(Или: Путь на небеса мне заказан)
— Какого черта здесь происходит? — восклицаю я, несясь к бортику бассейна с такой скоростью, что рискую переломать себе ноги. Достигнув цели, принимаюсь тащить Софи из воды прямо за лямки купальника, и пофиг, что хлорка безнадежно портит мою шелковую блузку за двести пятьдесят долларов.
Софи непонимающе таращится на меня, Шейд, впрочем, тоже.
Надо признать, что мои высокочастотные визги звучат не совсем разборчиво и гармонично.
Но не будем забывать, что я только что застала своего жиголо в собственном бассейне со своей родной пятнадцатилетней дочерью.
Я же уже говорила об этом?
— Мам, — шипит Соф. — Успокойся! Ты позоришь меня! — шепчет она ругательства, будто так их Шейд не услышит, стоя всего в метре от нас. Я перевожу на нее взгляд.
— Позорю тебя?! Ты была в бассейне, в нарушении моих правил, с человеком гораздо старше тебя!
«И с человеком гораздо младше меня. Но этот факт не помешает мне вынести ему весь мозг, с чего бы?» — игнорирую я внутренний голос, который бесит меня своей правотой.
Софи молча смотрит на меня. Я поднимаю бровь, чувствуя, как стучит в висках.
— Ну???
— Хм, наверно, мне стоит пояснить? — подает голос Шейд, которого я не вижу за Софи.
Он выбирается из бассейна, а я еле удерживаюсь, чтобы не посмотреть на него. Я и так уверена, что он сокрушительно сексуален в мокрых плавках. Не надо мне сейчас этого видеть, надо сохранить злобный запал. Впрочем, следующее его высказывание вполне этому способствует.
— Софи сказала, что вы не возражаете. Ее отец уже полностью все оплатил, так что не о чем беспокоиться.
— Все оплатил? Ее отец все оплатил?
Сейчас я уже просто верещу, да так громко, что даже соседям должно быть слышно. Судя по характеру моих воплей, они уже должны были вызвать службу 911 и заявить о чрезвычайном происшествии. Похоже, так и есть.
Я немного успокаиваю себя, с трудом сглатываю, глядя в глубокие синие глаза Шейда.
— Мой бывший муж нанял тебя для моей дочери?
У Шейда чуть дергается щека, такое впечатление, что он сдерживает ухмылку. Вытираясь полотенцем, он подходит ближе ко мне, а я даже не пялюсь на его практически обнаженное тело.
Я реально суперженщина. И я на удивление полна охренительного мужества.
— Да, именно так, — подтверждает Шейд. — Теперь я тренер Софи по плаванию. Меня зовут Колби, мисс Ланкастер. Надеюсь, теперь все улажено.
— Тренер по плаванию, — повторяю я, впадая в оцепенение по мере того, как постепенно до меня доходит смысл. Я совсем забыла про это.
— Да, тренер, — огрызается Софи, испепеляя меня взглядом. — Что с тобой? Чем, ты думала, мы тут еще занимаемся? — она свирепо смотрит на меня и так сейчас напоминает своего отца.
— Не знаю, — тихо говорю я. — Просто не ожидала, — я поворачиваюсь к Софи. — Я только на днях дала согласие. Как ты все так быстро устроила? И как уговорила отца дать денег?
Софи выглядит самодовольной.
— Он чувствовал себя виноватым. Так что тебе вообще не о чем теперь беспокоиться. Он все устроил.
Я даже не задаюсь вопросом, как именно она это провернула. Ее папаша с большей радостью выпишет чек, откупившись от своих отцовских обязанностей, нежели лишний раз проведет с ней время. И уверена, она это знает. И пользуется этим. Так все подростки поступают. В нашем же случае, мне не в чем ее упрекнуть. Если кто и заслуживает быть использованным, так это засранец Рик.
Шейд-Колби сморит на меня, и в его глазах больше нет ухмылки.
— Ничего, что я нахожусь здесь? — спрашивает он.
И я знаю, что он имеет в виду.
