. Не было того безумия, что я пережила с Яном. Но Антон методично, медленно и ласково подводил меня к удовольствию, каждым движением повышая его градус. Если бы не вся эта ситуация в целом, я бы подумала, что он влюблен в меня по-настоящему. Потому что всю ночь напролет он любил меня, подводя к черте несколько раз, так, что я забылась в чувственном удовольствии и начала сама отвечать на его ласки.
Проснулась я в двенадцать часов дня от пристального взгляда. Антон лежал рядом и смотрел на меня с таким обожанием, что аж дух захватывало, на лице играла улыбка. Если бы не обстоятельства нашей свадьбы, да и знакомства в целом, я бы поверила в этот взгляд.
— С добрым утром, любимая, — ласково произнес он.
Я смущенно улыбнулась и попыталась накрыться одеялом.
— Нет, не надо, — не дал мне этого сделать Антон.
Ну что ж, все барьеры рухнули, и он теперь мой муж. Я тихо вздохнула.
— Скажи мне, — начал он, все еще смотря на меня, — Теперь ты не жалеешь, что вышла за меня?
Боже, какое самодовольство иногда проявляют мужчины!
— Если ты думаешь, что одна ночь смогла стереть твой гнусный шантаж, то ты ошибаешься, — ответила я. Я не собиралась давать ему надежды и поднимать ветвь мира, которую он только что бросил мне своими шуточными словами.
— Что-то я не заметил этого, сегодня ночью, когда ты стонала подо мной, — бросил мне он.
— Да, Антон, — сказала я ему, серьезно глядя в глаза, — Любовником ты оказался хорошим, если я вообще могу судить об этом, имея мало опыта, но на остальное не рассчитывай.
— А твое остальное мне не нужно, — хохотнул он.
— Зачем же женился тогда?
— Не заставляй меня повторяться, — коротко бросил мне он.
Я решила укусить его побольнее.
— Ну, раз остальное тебе не нужно, то я полагаю, остальное я могу дарить любому другому мужчине.
— Не смей, — зарычал он, и дистанция между нами угрожающе сократилась. Я натянуто рассмеялась.
— Ладно, ладно, я просто хотела, чтобы ты понял — ничего не изменилось.
— Я тоже хочу, чтобы ты кое- что поняла, — он резко оказался сверху меня, — Я не собираюсь отступать, и делить тебя с кем-то другим тоже не собираюсь, — и так же резко раздвинул коленями мои ноги, — Все, что я говорил так и остается, не смей со мной играть…
На этот раз его объятья отличались от объятий в брачную ночь. Исчезла нежность, набросившись на меня, как голодный лев, он не столько занимался со мной любовью, сколько устанавливал свою метку, свое клеймо — я всецело принадлежу ему. Я наконец-то поняла, насколько разным может быть теперь уже мой муж. Господи, я ведь даже не знаю, кто он в принципе, что за человек. И возможно я вышла замуж за дьявола.
Моя жизнь зашла в тупик: я больше не хотела умирать и оказалась в тисках собственной глупости и эгоизма, я причиняла боль двум людям, один из которых был мой муж. Не один из них не знал всей правды обо мне…. Не знал о диагнозе бесплодия.
Имела ли я право скрывать это от Антона? Но с другой стороны, это не я тащила насильно его под венец.
Перед свадебным путешествием мы решили заехать к родителям, где мне опять пришлось играть роль любящей жены. Я улыбалась и шутила.
— Я надеюсь, вы скоро вернетесь, ведь путешествовать в таком положение пусть даже на маленьком сроке опасно.
— Мам, ну перестань, я уверена, что Тоша и волосу не даст с моей головы упасть, правда любимый? — обратилась я к Антону, бросив на него пламенный взгляд. В душе я ехидничала, а снаружи выглядело, будто я без ума от собственного мужа. Тоша ослепительно мне улыбнулся.
Мы уже ехали в направлении аэропорта, когда желание Антона прозвучало для меня ошеломляюще:
— Хотел бы я, чтобы хоть раз ты сказала мне это по-настоящему, — он посмотрел на меня выжидающе, — Что любишь.
— Тебе же не нужна моя любовь, — напомнила я.
Антон сжал зубы, отвернулся от меня и больше мы не разговаривали. В ту секунду мне показалось, что в глазах его проскользнуло сожаление.
Самолет приземлился в аэропорту Тулузы. Франция! Я давно мечтала посетить ее. И вот парадокс — в страну любви, в прекрасный город меня повез тот, кому моя любовь была не нужна. Тулуза прекрасный «розовый город», названный так из-за цвета зданий, находился на юге Франции между Средиземным морем и Атлантическим океаном. Естественно, все было по высшему разряду: четырёх звёздочный отель Crowne Plaza, большой и красиво оформленный номер с элегантной мебелью, шампанское и лепестки роз на постели. Вот эти лепестки роз доконали меня окончательно.
