Гавайи.
Фиджи.
Новая Зеландия.
Тасмания.
Австралия.
Пять островов за двенадцать недель. Двенадцать недель без Зака и Гарри Паутера… но, по большей части, без Зака.
Он мой поклонник номер один в Инстаграм, всегда лайкает мои посты и оставляет комментарии типа, «хороший загар», или рекомендации ресторана, потому что он путешествовал по многим местам, где я тоже теперь отметилась.
В тех редких случаях, когда позволяет наше расписание, например, как сегодня вечером, мы разговариваем по телефону. Пока здесь, в Австралии, для меня поздний вечер, для Зака — раннее утро. Каждый раз во время нашей беседы я прикусываю язык, потому что первыми словами, рвущимися слететь с моих губ, всегда были: «Я так по тебе скучаю!».
— В твоем паспорте штампы из нескольких мест, где я не был. Не буду врать… я тебе немного завидую, — говорит он, как только я отвечаю на его звонок.
— Ты не был в Австралии? С трудом верится, — говорю я вместо своего отчаянного: «Я так по тебе скучаю!».
— В Австралии я бывал. Но не на Фиджи или в Тасмании.
Меня будоражит мысль, что я посетила места, которых Зак никогда не видел. Странным образом это заставляет меня чувствовать себя старше, чем я есть — опытной и зрелой.
— Это просто сон какой-то. Я все жду, что меня разбудят и скажут, что мне нельзя спать на стоянке супермаркета.
Зак молчит. Слишком рано для шуток про бездомных? Я должна смеяться над своей жизнью, чтобы по-настоящему ценить то, где нахожусь в данный момент.
— В прошлые выходные вы фотографировали свадьбу, — говорит он.
— Да! О, боже… это было не запланировано, как и вся та поездка. Но обстоятельства вокруг свадебного представления слишком безумны, чтобы быть правдой… но это правда. Абсолютная удача с их стороны. Мы занимались своими делами, потягивали напитки на пляже, наблюдая за свадьбой, может, ярдах в пятидесяти от нас, и без шуток… фотограф просто рухнул, когда невеста шла к жениху. Оказалось, у него диабет, но нас уверили, что с ним все будет в порядке, и все же из-за этого пару некому было фотографировать. И представь себе, Лия в бикини подходит к паре, — в одной руке у нее стакан с напитком, на бедре болтается камера, — и говорит: «Если хотите, мы с подругой можем вас поснимать». Так мы и сделали… в бикини! Пара настаивала, чтобы нам заплатить, но Лия сказала, что никаких денег не надо, если они подпишут фоторелиз и позволят нам разместить фотографии на ее веб-сайте и в социальных сетях.
— Удачное время, — говорит Зак. От звучания его голоса моя тоска по нему лишь усиливается. — Как ты себя чувствуешь? Принимаешь лекарства? Высыпаешься? Ограждаешь себя от обезвоживания?
Я закатываю глаза.
— Да, папочка.
— С кем ты разговариваешь? — спрашивает Лия, открывая дверь в нашу крошечную комнату после посещения общей ванной комнаты в хостеле Сиднея.
Я посылаю ей взгляд «разве не очевидно», потому что она знает, что, в отличие от нее, мне может звонить только один человек. У Лии огромная семья, разбросанная по всем Соединенным Штатам, плюс ее неофициальная семья, они же друзья, которыми она обзавелась по всему миру за время путешествий. Думаю, у нее любовники как минимум в дюжине стран. Я редко видела ее на Фиджи из-за сексуального мужчины по имени Нете, которого она звала Нед.
Когда я закатываю глаза, чтобы дать понять, с кем разговариваю, Лия делает несколько преувеличенных движений бедрами, как обычно, ведя себя несносно.
Я ее люблю.
— Лия только что вошла в комнату, — сообщаю я Заку.
— Но я могу уйти, если вы хотите заняться сексом по телефону, — кричит она.
Тишина на линии. Оглушающая. Как в могиле. За ужином она выпила слишком много вина.
— О, боже… — Я бросаю на нее суровый взгляд, слетая с односпальной кровати и выскакивая из комнаты. — Она пьяна, — в отчаянии кричу я, находя уединенную нишу в саду позади хостела.
Зак усмехается, но это звучит натянуто. Неловко.
— Как твоя семья? Ты носил цветы Сьюзи? — Я редко упоминаю Сьюзи, но после комментария Лии о сексе по телефону я ищу буквально любую причину сменить тему.
