Мишель заканчивает с шитьем и уходит как раз в тот момент, когда Зак наполняет ведро мыльной водой, чтобы вымыть мою машину. Вот и второй раунд смущения.
Я свернулась калачиком в бело-голубом кресле в углу спальни и наблюдаю за спящей Сьюзи. Она выглядит такой умиротворенной. Интересно, какие видения наполняют ее сны? Снится ли ей нынешняя жизнь? Или прошлая? Может, ей снится, как она покидает свое больное, хилое тело и воссоединится со своей прежней любовью.
— Ты весь день будешь смотреть, как я сплю?
Я ухмыляюсь, когда глаза Сьюзи распахиваются.
— Только если ты проспишь весь день.
Она переворачивается на бок, лицом ко мне.
— Почему такое грустное лицо, Эм? — Голос у нее другой. Не такой сильный. Это напоминание о том, что она умирает.
И вот я добавляю в ее жизнь то, чего ей не нужно. Слезы обжигают глаза, но я сдерживаю их, делая медленный глубокий вдох.
— Зак поймал меня в парке.
Глаза Сьюзи сужаются, отчего морщинки вокруг них углубляются еще сильнее, чем уже сделало отсутствие правильного питания.
— Поймал тебя? Ты упала?
С приглушенным мычанием я несколько раз мотаю головой.
— Он поймал меня дремлющей в машине.
Сьюзи часто моргает.
— Ладно…
Отведя взгляд в сторону и судорожно выдохнув, снова смотрю на нее.
— Из-за эпилепсии я несколько раз попадала в больницу. Без страховки. Мне… пришлось выбирать между арендной платой и лекарствами. А на вершине списка — задолженность по студенческому кредиту. Так что я временно живу в своей машине. Но прежде чем ты решишь, как на это реагировать, просто знай, что мне не впервой жить в машине. Но, по крайней мере, у меня есть машина и работа. Так что я не такая бездомная или… отчаявшаяся, как может показаться. На самом деле, со мной все в порядке. Это временно. Ничто не вечно. Ведь так? В смысле…
Нервозность завладевает моими мыслями, и с губ начинает срываться беспорядочный поток слов:
— Это не делает меня менее смелой. Скорее, наоборот, более смелой и стойкой. Так что… — Я кусаю губы, чтобы прекратить бессвязное бормотание.
В выражении лица Сьюзи что-то меняется. Я не могу этого расшифровать. Приподнявшись, она прислоняется спиной к мягкому изголовью и складывает костлявые морщинистые руки на коленях.
— Ладно.
Я жду большего.
Но она молчит.
Одно слово. Вот и все.
— Хорошо, — шепчу я.
— Зак предложил тебе комнату для гостей?
Я медленно киваю.
— Он… ну… думал, ты будешь настаивать на том, чтобы я осталась, но я в порядке. Мне не нужно…
С еще одной загадочной улыбкой она кивает.
— Тогда оставайся здесь столько, сколько тебе нужно.
— В том то и дело. Мне не нужно оставаться.
Она пожимает плечами, ее тело устало опирается на изголовье, улыбка слабая.
— Тогда не оставайся. Но прими решение, которое лучше для тебя и Гарри. Не позволяй своему эго говорить за тебя. Не позволяй гордыне украсть у тебя возможность иметь постель, душ, кондиционер и больше времени со своей слабеющей подругой, прежде чем она умрет. Я была слишком горда. Не будь мной. Будь лучше. Живи лучше. Прими смирение, потому что оно сделает тебя сильнее самой упрямой гордыни.
— Сьюзи…
Теперь приходят эмоции. Я не плачу о себе, но недостаточно сильна, чтобы скрыть свои чувства по поводу неизбежности ее потери. В одно мгновение полдюжины слез вырываются разом, и я так же быстро смахиваю их.
— Это судьба.
Я качаю головой. Рак — не судьба. Нет судьбы в том, чтобы умереть молодой. Это трагедия. Сьюзи не хочет слышать от меня такого, потому что видит во мне спасение до тех пор, пока для нее будет невозможно физически избежать конца. Если власть разума над материей даст ей ближе к концу еще несколько вдохов, возможно, несколько дополнительных дней или недель, то проглотить мои настоящие эмоции — задохнуться от них — и страдать от этой хронической сердечной боли того стоит.
— Судьба — смелое слово. — Всхлипнув и еще раз утерев глаза, пробираюсь к кровати и подползаю к Сьюзи.
Она берет меня за руку, переплетая наши пальцы и накрывая сцепленные руки ладонью другой руки.
— Заку это легко не дастся.
Это. Она имеет в виду свою смерть.
Так или иначе, мы все умрем. Ничего особенного. Это просто жизнь. Наверное, у нас их много. Нет нужды притворяться, что на самом деле наступает конец света.
Я смеюсь про себя над своими мыслями. Сьюзи поделилась со мной своим мировоззрением. Оно пригодится мне в ближайшие недели и месяцы — возможно, до конца моих дней. Нас связывает оптимизм, и я не верю, что эта жизнь — конец нашей дружбы, потому что она никогда не казалась ее началом. Наши души встречались раньше.
