Следующим утром я просыпаюсь рано и собираю чемодан. Когда открываю дверь, Зак, только что из душа, лежит на диване, голова склонена к телефону. Подняв взгляд вверх, он улыбается. Искренне, но сдержанно.
— Доброе утро. — Я улыбаюсь в ответ и вхожу в гостиную, волоча за собой чемодан.
При виде моего багажа очаровательная улыбка Зака исчезает.
— Я э-э… чувствую себя прекрасно. Так что написала Лии, что поеду с ней сегодня. Она снимает помолвку пары, с которой мы познакомились в первый день нашего пребывания здесь.
Зак слегка кивает, поджав губы, будто сдерживается.
Я прочищаю горло и вселяю уверенность в свою позу и голос.
— Спасибо, что приехал. Это действительно было невероятно мило. И мне жаль, что ты потратил на меня часть отпуска, но… тем не менее, я очень тебе благодарна.
Мне ужасно плохо из-за того, что ты потерял свое обручальное кольцо.
— Конечно. — Зак сам не свой. Он сдерживается.
Как бы ни было заманчиво подтолкнуть его к тому, чтобы он рассказал мне о том, что его так сильно тяготит, думаю, лучше оставить его в покое. Отпустить домой без всяких объяснений.
— Я отвезу тебя обратно в хостел. — Он поднимается с дивана.
Я качаю головой.
— Я сама вызову такси. Нет нужды платить за обратный путь.
Он несколько раз кивает, слишком любезный по сравнению со вчерашним Заком-папочкой.
— У тебя всего достаточно? Лекарств? Денег? Хочешь, приготовлю тебе завтрак?
Вот он, крохотный проблеск мужчины из вчерашнего утра.
— Мы с Лией позавтракаем, когда я вернусь в хостел, но спасибо.
Никогда-никогда я и представить себе не могла, что мы будем так дружелюбно и платонически общаться, после произошедшего вчера на том холме. Это так душераздирающе. Я растеряла все слова. Как и свою уверенность.
— Безопасного полета домой. — Я улыбаюсь.
Зак подходит ко мне, засунув руки в передние карманы. Теперь я никогда больше не буду смотреть на карманы, не вспоминая о том, как он потерял свое обручальное кольцо и в каком опустошении ползал в темноте. С каждым его шагом мне кажется, что я задыхаюсь все больше и больше, словно могу иметь либо кислород, либо близость Зака, но не то и другое одновременно. Сейчас я едва держусь.
— Куда поедете дальше? — спрашивает он.
— На Шри-Ланку на неделю.
— Никогда там не был.
Я выдавливаю еще одну натянутую ухмылку.
— Я пришлю тебе открытку.
— Было бы чудесно. — Зак останавливается рядом со мной, так близко, что я чувствую тепло его тела и псевдотравяной запах шампуня. — Вчера…
Я качаю головой с полдюжины раз.
— Нет. Не нужно говорить ни слова о вчерашнем дне. Я не должна была… мы… это просто… — Я не могу перестать качать головой. — Мне очень жаль.
Все, от груди до головы, покалывает от эмоций, океан непролитых слез ждет, чтобы обрушиться как цунами, когда я окажусь по ту сторону двери гостиничного номера. Повернувшись, тянусь к ручке, но Зак хватает меня за руку.
— Не так. — Он разворачивает к себе.
Мой взгляд прикован к моим ногам.
— Мы не станем прощаться так после того, что у нас было вчера. — Он пальцем поднимает мой подбородок. — Я не знаю, что значил вчерашний вечер. Что ты хочешь, чтобы он что-то значил… он должен что-то значить. Но я не хочу сожалеть о нем. И не хочу, чтобы о нем сожалела ты.
Он должен что-то значить…
Без понятия. Я не могу злиться на него за то, что он не знает, потому что я, честно сказать, тоже не знаю. В данный момент он значит для меня всё, но что это — всё? И может ли то, что кажется всем, на самом деле быть ничем в общей картине? Проблема в том, что когда я с Заком, я не могу видеть дальше него.
Позволив нашим взглядам встретиться, я пожимаю плечами.
— Я не знаю, что он значил, но хочу, чтобы он значил что-то. Не был бессмысленной ошибкой.
— Хорошо, — шепчет он. — Он что-то значит. Но пусть он не значит, что ты не будешь жить полной жизнью. Ладно?
Я хмурюсь.
— То есть?
Зак делает долгий выдох через нос.
— Я хочу, чтобы ты жила как двадцатичетырехлетняя женщина. Пускалась в приключения. Не была ни к чему привязана.
Не привязана.
Я усмехаюсь.
— Хочешь, чтобы я спала с другими?
Он морщится, еле заметно, но я этого не упускаю.
— Я хочу, чтобы ты делала все, что пожелаешь, не беспокоясь обо мне.
