Лика не теряла надежды поговорить с Виктором. Она решила, что, если он так и не захочет ее выслушать, то на крайний случай можно написать ему письмо. Действовать его же методами.
Это была лишь первая неделя после отпуска, а девушка уже чувствовала себя уставшей и измотанной, по большей степени из-за того, что плохо спала. А спала она плохо из-за постоянных мыслей о Лере и Саттарове. Единственное, что ее успокаивало — это архивная работа. Нудные, монотонные, нескончаемые действия. Одно и то же каждый день, каждый час. Спокойная, тихая обстановка, мерный стук клавиш, приглушенный свет — что может быть лучше, когда твою душу рвет в клочья от боли и страха все потерять?
Женский коллектив архива все еще не желал принимать новенькую в свою стаю. Коллеги не звали ее на чай, не разговаривали, даже не смотрели в ее сторону и, кажется, Лика догадывалась, почему. Несмотря на усидчивость и старание, скорость ее работы была хуже, чем у остальных. Они уже знали архивную систему от и до и могли вносить данные с закрытыми глазами, а Лика продолжала перепроверять каждый документ в страхе ошибиться и из-за этого делала меньше всех в отделе.
Вот если бы ей разрешили слушать музыку в наушниках… Это бы наверняка повысило ее продуктивность, но, увы, развлечения в архиве не приветствовались.
«Ничего, — думала Лика, — дайте мне еще пару недель, и я оставлю вас далеко позади. Тогда посмотрим, кто тут плохо работает».
На самом деле, ей не столько хотелось что-то доказать, сколько мучило желание хоть где-то преуспеть, стать нужной и ценной. Раз уж ей фатально не везет в любви, то хотя бы в работе она не подкачает.
Обед был временем свободы и глотком свежего воздуха. Лика бежала в общий буфет как на праздник. Кстати, Леры там она больше не видела, так же, как и Саттарова. Аня и Света уверяли, что он уезжает на обед один, но Лика постоянно думала, что он где-то пересекается с бывшей. Впрочем, от этих мыслей было уже ни горячо, ни холодно.
В четверг, после обеда, Лика попрощалась с подругами и направилась к лифту, чтобы вернуться в поднебесную архива на четырнадцатый этаж. Когда лифт остановился, там были другие сотрудники, один из которых попридержал для Лики двери. Так как ехать ей, судя по нажатым кнопкам, предстояло выше всех, она стала пробираться к задней стенке кабины.
И там стояли они. Саттаров и Лера.
Увидев этих двоих вместе, Лика растерялась на доли секунды, но быстро взяла себя в руки. Стоять и смотреть на них не было никакого желания, поэтому она развернулась лицом к выходу и, теребя пуговицу на пиджаке, принялась мысленно отсчитывать этажи.
«Ну же, быстрее…»
На седьмом этаже Саттаров проскользнул мимо Лики и вышел, а за ним еще шесть человек. Лера же так и осталась стоять позади — отдел аудита находился на десятом этаже. Когда лифт достиг отметки «9», Лика почувствовала удар в плечо. Проходя к дверям, Лера намеренно ее задела, ведь места в лифте было предостаточно. Терпеть такое было никак нельзя. Точнее, Лика в тот момент просто не смогла бы отреагировать на явную провокацию спокойно, ее всю аж распирало от вспыхнувшего гнева. Она дернула Смагину за ворот блузки и с чувством произнесла:
— Слышь, овца!
— Это ты мне, Анжелочка? — Лера обернулась и состроила невинное лицо.
— А разве ты видишь тут других овец? — процедила Лика.
— Я не виновата, что ты, корова, занимаешь пол-лифта. — С этими словами Лера развернулась обратно к выходу.
Когда она уже хотела было выйти, Лика зацепила ее туфлю мыском своей ноги. Точно так же, как они делали это в школе ради веселья. Правда, сейчас обеим явно было не до смеха.
Не ожидая подвоха, Смагина продолжила движение, а затем спотыкнулась и упала на колени.
— Ты что делаешь, сука?! — рявкнула она, вскакивая с мягкого лифтового ковролина. После этого развернулась и толкнула обидчицу двумя руками, от чего та отлетела в стену.
Две женщины, что ехали с ними, визжа, выпрыгнули в закрывающиеся двери.
— Я еще даже не начинала ничего делать, — прошипела в ответ Лика.
