- Где это вы ее видели?
- На пароме! Насколько я понимаю, жить она будет у паромщика.
- Пусть живет... Яшка ее хоть бить не будет!
- Егор Петрович, а ведь у него действительно невеста есть!
- Какая она мне невеста! Все она врет! А вы, как врач, должны бы пресекать эти разговоры. Она как одета?
- Вполне прилично! Егор Петрович, невеста эта - того! - И Цыпин повертел пальцем у виска. - Роза Линькова! Роза, Роза, вянет от мороза! завопил Цыпин. - Ага, того! Она живет в Линьках. Там всего восемь домов и одни старики. Зимой, честно, живут только благодаря этой Розе. Она по любому морозу, по любому снегу идет в магазин за хлебом. Берет мешок и, верите, - с мешком обратно. Итого - сорок пять километров! А любит она попеременно - то Бляхина, то Яшку-перевозчика. Ну, Яков не особенно в счет, Яков пьющий зело! А что касается товарища Бляхина, то тут... Любовь!
- Дура она! Дура! Болтает, и все... А вы, как врач...
- Бляхин! - остановил его Цыпин. - Она одета очень прилично. Егор Петрович, если она одета нормально - значит, в данный момент она в уме. Значит, Семен нынче любовь раскрутит! - И Цыпин покатился со смеху.
Появилась Надя. Сомов встретил ее на кухне.
- Кто у вас? - спросила она.
- Цыпин и Бляхин.
- Я видела сегодня Розу. Ты ее не знаешь?
- Только что Цыпин рассказывал.
- Бедная... - Надя хотела проехать в мастерскую, но Сомов удержал ее.
- Ты до сих пор то на "вы" со мной, то на "ты"!
- Егор! Если бы я... Если бы ты мог... Мне видеть тебя - какой-то восторг! И я не знаю, бывает ли так? Но как только вижу тебя, теряюсь и говорю глупости, как вот сейчас! Егор, а давай завтра пойдем на тот обрыв.
- Нет-нет! Завтра - к реке.
- Хорошо... - Наденька взяла его руку и поцеловала. Она теперь часто целовала его руку. Целовала и прижималась щекой к его ладони. Егор ощущал ее нежную кожу, чувствовал, как бьется пульс на ее шее. От Наденьки всегда пахло свежестью. В эти мгновения Сомов готов был встать перед ней на колени, объясниться ей в любви. Он представлял, как она вспыхнет, как он станет целовать ее чуть припухлые губы... Как близко-близко увидит ее синие глаза...
Сомов понимал, что Надя и есть та самая девушка, которая ему судьбой завещана. И будь она здорова, он бы женился на ней не раздумывая! "А будет ли вообще она здорова? - думал Сомов. - Возможно ли после такой болезни выздоровление?" И не знал, что себе ответить.
За окном показался Усольцев с женой.
- Гости идут... - тихо сказал он Наде.
Она улыбнулась и быстро уехала.
Усольцевы принесли черемуховой наливки, долго рассказывали, как ее делают. Сомов внес самовар. Наденька за это время успела сделать карандашный набросок Бляхина. Все разглядывали, в том числе и Семен, и все, кроме него самого, находили, что хорошо.
- Меня лучше в профиль рисовать! В профиль всегда похоже выходит, говорил Бляхин. Он, хоть и не находил вовсе сходства, был очень доволен, что привлек к себе внимание. Даже раскраснелся от удовольствия.
Когда разлили чай и добавили в него черемуховой настойки, прибежала Рита Цыпина.
- Вы видели, Роза приехала! Я как раз из больницы выхожу, вижу она... В белом платье! Братцы, честное слово, в белом платье!
- Это пахомовское платье! - вспомнила Лена Усольцева. - Точно-точно!
И тут все наперебой стали вспоминать, какая была свадьба у Пахомовых и как наутро всю семью нашли мертвыми. Выяснилось, что пили они привезенный спирт, а спирт оказался не питьевым. В живых осталась только старуха, которая не пила.
И вот подвенечное платье оказалось у Розы. Старуха раздала вещи умерших. Люди, особенно кто победнее, брали охотно. Роза взяла себе белое кружевное платье, обрезала его до колен и стала носить.
- Зимой она ходит в ватных брюках и телогрейке, - тихо, одному Сомову, сказала Надя.
От этих разговоров Бляхин беспокойно ерзал на табуретке и часто глядел в окно. Цыпин это приметил.
- Семен, тебе надо подкрепиться! Иначе Яшку не одолеешь!
Рассказали и о Яшке-паромщике. Это был старый, совершенно спившийся человек. Рядом с паромом стоит будка, в которой он живет. Когда приходила Роза, она тоже жила в этой будке. И если Яшка гнал ее, она шла ночевать на паром.
- А где ее родители? - спросил Сомов.
- Нету у нее родителей, - тихо ответил Бляхин. - Ее подбросили в Линьках. Никто ее не брал, а после одна женщина взяла. Ее кто-то из города привез. Потом эта женщина, я слыхал, померла. Так вот Роза и живет: где накормят, где оденут.
- Как много несчастных... - сказала Надя. - Я раньше это не очень видела, а теперь вижу.
- Все это от водки! - строго заключила Лена.
Усольцев вдруг побагровел.
- А ты все знаешь, да? Ты все пережила, да? А может, от электричества?!
- Чего ты завелся? - сделала круглые глаза Лена.
- Да то! Несешь чушь. Ни милосердия в тебе, ни... Вообще ни черта!
- Вот это дал! - восхищенно сказал Цыпин.
Лена молчала растерянно, и было видно, как она собирается с ответом.
- Милосердие исчезает... - сказала Надя. - Оно исчезает потому, что о нем почему-то не говорят. Вот вы, Цыпин, вы доктор, а смеетесь над больной. Значит, никакой вы не доктор.
- Знаешь, Наденька, ты много на себя берешь! - вскинулась жена Цыпина.
- Я не смеюсь! Я шучу, - сказал Цыпин. - Это другое дело.
- Что это ты оправдываешься? - строго урезонила его Рита
- Я?! Я не оправдываюсь!
- Егор Петрович, вам, наверное, скучно среди нас? - тихо спросил побледневший Усольцев.