— Не беспокоясь о своем муже? — Моя голова сама по себе клонится в сторону.
Он кладет руку на бедро и опускает голову.
— Эмерсин… у нас не такой брак.
Нах*й мою жизнь.
— У нас не такой брак, — эхом повторяю я, усмехаясь сквозь боль. Если я не буду смеяться, то так сильно расплачусь, что рассыплюсь в прах. — Глупая я.
Повернувшись, я открываю дверь.
Когда он пытается взять меня за руку во второй раз, я выдергиваю ее из его хватки.
— Нет! Отпусти меня.
Я успеваю отойти с чемоданом от двери на два фута, прежде чем Зак пригвождает меня к стене, прижимая мои руки по бокам. Его пальцы медленно переплетаются с моими, он прислоняется лбом к моему лбу и зажмуривается.
— Вчера я ожил. Внутри тебя… я снова ожил. Но я все еще пытаюсь понять, кто я без нее. И это чертовски тяжело, потому что я не могу смотреть на тебя и не видеть ее. Я не хочу, чтобы ты ждала, пока я разберусь со всем этим, потому что не знаю, удастся ли мне это.
Зак открывает глаза и видит на моих щеках потоки слез.
— Я думал, что понял. Чувствовал себя по-другому. Потом потерял кольцо… и голову. И я должен разобраться в причине. Почему я ни разу не подумал о ней, когда был внутри тебя, ведь до этого всё, о чем я мог думать, это о ней? Об этом кольце. О ее последнем вздохе. О дыре, которую она оставила в моей груди. И потерять кольцо было все равно, что снова потерять ее. Но потом я смотрю на тебя и на мгновение вижу ее. Твои таблетки — ее таблетки. Она в больнице. Ты в больнице. Отпустить ее было правильным поступком. Отпустить тебя — тоже правильно?
С той ночи, когда умерла Сьюзи, я не видела Зака настолько эмоционально искалеченным. Плотный ком эмоций в горле не дает мне говорить; сдерживая судорожные рыдания. Потянувшись к нему, я захватываю его губы и целую, как вчера.
Нет.
Целую сильнее, чем вчера.
Он отпускает мои руки и обхватывает мое лицо, отдаваясь мне так же, как я отдаюсь ему. Я стискиваю ткань его футболки в кулак и притягиваю к себе, не желая отпускать.
Но, в конце концов…
Отпускаю. Прервав наш поцелуй и схватив ручку чемодана, я, не оборачиваясь, широкими быстрыми шагами иду к лифту.
— Детка… — Лия хмурится и вскакивает с кровати, как только я открываю дверь.
Мне удалось. В этом и состояла цель — вернуться сюда, прежде чем развалиться на части.
— О, нет… что случилось? — Она обнимает меня, когда я начинаю безудержно рыдать.
Мне это нужно. Я в этом нуждалась больше, чем думала. Сьюзи умерла, и Зак стал моим другом; он заполнил пустоту, которую она оставила. Нас сблизила любовь к ней. Потом он стал моим мужем. А когда я полюбила своего мужа, у меня больше не было друга. У меня больше не было обители для моих эмоций.
Лия дала мне работу, уверенность, толчок в моем стремлении сделать карьеру, но, что важнее всего, — она стала моим другом. В некотором смысле, мне нужен был друг больше, чем работа.
Она слушает.
Я плачу.
Она вливается в мою эмоциональную бурю.
Мы говорим обо всем, но ничего не решаем. С Заком решать нечего. Я не могу его излечить, потому что считаю потерю любимого человека непоправимым ущербом.
Однако я могу путешествовать по миру с Лией. На этом я и сосредотачиваюсь.
Я создаю собственное портфолио и помогаю ей.
По пути знакомлюсь с удивительными людьми и нахожу моменты уединения в необитаемых уголках земли.
Я отправляю Заку открытки по почте и пишу ничего не значащие сообщения, будто мы не разделили некий интимный момент… а будто мы друзья, но не те друзья, которые делятся всем.
Зак держит меня в курсе свадебных планов Аарона и Даниэль. Я отвечаю, не показывая болезненной зависти к тому, что его брат женится на женщине по любви и планирует настоящую свадьбу.
Это дружеское общение продолжается до тех пор, пока не приближается конец лета, и Лии поступает звонок во время записи видео «Десять мест, которые стоит увидеть в Израиле».
— Боже мой… — Она держит телефон одной рукой, а ладонью другой прикрывает рот. — С ним все будет в порядке? Когда операция? Пожалуйста, обними его за меня. Передай, что я люблю его и что еду домой.
— Лия? — Я тянусь к ее руке, а ее большие пальцы лихорадочно барабанят по экрану телефона.
— У отца был сердечный приступ. Мы… мы должны возвращаться домой.