'Есть только миг между прошлым и будущим.
Именно он называется жизнь.'
23–24 октября 2002 года. Москва.
Дворец Культуры 1 ГПЗ. «Норд-Ост».
Вместе с сотрудниками УР из нескольких отделов Юго-Восточного округа, я приехал на Дубровку на усиление. Раньше, до перевода в округ, это была «моя земля». И хотя прошло уже три года, но я тут знал буквально всё. И в ДК этом бывал не раз… Да, что там говорить… Я в этот Дворец Культуры ходил, ещё когда учился в начальной школе. Тут постоянно проводили Новогодние утренники.
Но сейчас мой приезд сюда был вызван более трагическим событием. Примерно в девять вечера большая группа чеченских террористов захватила около тысячи человек. Прямо во время спектакля-мюзикла «Норд-Ост» ворвались в зрительный зал, стреляя из автоматов и угрожая всех взорвать. Об этом практически сразу стало известно. Сами террористы заставляли заложников звонить своим родным и говорить о том, что произошло.
Нас всех подняли по тревоге. К десяти вечера вокруг ДК уже было оцепление из ментов всех мастей… Начальства понаехало тьма. Не позавидуешь местным. Теперь всех собак на них повесят. А что они могли сделать? Внезапная атака вооружённых боевиков на развлекательный центр — это была хорошо продуманная военная операция.
Ближе к полуночи к милицейскому оцеплению прибавились военные спецы. Суровые такие с виду дядьки. Многие в балаклавах. Одного из таких, снайпера, мне поручили проводить в наиболее удобное место для обзора и контроля над территорией прилегающей к задней части ДК.
Я территорию знаю довольно хорошо. Так что шёл уверено, а за мной шагал человек в маске, вооружённый то ли валом, то ли винторезом. Я в них не особо разбираюсь… С металлическим прикладом… значит вал.
Когда мы остались наедине. Я получил довольно таки чувствительный тычок в бок, а знакомый голос из под маски произнёс:
— Привет, Саня!
— Лёха? Ты? Здорово, бродяга! Ты как тут оказался?…
История Лёшкиных приключений была бы длиннее, если бы мы были в обычной обстановке, а не находились возле здания захваченного террористами.
В августе девяносто шестого во время нападения боевиков на Грозный. Лёха неплохо зарекомендовал себя как снайпер. Его заметил кто-то из спецназа. Переманили к себе. А что? Полезный парнишка. Один выстрел — минус один враг. И вот Лёха уже не контрактник… Повоевал он там прилично. А теперь сюда подтянули на усиление… Тем более враг тот же, что и там…
Долго нам поболтать не удалось в тот раз. через некоторое время в ходе небольшой ротации всех ментов заменили на спецназ. А нас всех разогнали по своим подразделениям. Дескать, теперь это уже и не ваше дело… Идите там работайте, ловите своих наркоманов…
Ну а чем всё кончилось на Дубровке? Полтораста гражданских трупов и около пятидесяти трупов террористов. До сих пор понять не могу — Это была удачная операция спецназа, или что-то пошло не так, как планировалось?…
Осень 2010 год. Москва.
Вот когда опер перестаёт быть опером? Когда становится начальником, или когда перешагивает какой-то определённый возрастной рубеж? А может когда у него становится хуже со здоровьем? Вот я, например, уже перешагнул тот злосчастный возраст, о котором говорят: «баба ягодка опять». Но это у них, у женщин так. А у меня? Каждое утро, просыпаясь, я все эти годы чувствую на себе. И кости ломит, и старые раны болят. Хотя кто-то сказал, что шрамы не болят… Зато напоминают о себе какой-то тупой тянущей болью… Пока с утра не разомнёшься, хрен на что способен… Как я в детстве не любил утреннюю гимнастику… Несмотря на то, что и спортом занимался, и разряды какие-то имел… А вот утреннюю зарядку считал бесполезным занятием. Я с самого раннего утра и так был здоров и бодр… Как тут не посетовать по стариковски: Эх, молодость, молодость…
Но разговор-то не о том… Опер перестаёт быть опером, когда пропадает азарт. Когда гаснет в глазах огонёк авантюризма. Когда не тело, а мысли становятся вялыми и рассудительными…
Мне уж год как не жмут плечи погоны подполковника… И начальство уже не раз намекало, что пора бы освободить место для молодых. Всё равно до генерала мне никогда не дослужиться… Это как в анекдоте: «У генералов есть свои внуки». Там наверху, сидят, обложив толстые зады бумагами, опытные карьеристы. У них давно уж нет того азарта, который заставляет лезть под пули и идти на нож с голыми руками. Они уже не атакуют. Они заняли своё место, своё кресло, и сидят в глухой обороне…
А мне всё чего-то не хватает… Но сейчас мне не хватает всего лишь одного… Я хочу понять: «Ошибаюсь я или нет?»
