Ранним утром следующего дня я стояла на пирсе, махая обеими руками в морском бризе, пока смотрела на великолепного белого кита — корабль. Моя мужественная бабушка и две её такие же отважные спутницы находились на верхней палубе. Карибская музыка раздавалась со всех сторон, когда дамы махали одной рукой, а другой удерживали высокие коктейли с зонтиками, украшенные фруктами. Чистое наслаждение на лице Вейви заставляло моё сердце петь, в то же время угрожая пролиться слезами.
Глубоко внутри я была безмерно благодарна за целую жизнь с этой удивительной женщиной. Но по мере выхода корабля в море и того, как она исчезала из поля зрения, я не мог отделаться от ощущения, что целой жизни всё ещё недостаточно. Пока толпа вокруг меня расходилась, слёзы потоком лились по моим щекам от одних только мыслей о мире без Вейви.
После внезапной смерти родителей, я думала, что лучше знать, когда Смерть с косой придёт за людьми, которых я люблю. Но знание будущего Вейви нисколько не уменьшало мою боль. Никаких обходных путей, потеря любимых людей — полное дерьмо. Я глубоко вдохнула морской воздух и вытерла дорожки слёз со щёк прежде, чем отправиться в пекарню.
На протяжении всего утра я боролась с хандрой, оставаясь занятой, выпекая и упаковывая запасы, которые нужны для выходных. У меня были запланирована два мероприятия на острове Сибрук, барьерном острове примерно в часе езды от Чарльстона. Я была рада, что оба мероприятия выпали на те же выходные, что Вейви будет отсутствовать. Они будут хорошим отвлечением от моих переживаний.
Я была взволнована и нервничала из-за сегодняшнего большого свадебного приёма: сто пятьдесят капкейков и шестидюймовый круглый торт для разрезания парой. Свадебная церемония проходила на пляже, приём — в частном доме на берегу океана.
Остаток выходных я проведу в лагере «Маяк с мостами», некоммерческой организации, занимающейся с детьми, проходящими через скорбь. Я была волонтером на протяжении последних двух лет. Первые полгода после смерти родителей я была в ступоре, срываясь на каждого так, будто он был водителем машины, убившей моих родителей. Море алкоголя и наркотиков не уменьшили чувство потери в моём животе. Мне нужно было избавиться от всех мыслей в голове и сфокусироваться на возможностях сделать мир лучше. Это именно то, чего мои родители всегда хотели для меня. Мосты стали способом направить мою энергию и печаль в нужное русло. И где-то на пути помощи детям излечиться, они помогли излечиться мне. Так что каждый год, независимо от того, что происходит в моей жизни, я оставляла эти выходные для лагеря Мосты.
Я была на кухне и проверяла список необходимого для этих выходных, когда знакомый перезвон колокольчиков раздался у передней двери. У прилавка стоял высокий, долговязый молодой парень в мешковатых длинных шортах и футболке. Он держал огромную композицию из сиреневых пионов, моих любимых цветов.
— Вы Эллипс Снэкер? — сказал он высоким голосом.
— Я Лип Смекер.
— Хм-м?
— Моё имя.
— Что насчёт него?
— Я думаю, цветы для меня.
— Вы Эллипс Снэкер?
— Да, это я.
Он передал мне цветы.
— Супер. Хорошего дня, мисс Снэкер.
Поднеся букет к носу, я вдохнула сладкий цитрусовый аромат. Вейви скорее всего подозревала, что я буду немного в раздрае после прощания с ней этим утром. Уверена, это она решила отправить прекрасную композицию, чтобы скрасить мой день. Я развернула коричневую бумагу, обёрнутую вокруг цветов, и была удивлена, найдя свою фиолетовую резинку. Логан. Я подняла белую карточку, разместившуюся между лепестками. Простая надпись: «Прости меня». Несколько бабочек трепыхнули в моём животе. Я позволила себе насладиться щекоткой в течение нескольких секунд, прежде чем подавить её и положить цветы на витрину. Было очень предусмотрительно со стороны Логана прислать извинение. Было также очень странно, что он знал мои любимые цветы.
Так как бизнес стоял на месте, я решила закрыться рано и начать мои выходные пораньше. Я погрузила последнюю коробку припасов в грузовик Лип Смекер и последний раз осмотрела кухню, чтобы убедиться, что взяла всё необходимое. Удерживая букет у груди, я заперла пекарню, запрыгнула в грузовик, включила радио и направилась в Сибрук.
