Когда Логан ушёл, я попыталась сфокусироваться и вернуться к ежедневной рутине. Но я не могла выбросить его, его слова или то, как он заставлял меня чувствовать себя из головы. Я была как громом поражена, когда он признал, что помнит меня. Потом мне в голову пришла ужасная мысль. Что, если он видел меня, подглядывающей из-за углов или сидящей на трибунах во время футбольных тренировок столько лет назад?
Появилось ощущение, будто стены маленькой кухни начали по дюйму сжиматься вокруг меня, вызывая чувство клаустрофобии. Положив руки на столешницу витрины, я сделала усилие, чтобы наполнять и опустошать лёгкие кислородом. Я была на грани полномасштабной панической атаки, когда Вейви вошла через дверь. Не желая вызывать у неё какое-либо беспокойство, я подавила желание выпустить желчь, наполняющую горло и, вместо этого, надела маску счастливейшего лица, которое могла выдавить.
— Элифелета, нам нужно поговорить прежде, чем мы откроемся, — сказала она.
Это всегда плохо, если кому-то нужно поговорить с вами. В девяносто девяти и девяти десятых процента случаев это что-то, что вы предпочли бы не слышать. Только два раза Вейви произносила эти слова: когда умер дедушка и когда погибли мои родители. Незамедлительно, в груди появилось чувство, как будто огромный булыжник балансирует у пропасти, дожидаясь, чтобы его толкнули, и он разбил моё сердце.
Я сделала ещё один глубокий вдох и выпрямилась.
— Хоро-о-о-шо.
— Давай присядем.
Я проследовала за ней в магазин, мы обе присели за один из хлипких круглых столиков.
Она выдохнула и сказала:
— Я думаю, тебе стоит продать магазин.
— Этого не произойдёт.
Она накрыла мою ладонь своей.
— Тот молодой человек, что был здесь вчера…
— Придурок.
— Может быть и так, но он прав.
Я тряхнула головой и отодвинулась от столика.
— Этот вопрос закрыт.
— Элифелета Кора Смекер, ты будешь сидеть здесь и слушать, что я тебе скажу.
Нехотя, я придвинулась обратно к столику.
— Я знаю, почему ты сделала это, — она обвела рукой пекарню.
— Я сделала это ради нас.
— В основном ты сделала это ради меня.
— Это не так.
— Элифелета, ты ужасная лгунья. Я думаю, тебе стоит хотя бы выслушать то, что это молодой человек хочет сказать.
— Ну, я не собираюсь этого делать. Это место особенное.
— Моя сладкая девочка, я много думала об этом. И мне стало очевидно, что я пыталась вернуться к тому времени, когда моё сердце не было разбито, — её светло-зелёные глаза наполнились слезами. — К сожалению, что-то однажды разбитое никогда не станет прежним, сколько бы клея ты не использовал. Сохраняя эту кондитерскую в этом месте, мы не вернём Леона или кого бы то ни было ещё. Если ты примешь предложение, ты будешь финансово обеспечена.
Говоря «кого бы то ни было ещё», она имела в виду моих родителей, особенно отца, единственного сына Вейви. Она никогда не избегала разговоров о моём дедушке. На самом деле, сразу после его смерти, как только упоминалось его имя, это приносило потоп слёз в её глаза. Но время шло и слёзы стали смешиваться со смехом и добрыми воспоминаниями.
Раньше я задавалась вопросом, почему Вейви редко говорит о моём отце. После несчастного случая она сохраняла тишину в то время, как я рыдала и задавалась безответными вопросами. Когда я почувствовала себя достаточно сильной, чтобы пройти с ней по реке воспоминаний, отчаянно цепляясь за хорошие воспоминания об отце, на её лице появился мимолётный намёк на улыбку. Но когда я закончила предаваться воспоминаниям и она убедилась, что я в порядке, Вейви сразу же ушла, вернувшись с красными опухшими глазами. Хотя потеря любви всей её жизни разбило ей сердце, я предполагаю, что в некотором роде она была к этому готова. Потеря единственного ребёнка же сломила её душу. Ни один родитель не может быть готов к такому. Это не то, как жизнь должна работать.
— Я не понимаю, почему ты говоришь мне всё это, — сказала я.
Она заколебалась на мгновение.
— Вчера я была у врача.
— Почему ты не сказала мне, что у тебя назначен приём? Я бы пошла с тобой.