— С ними все в порядке. Аарон недавно обручился.
— Что? Ты серьезно?
— Ага. Думаю, когда ты знаешь, ты знаешь.
Я киваю, и между нами возникает еще одна многозначительная пауза. Он ничего не уточняет и не говорит о том, носил ли цветы Сьюзи.
— Передай ему мои поздравления, и что я не могу дождаться встречи с его невестой.
— Передам.
— Итак… завтра твой день рождения, старичок.
Зак смеется.
— Да.
— Что будешь делать на свой день рождения?
— Работать.
Я хмурюсь.
— Ясно. А твой экипаж устроит тебе вечеринку?
— Вообще-то, вечером мы выбрались немного расслабиться, так как наш вылет лишь завтра ночью, и утром мы можем отоспаться.
— Хорошо. — Я хихикаю. — Ты пьян. У тебя утро. То есть, вы гуляли прошлой ночью, не сегодняшней. Или ты говоришь о будущем?
— Нет. Мы гуляли сегодня. Я немного навеселе, но не пьян. Время… — на секунду он делает паузу, — близится к одиннадцати вечера.
Я смотрю на часы. Сейчас десять пятьдесят пять вечера.
— Я же сказал тебе, что работаю. Я пилот. Летаю по миру. Не всегда предполагается, что я в Атланте.
— Ты… ты в моем часовом поясе.
— Ага, — говорит он так хладнокровно, так прозаично. — Обожаю Сидней в апреле.
— Закари Хейс! О, боже-боже-БОЖЕ! Ты в Сиднее? Ты шутишь, что ли? Это не смешно.
Он еще немного посмеивается, пока я расхаживаю взад-вперед по трем футам пространства, по крайней мере, дюжину раз.
— Никаких шуток. Я собирался узнать, свободна ли ты завтра для бранча.
— Да! Конечно. Где? Во сколько?
— В моем отеле хороший шведский стол. Я напишу тебе адрес и номер моей комнаты. Десять тебе подходит?
— Абсолютно. Не могу дождаться. Я…
…так по тебе скучала…
— М-м-м… — Я запинаюсь, когда слова цепляются за кавардак своих эмоций. Я в полном беспорядке.
И взволнована.
И рада.
И мне так тревожно, что не передать словами.
Мне ни за что не уснуть.
— Я, э-э… я с нетерпением жду встречи с тобой.
— Эмерсин?
Эм-ер-син.
— Да? — Пытаюсь держать под контролем свое прерывистое дыхание и выматывающий стук сердца, бьющегося о грудную клетку.
— Я тоже по тебе скучал.
Не знаю, почему эти пять слов вызывают у меня слезы, но они наворачиваются на глаза. Это все доброта и дружеская привязанность. Дружеская… мы друзья. Женатые друзья, но все равно друзья. А друзья могут скучать друг по другу. В последнее время единственное, что у меня получается лучше, чем фотографировать, — это скучать по Заку. Если бы тоска по нему оплачивалась и сопровождалась медицинской страховкой, я была бы обеспечена на всю жизнь.
— Я… э-э… увидимся утром.
— Спокойной ночи, — прощается он.
Как только я возвращаюсь в комнату, Лия резко садится в постели.
— Мне нужны детали. Обо всем. И не скромничай, будто тебе нечем поделиться, потому что ты вышла из комнаты. Ты никогда не выходила из комнаты, разговаривая с ним.
— Ты прокричала «секс по телефону». Что мне прикажешь делать?
Лия откидывает с лица растрепанные черные кудри.
— Ты из-за него ни с кем не встречаешься. Не так ли?
Я беру зубную щетку и пасту и направляюсь в ванную, игнорируя ее вопрос. Когда возвращаюсь, она все еще смотрит на меня, поэтому я не гляжу в ее сторону.
— Когда в последний раз тебе перепадало? — спрашивает Лия.
— Что перепадало?
Она глубоко выдыхает.
— Член. Когда в последний раз в тебе был член?
Я снимаю джинсы и лифчик и надеваю майку.
— Перед отъездом на Гавайи.
— Зак?
— Что? — Я бросаю быстрый взгляд в ее сторону.
— Если прямо перед отъездом на Гавайи, то это был Зак или случайная связь?
— Это… э-э… — я качаю головой и забираюсь в кровать, как можно быстрее выключая свет, — …не Зак. Мы просто друзья. И я не сказала, что переспала прямо перед отъездом. Это было с моим бывшим парнем.