— Зачем все это? — в запале спросила его я.
— Я всего лишь хочу, чтобы медовый месяц, был похож на медовый месяц, а не на похороны, — спокойствию Антона можно было позавидовать.
— Это невозможно, мы оба это знаем, — тихо сказала я.
Антон грустно улыбнулся.
— Я прошу тебя, ради себя самой, не порти все, наслаждайся. Ничего уже не изменишь, просто живи. Посмотри, как тут красиво.
Я промолчала, в какой-то степени он был прав. Почему бы не дать шанс себе и ему? И началась самая долгая, мучительная и в тоже время прекрасная неделя для меня. Антон исполнял любой мой каприз, мы были везде, где я только изъявляла желание быть, все тулузские магазины одежды были в моем распоряжении, музеи, выставки, экскурсии. В ответ он требовал от меня только одно — ночи всецело принадлежат ему. С каждым днем я привыкала к нему все больше и больше, тем более романтическая обстановка только способствовала этому. Он знал, куда меня привезти. Через неделю я начала оживать, улыбалась и шутила с ним уже искренне, не так как раньше. В общем, я решила последовать его совету и просто жить. И, по возможности, наслаждаться. Но почему-то все равно чувствовала себя дешевкой, ложась к нему в постель каждую ночь. Несмотря на мои чувства, Антон проявлял неимоверную нежность ко мне, стоило ему коснутся моего тела. В эти моменты я почти верила, что он любит меня.
Мы должны были лететь в Испанию, и я с неохотой прощалась с Францией. Он привез меня в историческую часть города Заморы, где находился старинный замок de Zamora, окруженный романскими костелами. Я прыгала от радости как ребенок. Неделю мы должны были пробыть там. Красота замка меня поражала: высокие потолки, гобелены, оружие на стенах, картины с величественными грандами — все это производило впечатление. И наша спальня, несмотря ни на что, привела меня в полный восторг: огромная кровать с высоким балдахином с белоснежным кружевом, старинные подсвечники и полумрак. Я была настолько счастлива и благодарна ему за красивую сказку, которую он для меня сделал, что в этот момент просто кинулась на шею к своему мужу и поцеловала. Он тут же ответил мне жарким поцелуем, казалось, он вложил в него всю страсть ко мне. Но продолжения не последовало — он резко от меня отошел. К моему глубочайшему удивлению меня это разочаровало. Неужели я настолько люблю секс? Он просто смотрел на меня и улыбался, и на какой-то момент его улыбка показалась мне злой.
Моя интуиция меня не подвела. Уже поздним вечером, когда служащие этого замка-отеля разошлись по домам, я неожиданно резким движением оказалась опрокинутой на кровать. Посмотрев в его глаза, я поняла, что вовсе не желание продолжить наши сексуальные игры заставило его сделать это.
— Знаешь, — сказал он мне вкрадчивым голосом, — Сегодня мне пришло письмо. От Стрелковой Виктории.
Я все равно ничего ровным счетом не понимала, но интуиция уже вопила об опасности
— Очень интересная история, — продолжал он, — Как оказалось, ты познакомилась со мной не случайно. С ее братом ты все-таки спала. Вы поссорились, ты пошла в бар и познакомилась со мной. Случайно? Навряд ли. Я не верю в случайности. Решила разогреть его ревность? Не подумала о том, что буду чувствовать я? Милая, тебе нужно было найти объект попроще, рабочего или инженера, например. Потому что, использовать бандита в качестве запасного аэродрома, а потом выкинуть его как ненужную тряпку нужно уметь. Но даже на это я готов был закрыть глаза, я и без его сестры все это знал. Дальше хуже, то, что я не знал, о чем мне и сообщила его сестра — в ту ночь я попал в больницу, а ты впустила в свою постель Стрелка…
Вот она месть за брата. Браво, Вика. Я молчала, мои глаза были расширены от ужаса происходящего. Антон испепелял меня взглядом, в его глазах я разглядела то, чего так хотела раньше. Он хотел меня убить.
— Ты была уже со мной, но переспала с ним…
Я продолжала молчать.
— Это правда?
Я чувствовала страх, поглощающий меня с головой.
— Это правда?! — заорал он так, что мне казалось, у меня барабанные перепонки лопнут. Лгать не имело смысла.
— Да.
— Я убью эту тварь! — крикнул он, и собрался выйти из комнаты. Я кинулась ему на шею.
— Нет, Антон, пожалуйста, не трогай его, это только моя вина… — я замолчала, увидев выражение его лица, оно было просто пугающим.