Ничего, что мой жиголо тренирует мою пятнадцатилетнюю дочь в моем бассейне, и при этом их тела едва ли прикрыты купальниками? Хм, даже не знаю. Сколько у меня времени на размышление? Если бы я была хорошей матерью, разве я бы задавалась таким вопросом? Я бы уже выпроводила его взашей. Хотя, если бы я была хорошей матерью, я бы ничего о нем не знала, потому как не наняла бы его для оказания сексуальных услуг. Так ведь?
Господи! Я ужасная мать. Я спала с жиголо. А теперь он в моем бассейне. Служба опеки просто обязана лишить меня родительских прав, потому что в моем бассейне жиголо с моей малолетней дочерью. Мне одна дорога — прямиком в ад. Вечно гореть в геенне огненной.
Я на грани срыва.
И, думаю, Шейд-Колби это понимает, поэтому быстро оборачивается к Софи.
— Знаешь что, Софи? Давай ты проплывешь несколько раз на выносливость. Предлагаю двадцать кругов, а затем сделай десять упражнений, которые я тебе показывал. А мы с твоей мамой пока присядем и обсудим план твоих тренировок.
Софи смотрит на меня, ища моего согласия. Я киваю, и она, развернувшись, ныряет в сверкающую воду. Теперь видно только ее обтягивающий купальник, мелькающий под бирюзовой рябью.
Шейд-Колби берет меня за локоть и уводит на кухню, где аккуратно усаживает в кресло и направляется к моему холодильнику. Достает бутылку вина, которую я открыла вчера вечером, и наливает мне стакан. Вложив его в мои руки, садится прямо напротив меня.
— Как ты? — спрашивает он.
Я осушаю стакан в три глотка.
— Не знаю, — честно отвечаю. — Я недавно позволила своей подруге уговорить меня на ночное рандеву с тобой, а теперь застаю тебя в бассейне, занимающимся с моей дочкой. Не уверена, что хорошая мать допустила бы такое.
— Почему? — спрашивает он удивленно. — Из-за другой моей работы? Могу тебя заверить: когда я работаю в «Утопии», я — Шейд. В остальное время, и в том числе, которое провожу в бассейне с Софи, я — Колби. И я одинаково хорош в любой из этих ролей. Я настоящий профессионал. Твоя дочь никогда не столкнется с Шейдом. Я не педофил, Элли.
Я наблюдаю за ним, как морщится его лоб, когда он хмурит брови. Как по-мальчишески он наклоняет голову. Его бицепсы, еще влажные, блестят под солнечными лучами, проникающими из кухонного окна. Мое сердце пропускает удар при воспоминании о том, как той ночью эти руки удерживали и обнимали мое тело, пока он трахал меня сзади.
Я тяжело сглатываю.
— Просто странно. Это был шок. И теперь я даже не знаю, что делать.
Колби усмехается, и в том, как самодовольно изгибаются его губы, я вижу Шейда.
— Я же говорил тебе… Думаю, ты нуждаешься в том, чтобы я сказал тебе, что делать. Было похоже, что тебе это понравилось в ту ночь. И я скажу тебе сейчас. Нет ничего предосудительного в том, что я буду заниматься с твоей дочкой. Я отличный пловец. Я четыре года плавал за сборную колледжа и выиграл несколько чемпионатов штата. Я знаю свое дело, клянусь.
— О, я знаю это, — выдаю я с кислой миной. — Просто… Я не знаю…
— Предлагаю сделку, — говорит Шейд-Колби. — Дай мне пять минут побыть в роли Шейда. После этого мы выйдем, и ты досмотришь мой урок с Софи. Если ты не согласишься, что я в состоянии абсолютно и полностью разделять обе своих профессии, я без проблем подберу для Софи другого инструктора по плаванию.
— Думаешь, сможешь убедить меня за пять минут? — смотрю на него с сомнением.
Он выглядит самонадеянным.
— Уверен.
Я вскидываю подбородок.
— Договорились. Сделка принимается.
Шейд-Колби подходит к двери и выглядывает наружу.
— Окей. Софи пока еще плавает. Где ближайшая запирающаяся комната?