Все дела, которые я смог собрать в одну кучу, но пока ещё не смог объединить в одно дело, говорят мне только об одном… Уж больно знакомый почерк у киллера… Таких сейчас уже и не делают. Штучный товар… Гоню от себя, постоянно грызущую меня мысль: «Неужели это он?»
После «Норд-Оста» с Лёхой мы больше не пересекались… Адреса его у меня нет и не было… Я пытался через спецуру навести справки, но у них там всё так засекречено, что быстрее мне по башке настучат, чем я нарою что-то интересующее меня…
Но какой же знакомый почерк у этого киллера-невидимки…
Нет. Если все дела рассматривать по отдельности, то можно подумать, что это несколько разных человек… Кто-то постарше, кто-то помоложе… Но стоит собрать всё в одно… Это как картинку из пазлов складывать… Каждый кусочек по отдельности не даёт полноты картины… А сложив их вместе…
Вот и мне сейчас не хватает одного пазла, самого центрального фрагмента, чтобы картинка сложилась окончательно…
От своих агентов я уж знаю, что есть заказ на одного очень зажравшегося депутата. И этот заказ не только сделан, но уже и принят к исполнению. Мне известно практически всё. Как говорилось раньше в римском праве? Quid? Ubi? Quando? (лат.) Что? Где? Когда? Осталось только узнать одно: Quis? (лат.) Кто?
Можно было, конечно, предупредить жертву… Но в таком случае рассыплется стройная комбинация, которую я уже построил. Ловушка уже заряжена. Осталось только положить туда приманку и захлопнуть, когда появится тот, для кого эта ловушка и предназначена. А что до депутата? Мразота он та ещё. Прихватизировал себе народное достояние ещё в девяностых. Причём действовал не менее кровожадно, чем те самые братки… На нём жмуров быть может даже больше, чем на том киллере. Ведь убивает не только хладное железо и огнестрельное оружие. С не меньшим эффектом убивает голод, холод и ядовитые выбросы в атмосферу… А у этого «владельца заводов, газет, пароходов» не только рыльце в пушку, но и руки по локоть в крови…
Так что торопиться не будем… Не надо торопиться. Пусть киллер сделает своё дело. Тут я его и постараюсь взять… А пока, чтобы не спугнуть, на расстоянии с километр или даже больше, нет ни одного сотрудника… Ну, кроме меня, разве только… А я сижу не на виду… Я заранее уже снял нужную квартиру, в нужном доме, и спокойно пью чай, сидя у нужного окошка. После того, как снайпер положит свою мишень и его охрану, по моей команде все остальные выходы с чердака будут перекрыты. Останется только один выход… А тут буду я…
Бронежилет я не одевал. Бегать мешает, а от пули в башку не защищает. Ну и смысл его таскать на себе?
Я рискую? Да. Но это даже как-то стимулирует что ли… Наверное, я адреналиновый наркоман. За рулём гоняю… С умом, конечно… Но медленно ехать уже не могу. Слава богу, ксива есть… А так бы я на одних штрафах разорился. У меня только один принцип — никому на дороге не мешать и не создавать аварийных ситуаций. Пока удаётся. Последние лет десять у меня никаких аварий не было. Не считая, конечно, мелких покоцанностей… Но это когда в темноте пробираешься через лес или ещё в какой не шибко освещённой незнакомой местности. Я никогда не гнался за внешним глянцем. Моя машина должна уметь быстро ездить и быть надёжной. А как она выглядит снаружи — наплевать. Дождём помоется — и ладно… Натирать её до блеска мне ни к чему…
Я налил себе ещё чайку погорячее. Что-то задерживается депутат… Как бы не сорвалось…
Но, нет… Всё в цвет…
Когда всё началось, минуты и секунды побежали быстрее. Если бы я не был готов к тому, что произойдёт, то выглядело бы всё это так: «Тишина… Бум. Бам. Трах. Бах… Всё.»
Но когда ждёшь и знаешь. что сейчяас будет, то и сам ускоряешься, как тот Бэтман в тупых американских фильмах про супергероев. Наши отечественные супергерои не так шикарно выглядят, как голливудские актёры. Зато порою могут дать сто очков форы любому выдуманному супермену.
