Несмазанные оси телег отчаянно скрипели, повозки переваливалась с камня на камень, но к цели все же приближали.
Проехав прямо, направо, налево и еще раз направо, кавалькада достигла центральной площади, которая, конечно, и близко не могла сравниться с велиградской, но была обширна и вмещала всех желающих поглазеть на зрелище.
А зрелище было то еще.
Прохода для телег дальше не было. Поэтому, оставив их позади, Джуба быстро и активно начал проталкиваться вперед сквозь толпу, окружающую самый центр площади. Он, не стесняясь, пользовался локтями, некоторых особо ретивых попросту откидывал в сторону, пару раз зарядил в рожу самым недовольным, и вскоре вышел в первые ряды.
Хорошо Ворону, он летал сверху, наблюдал, а потом уселся на крышу одного из домов и замер.
В центре площади стоял помост, застланный соломой. Это и была импровизированная арена. Сделано все было просто, но со вкусом: по углам вбиты в землю четыре дубовых крепких бревна, соединенные между собой тонкими березками.
Джуба тут же сообразил, куда они попали, и почему все местные жители побросали свои дела и явились на площадь — такое зрелище бывает не часто!
Бои!
На жизнь, не на смерть. Между всеми желающими из местных, кто считал, что может сравниться силами с прославленными бойцами, и прибывшими силачами — мастерами своего дела.
Было их пятеро, силачей и мастеров, и ездили они от деревни к деревне, от города к городу, от страны к стране, дабы помериться с силами с любым, кто способен бросить вызов. Ежели таких не находилось, они устраивали меж собой показательные бои на потеху публике и себе на радость. За годы гастролей силачи устали показывать силу, и лучшим времяпрепровождением для них являлся спокойный вечер, без драк и происшествий.
К моменту, когда Игги протиснулся в первый ряд, большая часть представления уже завершилась. Как раз в этот момент один из приезжих силачей уронил на землю главного местного дебошира и хулигана Сбыню и равнодушно заламывал ему руку на изгиб, ожидая, пока Сбыня не сдастся.
Но в том неожиданно взыграла гордость, он терпел и молчал… ровно до того момента, пока не раздался громкий хруст, и не показалась на всеобщее обозрение белая локтевая кость.
Вот тут Сбыня закричал, даже заорал, и народ начал хлопать в ладоши. Во-первых, одобряя умения мастера-борца, а во-вторых, радуясь, что Сбыня на долгое время выбыл из активной жизни, уж больно он всем надоел за последнее время.
Бои шли, конечно, на деньги.
Несколько серебряных монет за бой — это немного, но особо отличившимся бойцам благодарные зрители накидывали еще и еще.
Вот и сейчас, радуясь за поражение Сбыни, приезжий богатырь насобирал изрядное количество монет.
— Кто еще желает сразиться за титул чемпиона всех земель и городов с непобедимой командой мастера Оггра? — на всю площадь заорал карлик-распорядитель, одетый в черный фрак, цилиндр и клетчатые штаны. Джуба сразу его и не приметил, пока тот не начал голосить. — Ставлю на кон целый золотой против ваших десяти серебряных, что никто не совладает с нашими чемпионами!
Джуба подумал, почему бы и нет, и шагнул вперед.
— У меня есть боец! — сообщил он негромко, но его слова тут же понеслись по толпе дальше и дальше. — Ставлю на него… хм… сто серебряных монет!
Народ на площади заволновался и начал перешептываться, обсуждая Игги и его внешний вид, благо, хоть, тонкая кольчуга не выделялась под одеждой.
Карлик подскочил к Джубе близко-близко, но все же держась на некотором расстоянии, осмотрел его с ног до головы, чуть не обнюхав — Игги выглядел… опасным, и только потом подозрительно спросил:
— Сам, что ли, драться будешь?
— Ты тупой, недоросль? — спокойно поинтересовался Игги, вызвав этим вопросом смех вокруг. — Я же сказал четко и ясно: у меня есть боец! Да вот же он!
К рингу как раз в этот момент протолкался ничего не подозревающий Кудр во всей красе. Зрители тут же оценили его узкие плечи, огромный нос, прыщи, тонкие ручки и ножки. Со всех сторон доносились смешки, которые перерастали в гогот, сначала негромкий, потом вполголоса, а затем все вокруг начали ржать, аки кони.
— Это твой боец? — карлик тоже не понимал. — И на него ты ставишь сто серебряных монет?
Кудр в этот момент громко икнул, не привычный к подобному массовому вниманию. Народ заржал еще громче, а Игги подтвердил:
— Это мой боец, сто монет на него!
— Принято! — карлик понял, что тут можно заработать, и тут же плюнул на ладонь и хлопнул ладонями с Джубой.
