Лиза
— Но я не знаю, где его искать, меня подставили, я не имею к этому никакого отношения.
Мое сердце набирает обороты и несется вскачь. Эти гости с недобрыми намерениями. Останавливаюсь, как вкопанная, даже пошевелиться страшно.
— Это твои проблемы, даю тебе неделю времени! Найдешь его или деньги, отдашь налом, как договаривались. Если нет, поставлю на счетчик, — говорит сидящий ближе всех мужчина. На вид ему около тридцати, может, чуть больше, но низкий голос и не терпящий возражений тон, выдает в нем дерзкого и осознающего свою силу человека.
— Но я не смогу достать такую сумму за неделю, это нереально, — мне кажется я слышу каждую вибрирующую нотку испуга в голосе дяди.
— Значит, ищи своего человека и лучше, если ты найдешь его первым.
Мое терпение дает сбой, что это за братки из девяностых? По какому праву они явились в дом и втроем наехали на одного старого человека?
С бешенным стуком в груди и трясущимися ногами вхожу в комнату, выдыхаю, ладони сами сжимаются в кулаки:
— Что здесь происходит?
На меня поворачивается сразу четыре пары глаз, дядя Сева смотрит затравлено, остальные с интересом.
— Это кто? — спрашивает все тот-то же, который говорил до этого.
— Это племянница, в гости приехала, — сходу врет родственник.
— Она с ним живет, — безапелляционно кроет лысый, с ухоженной щетиной, качок.
— Макс, она вообще не в курсе этих дел, — пытается достучаться дядя Сева, при этом смотрит на угрожавшего ему изначально.
Теперь я четко понимаю, кто тут главный, но также понимаю, что дядя куда-то влип и пытается выгородить меня.
Макс окидывает меня пренебрежительным взглядом, во взгляде скользит злость и превосходство. Он встает из-за стола, кажется, будто заполняет собой половину пространства, двое других — лысый и мужик с кавказкой внешностью, тоже поднимаются.
— С нами поедет.
— Нет! — вырывается у меня.
Дядя хватает ртом воздух, но не может произнести ни слова. В течение нескольких секунд его шок сменяется паническим страхом.
— Оставьте девочку в покое, я найду деньги, обещаю! — чуть не плача, умоляет он.
— Вернешь деньги, я верну твою девочку, — рубит главный.
Они направляются на выход, кавказец смотрит на меня так, что я понимаю — разговоров больше не будет. Двое первых проходят мимо к двери, а этот небритый кавказский амбал ждет пока я выйду вперед него.
Ноги подкашиваются, мое состояние близко к обмороку, но я где-то нахожу силы, делаю бесстрашное выражение лица и выхожу. На автомате хватаю дорожный кейс со стоящего в коридоре чемодана, в нем средства гигиены, запасной комплект белья, кто знает, сколько я просижу в каком-нибудь чулане.
Макс и лысый подходят к черному джипу, лысый открывает мне заднюю дверь. Усаживаюсь, дрожа и проклиная про себя это стечение обстоятельств. Попади по дороге из аэропорта в пробку, могла бы не пересечься с ними. Кавказец машет им, прыгает в серебристый джип и уезжает. Мы тоже трогаемся. За рулем Макс, мне видно его в профиль. Может, мне показалось, но сев в авто, его, похоже, отпустило, лицо стало не таким напряженным и жестким.
Сначала просто едем молча, я в турборежиме прокручиваю варианты, как я могла бы убежать, если бы заехали на заправку, к примеру. Или, когда подъедем к месту, где меня будут держать. Боже, холодный озноб пробирает только от мысли, что могут со мной сделать эти двое.
Через какое-то время лысый нарушает тишину.
— Макс, на х*р она тебе? — кивает на меня.
— Для подстраховки… Чувствую, старый лис что-то не договаривает.
— Считаешь это замутил он?
— Считаю, когда выбор между бабками и близким человеком, бабки проигрывают. А, значит, быстрее вернутся к нам.
— А если он правда, не при делах?
— Что прикажешь делать, Гриш? Просто сидеть и ждать? — у Гриши иссякают аргументы, и он устремляет взгляд на дорогу — Откуда знаешь про нее?
Меня возмущает факт того, что они разговаривают обо мне, как будто меня здесь нет. Но я боюсь проронить даже вздох, не то, что сказать что-то.
— Видел ее как-то с дядюшкой в ресторане Риткиного отца, Ритка сказала, что Разумовский на старости лет племянницу нашел, мол наследница появилась. Руководит турфирмами его.
Макс поворачивается и в темноте салона пристально смеряет меня взглядом, прищурив глаза.
— Так может ты знаешь, в какие края укатил беглец?
Подрагивание в конечностях переходит в частый тремор, а желудок вообще скручивается в узел.
— Я понятия не имею, о чем вы говорите. Не знаю никакого беглеца и про ваши дела с дядей тоже не знаю.
— Ладно, времени у нас достаточно, обязательно выясним. Тебя где выкинуть? — обращается он уже к товарищу.
— У офиса притормози.
Пока подъезжаем до здания известного бизнес-центра, они обсуждают еще какие-то акции, инвестиции и прочие непонятные для меня вещи, мой страх немного ослабевает, поскольку со мной остается один. Высаживаем этого Гришу на стоянке одного из высотных стеклянных зданий и выруливаем на набережную. В машине поселяется гробовая тишина, и лишь запах мужского парфюма с древесно-пряными нотками, напоминает мне, уткнувшейся в окно, в попытке распознать дорогу и понять, куда меня везут, о том, что рядом со мной мужчина из плоти, а не молот с наковальней, который раздавит меня при первой же возможности.