— Защищаешь его… — это был даже не вопрос.
— Ты не пронимаешь, все не так! Он оказался фантастически похож на моего погибшего жениха. Когда Ян этэо узнал, он бросил меня, а я… я просто не хотела жить. С тобой я познакомилась только для того, чтобы… Чтобы ты помог мне…уйти из жизни. Я не хотела отношений, я хотела разозлить тебя, чтобы ты… — , я замолчала, не в силах продолжить дальше.
Вот я и призналась во всем. На лицо Антона было страшно смотреть, он долго молчал и только через какое-то время бесцветным голосом произнес:
— Собирайся, мы возвращаемся домой.
Всю дорогу обратно он игнорировал меня, как пустое место, я кусала губы в догадках, что произойдет дальше.
Не успела я зайти в подъезд дома, как подъехали люди Антона. Он впихнул меня в машину, и мы уехали куда-то. Страх начал разъедать мою душу, и усилился в сто крат, когда я узнала дом, к которому мы подъехали. Это был тот дом, с подвальным помещением, где я была за две недели до свадьбы. Антон вышел из машины, развернулся и, не глядя на меня, пошел в дом. Меня же из нее просто выволокли. Я царапалась и кусалась, но должного эффекта это не произвело. Через пару минут я оказалась в том же подвале. Он хотел наказать меня, но как?
Когда в подвал спустились еще трое парней Антона, я все поняла. Он не собирался меня убивать, для этого достаточно одного человека.
«…Я отдам тебя своим людям, ведь именно этого ты больше всего боишься»…
Они начали медленно ко мне приближаться….
Я царапалась и кусалась, я дралась, так как умела, но разве я могла их обезвредить. Слезы застилали мои глаза, у меня началась истерика. Я выла как зверь и жаждала только крови…
Чьи-то сильные руки все-таки добрались до меня и, неожиданно, встряхнули, сквозь помутненное сознание, я услышала голос Антона.
— Убирайтесь, я передумал!
У меня было одно желание — не подпустить, сдохнуть, но не позволить приблизиться.
— Лена, очнись, пожалуйста… — его голос почему-то не пугал меня больше, более того, я рада была его услышать.
— Лена, если хочешь, убей меня, но только очнись, посмотри на меня, пожалуйста…
И я вернулась. Антон сгреб меня в охапку, и качался вместе со мной в однотонном движении. Что-то обожгло мне щеку, и я с удивлением обнаружила слезы.
Но это не мои слезы, …а ЕГО.
Он смотрел на меня умоляюще, из глаз текли слезы, но он вряд ли их замечал.
— Что ты со мной делаешь, — прошептал он, — Я не смог…
Что ж прекрасно, признание монстра в своей слабости к женщине…
Я была сломлена, убита…Я не знала, что смерть бывает такой. Когда ты дышишь, но не живешь, двигаешься и не чувствуешь этого.
Я не знаю сколько прошло дней и ночей. Я перепутала их. Иногда мое помутненное сознание меркло окончательно, но через какое-то время я снова понимала где я нахожусь и что вокруг происходит. Как — будто кто-то дергал тумблер выключателя. Ко мне часто заходил Антон. Пытался говорить со мной, но я его просто не слышала. Его губы шевелились, но вместо звука был какой-то монотонный гул. В один день ко мне зашел незнакомый симпатичный парень и так же как Антон пытался со мной поговорить. Лицо у него было доброе, он улыбался мне. Потом, зачем-то начал светить мне в глаза каким-то фонариком и заставил выпить таблетки. Через день после этого я начала слышать не монотонный гул, а вполне нормальную речь. В глубине души я понимала, что потихоньку схожу с ума, но теперь это не имело никакого значения.
— Влад, скажи что-нибудь, ты же доктор! — громко говорил Антон из другой комнаты, — Она не разговаривает уже неделю, она отказывается есть, она сидит в одном и том же положении. Что делать?!
Если бы я могла усмехнуться, я бы это сделала, но мне так нравилось не двигаться и молчать, было бы еще лучше, если бы они все оставили меня в покое. Я даже как-то расстроилась из-за того, что снова стала понимать человеческую речь. По-видимому, Влад развел руками.
Уже вечером, Антон ввалился в мою комнату в сильном подпитии.
— Пожалуйста, заговори со мной, — умоляюще произнес он.
Зачем?
— Я знаю тебе плохо и больно, я виноват…
Ты знаешь, но вряд ли понимаешь масштабы содеянного.
— Если хочешь, ударь меня, накричи, но только не надо так…
— Как? — мой голос осип, казалось странным слышать свой голос в живую, а не внутри себя. Что-то снова во мне поменялось — я больше не хотела молчать, я хотела движений, хотела говорить. Мне даже стало интересно сколько дней я провела в коматозном состоянии.