Я была в восторге, когда подъехала к дому, где должна была состояться свадьба. Кого я обманываю, это был не дом, это был южный дворец. Ярко-белые колонны тянулись по всей длине этого двухэтажного бледно-жёлтого дощатого строения, спрятанного за зрелыми пальмами и плакучими ивами. Веранда на первом этаже была по кругу, а на втором этаже — прямой с белыми плетёными креслами-качалками. Я потеряла счёт количеству ступеней, которые преодолела к тому моменту, как добралась до первой площадки на пути к передней двери. Свадебный распорядитель, Бернадетт, поприветствовала меня, а потом приказала двух рослым парням из команды помочь мне разгрузить грузовик.
Внутри место было таким же красивым, как и снаружи. Зайдя в гостиную, я тут же получила панорамный вид на океан из окна во всю стену. Огромная белая комната могла похвастаться светлым паркетным полом, и каминной полкой, сделанной из той же древесной щепки, что и балки, пробегающие по сводчатому потолку. Оттенки голубого, зеленого и бежевого смешивались в цветовой гамме. Я могу сказать, что у владельцев был высококлассный вкус, но не слишком вычурный. Атмосфера была однозначно тёплой и дружелюбной.
Повернув за угол, я увидела две просторные смежные комнаты. Одна комната была оснащена баром и несколькими столами для еды. Другая комната была пустой, за исключением круглого стола в углу для свадебных капкейков. Белые и светло-голубые гортензии пролегали повсюду в двух комнатах, под навесом снаружи и вниз вдоль пляжа, где будет проходить церемония. Я заняла небольшое пространство в современной кухне как раз возле огромного пейзажного окна и принялась за работу.
Я как раз заканчивала украшать последний капкейк, когда началась церемония. Я смотрела, как подружки невесты, одетые в великолепные струящиеся светло-голубые платья, скользят по проходу, украшенному белым тюлем, к пляжу. Дизайн каждого платья слегка различался, подчеркивая индивидуальный стиль каждой женщины. Невеста была в прекрасном простом платье со спущенными плечами, украшенном жемчугом и блестками, которые переливались на солнечном свету. Её каштановые волосы были зачёсаны наверх и удерживались на месте шикарной бриллиантовой заколкой. Я не отходила от окна, пока они все не исчезли за песчаной дюной.
Я закрутила шапочку из белого шоколадного масляного крема на последнем капкейке и отошла назад, любуясь своей работой. Когда невеста и её мать пришли ко мне в кондитерскую для дегустации, они провели много времени, решая, какие вкусы нравятся им больше. Помню, как польщённо я себя чувствовала. В такие моменты, я понимала, что занимаюсь правильным делом по жизни. В конце концов они решили выбрать три любимых вкуса: лимон, апельсин и клубника.
Я собрала четырехъярусную кондитерскую подставку на обозначенный стол, а потом заполнила её несколькими глазированными белыми и светло-голубыми капкейками. Оставшиеся капкейки я расположила так, чтобы они покрывали всю переднюю часть стола. На верхушке подставки стоял шестидюймовый двухъярусный круглый торт, который пара разрежет для фотографий. Он был покрыт кремовой помадкой, которую я выделила светло-голубым кружевным узором. Он выглядел изящно, элегантно и шикарно.
Достав телефон из заднего кармана, я сделала несколько фотографий своей первой свадебной композиции. Прибравшись, я собрала свои инструменты и сумки-холодильник, и побежала к фургону, чтобы взять свою форму шеф-повара. Я не была профессионально обученным кондитером, поэтому не заслужила поварскую куртку традиционного вида. Но невеста попросила меня остаться и помочь с обслуживанием на протяжении приёма, и так как я не могла остаться в обрезанных шортах и футболке, я купила себе белый жакет и чёрные брюки.
Я прошла путь вниз по длинному коридору, открывая некоторые двери прежде, чем наконец-то нашла санузел, чтобы переодеться. Девственно чистая белая мраморная плитка была повсюду в комнате, покрывая пол, столешницу, ванну и душ. Дайте мне переносную плиту и телевизор и я могла бы здесь жить. Забудьте, здесь был плоскоэкранный телевизор в углу. Я быстро переоделась, проверила макияж и переделала прическу, сделав высокий хвост. Решив, что выгляжу презентабельно, я скрутила футболку и джинсы и спрятала их в шкафчик под раковиной. Я имела в виду, раковинами, во множественном числе. Когда приём закончится, у меня будет полно времени проскользнуть обратно и забрать их.
Я была на месте за столом с тортом, когда гости начали проскальзывать внутрь с церемонии. Оттуда, где стояла, я могла чувствовать морской бриз и запах соли, проходящие через большие французские двери. Пока никто не хотел торт, сначала в меню были напитки. Так что у меня была возможность посмотреть на людей. Что я и сделала.