— Парнем из спортзала?
— Ага.
— Эмерсин! Это было прошлым летом. Хочешь сказать, ты не занималась сексом с прошлого лета?
— Подумаешь, велика важность. Я была занята, помогая заботиться о Сьюзи. Потом наступили праздники… потом ты наняла меня. Просто в жизни столько всего происходило.
— Я не куплюсь на твое оправдание, но как скажешь. Так что нового у Зака?
Мое сердце не останавливало своего невероятно быстрого бега с тех пор, как Зак сообщил мне о своем местонахождении. Странно, что Лия не слышит, как шумно я дышу.
— Зак здесь.
— Здесь?
— В Сиднее. Улетает завтра ночью. И завтра у него день рождения. Так что, если ты не против, я отправлюсь с ним на бранч в его отель.
Свет включается. Лия с широко распахнутыми глазами и спутанными волосами стоит у изножья моей кровати, уперев руки в бока.
— Он в Сиднее? Ты, черт возьми, прикалываешься?
Зажав губы между зубами, пытаюсь сохранять спокойствие и вести себя невозмутимо, несколько раз кивнув.
— Почему ты здесь? — спрашивает она.
— Бранч только в десять.
— Почему ты здесь? — Она склоняет голову набок.
— Уже близится полночь.
— Почему ты здесь?
Сев, я медленно мотаю головой из стороны в сторону.
Лия ухмыляется.
— Ты влюбилась в мужа своей подруги.
Я продолжаю мотать головой.
— Я несколько месяцев слушала, как ты говорила о Заке. Я не тупая. Тебе не убедить меня, что ты не испытываешь к нему ничего, кроме дружбы. Тебе не убедить меня, что ты не умираешь от желания прямо сейчас рвануть к нему в отель и броситься в его объятия.
Продолжая мотать головой и затаив дыхание, я слушаю, как Лея озвучивает все мои эмоции.
— Держу пари, он тоже по тебе скучает, — она ухмыляется.
— Он не скучает по мне в том смысле, как скучаю я, — шепчу я, осторожно открывая ей свои чувства.
— А он знает, как именно ты по нему скучаешь?
— Нет.
— Тогда откуда ты можешь знать, как он скучает по тебе?
— Потому что он потерял жену, и я не думаю, что его сердце способно хотя бы на дюйм приблизиться к тому, чтобы испытывать чувства к другой женщине или скучать по кому-то таким образом.
— Тогда, как ты узнаешь, если сейчас же не встанешь с этой кровати и не поедешь к нему?
Нервно смеясь, я провожу пальцами по волосам.
— А он откроет дверь своего номера и спросит: почему я здесь? Что мне ответить?
— Ответь, что не могла дождаться завтрашнего дня, чтобы увидеться с ним.
— Когда я туда доберусь, будет полночь. И… что тогда? Я увижу его, а он посмотрит на меня усталыми глазами, от чего мне станет скверно, потому что впереди его ждет работа, требующая ответственности за сотни жизней, и ему нужно выспаться. Так что, я поздороваюсь, развернусь и поеду сюда только для того, чтобы снова увидеть его утром?
— Или ты переспишь с ним в его гостиничном номере.
Я качаю головой.
— Это безумно и странно.
Лия становится на колени на край кровати и берет меня за руки.
— Чего ты боишься?
— Ничего.
Она сжимает мои руки.
— Что ты почувствовала, когда он сказал, что находится в Сиднее?
— Я не почувствовала…
— Остановись. Просто остановись. — Она дергает меня за руки, пока я не перевожу взгляд на нее. — Позволь мне увидеть это.
— Увидеть — что?
— Твое сердце. Твои страхи. То, что ты и не мечтаешь произнести вслух. Тебе нужно выговориться. Я вижу это в твоих глазах, и это тебя убивает.
Моргнув несколько раз, отвожу взгляд.
— Я люблю его, — шепчу я. — Но это сложно.
— В смерти его жены нет ничего сложного. Это жизнь.
— Здесь… нечто большее.
— Хорошо. — Она устраивается поудобнее, усаживаясь на кровать лицом ко мне, и скрещивает ноги. — Слушаю.
Я смотрю на будильник.
— Только если тебе никуда не нужно.
— Это один из самых глупых поступков, которые я когда-либо совершала… — Я откидываю одеяло и вылезаю из постели. — А я наделала много глупостей, — добавляю я, натягивая футболку и джинсы.