Антон встряхнул головой, как будто прогоняя наваждение.
— Спасибо, — сказал он с видом побитой собаки, — Прости меня.
— Это все?
— Нет, — ответил он с грустной улыбкой, — Если бы я мог, я все бы исправил, мы начали бы все сначала.
Я встала, подошла к двери и, не оборачиваясь, сказала:
— Ты животное, злобное и дикое животное.
— Пусть я буду таким, — согласился он, — Не могу тебя отпустить, но и боль причинять тебе не могу. Ты моя, я с ума схожу по тебе…
— Я не верю тебе.
— Я докажу тебе это, — с уверенностью в голосе произнес он.
Я повернулась к нему.
— Если бы ты…не остановил их, я бы умерла. Мне почти это удалось.
— В тот момент я хотел, чтобы ты умерла, в тот момент, когда ты была в подвале, и я знал, что тебя ждет, я понял, что не могу…этого допустить, именно тогда, я понял, что ты для меня значишь, что твоя боль убивает меня. Я люблю тебя, девочка моя.
Дикий хохот вырвался из моей груди, хохот вперемешку со слезами. Антон подскочил ко мне и сжал в объятьях. Я чувствовала его поцелуи на своих губах, шее.
— Любимая, родная, прости меня…Я никогда больше не причиню боли…
В ту ночь он любил меня как безумный, пытаясь хоть как-то разбудить во мне тот огонь, который был в нем. Я не верила ему. Мне казалось, что я живу с монстром, который лишь играет в любовь…
Шли дни, я отдалилась от Антона, и иногда по ночам мне снился кошмар: подвал и трое ублюдков, надвигающихся на меня. Антон перестал мучить меня, и все чаще он не ночевал дома. Я не спрашивала его, где он был, когда утром он приходил домой, и от него пахло женскими духами. И так все понятно. Скоро его виноватый взгляд исчез, и появился новый — презрительный. Теперь он меня презирал. Презирал за то, что я не сделала даже попытки создать семью, но разве я хотела этого изначально? В один из таких вечеров я решила поговорить с ним.
— Антон, пора прекратить этот фарс, — он сидел возле недавно сделанного камина, попивая вино.
— Я не дам тебе развода, если ты об этом, — сказал он холодно.
— Но зачем все это? — я стремительно подошла к нему, — Ты не ночуешь в собственном доме, твои девочки меняются одна за другой…Странно, что ты сегодня дома. … Отпусти меня, Антон.
Он посмотрел на меня, как будто хотел найти в моих глазах ответы на свои вопросы и через минуту, отвернувшись, сказал:
— Нет.
Когда-то я начала один обман, который повлек за собой череду сплошной лжи. Вся моя жизнь была сплошным фарсом.
Прошел год со дня нашей свадьбы, родители тонко бросали намек на внука, а я молчала. По поводу беременности, из-за которой, якобы была свадьба, вопросов не было — мы сказали, что просто ошиблись. Антон не заговаривал со мной об этом, если вообще можно было назвать наши односложные ответы общением. У него на стороне появилась постоянная девочка — Лилия. Я молчала.
— Ты бездушная, — однажды бросил мне он. Если бы он знал, какие кошмары мучают меня по ночам, то возможно, не сказал бы так. Если бы он знал, что в последнее время его измены причиняют мне боль. Возможно ли полюбить своего мучителя? Любовь ли это или Стокгольмский синдром? Ясно было одно — мы оба мучаем друг друга.
Я сидела в кресле и смотрела на огонь, как вдруг в комнату ввалились мой муж со своей любовницей. Они громко смеялись, Лилия еле держалась на ногах, а мой муж поддерживал ее. Он казался более трезвым, чем она. Боль полоснула по сердцу — он привел ее в наш дом.
— У тебя есть совесть, Антон? — произнесла я.
— Я в своем доме и могу приводить кого захочу.
— Ты ведешь себя как свинья, — усталость я чувствовала безмерную.
— Ну, не чета тебе, — ухмыльнулся он.
— Что это значит?
— Это значит, что я дам тебе развод.
— Дело в том, — пробормотала пьяная Лилия, — Что мы ждем ребенка, поэтому решили создать семью…
Она что-то еще бормотала, но я уже не слушала. Ребенок…Маленький мальчик, похожий на своего отца как две капли воды… Антон, наверное, счастлив…
Я очнулась в собственной постели, возле меня сидел Влад, наш семейный доктор.
— Ну, что моя дорогая, и как вы умудрились себя довести до нервного срыва?
— Не знаю, — ответила я хриплым голосом, — Да и какая теперь разница.