— Ты и так уже была расстроена из-за молодого человека. Я не хотела добавлять тебе стресса.
— Я взрослая женщина, Вейви.
Подняв руку, она обхватила мою щеку ладонью:
— Да, ты взрослая, и я так горда тем, какой женщиной ты стала. Ты так красива и внутри и снаружи.
— Что сказал врач?
Она прикрыла глаза.
— Рак распространился на поджелудочную.
Два года назад в возрасте семидесяти пяти лет у Вейви диагностировали рак груди третьей степени. Двойная мастэктомия и химиотерапия тяжело сказались на ней, но она преодолела это. Не считая лет, когда умерли дедушка и отец, это было худшим годом в её жизни. Во время её последнего сеанса химиотерапии, она сказала, что в независимости от результатов, она не станет проходить через этот ад ещё раз. Тогда я ужасно разозлилась. Как Вейви могла предположительно покинуть меня? Она была единственной семьёй, что у меня осталась. Несколько родственников, которых я едва ли помнила, были разбросаны по всей стране. Они были незнакомцами. Вейви была моим домом. Моей безопасной гаванью.
Тогда я поняла, что должна увеличить усилия для открытия кондитерской. Я перенапрягалась, работая и днём, и ночью, чтобы сделать нашу мечту реальностью. За месяц до открытия врач обнаружил несколько очагов на её лёгких и печени. Оставаясь стоять на своём решении, она отказалась от ещё одного круга изматывающего лечения. Я молилась, чтобы, как только пройдёт достаточно времени с её последнего лечения, она изменила своё решение. Но то, что я своими глазами видела её боль и страдания, просветило меня и научило не быть эгоисткой. В этот раз я не злилась. Я понимала, но была опустошена.
Вейви поддерживала меня, не думая о себе, каждый день моей жизни. Даже будучи в эпицентре своей скорби и боли, она ставила меня на первое место. Я хотела сделать её счастливой. Я хотела показать, как сильно люблю её. Я хотела воплотить в жизнь её мечту. Она была сильной для меня, поэтому теперь я буду сильной для неё.
Пока я сидела, пытаясь не развалиться прямо перед ней, мой телефон оповестил о сообщении. Посмотрев, я увидела появившееся имя Логана. Недостаток использования личного телефона так же и в роли рабочего в том, что каждый мог получить твой номер.
— Студентишка? — спросила Вейви. Я кивнула и только собралась проигнорировать сообщение, когда она дотронулась до моей руки. — Я думаю, тебе стоит ответить ему. Я собираюсь пойти на кухню и посмотреть, какими проблемами могу заняться.
Я сморгнула слезы.
— Но, Вейви…
— Никаких если, и или но. Мы знали, что этот день придёт, и мы подготовились. Я не хочу, чтобы ни одна из нас не тратила время на беспокойство или слёзы. Кто знает, со всей моей энергией и жаждой жизни, я могу прожить ещё двадцатку лет. Не заставляй студентишку ждать.
Прежде чем я могла бы ответить, она встала, поцеловала меня в лоб и направилась к кухне. Вейви была права. Между нами не было незавершённости. Не было не произнесённых слов. Увязая в отчаянии, она не излечиться, так что нет смысла тратить время. Один из важнейших уроков, вынесенных мной между смертью родителей и болезнью Вейви, — нужно действительно жить моментом. И в этот момент мой телефон снова оповестил меня обо всё ещё непрочитанном сообщении.
Логан: Ты свободна сегодня вечером?
Что за что? (прим. перев. «What the what?» — популярная фраза героини телесериала «30 Rock» Лиз Лимон) Мурашки сегодняшнего утра породили свои уродливые версии снова. Дебильные мурашки. Но нет ни шанса, что Логан Хит приглашал меня на свидание.
Логан: Привет? Ты здесь, Бог? Это я, Маргарет.(прим. перев. — «Ты здесь, Бог? Это я, Маргарет» — роман Джуди Блум жанра литературы для подростков).
Я была удивлена смехом, вырывающимся из меня. Человек, которого я любила больше всего на свете, только что сказала мне, что её рак распространяет, а Логан был способен рассмешить меня. Слишком плохо, что он корпоративный засранец.
Я: Это была одна из моих любимых книг, когда я была маленькой девочкой.
Логан: Это книга?