— Завтра в два у нас экскурсия. Возвращайся к часу.
Надевая коричневые кожаные ботильоны, я смотрю на нее.
— Возможно, я вернусь менее чем через два часа, когда он выпроводит меня из своего номера, чтобы завалиться спать.
— Сомневаюсь, — говорит она, как только я открываю дверь.
Ощущая тонный комок нервов и беспокойства, тащусь к выходу из хостела, где заказываю такси по адресу отеля, который мне прислал Зак.
Всю дорогу до отеля в моей голове эхом разносится смех над моей безумной идеей. И вот я стою у его номера с трясущимся кулаком в дюйме от двери.
Я так напугана, что в данный момент испытываю недостаток кислорода.
Тук. Тук.
Я опускаю голову, зная, что, прежде чем открыть дверь, он посмотрит в глазок и увидит меня. Выглядеть испуганной до полусмерти — некрасиво, поэтому я прячу лицо, пока дверь не открывается.
Зак трет усталые глаза, а я сосредотачиваюсь на его голой груди и черных беговых шортах.
— Эмерсин… — В его голосе столько же усталости, как и во всем теле.
Я приняла ужасное решение, даже если мое сердце готово разорваться, потому что я слишком давно не видела Зака.
— Я… я не могла заснуть, и из-за огромной разницы во времени подумала, что, возможно, ты тоже не можешь, но ты явно можешь. Так что я просто вернусь сюда завтра в десять.
Я начинаю поворачиваться.
— Эмерсин.
Я замираю, стоя к нему спиной, и до боли задерживаю дыхание.
— Я… охренеть… как рад тебя видеть, — произносит он с таким облегчением.
И это облегчение вырывает из меня самые потаенные эмоции, я мгновенно разворачиваюсь и обнимаю его, плача. Снова.
— Лучше бы это были слезы счастья.
Уткнувшись лицом ему в шею, я киваю и всхлипываю.
— Ты похудела. Не думаю, что тебе нужно было сбрасывать вес.
Он отпускает меня, и я быстро вытираю лицо. Я знаю, что его беспокойство искреннее. Он наблюдал, как худела Сьюзи до ее последнего вздоха.
— Кругосветное путешествие, пеший туризм, плавание, катание на байдарках… это немного больше физических нагрузок, чем уборка дома и посещение тренажерного зала по часу несколько раз в неделю, — объясняю я.
Он закрывает за нами дверь, а я пробираюсь в его номер, в котором только кровать, письменный стол и одинокое кресло у окна.
— За бранчем я съем еды на несколько дней, если тебе от этого полегчает, но… — я подхожу к окну, поворачиваюсь и засовываю руки в передние карманы джинсов, пока Зак натягивает футболку, — …физически я никогда не чувствовала себя лучше. Много витамина D.
Легкая улыбка касается его губ.
— Ты очень загорела. От этого твои волосы кажутся белыми.
Я хмурюсь.
— Они выгорели на солнце.
— Тебе очень идет. Ты хорошо выглядишь.
Знакомый румянец заливает мои щеки.
— Спасибо. Как и ты. Тридцать четыре тебе к лицу. Кстати, с днем рождения.
Зак смотрит на часы на тумбочке и кивает.
— Какой отличный подарок на день рождения. — Он возвращает свое внимание ко мне.
— Я говорила Лии, что приходить сюда посреди ночи — глупая идея.
Я пожимаю плечами, потому что не знаю, что сказать или сделать дальше. Мы в гостиничном номере после полуночи, и ситуация быстро становится неловкой.
— Хочешь, посмотрим телевизор? — Он указывает на экран.
— Конечно.
Зак плюхается на кровать, прислоняется к изголовью и включает телевизор.
Я опускаюсь в кресло.
Он усмехается.
— Оттуда не видно телевизора. Садись рядом со мной.
— Все в порядке. Я просто немного его подвину. — Пытаюсь сдвинуть кресло, но оно плохо скользит по ковру.
— Я не кусаюсь.
Я обращаю взгляд на него и стреляю в него улыбкой, которая соответствует моему беспокойству.
— Я знаю. — Бросив сражаться с креслом, сажусь с другой стороны кровати и скидываю ботинки, прежде чем вытянуть ноги и прислониться к изголовью кровати рядом с ним.
— Хочу услышать все о твоих путешествиях. — Он включает круглосуточный новостной канал.