Я выскочил из квартиры и в одну секунду закрыл на замок решётку, что перекрывала вход и выход на чердак. Раньше она была всегда открыта. Лишь проволока продетая в петли, удерживала решётчатую дверь от открытия. Но сейчас там красовался довольно таки мощный замок, который я не поленился и принёс собой. На свои кровные между прочим покупал.
Но стоять перед решёткой и отсвечивать я не стал. Да ну его на фиг! Ещё пальнёт сдуру… Я отступил за стену, а заодно ещё и прикрылся раскрытой металлической дверью. Какая-никакая, а всё-таки защита…
Послышались шаги… Рванулась решётчатая дверь…
— Ты окружён! Все выходы перекрыты! Не усугубляй свою ситуацию! Сейчас у тебя есть шанс остаться в живых. Потом его не будет… Мы тебя ждали, так что сумели хорошо подготовиться…
— А чего же тогда этого толстого дурака не предупредили? Или там внизу двойник?
А его голос с годами не изменился…
— Не было никакого двойника, Лёша. Ну а то, что не уберегли такого «ценного» товарища… Упс… Как говорится… Се ля ви…
— Сашка? Ты?
— Ну а кто же ещё? Давай не шути… Я сейчас выйду, а ты не будешь в меня стрелять… Договорились?
— Выходи… В тебя стрелять не буду.
— А больше тут и нет никого.
— Опять на пушку берёшь? Все выходы перекрыты… — он передразнил меня.
— Перекрыты. Но все они на дальних дистанциях. Ловушка захлопнулась… Из этого квартала не выйти ни по земле, ни под землёй. Я знаю, что однажды ты ушёл по подземным коллекторам. Сейчас там тоже ждут.
— Ты следил за мной?
— Я поначалу не знал, что это ты… Только потом стал подозревать… Лёша. На фига всё это? Ты же снова перешёл границы. А на дворе ведь уже не девяностые. Как ты снова очутился по ту сторону баррикад?
— Как? Как… Каком кверху… Примерно через год после нашей с тобой встречи на Дубровке меня посекло сильно. Там, в Чечне… Нас тогда Гелаевцы зажали в ущелье. Ну и накрыли из миномётов… Пока наши подошли, на меня столько промедола извели. Я до сих пор не могу без укола из дома выходить…
— Ты на наркоту что ли подсел?
— Подсядешь тут… Меня по кускам собирали… Чудо, что выжил и могу ходить…
— Почему со мной не связался?
— Сперва по госпиталям валялся… А потом меня списали… Как ненужную игрушку выбросили на помойку…
— Но они же должны были помочь…
— Меня подставили… А может и сам дурак… Короче, ещё в госпитале меня поймали на краже наркоты… Дело не раздували… Просто пинком под зад. Иди гуляй!… Меня просто списали в утиль… На зарплаты, ни пенсии… Я жил, как нищий… Мне мать не на что было похоронить…
— Почему ты меня не нашёл?
— Потому что не искал… Ты что? Наркоту мне стал бы доставать?
— Надо было бы, достал бы… И врачей нашёл бы… И с ложки кормил бы… Ты меня за кого держишь? Ты думаешь, если я мент, то я уже и не человек вовсе?
— Я этого не говорил… Но и ты меня пойми… Кругом несправедливость… А я… А я — дурак… Отпусти меня! Я всё равно живым не сдамся… Да и они не отпустят…
— Ты должен жить!
— Я уже никому ничего не должен… Я тогда поначалу тоже занял денег… Да не у тех занял… Тоже из спецуры… И все деньги мне пришлось отрабатывать. А умею я хорошо делать только одно, как ты знаешь… И как мне кажется, меня не просто так с наркотой подставили. Они вели меня… И этот… Нарисовался уж больно слишком вовремя… Предложил закрыть все долги. Предложил работу по профилю… Я был вынужден согласиться. Но только потом понял, что попал в ловушку, из которой нет выхода. И всё один к одному… Правда, этого товарища тоже больше нет. Я взял заказ и на него. И исполнил…
Лёха даже усмехнулся… Похоже, что он немного не в себе. Или это наркота так на него влияет?
Я очень хочу ему помочь! Но смогу ли?
— А потом, на меня вышли уже совсем другие люди. Из конторы… Ты, Сашка, сам не знаешь, во что вписался… Мне не дадут уйти. И тебе не дадут меня увести… Мы с тобой не дойдём даже до машины. Так что лучше оставь меня! Я попробую. Одному мне будет легче. Но если они поймут. Что ты меня засветил. То ни мне, ни тебе несдобровать…
— Лёха! Но ты же прекрасно знаешь, что я могу, и что не могу… Я же тоже не один. Вокруг дома наши люди…
— Они тебе не помогут. — Лёшка усмехнулся.