И снова этот сукин сын заставил меня рассмеяться.
Я: Говоря об ужине… Не могу. Я занята.
Логан: Ты занята сейчас?
Я: Да. Очень.
Логан: Для кого-то, кто так занят, ты тратишь кучу времени, переписываясь со мной.
Я ответила тишиной. Не больше чем через минуту мой телефон ожил.
Логан: Ха-ха. Игра в молчанку. Мило.
Облокачиваясь на спинку стула, я выдохнула в отчаянии. Я понимала, что это часть заманивания меня, чтобы я продалась. Я должна оставаться решительной и не терять бдительность. Но Логан делал это очень сложным. Даже зная, что его флирт — чушь собачья, было всё ещё трудно не поддаться этому.
Вейви вышла из кухни и стала протирать столешницу витрины.
— Чего хотел студентишка?
— Он позвал меня на ужин. Но я послала его.
Тряся головой, она сказала:
— Элифелета, ты на редкость твердолобая. Это у тебя от отца.
— И от тебя.
Улыбка гордости появилась на её лице.
— Хотя бы обдумай возможность разговора с ним. Ты уже исполнила мою мечту.
— Я обдумаю.
Наблюдая, как моя бабушка счастливо управляется в пекарне, я только укрепила свою позицию. Иметь место, куда надо приходить каждый день, заставляло почувствовать её живой и имеющей цель. Я никогда не лишу её этого.
Логан: Обед?
Я: Нет.
Логан: Завтрак?
Я: Нет.
Логан: Перекус?
Я: Нет.
Неожиданно дверь кондитерской открылась, и появился Логан с телефоном в руке.
— Ты же питаешься, да? — спросил он.
Я бы упала в обморок прямо на месте, если бы сообщения и неожиданное появления были из-за меня, а не кондитерской.
Я поднялась со стула и присоединилась к Вейви за прилавком.
— Конечно, я ем. Просто не с людьми, разбивающими сердце. Я имею в виду, вызывающими изжогу.
Логан подошёл ко мне.
— Ты не можешь избегать этого.
— Я не избегаю. Я отказываюсь присоединяться.
Его взгляд перешёл на Вейви.
— Не могли бы вы убедить её хотя бы поговорить со мной?
— Босс она. Кроме того, я пыталась, но она уже приняла решение.
Его по-детски голубые глаза вернулись ко мне.
— Видишь, даже эта милая леди думает, я заслуживаю шанса.
— Что она понимает? Половину времени она пьяна, — я старалась не позволять улыбке появиться на своём лице.
Мы уставились друг на друга на несколько секунд, ожидая, что другой прогнётся. Когда стало очевидно, что я выйду победителем, Логан развернулся и вышел. Должна признать, я удивлена, что он сдался так быстро. Потом мой телефон издал звук.
Логан: Я не сдаюсь, Крепыш.
Будто оно имело свой собственный разум, не желаемое тепло стало появляться в центре моей груди, и его щупальца захватили каждый укромный уголок и закоулок моего тела. Я дала себе обещание насладиться этим ощущением несколько минут, а потом снова твёрдо встать на земле.
Остаток дня я с трудом преодолевала свою боль из-за Вейви. Я сделала максимум, что могла, чтобы уважать её желания и оставаться позитивной, но она знала, что это притворство. Я была тихой большую часть времени, и это было явным признаком того, что мне страшно и больно.
Логан оставался тихими. Больше никаких сообщений или появлений-сюрпризов в кондитерской. И нет, моё сердце не пропускало удар каждый раз, когда дверь открывалась, только каждый четвёртый или пятый раз. Вообще-то, это была маленькая невинная ложь. Слушайте, у нас не было много клиентов, так что был крохотный, малюсенький шанс, что у меня была лёгкая остановка сердца каждый раз, когда я слышала звон колокольчиков. Но это было только потому, что я была взволнована возможным покупателем, кто взял бы капкейк, тем самым создавая бизнес для пекарни.
Закрываясь в конце дня, я думала, что, возможно, каким-то чудом Логан «Закрыватель» Хит понял, что встретил свою пару. Я была уверенной, сильной, независимой женщиной, кто не поддастся запугиванию или очарованию, чтобы сделать что-то, чему я категорически против. Я была Нормой Рэй! Я была Эрин Брокович!
Я и не подозревала, что передышка Логана была затишьем перед бурей.