В свободное от уборки домов время, я шныряю по секонд-хендам, смотрю на мир через объектив фотокамеры или работаю над тем, чтобы набрать подписчиков в социальных сетях, ищу в Интернете… что-нибудь. Что угодно, лишь бы вырваться из этой колеи. Дело не в том, что уборка домов плохо оплачивается; просто это не моя мечта. И с каждым днем фокус этой мечты все больше теряется.
Бросив телефон в бэушную сумочку Hammitt, испускаю протяжный, раздосадованный вздох и вылезаю из своего временного жилища на колесах. Стучу в стеклянную дверь, и через несколько секунд появляется Зак. После неловкого завтрака на прошлой неделе его приветливая улыбка — именно то, что мне нужно этим утром. В тот день на уборку их дома потребовалась целая вечность. Зак, возможно, нанял меня в качестве горничной, но я думаю, Сьюзи предпочла бы, чтобы по вторникам я была ее подругой. Если бы мне платили за это, я без зазрения совести стала бы ей другом, и это была бы отличная работа.
— Доброе утро, — приветствует Зак. — Через несколько минут я ухожу. Сегодня я не должен был работать, но все изменилось. Я вернусь поздно вечером, а сестра Сьюзи приедет к трем.
Он говорит без остановки, пока я переступаю порог и снимаю туфли.
— Я не прошу тебя следить за ней. Она считает, что ей никто не нужен, но не могла бы ты проверять ее время от времени…
— Зак, — обрываю его бессвязное бормотание, чувствуя каждую каплю беспокойства, исходящего от него. — Я справлюсь.
Удивляясь высокому уровню наигранной уверенности, добавляю широкую ободряющую улыбку, чтобы Зак купился. На самом деле, я не уверена, что справлюсь. Тусоваться со Сьюзи в присутствии Зака или его отлучке по делам на расстояние не более двадцати миль, — более тривиальная обязанность, чем его нынешняя просьба. Я вижу его панику, даже если он пытается ее преуменьшить.
— Уверена? — Его лицо морщится, когда зубы крепко вонзаются в нижнюю губу.
— По вторникам я убираюсь только у вас. Так что, если потребуется больше времени или ты захочешь, чтобы я осталась до прихода ее сестры, это не проблема.
— Ты останешься? — переспрашивает он так быстро, что у меня кружится голова.
— Да, — смеюсь я. — Останусь.
— Ты — лучше всех. — Он пожимает плечами. — Ладно, Сюзанна — лучше всех. Но ты на втором месте. Если бы это не было совсем непрофессионально, и если бы у меня было больше времени, я бы обнял тебя или заплел тебе косичку.
Зак подмигивает, и это заставляет меня хихикнуть и покачать головой.
Он разворачивается и направляется в спальню.
— Не волнуйся. Я заплачу тебе больше.
Пока я перебираю чистящие средства на кухонном островке, Зак выглядывает из-за угла.
— Мне пора. Ты — чудо. Если никто еще не сказал тебе этого сегодня, теперь ты знаешь.
— Эй, тебе не нужно платить мне за то, чтобы я присмотрела за Сьюзи. Мне это только в радость, потому что она мне нравится… очень. — Я следую за ним к задней двери.
Зак поворачивается, прежде чем потянуться к ручке. После нескольких секунд молчания я думаю, не потерял ли он способность говорить. Наконец, он грустно улыбается мне и кивает.
— Она мне тоже нравится… очень.
Глаза мгновенно жжет от эмоций. Он разбивает мне сердце. Зак — потерявшийся щенок, хотя его хозяйка еще жива.
— Хм… — Он прочищает горло и качает головой. — Она в джунглях читает книгу. Еще раз спасибо за… все. Правда. Ты…
Я слегка ухмыляюсь.
— Вторая лучшая. Я поняла. Желаю безопасного полета.
Его напряженное лицо смягчается, а гримаса превращается в искреннюю улыбку.
— Спасибо. Все номера экстренных служб у меня на столе.
Я киваю.
Убравшись в спальнях и ванных, проверяю Сьюзи.
— Привет! — Она замечает меня, когда я выглядываю из-за угла.
— Привет. Тебе… что-нибудь нужно? — Я осматриваю джунгли, направляясь к ее лежаку.
— Мне нужно, чтобы ты перестала чистить то, что и так чисто. — Она кивает на полосатую тахту. — Присаживайся. Там сидит Зак, когда массажирует мне ноги, но тебе этого делать не нужно. Я просто хочу, чтобы ты мне все рассказала.
Сегодня ее голос звучит немного сильнее, и, наверное, поэтому Зак был в лучшем настроении.
Игривый.
Полный благодарности.
И фонтанирующий комплиментами.
Он думает, я делаю ему одолжение. Он очень ошибается. Ни он, ни Сьюзи не знают, как сильно они питают мою душу. Дружбой? Состраданием? Просто чем-то, чего у меня никогда не было.