Отпрянув от стены, она ударила Лере ладонью в лоб. Та налетела на кнопки с номерами этажей и нажала целых пять. Лифт на какое-то время остановился, на его дисплее начали мелькать непонятные символы — видно, система начала перезагрузку, чтобы вновь продолжить движение.
— Ты че, совсем оборзела, тварь?? Я из-за тебя колготки порвала!
— Не велика потеря. Отправлю тебе двадцать рублей, купишь три пары новых, еще на помаду останется.
— Это ты носишь колготки по рублю, а мои стоят как весь твой паленый гардероб!
Девушки ходили по кругу огромной кабины лифта, не решаясь вступать в драку.
— Кстати, а Саттаров не упоминал в разговоре, что сжег матрас после твоего перфоманса? Мне он сказал, что боялся подцепить вшей.
Лера бросилась на Лику словно кобра. Та успела отпрянуть, но Смагиной удалось вцепиться ногтями в кожу ее рук. Лика ударила соперницу в колено, и только после этого удалось вырвать руки из ногтевых тисков. Однако Лера не собиралась сдаваться и тут же вцепилась оппонентке в волосы.
Лика завопила, как раненый зверь, больше не от боли, а от обиды, что теперь ее укладка безнадежно испорчена. Смагина остервенело мотала рукой, будто собиралась бить бывшую подругу головой о металлические стены лифта. Лика поняла, что пришло время вспомнить пару ударов из бокса, уроки которого она во времена Валерьяныча брала чисто от скуки. Занеся кулак, она поддала Смагиной снизу по подбородку, а затем добавила в ключицу. В боксе таких ударов не было, но Лика умела бить правильно, поэтому Лере ничего не оставалось, как отпустить волосы и осесть по стенке на пол от боли.
Система лифта перезагрузилась, и он снова начал движение. Правда, в обратном направлении, к подземной парковке, на нулевой этаж. Однако на седьмом кто-то нажал кнопку вызова, поэтому через мгновение двери кабины гостеприимно открылись и явили миру результаты драки двух девушек.
Среди людей, ожидающих лифта, находился и Саттаров. Хмурый, как предураганное небо.
— Ты об этом пожалеешь, Григорян! — поднимаясь, прошипела Лера. — Можешь собирать свои манатки и проваливать. Я добьюсь, чтобы тебя уволили. Теперь единственным местом, куда тебя возьмут, будет палатка с беляшами возле метро.
К тому моменту Саттарова уже и след простыл. Лера вышла из лифта, а Лика так и осталась стоять, пока сотрудники загружались внутрь. Последней в кабину шмыгнула Марго.
— Ты-то тут откуда? — удивилась Лика.
— А я кошка, гуляю, где хочу, забыла? — со смехом шепнула та, отводя подругу в дальний угол, подальше от всех. — Ты сумасшедшая, мать, но я в восторге! Эта выдра теперь на работе с неделю не появится, у нее вся челюсть опухла!
— Ага, зато он теперь меня уволит. Слышала, что сказала Смагина? — Лика заплакала, осматривая свои исцарапанные руки. — Точно уволит.
— Еще чего. Нашла, кого слушать. Выдры здесь приказы не отдают, а он тебя увольнять не станет. Хотел бы — уже бы давно уволил. Но ты лучше с неделю не показывайся ему на глаза. От греха подальше.
Вскоре девушки уже стояли в коридоре четырнадцатого этажа.
— Слушай, Рит, как ты думаешь, может, мне написать ему письмо? Объясню все текстом, раз он не хочет меня слушать.
— Это можно, да, — кивнула Марго. — Он сделал точно так же, когда ты не хотела его слушать, и это сработало.
До конца рабочего дня у Лики было тяжело на сердце. После этой драки в лифте она уже не верила в лучшее. Смагина может преподнести все так, будто Лика первая набросилась на нее, и все из-за ревности. В глазах Саттарова это будет выглядеть жалко, и после этого он не захочет иметь никаких дел с девицей, у которой от отчаянья и ревности напрочь сорвало крышу. Он презирал отчаянье в любом проявлении. Лера наверняка об этом знала и теперь точно постарается окончательно испортить образ теперь уже бывшей девушки в его глазах.
Лике действительно было нечем крыть. Оставалось только написать письмо и надеяться, что он не удалит его, как только увидит, кто его прислал.