Я берусь за работу свадебного фотографа, играю роль второй камеры на нескольких местных свадьбах и помолвках. Это неполный рабочий день, временная должность, пока штатный ассистент восстанавливается после операции.
В течение следующих нескольких недель я чувствую себя непривычно несчастной. Возможно, дело в недавно прошедшем дне рождении, и двадцать четыре года — более гормональный возраст, чем я думала, но я в этом сомневаюсь. Как бы безумно это ни звучало, я немного растеряна. После того, как я столько времени чувствовала себя рабой эпилепсии, долгов по медицинским счетам и студенческому кредиту — о, а потом и брака, — я не знаю, как справиться с этой новообретенной свободой. Врач скорректировал мое лекарство против судорог. Физически я чувствую себя лучше. Каждый день делаю упражнения. Экономлю много денег. И получаю зарплату за фотографии, не бросая при этом уборку. Тогда, почему я так безумно напугана?
— Я позволил тебе пропустить День благодарения, но в Рождество ты не будешь сидеть дома одна, — объявляет Зак, упаковывая подарки на полу в гостиной. И это за неделю до Рождества.
Я вытираю пыль со столика и лампы.
— Позволил мне пропустить День благодарения? В тот день ты работал.
— Но моя семья приглашала тебя на обед.
У него замечательная семья. Они ни разу не спросили его о проявленном ко мне милосердии. Полагаю, они понимают, что Сьюзи хотела бы этого. Конечно, они не в курсе всего масштаба его щедрости. Они знают только, что он разрешил мне остаться здесь.
— Я не готова ходить к ним на праздники в отсутствии тебя. Я бы закончила тем, что перебрала гоголь-моголя и проболталась, что мы женаты. Или тебя это устраивает? — Я смотрю на него из-за настольной лампы.
— Хороший довод.
Я ухмыляюсь, чувствуя себя победителем в своих рассуждениях.
— Но на Рождество я там буду.
— Да, но это праздник раздачи подарков. Это просто странно. По мне, так Рождество более личный праздник. И это будет твое первое Рождество без Сьюзи. Такое ощущение, что это немного… — я морщу нос, — неприкосновенно? И… что ты делаешь?
Я вздрагиваю при виде того, как он упаковывает подарки, если это можно назвать упаковкой.
— Ты о чем?
— Ты когда-нибудь заворачивал подарки? — Я бросаю тряпку через плечо и опускаюсь на колени на пол рядом с ним. — Нужно отрезать часть лишней бумаги, чтобы край ровно прилегал к стенке коробки. Ты заворачиваешь куб, а это выглядит как комок. И даже не рассказывай мне о своих талантах завязывать бантики. Думала, у тебя склонность к перфекционизму.
Я смеюсь.
Зак поднимает руки вверх, сдаваясь.
— Ради бога, Мисс Королева Степени В Области Искусств, не стесняйтесь заворачивать, пока я…
— Закончишь вытирать пыль.
Он громко смеется, вставая.
— Нет. Пока я читаю книгу. Смотрю телевизор. Бездельничаю. Играю на гитаре. Возможности безграничны.
Играет на гитаре. Он часто делал это по ночам. Ему нравится наблюдать, как я редактирую фотографии, а я люблю слушать, как он играет на гитаре в своей спальне. Иногда он еще и поет. Эти ночи — мои любимые. Когда я съеду, буду скучать по его пальцам, перебирающим струны, услаждающие мой слух любимой колыбельной.
— Возможности безграничны… Мне нравится, как это звучит, Закари. Я думаю, у тебя все будет хорошо в этой жизни.
— В этой жизни? — доносится из кухни его смех.
Я слышу шуршание фольги. Он добрался до рождественского печенья, которое я испекла.
— Да. В этой жизни. За другую жизнь я говорить не возьмусь. В другой жизни ты мог бы быть горячей штучкой.
Он высовывает голову из-за угла. Конечно же, уплетая одно из печенек в форме ёлки, которые я украшала целый день.
— Парни могут быть горячими штучками?
— Ты можешь быть штучкой и… — Я кусаю губы и склоняю голову, чтобы скрыть свой румянец, и лезвием ножниц завиваю ленту в спиральку.
— Но не горячей штучкой?
Я слегка качаю головой, по крайней мере, полдюжины раз.
— Я этого не говорила. То есть… да. Некоторые парни могут быть горячей штучкой.
— Но не я?
Потея, я пожимаю плечами. Боже… он заставляет меня слишком сильно потеть.
— Я понимаю. Ты относишься ко мне как к старшему брату. И не можешь думать, что твой старший брат горячий.
Старший брат? Нет. Я не считаю его старшим братом. Это было бы очень неуместно.
Мы женаты.
Я все время думаю о нем.
В смысле… ВСЕ время.
— Нет. Я не могу думать, что мой старший брат горячий. Вот Аарон может быть горячим.
Но ты не мой старший брат. Ты мой муж. И очень аппетитный.
Зак замирает, медленно пережевывая то, что уже у него во рту.
— Тебе нравится Аарон?
Я принимаюсь за упаковку (исправление) другого подарка.
— Конечно. Он милый. Забавный. Ему чуть за двадцать. Одинокий. Что тут может не нравиться?
— Он мой брат, — бормочет Зак, слизывая с губ крошки.
С ухмылкой смотрю на него через плечо.