— Все, да? — смеюсь я, садясь.
— Все. Начиная с рождения и заканчивая уборкой моего дома. — Сьюзи поправляет на голове шфрф и складывает костлявые руки на коленях. Ее кожа покрыта бледными пятнами.
— Уверена, что вместо этого я не могу почитать тебе книгу? Есть так много хороших историй, не то что моя.
Медленно покачав головой, она прочищает горло.
— Я не хочу сказок. Я хочу чего-то реального. — Она указывает на себя. — Я абсолютно реальна в данный момент моей жизни.
Легко кивнув, делаю глубокий вдох. С чего начать? Даю ей краткий пересказ.
Моя мама и ее пристрастия. Ее любимым занятием было спать с мужчинами — плохими мужчинами.
Понятия не имею, кто мой отец или жив ли он до сих пор.
Ни братьев, ни сестер.
Сьюзи уделяет мне все свое внимание, и я не могу припомнить, когда в последний раз кто-то так заботился о том, чтобы выслушать меня. Ловлю себя на том, что отвожу взгляд, чтобы собраться. Так вот на что похоже, когда ты действительно кому-то не безразлична?
— В значительной степени я вырастила себя сама. На спорт или какие-то увлечения времени не было. Мне приходилось искать случайную работу, чтобы заработать достаточно денег на еду, когда мама просаживала свою зарплату на наркотики и алкоголь. И, в любом случае, на ее зарплату надеяться не приходилось, потому что она никогда не задерживалась на работе дольше, чем на несколько месяцев.
Сьюзи хмурится, но я продолжаю:
— После окончания школы мама пыталась убедить меня поступить в Университет Джорджии рядом с домом. Я рассмеялась ей в лицо, угнала ее машину, потому что считала, что она должна мне хоть что-то, и поехала в Атланту. Потом, дай-ка подумать… — Я кривлю губы и несколько секунд смотрю в окно. — Колледж. Задолженность по студенческому кредиту. Диагноз эпилепсия. Работа в «Волмарт». Такая чудесная история, не находишь?
Я испускаю нервный смешок, потому что мне нужно было высказаться. Нечто, скрывающееся за моей гордостью, действительно нуждалось в том, чтобы услышать эти слова. Я провела так много времени, задаваясь вопросом: как, черт побери, я оказалась в такой ситуации. Чувствовала себя потерянной.
— Одна из сотрудниц «Волмарт» рассказала мне о совей второй работе — уборке домов. Так что, несколько своих первых зарплат я потратила на покупку чистящих средств со скидкой для сотрудников. И начала ходить по домам в поисках работы. Таким способом найти мне ничего не удалось. Как-то раз, направляясь к своей машине после работы, я увидела пожилую женщину. Марджи Мамфорд, — я ухмыляюсь. — Она уронила бумажник в нескольких футах позади себя, но не заметила. Я подняла его и вернула ей. Потом вмешалась судьба и открыла мне дверь. Она упомянула, что отвлеклась из-за организации вечеринки, а у ее горничной начались схватки. Так я получила свою первую работу, а ее рекомендации друзьям привели к тому, что у меня было достаточно домов, требующих уборки, чтобы я могла бросить работу в «Волмарт». И вот я здесь.
Сьюзи медленно кивает. Жалеет меня? Боже, надеюсь, что нет. Я в порядке; мне не нужна ее жалость. Это разрушит волнение, которое я испытываю, зная, что сегодня вторник, и я могу тусоваться с двумя моими любимыми людьми.
— Ну… — Она глубоко вздыхает. — Это ужасно банально. За сюжет я ставлю три звезды. Может, три с половиной.
— Что? — Я смеюсь. — Сюжет? Ты не хотела сказки. Ты просила рассказать о моей жизни.
— И я все еще очень мало о тебе знаю. Как повлияли на тебя пороки твоей матери? Кем ты стала из-за ее выбора? Почему искусство? Почему фотография? Влюблялась ли ты когда-нибудь? Есть ли у тебя мечты? Чем ты занимаешься, когда не убираешь дома и не встречаешься с горячим фитнес-тренером? Какая музыка говорит с твоей душой? Какая еда заставляет стонать от удовольствия? Когда в последний раз от некоего мгновения у тебя порхали бабочки в животе или мурашки бежали по спине? Ответь на эти вопросы, и я узнаю тебя.
— Мне нужно убираться в твоем доме. — Я снова нервно смеюсь, немного не в ладах с ее исследованием моих эмоций. Как ответить на вопрос: Что делает тебя… тобой?
— Нет. Тебе не нужно ничего убирать.
Подняв ноги на тахту и скрестив их, на несколько секунд закрываю глаза. Я никогда не тратила время на то, чтобы подумать о себе, за исключением обстоятельств, которые привели меня к настоящему моменту.