— Всегда один и тот же ответ, а ваш муж тем временем с ума сходит, он поднял на уши всю нашу клинику. Лена, так нельзя…
Муж…Антон еще не ушел? Почему он здесь? Почему не носит на руках мать своего будущего ребенка, а ждет пока его ненормальная жена придет в себя?
— В общем, так, я вам прописываю полный покой, лекарства и никаких нервов, понятно?
— Да, Влад, спасибо тебе, — это уже произнес мой муж, я и не заметила, как он вошел. Пожелав нам всего доброго, Влад ушел.
Глядя на Антона, я разревелась. Все кончено, теперь точно.
— Уйди, прошу тебя… — прокричала я ему.
Он подошел ко мне и обнял.
— Хватит мучить себя и меня, — сказал он серьезно, — Я не безразличен тебе, это ты мне вчера дала ясно понять.
— Нет, — сказала я и мотнула для убедительности головой.
— Лена, любимая, ну что ты как маленькая, — он погладил меня по голове.
Любимая. … Сто лет не слышала от него этих слов.
— Какая разница как я к тебе отношусь, у тебя будет сын или дочь…
— Нет, Лилия не беременна, — ответил он, мне, улыбаясь, — Этот спектакль был для одного зрителя, для тебя. С Лилией мы расстались месяц назад, когда я понял, что ты любишь меня. Я и с ней был только для того, чтобы забыть тебя — не получилось…
— Ты чудовище…
— Пожалуйста, выслушай меня, — перебил он, — Я знаю, что я виноват перед тобой, я заставил тебя выйти за меня замуж, я подверг тебя опасности…Но я сходил с ума, от осознания того, что ты меня презираешь, или того хуже, что ты равнодушна ко мне. Когда тогда ты вошла в бар, я понял, что пропал. Никогда не верил в любовь с первого взгляда, а тут пришлось ощутить это на собственной шкуре. Было видно сразу, что ты не из местного контингента. Ты была чистой, светлой и очень красивой. Я был счастлив, когда ты обратила на меня свое внимание. Черт меня дернул узнать про тебя больше. Я словно сошел с ума. Но я решил, будь, что будет, я заставлю тебя быть со мной. Но когда сестра Стрелка прислала письмо, я не знал куда деваться от боли, а своим признанием, что во мне ты видишь киллера для себя, ты меня просто уничтожила. Только после того, что я натворил, я понял, что, причиняя боль тебе, причиняю ее себе. Я пытался тебя забыть, но не смог…Месяц назад все изменилось. Я вернулся домой поздно ночью, прошел в комнату, чтобы лечь спать и услышал, как ты плачешь…Ты плакала во сне, мне захотелось обнять тебя, чтобы защитить, но я боялся, что ты опять меня оттолкнешь. Я стоял и смотрел, как ты мучаешься…Через минуту все изменилось: ты звала меня, звала так, что я еле удержался, чтобы не кинуться к тебе и не обнять. Я не стал тебя будить, но подошел и поцеловал, а ты призналась, что любишь меня…
Я сидела окончательно смущенная и ошарашенная. Мое подсознание сыграло со мной злую шутку, выдавая свою хозяйку с головой.
— На следующий день, я расстался с Лилией. Но я знал, что никогда и ни за что ты в этом не признаешься, я слишком сильно обидел тебя в самом начале нашей жизни, мне нужно было добиться от тебя правды, и я заплатил Лилии за этот спектакль…
Антон смотрел на меня как раньше, нет, наверное, еще лучше. Мое сердце билось очень сильно. Я врала не только тебе, но и самой себе, — подумала я, — Как же я не заметила, что ты стал для меня самым близким человеком?
Я смотрела на него немного удивленным взглядом, его глаза улыбались, просто светились от счастья, он был уверен, что теперь все будет хорошо. Но у меня была тайна, которая касалась и его. Тайна, которая могла пустить нашу новую жизнь под откос. Я должна была сказать, просто обязана.
— Есть еще кое-что, чего ты не знаешь обо мне, — обреченно произнесла я.
Антон насторожился, слишком много сюрпризов я преподнесла ему за год нашей супружеской жизни. Я замолчала, в нерешительности, а Антон вздохнул.
— Давай, уж говори, теперь это не важно. Мы начнем все с нового листа.
— Это очень важно, Тош, настолько, что я пойму, если ты захочешь развода.
Если бы я сказала, что через минуту на нас упадет метеорит, это бы произвело меньшее впечатление на него.
— Я не могу иметь детей, — произнесла я и пристально посмотрела на него. Он молчал, в глазах застыл неподдельный ужас.
— Какая же я скотина, — простонал он.
Что? Почему он обвиняет себя?
— Прости меня за сцену с Лилией, я не знал, как это для тебя…
Вот в чем дело.