— Я в курсе. И я не говорила, что собираюсь завести с ним интрижку или что-то в этом роде. Просто делюсь наблюдением, раз уж ты спросил.
— Я спросил, потому что ты назвала его имя.
Зак немного… ну, не знаю. Обеспокоен, что ли? Не уверена в причине его беспокойства. Аарон не урод. Он не калибра Зака (на мой взгляд), но очень привлекательный.
Спровоцированная мною боль или что-то еще, что он скрывает внутри, пробуждает в моей груди необычайную печаль. По закону я его жена, но не источник его счастья, несмотря на то, что немного приложила к нему руку. Может, я не источник, а ангел, присматривающий за ним, чтобы гарантировать, что с ним все в порядке. Как я и обещала Сьюзи.
— К другим новостям…
Я снова сосредотачиваюсь на упаковке.
— Вскоре моя временная работа подойдет к концу. Ассистент фотографа выходит с больничного через две недели. И я нашла другую работу, решения по которой сейчас жду. Фотограф/тревел-блогер. Я подписана на нее в социальных сетях, и она ищет другого фотографа для своих путешествий в следующем году. Под ее постом столько комментариев. Но… — улыбаюсь я. — Она написала мне, и ей нравятся фотографии на моей странице. На следующий день после Рождества я собираюсь встретиться с ней в Нью-Йорке. Она живет там, но дома бывает редко. Зак, мне кажется, она действительно заинтересована в том, чтобы выбрать меня!
— Значит… ты бы путешествовала с ней и фотографировала? — уточняет Зак.
— Да.
Он раздумывает, чуть скривив губы на бок.
— И она будет тебе платить?
— Да. Ну, у меня пока нет всех подробностей, но я буду получать процент от ее публикаций на страницах в социальных сетях.
Зак несколько раз кивает.
— Инфлюэнсер?
— Да, но не думаю, что это основная часть ее дохода, во всяком случае, пока. У нее еще есть собственный бизнес по фотосъемке, и она будет платить мне процент от этих работ, если я буду помогать ей со съемкой.
— Хм. Интересно. Значит, ты будешь путешествовать.
Я ухмыляюсь.
— Да. Думаю, большую часть следующего года проведу в путешествиях. Это стало бы невероятной возможностью создать свое портфолио и собрать аудиторию в социальных сетях.
— Звучит… — он изучает меня, поджимая губы на несколько секунд, — …идеально. Ты заслуживаешь всего самого лучшего, что может предложить жизнь. Сюзанна так думала, и я тоже. — Он пожимает одним плечом. — Вот почему я женился на тебе.
Я опускаю взгляд, сосредотачиваясь на переупаковке его подарков. Я знаю истинную причину его женитьбы на мне, даже если мое сердце живет глупыми мечтами. Возможно, еще слишком рано говорить ему, что Сьюзи хотела, чтобы я его полюбила. И я думаю, она хотела, чтобы он тоже полюбил меня. Могу ли я влюбиться в своего мужа и следовать своим мечтам? Или это взаимоисключающие вещи?
— Это было бы… отличной возможностью. Но работа пока не моя. Тем не менее, я настроена очень оптимистично. И я бы перестала путаться у тебя под ногами. Это хорошо. Верно?
— Когда твоя первая поездка? — Он засовывает руки в карманы.
— Повторю, работа пока не моя. Но в январе она собирается на Гавайи. — Я не могу скрыть ухмылку.
Искренняя улыбка касается его губ так же, как и каждого сантиметра моей кожи.
— Я так понимаю, ты никогда там не была.
— На Гавайях? — Я смеюсь. — Нет. Никогда. А ты?
Прежде чем он успевает ответить, я закатываю глаза.
— Да. Конечно же, был. Скорее всего, в мире очень мало мест, где ты не побывал.
Он кивает.
Медленная улыбка скользит по моему лицу, и это так приятно. Мне не требуется его одобрения, чтобы путешествовать и исследовать следующую главу моей жизни, но все же я хочу этого. Хочу, чтобы он радовался за меня. Хочу знать, что с ним все будет в порядке.
— Я проведу с тобой Рождество.
Он хмыкает, но это не мешает чему-то, напоминающему удовлетворение, расплыться по его лицу.
— Кроме того… — Я показываю ему идеально завернутый подарок. — Мне необходимо быть там, чтобы присвоить себе эти шедевры.
— Думаешь, их больше впечатлит упаковка, чем подарки?
— Да. Я слышала твой разговор с мамой в прошлом месяце. Вы обменялись списками подарков. Пусть ты не знаешь, что именно получишь, но это точно что-то из того списка. Так что реакция на сюрприз будет в лучшем случае вялая. Но упаковка… — я шевелю бровями, — идеальна.
— Ох, Эм… — он ухмыляется, прежде чем повернуться и исчезнуть в коридоре. — Я не такой предсказуемый.
Эм…
Он никогда не называл меня Эм. Все зовут меня Эм, кроме него. До сегодняшнего момента. Как ему удалось превратить нечто повседневное и обыденное в необычное? Как две буквы и звук, столь похожий на тихое гудение, заставляют эту бьющуюся штуку в моей груди подпрыгивать и трепетать?
Бабочки…
Я могла бы быть… возможно… на пороге нового приключения, которое начнется на Гавайях — рискнуть и погрузиться в жизнь, о которой всегда мечтала. Но… я хочу эту работу еще и из-за отчаянной необходимости сбежать от этих чувств. Чувств, которые я испытываю к своему мужу.