— Сол. Один из маминых ухажеров. Думаю, единственный хороший. — Приоткрыв один глаз, хмурюсь. — Он продержался недолго. Был слишком хорош для нее. Он был художником, покупал мне краски и глину, карандаши и бумагу для рисования. Сол разрешал мне снимать на его фотокамеру. Однажды субботним днем, когда мама мучилась легким похмельем, мы поехали на пляж. Большую часть времени мама оставалась в машине. Мы с Солом играли в песке. Строили замок со рвами и представляли, что я принцесса, а он рыцарь, пытающийся меня спасти. И он спас. Создавая и улавливая сущность человечества во многих его формах, Сол раскрыл мою любовь к искусству. Он показал мне красоту через творение, и стал моей первой любовью… не в странном или неуместном смысле, просто… он дал мне представление о том, как выглядит любовь. А после Сола я ее не видела. Никаких бабочек я не чувствовала, но от одного маминого голоса по спине бежали мурашки. Из-за нее я вынуждена не быть ею. О… и я люблю музыку R&B. Чем сексуальнее, тем лучше.
Сьюзи усмехается.
Я продолжаю:
— Я мечтаю о семье, что забавно, потому что не знаю, что это такое. Но я вижу, как мамы с дочками ходят за покупками или обедают по четвергам в модном кафе в час дня, и представляю, какой была бы моя жизнь. И я не часто думаю о еде, потому что мне выпадало мало шансов насладиться ею, кроме обычного поглощения калорий, питающих мое тело. Когда я не убираюсь в домах, я фотографирую или покупаю отличные дизайнерские находки в сэконд-хэндах.
— Подруга… ты говоришь на моем языке, — заявляет Сьюзи, широко улыбаясь.
Ее слова побуждают меня продолжить.
— Я люблю читать биографии, потому что весело на несколько страниц стать кем-то другим. Безумие, да?
— Ммм… — мычит Сьюзи. — Не безумие. Я точно знаю, о чем ты. Прямо сейчас я — это ты.
— О, нет. Выбери кого-нибудь получше. — Смеюсь я.
— Нет. Я хочу быть тобой. Мечтательницей с крошечной привязкой к реальности. Ценить жизнь… никогда не принимать ее как должное. И о… возможности. Ты можешь стать кем угодно. Делать что угодно. Отправиться куда угодно. Твои бабочки еще впереди. Эм! Твои. Бабочки. Будут. Порхать! Боже! Хотела бы я повернуть время вспять и снова их почувствовать. Не то чтобы я по-прежнему их не чувствую с Заком, но они уже не порхают так сильно, как в первый раз. В твоей жизни миллион первых разов. В моей — лишь единицы последних. Не трать ни минуты на то, чтобы быть кем-то, кроме как смелой.
Смелой…
Смелая ли я, живя в собственной машине?
Смелая ли я из-за того, что понятия не имею, что значит иметь здоровые, честные отношения с мужчиной?
Думаю, она принимает смелость за скрытый страх.
— Скажи это. — Сьюзи несколько раз хлопает в ладоши.
— Сказать — что?
— Я смелая! — Сьюзи поднимает руки над головой, пальцы напряжены, улыбка до ушей.
— Я смелая, — повторяю я.
— Нет! Что это было? Попробуй еще раз, поверь в слова. А еще лучше, поверь, что ты смелая на самом деле.
— Я смелая! — добавляю немного силы своим словам.
— Еще раз. Не забудь руки.
Я хихикаю.
— Я СМЕЛАЯ! — Вскакиваю с тахты и вскидываю руки к потолку.
— Вот так, девочка! Это твоя душа, подруга. Ты меня слышишь? Это твоя душа. Волосы, тело, эпилепсия… это твои генетические проводники в этой жизни. Используй их для удовольствия и используй во благо. Но никогда не позволяй им определять тебя.
Я плюхаюсь на тахту и, прежде чем осознаю, смахиваю несколько случайных слез.
— О, эй… — Сьюзи медленно наклоняется вперед и тянется к моей ноге.
Я качаю головой и улыбаюсь сквозь слезы.
— Прости. Я просто… думаю, мне нужен терапевт или…
— Друг?
Я киваю и всхлипываю.
— Ну, один прямо перед тобой. Хорошо? — Она дотягивается до моей руки и сжимает ее.
Я выдыхаю и улыбаюсь, глядя на ее хрупкое тело и чувствуя ее внутреннюю силу.
— Ты не позволяешь раку определять тебя?
Она качает головой.
— У меня слишком много дел. Может, не в этой жизни, но это ничего. Я возьму носителя без рака и отправлюсь в новое путешествие в следующей жизни. Я не верю, что наш путь имеет конец; мы просто движемся дальше.
Я не знаю, чему верить. Но если мыслить, как Сьюзи, значит, жизнь полна удовольствия и приключений без страха смерти, и она только что обратила меня в новую религию.