— И это вся твоя реакция? Антон, я не смогу родить тебе сына…
Он прервал меня поцелуем, нежным, ласковым.
— Есть клиники, которые нам помогут, там отличные врачи.
— Правда? — с надеждой в голосе спросила я.
— Правда, — ответил он мне, улыбаясь.
Это была первая ночь, когда я отвечала ему, искренне желая его сама, когда я отбросила все страхи и сомнения, когда между нами больше не было преград. Он любил меня так, будто сходил с ума, не было ни единого миллиметра моей кожи, где не побывали его губы. Его пальцы смело исследовали мое тело, словно в первый раз, точно хотели запомнить каждый изгиб, каждое ощущение. Он целовал меня ненасытно, и я с не меньшим жаром отвечала ему. Когда через долгое время ласк, он вошел в меня, мне казалось, что я взорвусь, разлечусь на молекулы. И всё это время он смотрел на меня глазами влюбленного и счастливого мужчины. Именно в этот момент я поверила ему.
Прошло полгода с момента лечения в лучшей заграничной клинике, а результатов не было. Антон успокаивал меня, что некоторые пары тратят на это гораздо больше времени, но все чаще и чаще я видела его задумчивым и отчужденным. Еще через полгода, наша семейная жизнь дала трещину. Он отчаялся и начал отдаляться от меня. Я глотала слезы, но молчала. Мне не в чем было его упрекнуть, в последний год он стал идеальным мужем: открыл свое частное сыскное агентство, много времени уделял мне, старался все сделать для семьи.
Беда случилась неожиданно для меня. Я без предупреждения заехала к нему на работу и застала его с секретаршей — глупо, банально и больно. Я не устраивала сцен, я просто ушла. В этот же день я собрала вещи и переехала в свою квартиру, где жила до свадьбы. Он пришел поздно вечером. У него хватило ума не оправдываться, он просто стоял и смотрел на меня.
— Пойми меня, — через минуту произнес он.
— Понимаю, — спокойно сказала я, — Я подала на развод сегодня.
Слово развод на него подействовало как красная тряпка на быка.
— Это глупо! — выкрикнул он.
— Глупы были мои надежды на счастливую жизнь, мне не дано!
— Нет, — выдохнул он и подлетел ко мне. Я начала отталкивать его, но Антона это только распалило, через минуту наша одежда валялась где-то в углу комнаты.
— Я люблю тебя до сих пор, маленькая моя… — с какой-то болью в голосе произнес он.
Он больше не хотел мучиться, он больше не хотел любить.
Я уехала из города рано утром, когда он еще спал. Уехала далеко, так чтобы он не нашел. В другом городе я нашла работу, зарплата была мизерной, а если учесть, что привыкла жить на широкую ногу, то можно сказать, что я работала бесплатно. Ее еле хватало, чтобы снять квартиру и что-то купить из еды. Но я ни за что не вернусь, я устала причинять боль близким мне людям. Антон мучился, он хотел ребенка, а я не могла ему это дать. Начиная, с тех пор как мы встретились, он страдал, сначала от моей холодности, потом от моего эгоизма. Заставлять его жить со мной без надежды на полноценную семью — это эгоизм с моей стороны. Без меня будет лучше, он не останется один.
Потекли дни, однотонные и тоскливые, я завела подруг и иногда вечерами, после работы мы сидели в кафе. Я не сильно страдала, искренне веря в то, что мой ласковый и нежный зверь найдет свое счастье.
Через месяц прошлое вернулось ко мне. В то утро я встала разбитая как никогда, меня мутило, еще через минуту я ринулась в ванную комнату. Догадка пришла мгновенно…Врачи помогли…Я была беременна. Со своими проблемами я совсем забыла, что у меня нарушился цикл, оказывается, это было вовсе не нарушение. Меня настолько ошеломила эта мысль, что я минут пять стояла перед зеркалом как вкопанная.
А еще через пять минут, в мое убежище вломились люди Антона, и он сам собственной персоной. Он грубо схватил меня, и я испугалась.
— Антон, пожалуйста, не надо, я жду ребенка… — взмолилась я, инстинктивно прикрывая свой живот рукой. Антон отшатнулся от меня.
— Ты беременна? — потрясенно переспросил он, но через минуту в его глазах появилась злость.
— И кто счастливый отец?
Меня возмутил этот вопрос, но зная нрав Антона, я его ожидала.
— Как ты можешь! — с горечью бросила я, — Ведь ты знаешь, что это твой ребенок!
— Не уверен, — жестко ответил мне он, — Тебя не было ровно месяц, ты банально сбежала, сбежала от меня, от проблем.
— Я хотела дать тебе шанс, на более счастливую жизнь, — начала оправдываться я.