Все это место говорило о больших деньгах. Жемчуг, бриллианты и алмазы — боже мой! Я никогда не сходила с ума от ювелирных украшений, что было хорошо, так как я не могла позволить себе настоящие. У меня было несколько маминых вещей вроде серег, подвесок и браслетов, которые были действительно хороши, но я редко носила их. Весь этот блеск и золото не впечатлили меня. Деньги не купят класс, но действительно могут превратить человека в задницу.
Солнце начинало садиться и по мере того, как оно двигалось по небу, яркие лучи света отражались в паре крупных бриллиантовых сережек передо мной, заставляя меня щуриться. Как только сверкающая леди сдвинулась и я смогла снова открыть глаза, я осмотрела комнату и не поверила своим глазам.
Логан, одетый в смокинг с янтарного цвета напитком в руке, говорил с пожилым джентльменом. Подошла невеста, вся улыбающаяся, и проскользнула своей рукой в руку Логана. Пара поговорила еще несколько секунд с пожилым мужчиной, а потом невеста потянула Логана за руку, явно желая, чтобы он пошёл с ней. Мужчины пожали руки, после чего пожилой мужчина похлопал Логана по плечу как будто поздравлял его.
Я приклеилась к картине, не способная отвести взгляд. Всего несколько дней назад он сказал мне, я цитирую: «Да, я одинок и совершенно свободен». Кто, чёрт возьми, становится несвободным за несколько дней? Я всегда подозревала, что он лживый подонок. Оказывается, он ещё и изменяющий подонок. Не то, чтобы мы делали что-то, что хоть отдалённо можно описать как измену, но его намерения однозначно предполагали это.
Во всяком случае, я так думала. Я вспомнила каждое столкновение, подумывая, что, возможно, придумала слишком много подтекста в его действиях. Логан безостановочно флиртовал со мной, вторгался в моё личное пространство всякий раз, когда представлялась такая возможность, и наслаждался моей ревностью к Мисс Пис-пис. Единственный вывод, к которому я пришла — Логан был лживым изменяющим подонком.
Как угодно. Большое дело. И что. Меня не волнует.
Шокирована? Конечно. Но только то, что я шокирована до глубины души, не значит, что это меня волнует. Не значит же?
Не, нет, нет, нет… Это точно не значит.
Я понимала, что говорила о Логане, пользующемся своим внешним видом, шармом и способностями к флирту только чтобы поймать свою жертву, то есть меня, но была маленькая, микроскопическая часть меня, которая не верила, что это так. Что между нами реальная связь. Моя способность быть наивной достигла новых вершин. Меня ждёт глубокий самоанализ в будущем. Но в данный момент моей главной задачей было убраться отсюда к чёрту.
— Хей, как тебя зовут? — спросила я, останавливая парня-официанта студенческого возраста.
— Спенсер, — его голос не выражал вообще никаких эмоций.
— Сколько тебе платят за обслуживание?
— Пятьдесят баксов.
Дотянувшись до кармана на пиджаке, я достала свою припасённую наличку.
— Я дам тебе сотню, если останешься здесь до конца приёма.
— Что я должен буду делать?
— В основном, раздавать людям капкейки и улыбаться.
В первый раз с начала наших тёмных отношений, лицо Спенсера зажглось.
Он взял деньги и спрятал их в штаны, как только занял моё рабочее место.
— И если какие-то капкейки останутся, они твои.
— Круто, — сказал он с капелькой энтузиазма.
И хотя мой день превратился в ужасный, часть меня была рада, зная, что мои деньги и капкейки скрасили день Спенсера.
К счастью, моя позиция была рядом с кухней. Я проскользнула внутрь, забрала рюкзак и направилась к двери, ведущей в коридор. Высовывая голову, я увидела, что горизонт чист и у меня есть прямой путь к входной двери. Я прошла по коридору и была как раз на пути отхода. Всего в нескольких шагах от того, чтобы по-тихому убраться отсюда, я вспомнила о своей одежде, спрятанной в ванной комнате.
Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо!
Я бы с радостью отправила прощальный воздушный поцелуй джинсам и футболке, если бы не тот факт, что на футболке был логотипом «Лип Смекер».
Тут же бисеринки пота покатились по моему лбу, а руки стали липкими. Я должна была сдержать подступающую паническую атаку. Если я запаникую, то не смогу ясно мыслить. Если я не смогу ясно мыслить, не смогу вспомнить, какая дверь ведёт к ванной с моей одеждой. Я повернула и посмотрела вглубь длинного коридора, длинного коридора, полного абсолютно идентичных дверей.
Неожиданно я услышала три голоса, раздающихся за моей спиной, становящихся всё громче с каждой секундой. Я понятия не имела, кому они принадлежат, кроме одного: глубокого, хриплого, знакомого голоса того самого парня, от которого я убегала.
Ебать меня до Луны и обратно.