Тот улыбнулся во все зубы и, повернувшись к Кудру, коротко сказал:
— Готовься, сейчас будешь драться!
Боярыч, не ожидавший подвоха, опешил. Он посмотрел на Игги, на ринг, на карлика, на толпу, опять на Игги. Тот все так же широко скалился и разводил руками, мол, так уж вышло, не обессудь.
— Я не буду драться! Ты должен драться за меня! Таков был уговор! За то деньги плачены!
— То в подвигах, прописанных от царя-батюшки, — пояснил ему Джуба, — а тут другая история, тут надо показать всем, кто ты есть такой на этом свете…
— Я не буду…
Игги схватил его за грудки, приподнял и прошипел прямо в лицо:
— Быстро! Считаю до трех, потом убью! Один…
Этого хватило. Боярыч, словно обезумевший, сорвал с себя все лишнее, оставшись только в рубахе и портках, и залез на ринг. С другой стороны его уже ожидал победитель прошлой схватки, силач и борец, несравненный Говен, мастер кулачного боя.
— Жаба, за что ты так со мной, мерзкая жаба, тебя батя порешит… — бормотал Кудр, пытаясь держаться подальше от своего противника. Тот наступал, ухмыляясь во весь щербатый рот, боярыч отступал. Вот только особо отступать ему было некуда, помост небольшой, огорожен, вокруг толпа: глазеют, кричат, подбадривают, насмехаются, оскорбляют — и все одновременно.
— Ничего, — приговаривал Игги, — за одного битого двух небитых дают. А если еще и пинанный, да оплеванный, да за волосы тасканный — вообще на вес золота пойдешь! Лишь бы не обмоченный — это перебор, согласен…
Вскоре настал момент, когда отступать было некуда. Тога Кудр решился провести атаку — свой единственный шанс на победу.
— А-а-а-а! — заорал он что было мочи и прыганул на Говена, как козел в огород.
Любопытно, но кое-какими умениями Кудр все же обладал, и скаканул в целом правильно, держа локти прижатыми к бокам, кулаки на уровне подбородка, ноги чуть полусогнутыми. И его удар почти достиг своей цели… почти…
Говен в последний миг очухался от изумления, ушел в сторону от тычка, и сам в ответ провел несколько мощных ударов, от которых боярыча закрутило, завертело и отбросило бездыханной тушкой в дальний угол помоста.
Карлик-распорядитель метнулся к телу Кудра, похлопал его по щекам, проверил дыхание и громогласно заявил:
— Жить будет! Вот только гадить придется под себя! Победителем боя объявляется силач Говен!
«Не побоялся, дрался до последнего, — подумал Игги, глядя на бездыханного Кудра. — Я еще сделаю из него человека…»
Боярыча под руки утащили в сторону и начали приводить в чувство, но пока безуспешно.
Народ начал одобрительно кричать и бросать шапки в воздух. Карлик уже подбежал к Игги и требовательно протянул руку.
— Сто монет дай!
Джуба легко отсчитал требуемую сумму, скорбно качая при этом головой.
— Эх, не подфартило мне… эх, не повезло…
— Бывает, — снисходительно улыбаясь, сказал карлик. — Приходи еще, когда этот очнется и чему-нибудь научится…
— Есть у меня еще тысяча монет, — как бы между делом сообщил Джуба, — но уж больно плохой день для меня нынче…
— Тысяча монет, говоришь? — заинтересовался карлик. — И боец другой имеется?
— Имеется, но больно худой он… если уж мой лучший крепыш пал с первого удара, то этого, плохонького, и выпускать боюсь…
— Смотри сам, — карлик сделал вид, что собирается уйти прочь, но потом все же обернулся и предложил, якобы от чистого сердца: — Даю тебе против твоей тысячи серебра… скажем, пятьсот золота! Рискнешь?
Игги в сомнениях пожал плечами.
— Сумма привлекательная, что уж говорить… но и день неудачный… а есть у тебя пятьсот монет то? Али врешь?
Карлик оскорбился до глубины души.
— Я никогда не вру, слышишь, оглобля? Вот монеты! — он вытащил из-за пазухи увесистый мешочек и потряс им.
— Ну, тогда пусть мои деньги и твои деньги держит кто-то незаинтересованный, пока бой не окончится. Согласен? — И, не дожидаясь ответа, выкрикнул: — Есть тут честный человек, кто хочет заработать десять серебряных монет? Выходи вперед!
Сразу несколько местных приняли приглашение, Игги выбрал самого крепкого на вид и вручил ему свой мешок, а карлик — свой.
— Что же, была не была, авось да получится! — сорвал с себя шапку Джуба и бросил ее на землю. — Будет тебе драка!
— А где же боец твой? Что-то не видать его? — съехидничал карлик. — Мой-то вон стоит, дожидается, измаялся весь!