— А у меня ты спросила, нужна мне такая жизнь?
— Пойми, я тогда потеряла надежду, а ты бы лет через пять возненавидел меня.
— Своим уходом ты почти этого добилась, я хочу ненавидеть тебя, правда у меня это плохо получается, — он сказал это с тихой яростью. Мне стало больно, невыносимо больно от этих слов.
— Уходи, — глухо сказала я.
— Не забывай, ты все еще моя жена, — он помахал перед моим носом заявлением о разводе, которое я неосмотрительно отправила с местного главпочтамта, что дало ему шанс найти меня. Я поджала губы.
— Как это понимать?
— Собирайся, ты едешь домой.
Я отрицательно покачала головой.
— Не вынуждай меня забирать тебя силой.
Ну что мне с ним делать?
Я подчинилась, впрочем, как всегда. За последние два года меня начало убивать постоянное чувство вины, ощущение, что я делаю не то и не так. Убегая от Антона, я убегала не только от проблем, я убегала от этого чувства виноватости во всем и всегда, впрочем, я убегала от самой себя. Иногда мне казалось, что уже мое рождение на этот свет было сплошной ошибкой, я не подхожу для этого мира, для этого века, мне не уютно. Вот и сейчас, сидя в машине около Антона, кроме обиды на его грубость, я испытывала чувство вины, за то, что заставила его страдать. Боже, как это все сложно!
Испытывать к человеку сильную привязанность, но в то же время и желание прибить, чем-нибудь потяжелее…
— Это действительно мой ребенок? — услышала я вопрос, от которого мне снова захотелось стукнуть его.
— Да, — ответила я сухо.
— Почему не позвонила, не сказала? Я бы сразу приехал. Ведь все наши проблемы были связаны именно с этим.
— Я сама узнала об этом за пять минут до твоего приезда.
— Ты не была еще у доктора? — взволнованно спросил он меня, — Ты не можешь ошибаться? — последнее слово он произнес так тихо, что я еле расслышала.
— Утренний токсикоз не спутаешь ни с чем, поверь мне.
Но все-таки он повез меня в клинику Влада, я сдала все необходимые анализы.
На следующий день, мы поехали узнать результаты, и оба нервничали. Перед самым входом, он остановил меня, притянул к себе и сказал:
— Родная, если не получилось, мы просто попробуем еще раз…Не сбегай больше. Ты мне нужна, я… Просто пропаду без тебя.
Я тихо вздохнула.
Нас встретил Влад и провел в свой кабинет.
— Я поздравляю вас, пришли анализы, и да, ты беременна, — ответил он на мой мысленный вопрос. Боже…я испытывала бурю эмоций, но когда я посмотрела на мужа, то поняла, что мои эмоции ничто по сравнению с его. На лице шквал разнообразных чувств: сомнения, радость, облегчение, и в то же время напряжение, и просто счастье. Только сейчас я осознала, насколько сильно он хотел ребенка.
— Естественно существует ряд опасностей, на таком маленьком сроке… — начал Влад. Но, Боже кто его слушал! Хотя, когда я в очередной раз посмотрела на Антона, то обнаружила, что он не просто внимательно слушает Влада, а буквально впитывает как губка.
Как только мы зашли домой, Антон поднял меня на руки и закружил, я засмеялась. Он был счастлив. Я была счастлива. Я мысленно поблагодарила Бога за этот подарок. Подарок, который возможно мы не заслужили, но долго вымаливали. Дальше потекли счастливые дни. Он нехотя уходил на работу и старался быстрее вернуться домой, Антон окружил меня вниманием и заботой. И даже когда у меня были постоянные перепады настроения, он мужественно их переносил. Я могла разбудить его посреди ночи и отправить за чем-нибудь немыслимым в плане пищи, но таким желанным для меня на тот момент. Мы вместе ходили по магазинам, и он как заправский отец, покупал пеленки, распашонки, чепчики, погремушки. Скоро наш дом начал напоминать детский магазин.
На седьмом месяце беременности, мне стало тяжело ходить, мой живот был просто громаден, чем вызывал гордость моего мужа. Сын будет крепеньким. УЗИ показало, что это будет мальчик, но я и так это знала. Я уже давно разговаривала с малышом, лежа на диване и поглаживая живот, я рассказывала ему про его отца, про то, как мы его любим и ждем. Антон приходил в восторг, при каждом его шевелении и пинке.
На девятый месяц я забыла, что такое сон, мой малыш спал днем, а ночью у него начиналась активная жизнь. Антон потерял сон вместе со мной, несмотря на уговоры, он не спал ночами, как и я, пытаясь поглаживаниями и разговорами угомонить малыша и дать мне поспать, иногда у него это получалось, и я засыпала, под его тихий говор.