Я указываю на прачечную, примыкающую к кухне. Он тащит меня туда и закрывает за нами дверь на замок.
— Пять минут, — напоминаю я.
— Пять минут, — он кивает.
Без всяческих прелюдий он с ходу стягивает с меня юбку и чулки и сажает на стиральную машинку. Опускается и, не отрывая своих кобальтовых глаз от моих, врывается в меня своим языком. Я всхлипываю и выгибаюсь навстречу его рту.
Мне немного неловко, ведь я проходила в чулках весь день, с утра не была в душе, да и Софи может вернуться в любой момент.
Но дверь-то заперта.
И все это так заводит!
— Расслабься, — говорит он, а его рот не отрывается от моей кожи. — Ты такая вкусная.
Он мастерски работает языком. Он очень, очень хорош в своем деле.
Я кончаю за три минуты. Кончаю тихо, без громких стонов и вскрикиваний, не хочу, чтобы Софи услышала и прибежала. Шейд следит за моим лицом во время оргазма, и на его лице я вижу удовлетворение. Когда мое тело прекращает содрогаться (на что уходит еще секунд тридцать), он снимает меня с машинки, прижимая к своему телу.
Скользя по нему, я чувствую, что его пенис тверд и толкается навстречу мне. Я сглатываю.
Он накрывает мой рот своим, и я чувствую свой вкус.
«Твою ж мать! Я, блин, долбаная сучка, — думаю про себя. — Или просто долбанутая. В любом случае, определенная степень долбанутости присутствует».
Он отстраняется.
— Ты попробовала свой вкус?
Я киваю.
— Мне охренеть как нравится твой вкус, — говорит он. — И я очень хочу оттрахать тебя сейчас. Но не буду. Потому как сейчас я стану Колби и пойду заниматься с твоей дочкой. Но если ты решишь, что все еще заинтересована в моих услугах, то можешь позвонить и назначить встречу, тогда мы и закончим начатое. Слышишь?
— Хорошо, — киваю я.
— И еще, просто чтобы ты знала, по тебе ни за что не догадаешься, что у тебя дочь-тинейджер. Ты потрясающая!
Он поправляет свои плавки и уходит до того, как я успеваю собраться с мыслями.
Я понимаю, что наконец-то полностью расслаблена, и из-за его комплимента, и из-за его… хм… услуг.
Прислонившись к сушилке, пытаюсь выровнять дыхание и надеваю юбку. Засовываю чулки в грязное белье, поправляю волосы и направляюсь к бассейну досматривать тренировку Софи. Я наблюдаю, развалившись в шезлонге на солнышке.
Он оказался прав. Он отличный профессионал и точно знает, что делает. Да и Рик уже за все расплатился. Не осталось никакого резона отказываться.
Закончив упражнения, Софи уходит в дом переодеться, а Колби присаживается около меня. Без сомнения, сейчас передо мной именно Колби. Капли с его мокрых волос падают мне на ногу, и я их стряхиваю.
— Ну? — он говорит с усмешкой. — Что скажешь?
Я качаю головой.
— Хорошо. Я убедилась, что ты профессионал. Да и сейчас не самый подходящий момент, чтобы отказывать Софи. Так что, да, ты остаешься.
Колби смотрит на меня, его синие глаза сияют. Он небрежно снимает полотенце, прикрывавшее его спину. Его сильную, широкую, сексуальную спину. Еле удерживаюсь, чтобы не смотреть на нее. Честно, я до сих пор продолжаю удивляться своей мужественной выдержке.
— Остаюсь в качестве инструктора для Софи? Или в качестве Шейда… для тебя?
Он не отрывает от меня взгляда, ожидая ответа.
Я разглядываю его мускулистую грудь, выпуклые загорелые бицепсы, ямочку на левой щеке. И вспоминаю, как его эрегированный пенис упирался в меня там, в прачечной, и вздыхаю.
— И так, и так.
Он ухмыляется, знает ведь, что победил. А я вечером заношу его мобильный в свой телефон.
Все-таки гореть мне после смерти в геенне огненной, ну хоть будет за что.