— Я рассказала тебе все в наших телефонных разговорах и в сообщениях, — смеюсь я.
— Ты говорила, что у Лии новый парень в каждой стране, но ты никогда не рассказываешь о своей… общественной жизни. — Он переключает каналы, не сводя глаз с телевизора.
— Боюсь, я взялась не за ту работу для поисков мужа… э-э… настоящего… или… ну, ты понимаешь, о чем я. Трудно найти что-то большее, чем случайные связи, когда не задерживаешься надолго в одном месте.
Несколько секунд он молчит, затем медленно выдыхает.
— Ты молода. Мне кажется, суть твоего возраста — путешествовать по миру и заводить случайные связи. Я так и делал.
Я даю его… совету? Признанию? Что бы это ни было, я даю ему минуту, чтобы сформулировать ответ.
— Не то чтобы в моих привычках встречаться со случайными парнями. Я еще не решила, мое ли это. Что странно, потому что это единственное, что я узнала от матери, когда росла. Так что, если в моем возрасте ты вел себя как мужчина-шлюха… — Я пожимаю плечами и ухмыляюсь. — Это на твоей совести, Закари.
— Серьезно? — Он поворачивает голову, бросая на меня прищуренный взгляд. — Мужчина-шлюха? И это твое оправдание?
Быстро кошусь на него, прежде чем вновь обратить внимание на телевизор, скрестив руки на груди.
— Если принимаешь на свой счет…
— Не принимаю. Шлюха — это человек, которому платят за секс. Мне никогда не платили за секс. Если ты ни с кем не заводишь интрижек, потому что не знаешь расценок, тогда, я думаю, стоит это обсудить.
— Замолчи, — я ухмыляюсь. — Все не так.
Поднявшись с кровати, направляюсь к мини-бару.
— Это не бесплатно, — предупреждает он.
Я пожимаю плечами.
— Бесплатно, раз номер не на мое имя. — Я откручиваю горлышко бутылочки красного вина и выпиваю половину, а глаза Зака расширяются с каждым глотком, который я делаю. — Что тебе предложить?
— Я в порядке. Я слишком много выпил раньше со своим экипажем.
Я киваю и делаю еще глоток вина.
— Разве ты не пила с Лией? Ты сказала, она пьяна.
Почувствовав уверенность, что новая порция храбрости вот-вот достигнет моих вен, я ставлю бутылочку на стол и сажусь на край кровати.
— Я пила вино.
Он кивает на бутылочку.
— Но это лучше?
Смеясь, качаю головой.
— Нет. На вкус полное дерьмо.
Зак усмехается, и я чувствую этот звук у себя в животе.
— Тогда зачем пьешь?
— Потому что должна уйти, но я пробыла здесь так недолго, что если уйду сейчас, то вся моя ночная поездка сюда превратится в абсолютное безумие. — Выпитая порция храбрости проникает в кровь с неслыханной скоростью. Часть потаенных мыслей я уже озвучиваю.
— И ты ждешь своего часа, попивая дерьмовое вино?
— Нет. Я надеюсь скоро вырубиться и избежать неловкого ухода. Когда это произойдет, просто подложи мне под голову подушку. Меня устроит и место на полу.
— Эмерсин, даже если ты уйдешь сейчас, я все равно рад твоему визиту. Ничего безумного в том, что ты пришла, нет.
Резко кивнув, я медленно тяну:
— Ла-а-адно. А… что, если я не уйду? Это будет безумно?
— Я… — Он медленно пожимает одним плечом. — Не уверен, что «безумно» — подходящее слово.
Зевнув, я волочу ноги к кровати. Мной выпито идеальное количество вина, чтобы просто… лечь и не чувствовать вины за свой визит сюда.
— Зак, я устала, — бормочу я, закрывая глаза. — И я скучала по тебе, — произношу на тон нежнее, когда по телу разливается тепло от выпитого алкоголя. — Я скучала… — балансируя на грани сна, говорю едва связно, — …по своему мужу.
Перекатившись на бок, лицом к нему, чуть приоткрываю веки, а Зак соскальзывает вниз и поворачивается ко мне боком. Он молчит. На самом деле ничего говорить и не нужно. Мы двое друзей, преодолевающих стадии горя и находящих утешение в дружбе. Простой… дружбе.
К сожалению, недопитая бутылочка вина пересиливает мое молчание.
— Сьюзи хотела этого… — шепчу я.