— Это многим не легко дастся, — хихикаю я, чтобы отогнать любые эмоции, пробивающие на слезу.
— Возможно. Но Зак попытается раствориться во мраке небытия. Я просто чувствую это. Поэтому мне нужно, чтобы ты этого не допустила.
Еще один вымученный смешок.
— И как мне это сделать?
— Не знаю. Ты поймешь. Ты умная.
— Ты ведь уловила ту часть, где мой интеллект не смог уберечь меня от жизни в машине?
— Просто скажи мне, что останешься здесь, пока жизнь не поведет тебя в новом и захватывающем направлении. Обещай остаться, пока не найдешь нечто по-настоящему лучше.
— Это большая ответственность. Что, если я не найду ничего лучше?
— Тогда Зак никогда не будет одинок, и это тоже вполне приемлемый исход.
Я напрягаюсь.
— Перестань. — Она опускает голову мне на плечо, слегка сжимая мою руку. — Я вижу, как ты смотришь на него и как он смотрит на тебя.
— Сьюзи… — Я мотаю головой, мой голос дрожит. — Я не…
— Не отрицай. Ты смотришь на него так, как я когда-то, даже когда была с Тарой. Тогда, конечно, была не любовь, а счастье — честь дружить с таким добрым человеком. Иногда мы начинаем влюбляться в людей, прежде чем наши сердца осознают, что происходит.
Я не люблю Зака. Мое сердце слишком любит Сьюзи, мою подругу, сестру, которой у меня никогда не было. Разум Сьюзи достиг стадии неверного восприятия реальности.
— Ну… я… я могу сказать, что Зак смотрит на меня не иначе как на женщину, которая должна убираться в его доме, а не смотреть реалити-шоу с его женой.
— Сейчас он этого не понимает. И к твоему сведению, он тебя обожает. Я думаю, он видит в тебе более молодую версию меня. Из-за твоего духа. Твоей доброты.
— Сьюзи… — Не уверена, что когда-либо чувствовала себя так неловко. Это ужасный разговор.
— Тсс… — Она поднимает голову с моего плеча. — Я не утверждаю, что из этого что-то выйдет. Просто говорю, что нет ничего плохого, если что-то произойдет.
Ничего не произойдет.
Для меня Зак навсегда останется мужем Сьюзи. Подруги не влюбляются в мужей подруг. Я почти уверена, что это где-то высечено на камне.
— А сейчас… — Она отпускает мою руку и прижимает свою к груди, будто вот-вот произойдет нечто захватывающее. — Помимо того, что моя новая лучшая подруга переезжает ко мне, скажи мне что-нибудь, что… ну, не знаю… рассмешит меня.
У меня нет таких слов.
Разве что…
Мое чувство юмора несколько нездоровое, и я уверена, что это прямой результат ее дурного влияния на меня.
— Пожалуйста, не говори своему мужу, что хочешь, чтобы горничная влюбилась в него после того, как тебя похоронят на глубине шести футов.
У Сьюзи отвисает челюсть, глаза расширяются, а ладонь взмывает ко рту. Секунду спустя она фыркает от смеха, а на следующем вздохе уже открыто хохочет.
Я хихикаю.
Затем мы валимся друг на друга в приступе смеха, как две юные девицы, обсуждающие влюбленность в одного и того же мальчика в школе.
— Не скажу. — Она смеется. — Это будет нашим маленьким секретом.
— Что будет маленьким секретом?
Мы подпрыгиваем, проглатывая последние смешки и задерживая дыхание, когда в спальню входит Зак.
— Если расскажем тебе, это перестанет быть секретом, — говорит Сьюзи.
Я слезаю с кровати, не глядя Заку в глаза, потому что не могу. Пока нет. Не тогда, когда Сьюзи считает, что я смотрю на него по-особенному.
— Я… — Киваю на дверь и протискиваюсь мимо Зака. — Оставлю вас наедине. Спасибо за все. Правда.
— Нам только в радость, — говорит Сьюзи.
Не уверена, что селить у себя бездомную — это радость, но это мило с ее стороны — с их стороны — вести себя так великодушно.
Разложив свои вещи в гостевой спальне, пробираюсь на кухню, не ожидая застать Зака у плиты, готовящего что-то в большой кастрюле.
— Привет.
Он поворачивается и улыбается.
— Привет. Готовлю для Сьюзи спагетти. Она думает, что спагетти без соуса звучат заманчиво. Ты любишь спагетти?
— О… — Я качаю головой. — Тебе не нужно готовить для меня. Правда, здесь достаточно места. Я могла бы купить кое-что из продуктов, но ничего такого, что заняло бы много места в холодильнике. Обещаю.
— Так… это «да» или «нет» по поводу твоей любви к спагетти? Я приду в шок, если Сьюз съест больше трех вилок. Останется фунт спагетти минус три вилки и полная банка соуса. Следующие три дня я в рейсе, а значит, что все это окажется в мусорном ведре. Итак… «да» или «нет» по поводу твоей любви к спагетти?
— Кто не любит спагетти?
Зак усмехается.
— Возьми из кладовой банку с соусом.
Вот и все… это все, что мне нужно, чтобы вписаться в их жизнь.