видеть его меньше чем обычно. Собственно,
это же само собой разумеется, что я теперь
не представляю для него большой интерес,
поскольку он так много занимается политикой...
Я сегодня еду с Гретл и думаю, что мое
сумасшествие потом уляжется...
Снова все стало хорошо и в этот раз не
будет по-другому. Нужно лишь спокойно ждать
и проявить выдержку.
1 апреля 35 г.
Вчера он пригласил на ужин в "Четыре
времени года". Мне пришлось сидеть около
него три часа, и я не могла переброситься
с ним ни одним словом...
На прощание он протянул мне, как уже
было однажды, конверт с деньгами. Как было
бы прекрасно, если бы он ещё написал мне
приветствие или приятное слово, я бы так
порадовалась. Но он об этом не думает...
Почему он не идет на обед к Хоффманам,
тогда он хоть на несколько минут был бы
мой? Я желаю только, чтобы он приходил,
пока не будет готова его квартира.
29 апреля.
Дела у меня идут неважно. Даже очень.
Во всех отношениях. Я все время настраиваю
себя: "все будет хорошо", но это мало помогает.
Квартира готова, но я не могу пойти к нему.
Кажется, в данный момент любовь вычеркнута
из его программы. Теперь, когда он снова в
Берлине, я опять оживаю. Но в последнюю неделю
были дни, когда я каждую ночь плакала больше,
чем обычно. С тех пор как я плакала на Пасху
одна дома...
Я экономлю, собираю. Я уже всем действую
на нервы, потому что я хочу продать все...
Начала с костюма, фотоаппарата до
театрального билета...
Ну, наверное, снова станет лучше, не могут
же быть такими большими долги.
10. V. 35 г.
Как сообщила мне фрау Хоффман, любезно
и так же бестактно, что сегодня у него есть
мне замена. Ее зовут Валькирия, она и выглядит
так, включая ноги. Но он же любит эти размеры,
то есть, если это так, то он скоро доведет
ее до того, что она похудеет, если у неё нет
таланта толстеть из-за горя. У неё злость
возбуждает аппетит...