Кто терпит иго - слаб, его должны хулить,
И доблесть только в том, чтобы свободным слыть.
А то, что это так, не может быть сомнений
Уж десять видел ты напрасных покушений.
Что, коль опасность ждет в одиннадцатый раз?
Ведь, может, все, о чем я говорю сейчас,
Есть только верный знак, что небо посылает.
Иных путей тебя спасти оно не знает.
Зачем ты доводам вверяешься пустым?
Прекрасно умереть владыкой мировым,
Но смерть нельзя признать достойною и правой,
Коль жизнь нас доброю не увенчала славой.
Цинна
Любовь к отечеству была всегда важна,
Но благу общему должна служить она;
Свобода, будто бы желаемая Римом,
Была бы для него благодеяньем мнимым,
Несущим только вред, и не равна тому,
Что Цезарь может дать народу своему.
Тому, кто заслужил, он раздает награды,
За злодеяния карает без пощады,
Со справедливостью распределяет он
Гражданские блага, ничем не отвлечен.
В народоправстве же иначе все бывает;
Рассудка голосу народ уж не внимает,
Все честолюбием захвачены права,
Продажны почести, а честность - лишь слова.
Ничтожнейший тиран, чьей власти нет и года,
Сознав, что краткий срок он нужен для народа,
Счастливых замыслов срывает ранний цвет,
Чтоб не отдать плода идущему вослед.
И, коль грядущее его уж не тревожит,
Он с поля общего берет себе, что может,
И верит, что легко простит потерю тот,
Кто так же, как и он, поступит в свой черед.
Всех хуже государств то, где народ - владыка.
Август
Однако Рим таков, от мала до велика,
И ненависть к царям, что длится пять веков,
Что с молоком всосать младенец здесь готов,
В сердцах, мне кажется, вовек неистребима.
Максим
Да, удивительно упорство злое Рима!
Оздоровительных народ не хочет мер,
В обычаях ему, не в разуме - пример;
И заблуждение, отвергнутое, Цинной,
Народу кажется отрадою единой.
Питая эту мысль, стремясь к мечте своей,
Столь часто он ступал по головам царей,