Говен все так же торчал на помосте, дожидаясь второго поединка. Был он зол и весел.
— Дубы-ы-ы-ня! Подь сюды! — заорал на всю площадь Игги.
Где-то позади толпы началось шевеление. Люди с отчаянной руганью разлетались в стороны, словно там пробирался элефант*. То Дубыня шел на зов хозяина.
*Как-то в Велиград привозили одного элефанта с цирком. Он испражнялся столь обильно, что трое цирковых постоянно ходили за ним с лопатами и ведрами. Известный стихослагатель и певец из народа Елисей даже сложил в его честь поэму. К сожалению, большая ее часть считается утраченной, удалось сохранить лишь эти строки:
«По улицам слона водили, как будто напоказ,
Слон гадил столько, как не принято у нас…»
Деревенский богатырь возвышался над толпой на целую голову, и по мере его приближения настроение у карлика начало портиться.
— И это твой плохонький? Обманул, обдувала!
— За обдувалу ответишь, но после, — спокойно парировал Игги. — А боец мой и в самом деле плох, ему еще учиться и учиться, он только начинает свой путь!
Дубыня, тем временем, прошел через толпу, разрезав ее на две неровные части, остановился перед Джубой и спросил:
— Звал, хозяин? Что сделать требуется?
Игги указал перстом на помост, где ожидал уже далеко не такой самоуверенный и веселый Говен.
— Того мужика побей!
Дубыня бросил короткий взгляд на противника и уточнил:
— Насмерть?
— Нет, но калечить дозволяется…
Без лишних слов Дубыня скинул с себя кольчужку, оставшись в красной рубахе, да портках, потом подумал, скинул и рубаху — новая, жалко, и полез на помост.
Выглядел он внушительно: огромный, крепкий, могучий, кулаки размером с голову ребенка. Толпа уважительно рассматривала богатыря.
Когда он протискивался сквозь березок, Говен решил применить хитрый и подлый трюк: быстро подбежал к Дубыне и попытался пнуть его в голову подкованным сапогом, дезориентировать, а то и вовсе сознания лишить. Но Дубыня ловко перехватил его ногу, крутанул и оттолкнул от себя.
Говен отлетел через всю деревянную площадку обратно, упал неудачно, но тут же встал. А Дубыня, тем временем, окончательно вылез на помост и встал по центру, поджидая соперника.
Деревенский богатырь стоял, словно крепкое дерево, вросши ногами в помост. Его главной проблемой являлось отсутствие техники боя. Приезжий силач, напротив, обладал опытом и умениями, но все же, несмотря на собственные габариты, визуально проигрывал Дубыне. Однако сдаваться он не собирался, зная, что на кону стоит крупная сумма и репутация.
Говен пошел кругом вокруг Дубыни, как раньше пытался ходить Кудр. Вот только движения силача были плавными, как у кошки, шаги упругими. Дубыня стоял спокойно и лишь поворачивался в сторону противника.
Внезапно Говен прыгнул вперед, ловко увернувшись от тычка со стороны Дубыни, и внезапно оказался у того за спиной, чтобы тут же прыгануть на шею богатырю и взять ее в надежный захват.
Игги вдохнул воздух и забыл его выдохнуть, настолько его захватило происходящее на помосте. Неужели, он рассчитал неправильно и все деньги уйдут коту под хвост?
Но Дубыня даже не пошатнулся, только лицо его покраснело и напряглось так, что выступили все жилы. Вместо того, чтобы упасть на колени и задыхаться, он медленно поднял правую руку вверх и, схватив врага за отворот рубахи, одним движением перекинул его через себя.
Тот упал еще более неудачно, чем в первый раз, неестественно вывернув левую ногу, и тут же сверху всей немалой массой на него приземлился Дубыня.
Что-то хрустнуло и там, и сям. Говен вскрикнул от боли и страха за свою жизнь. А Дубыня повернул голову к Игги и уточнил на всякий случай:
— Калечить сильно можно?
— Умеренно. Но особо не жалей, этот никого не жалел…
Более ничего не спрашивая, деревенский богатырь сломал Говену обе руки, каждую в двух местах. Левая нога у того уже была сломана, целой осталась лишь правая.
Силач уже не скулил, он плакал. Но Игги решил, что поделом, но хватит.
— Бой окончен! — крикнул он вместо карлика, который замер, с ужасом глядя на своего прославленного бойца. — Деньги на бочку!
Но забрать честный выигрыш он не успел. Откуда-то со стороны на помост выскочили четыре оставшихся силача — костяк команды мастера Оггра, да и карлик, выпав из оцепенения, схватил нож и тоже полез на настил.
У всех у них была одна-единственная цель — отомстить за Говена обдувалам, избить их до полусмерти, искалечить или даже жизни лишить.