Зак молчит, с непроницаемым выражением лица и проникновенным взглядом, обращенным на меня.
— Она хотела, чтобы я заботилась о тебе. — Мои ресницы трепещут, когда я приближаюсь к его лицу.
Зак не моргает. Ни разу. Не двигается. Я даже не уверена, что он дышит.
— Мне нравится заботиться о тебе. Но мне ненавистно… ненавистно скучать по тебе. — Я едва слышу собственный голос. Не уверена, эти слова звучат в моей голове или я произношу их вслух. — Ты такой хороший.
Вино дает мне храбрости преодолеть последние два дюйма и прижаться губами к его губам. Это не настоящий поцелуй, потому что ни один из нас не двигает губами или другими частями тела, если уж на то пошло. Я закрываю глаза и впадаю в состояние сна.
Утром Зака нет. Его чемодан здесь, но самого его нет. Ни записки. Ни сообщения на моем телефоне. Может, он решил позавтракать без меня. Когда я сижу на краю кровати и тру голову, ко мне возвращается воспоминание.
Я его поцеловала. Вроде как. Что это вообще было? Я прижалась губами к его губам. Это ведь поцелуй? Меньше того, что был на нашей свадьбе — нашей церемонии бракосочетания, — но больше, чем если бы я вообще не пускала свои губы в ход.
Если бы вместо того, чтобы открывать вино из мини-бара, я покинула отель.
Если бы осталась в хостеле.
Если бы не влюбилась в мужа моей подруги.
Если бы не влюбилась в своего мужа.
— Дерьмо.
Соскочив с кровати, засовываю ноги в ботинки, хватаю телефон и бегу к двери, прежде чем он успеет вернуться… откуда угодно.
Я поцеловала его.
ДЕРЬМО!
Я поцеловала его, и это было глупо.
Способ разрушить брак, поцеловав своего мужа.
Я распахиваю дверь, и мой побег остановлен высоким и потным Закари Хейсом: футболка, накинута на обнаженные плечи, шорты сидят очень низко на бедрах, а кроссовки всего в нескольких дюймах от носков моих коричневых ботинок.
— Торопишься куда-то? — спрашивает он.
— Хм… я… я не была уверена, куда ты ушел, и знаю, что этой ночью у тебя вылет, и, вероятно, я не давала тебе спать своим храпом. Так что…
Без понятия, храплю я или нет, и уверена, он прекрасно знает, что я отчаянно спасаю свой зад, потому что Я ЕГО ПОЦЕЛОВАЛА!
— Хочу сказать… нам, наверное, не нужно идти на поздний завтрак. То есть… мы ведь повидались, и я уверена, что это не последний раз, когда мы встретимся снова. Я права?
Он ухмыляется.
— Я прощаю тебя за то, что ты меня поцеловала. Теперь мы можем позавтракать в десять и забыть о дерьмовом вине из мини-бара и ничего не значащей ошибке?
Мои губы приоткрываются, а челюсть медленно опускается до пола. Я не знаю, что ответить.
Прощает меня?
Ничего не значащая ошибка?
Мне срочно нужен новый муж.
Кого я обманываю? Зак не мой муж. Он муж Сьюзи. Для них я как приемный ребенок. Только они не могли удочерить двадцатитрехлетнюю девицу, поэтому Зак женился на мне, чтобы обеспечить медицинской страховкой, что очень смахивает на незаконное или мошенническое удочерение взрослой девушки.
И, может, мне не нужен муж, настоящий или фиктивный. Может, мне нужна ничего не значащая ошибка, которая не требует извинений и не ощущается как настоящая ошибка.
— Ага, — шепчу я, перебинтовывая свое раненое сердце и пряча его подальше от Зака. — Мы можем пойти на бранч. И я признательна за твое прощение. Я вообще не думала. Это все дурацкое вино.
Его ухмылка превращается в полноценную улыбку. Не могу сказать, искренняя она или нет, потому что слишком сосредоточена на своей фальшивой реакции на его слова. Я слишком сосредоточена на том, чтобы найти самый быстрый способ переспать буквально с любым приличным одиноким парнем, чтобы мой затуманенный иллюзиями разум мог снова синхронизироваться с реальностью.
— Ты говорила бессвязно. Много бормотала. Ты была не в себе. Встретимся внизу?
Я медленно киваю.
— Конечно. Я э-э… подожду тебя в буфете.
— Звучит отлично.