Подошел срок родов, все уговаривали меня лечь в больницу, но я была непреклонна.
— Когда начнутся схватки, тогда и поеду, — упрямилась я. И они уступили. В беременность мое упрямство приобрело колоссальные размеры.
Ночью я почувствовала боль, и через какой-то период времени отошли воды. Антон носился как безумный, если бы он мог он поставил бы на уши весь город. Приехала скорая, и меня повезли в больницу.
Через пару часов, боль стало невозможно терпеть. Я держала мужа за руку и смотрела на него измученными глазами. Держала за руку…это, наверное, слабо сказано, я вцепилась в нее с такой силой, что иногда мне казалось, что я ее сломаю.
— Любимая, дыши глубже, — успокаивал меня Антон. Он был бледен и при каждом моем вскрике бледнел еще больше. Я не могла смотреть на его страдания, они мешали мне, заставляли страдать сильнее, отвлекали от малыша. Странно, что доктор вообще позволил ему присутствовать при родах, хотя для Антона нет ничего невозможного.
— Антон, уйди, прошу тебя! — выкрикнула я при очередном приступе боли.
Но он только покачал головой.
— Наверное, ты ненавидишь меня сейчас, — обреченно произнес он.
Я хотела сказать ему, что он дурак, но дыхание сперло, а пронзительная боль накатывала волнами, которым казалось, не будет конца.
Еще через час мое сознание стало мутным, я уже плохо соображала, я не могла говорить, я плавала где-то между болью и сном. Но все еще слышала.
— Родная, милая, прости…
Это Антон, винит себя, не понимая, какое счастье он мне дал…Боль кончиться. Когда-нибудь. Она ведь должна кончиться? Дальше тишина, долгая мучительная. Почему она не кончается? И вскрик моего сына. Громкий такой. Мне поднесли его к груди…
Темнота. И тишина. Я уже не помню, когда она началась, и не знаю, когда она закончиться. Я пытаюсь звать, но меня никто не слышит. Но почему? Я ведь кричу изо всех сил! Где Антон? А мой сын? Почему они не дают мне его? ….
— Мальчик здоров, крепенький…Но мать в очень тяжелом состоянии.
— Чем я могу помочь, все что угодно…
— Молитесь…Мы делаем, все возможное…
— Господи, нет, пожалуйста, не отнимай ее у меня…
Я плыву по сверкающим волнам, они обволакивают меня, мне уже не больно. … И так хорошо…Спокойно. Свет в вдалеке, очень яркий…Я иду к нему…Там кто — то стоит и протягивает мне руку…Я пытаюсь рассмотреть парня…Что-то знакомое в его фигуре, кто бы это мог быть?
Алексей! Алексей! Мое солнышко! Я так долго тебя искала!
— Доктор, пожалуйста, помогите ей! Я заплачу любые деньги.
— Антон, мы делаем все возможное и даже невозможное! Успокойтесь.
— Она не должна умереть, только не она …
Я подбежала к нему. Он улыбался.
— Здравствуй, — раздался его умиротворенный голос.
Он не изменился, такой же красивый, хотя нет… что-то поменялось…
— Тебе идут крылья.
Он совсем по-ангельски рассмеялся. Свет, яркий, волшебный, теплый, убаюкивающий…
— У нее падает пульс!
— Мать вашу, да сделайте вы хоть что-нибудь! Или я разнесу вашу богадельню по кирпичу!
— Или вы успокоитесь или выйдите отсюда!
Я не хочу уходить, здесь так спокойно, хорошо. Здесь нет боли. Алексей покачал головой.
— Тебе еще рано.
Но я не хочу возвращаться! Почему я должна?
— Они ждут тебя. Твой муж и сын.
Муж…, и сын….
— Пульса нет! Скорее же ну…
— Родная, вернись!
Я услышала. Он звал меня.
— Иди, тебе сюда действительно рано.
Его улыбка, свечение, мягкие крылья. Прощай, Лешка.
— До свидания… — я не знала, что ангелы умеют ухмыляться.
— Слава Богу! Пульс нормализовался.
— Спасибо, любимая, спасибо, что вернулась.
Боль вернулась вместе со мной. Почему люди должны испытывать боль? Боль при рождении, боль, когда умираешь. Боль — вечный спутник человеческой жизни…
Там нет боли. Есть только спокойствие и радость, несравнимая с человеческой.
— Пожалуйста, не бросай меня больше, не уходи….
Я не уйду, честно. Антон? Почему он не слышит меня?
— У нас родился прекрасный мальчик, здоровенький, у него твои глаза… Ты нужна ему.
Да, мой сын. Ты будешь против, если я назову его Алексеем? Хотя нет, пусть это имя останется только в моем сердце…