— Может, тогда здесь, в этой квартире отсидимся? Подождём. Покуда не прибудет наша кавалерия…
— Боюсь, что кавалерия приедет не из той конюшни.
— Тогда давай сейчас прорываться, пока конским по́том ещё не пахнет.
— Уже не успеем.
— А всё-таки рискну…
— Боюсь, что я не смогу тебе помешать… Я в тебя, Сашка, стрелять не буду. Но прошу… Оставь мне оружие и не надевай на меня наручники. Так хоть шанс будет уйти. Да и тебя постараюсь спасти.
— Неужели всё так серьёзно?
— Хуже… Раз ты меня вычислил, значит, меня сольют. Если бы ты просто ко мне пришёл, я бы сам тебе всё рассказал… А теперь…
— А я не смогу тебя спрятать?
— Они легко могут пробить информацию по тебе. И когда поймут, что ты меня и раньше знал, то и тебя сольют. Могут посадить за что-нибудь. А могут и просто убить… Ну, или несчастный случай.
— Меня?
— Да им всё равно. Любого мента всегда можно посадить. За что? За рвение к работе. Ты же не всегда соблюдаешь закон, когда выслеживаешь гадов?
— Леха! Может, расскажешь тогда на кого ты работаешь?
— Я же тебе говорил. Конторские. Только работают они ни на государство, а на себя… А контора их прикрывает. Так что шансов с ними бодаться, у нас с тобой никаких нет. И хотя они мне исправно платят, но я у них на таком крючке, что от них мне теперь не спрятаться нигде на этой земле…
— То есть шансов у нас никаких?
— Никаких.
— Тогда бояться больше нечего. Пошли!
— Куда?
— Будем прорываться…
— Не получится.
— Не попробуем. Не узнаем.
Попробовали. Узнали.
Да. Не прорвёмся…
Расстреливать нас начали сразу. Не было никаких: «Стоять-бояться! Оружие на пол! Руки за голову!» Просто начали в нас стрелять. Их двух чёрных микроавтобусов посыпались бойцы в масках без каких либо опознавательных нашивок. Хрен его знает, кто это был. Может, конторские, как и говорил Лёха, а может, ещё какие спецподразделения. Мне уже было пофиг…
Морально мы с Лёшкой уже были к этому готовы. Я успел упасть в одну сторону, за припаркованную во дворе девятку. Лёха упал в другую сторону и шустро так заполз под УАЗик.
Зато неготовые к такому развитию событий молодые опера, что ожидали меня у машины во дворе и экипаж ППС, падали, как подрубленные. Лишь один сержант из ппсников успел открыть огонь в сторону нападавших. Но только в сторону… Он так ни в кого и не попал, а через секунду-другую уже уткнулся лицом в асфальт.
Первым добился ощутимых результатов Лёха. Он бил по ногам, и маски-шоу немного притормозили. Я стал выцеливать тех, кто был закрыт от Лёшки машиной… Но больше двух выстрелов сделать мне не дали… Девятка зазвенела, задрожала от града пуль… Выбрав небольшую паузу между очередями. Я перекатился под УАЗик.
— Лёха! Уходим…
— Поздно…
Кто-то выстрелил по нашей машине из гранатомёта. УАЗик подбросило вверх, разрывая на части. Нас тоже разбросало в стороны и посекло осколками.
Лёху, как мне показалось, очень тяжело ранили… По крайней мере, крови из него уже вытекло прилично… Даже странно. Что он ещё шевелится… Что-то ударило меня в бедро… От резкой боли я чуть не потерял сознание.
К нам приставными шагами стали приближаться люди в масках. Я из последних сил поднял руку с пистолетом. Но выстрел в плёчо швырнул меня на асфальт. Я упал так, что мне было видно лежащего неподалёку от меня Лёшку… Он был ещё жив, когда подошедший к нему человек в тёмной одежде и балаклаве в упор выстрелил из пистолета ему в голову. Мой друг дёрнулся, а брызги крови полетели в разные стороны, некоторые попали мне в лицо.
А потом и меня что-то сильно ударило по затылку… Видимо кто-то, кого я не видел даже, выстрелил мне в голову. Выстрела я уже не услышал… Я даже не почувствовал ничего… Просто умер…