Вчетвером на одного — не честно!
— Этих можешь не жалеть! — разрешил Джуба, и потеха началась.
Дубыня раздавал тумаки направо и налево, силачи разлетались в стороны, как мячики отскакивая от помоста, и вновь бросались в драку, чтобы получить очередную затрещину. И все по кругу.
Игги в драку не вмешивался, лишь приглядывал за карликом, который, несмотря на свои размеры, казался ему самым опасным в этой компании.
Карлик пока держался в самом углу, в пекло не лез, но Джуба видел, что у того в руках нож, и сам взял увесистый камень, валявшийся у помоста. В схватке он не участвовал, пожалев гастролирующих силачей. Если Дубыня их может всего лишь покалечить, до Джуба попросту прибьет — а это было бы уже слишком.
Наконец, карлик решил, что пора, и шустрой лисицей шмыганул за спину к деревенскому богатырю, но Игги был настороже.
Короткий замах, камень взлетел воздух, словно выпущенный из пращи, и попал прямо в лоб мерзкому карлику.
Толпа, радостно глазевшая на невиданную драку, охнула и разразилась бурными аплодисментами. Такого представления они не видели еще ни разу в своей скучной, деревенской жизни*.
*От рассвета да заката, день за днем, год за годом, поколение за поколением, они жили по канонам, которые никогда не менялись. В этом были и плюсы, но был и огромный минус — скука! Впрочем, скучно было лишь тем, кто привык к иной жизни, крестьяне же не скучали, считая свое существование полным благ и даров. Они так и говорили друг другу при встрече: «Даров!». Что означало «Пусть боги будут к тебе щедры и внимательны!»
Карлика несколько раз перевернуло и унесло куда-то вдаль, за помост, где он и остался лежать с окровавленной головой.
Дубыня к тому моменту успел в легкой степени покалечить двух из четырех силачей. Одному выбил плечо, второму ткнул пальцем в глаз, остальным же просто накидывал щедрых тумаков, и рука его бить не устала.
Игги же представление надоело.
— Всем стоять бояться! — заорал он таким повелительным тоном, что замерли не только силачи Оггра и Дубыня, замерла вся площадь.
Голос Джубы обладал определенным колдовством, когда это требовалось для дела. Просто каждый, слышавший его, внезапно осознавал, что вот этот внешне вполне приятный мужчина, если его ослушаться, может прийти ночью лично к тебе и отрезать голову… или другие части тела… Откуда приходило подобное понимание, никто объяснить не мог. Но оно было, и этого обычно хватало.
— Вы четверо, — обратился он к силачам, — либо делаете так, чтобы я забыл о вашем существовании, либо я разрешу моему плохенькому взять свою железную палку, которую он называет мечом!
Силачи вняли голосу разума. Уже через минуту, поддерживая друг друга под руки, и волоча карлика и Говена за ноги, они скрылись с площади.
Игги в полной тишине подошел к человеку, ответственному за сохранность денег, забрал честно заработанное, не забыв отсыпать ему обещанные десять серебряных монет.
Потом повернулся к молчаливой и слегка настороженной толпе, поклонился и сказал:
— Представление окончено! Если вам понравилось, кричите «ура»!
Толпа молчала. Потом раздался одиночный выкрик:
— Ура!
Голос был тонок и пискляв. Игги заподозрил, что кричал Кудр, пришедший в себя и спрятавшийся за спинами людей.
Но остальные, сначала негромко, а потом дружно и во весь голос начали скандировать:
— Ура! Ура! Ура! Ура!..
— Так-то вот, — довольно улыбнулся Джуба, — заедем к вам на обратном пути. Готовьте новых силачей. И деньги!
Все, кто стоял к нему близко и слышал эти слова, в ужасе бросились врассыпную. Им хватило и одного визита гастролирующей банды.
Остальные жители радовались еще долго, даже тогда, когда повозка и телега со странными путешественниками уже покинула пределы деревни, а потом еще месяц обсуждали в харчевне подробности драки, смакуя отдельные моменты, и рассказывая, как они сами поступили бы на месте бойцов. Конечно, они бы победили, это и ежу понятно!
Команда мастера Оггра*, кроме самого мастера, залечивала свои раны долгие полгода. В конце они дали кровавую клятву найти и отомстить. Но, к счастью для себя, столь же дружно решили ее не исполнять. Поэтому и остались живы.
*Мастером Оггром, как выяснилось, звали того самого карлика-распорядителя. От удара камнем, запущенным крепкой рукой Джубы, он обрел просветление и ушел в горы, наблюдая там за прыжками горных козлов и козочек. В какой-то момент он решил, что и сам способен на подобное, но, к сожалению, карлик ошибся. Его ножки были коротковаты, и первый же прыжок через пропасть закончился для него трагически.