В беседах со своими ближайшими помощниками Геббельс не раз с восхищением отзывался о хорошо продуманной иерархической структуре католической церкви. Он говорил: "людям нужно внушать веру, объясняя им, во что они должны верить".
Геббельс был реалистом. Поэтому он хвалил католическую церковь за близость к массам, тем более что в сельской местности священники так и остались реальной властью. Геббельс, конечно, верил, что со временем нацистская партия займет место церкви, но понимал, что время это наступит не скоро.
Когда началась Вторая мировая война, Геббельс в разговорах с приближенными пренебрежительно отзывался о жертве, принесенной Христом ради человечества: "Кто станет слушать об этом сегодня, когда сотни тысяч людей переносят гораздо более страшные страдания из-за своих политических взглядов или из-за национальности. В наше время миф о распятии утратил и свое значение, и свою убедительность".
НЕВЕСТА ВЫПУСКНИКА УНИВЕРСИТЕТА
И ЕГО ПОДРУЖКИ В "ВАВИЛОНЕ ПОРОКОВ"
Прошел уже год после окончания университета, а Геббельс все никак не мог найти себе постоянную работу. Он выкручивался по мере сил: репетиторствовал, давая уроки латинского языка, брал на дом бухгалтерскую работу, но денег все равно не хватало. Приходилось сидеть на иждивении у заботливого отца, который приносил домой 300 марок в месяц - на шесть едоков. Новоявленный специалист по германской литературе должен был по-прежнему, как и в студенческие годы, экономить каждый грош и ломать голову над тем, где раздобыть 20 марок, чтобы встретиться с невестой в номере отеля.
Ее звали Эльза. Хорошенькая девушка с интеллигентными манерами из зажиточной семьи. Она работала учительницей в школе в Рейдте, куда ходила младшая сестренка Геббельса, Мария. Эльзу покорил страстный взгляд, красивый голос и вдохновенные речи молодого доктора философии.
Девушка устроила своего жениха на работу в кельнское отделение "Дрезднер-банка", биржевым служащим, где его обязанностью стало оглашать несколько раз в день курсы акций. Увы, Геббельс не смог долго продержаться на этой работе: не столько из любви к истории и литературе, сколько из ненависти к "денежным мешкам" - капиталистам, которых презирал всегда, даже после того, как сам стал богачом и владельцем красивых загородных поместий. Он уходит из банка и расстается с невестой.
Их роман длился четыре года, причем невеста была на половину еврейкой. Это, впрочем, не помешало Геббельсу, уже в чине гауляйтера Берлина, полностью "очистить город" от евреев и стать одним из инициаторов "окончательного решения еврейского вопроса".
Со своей невестой молодой Геббельс встречался в гостиницах. Они снимали номер и проводили в нем несколько счастливых часов. По началу в их интимных делах не все ладилось. Как-то раз Йозеф сказал Эльзе, сидя рядом с ней на постели:
- Ты извини, что-то у меня это быстро получается.
Эльза рассмеялась:
- Все можно поправить, дорогой! Перед тем как нам встретиться, ты слишком много думаешь об этом! Получается, как с горячим чаем, если его быстро начать пить, то сразу можешь обжечься. Поэтому, перед нашей встречей постарайся не думать о том, как ты будешь меня раздевать, ласкать и любить в постели, тогда не будешь "обжигаться" - быстро кончать!
- Откуда ты все это знаешь? - удивленный спросил Йозеф.
- А мне мама сказала. Она как-то спросила меня: "Как там у тебя получается с Есичкой?". Я ей все рассказала, и она посоветовала как-нибудь, при случае, поговорить с тобой. Вот такой случай и представился. Теперь ты учти совет моей мамочки и у нас все наладится.
Так невеста помогала Геббельсу набираться опыта в постели.
К концу их отношений он стал встречать и с другими девушками.
Занятие, в котором Геббельс в тот период своей жизни преуспел, - это любовные похождения. Он понял, что несмотря на свое уродство, может нравился женщинам. Геббельс предпочитал крупных, чувственных, сентиментальных блондинок, способных оценить его мелодраматическую нервозность. Он мог изобразить большой накал страстей, разыграть не понятого одиночку, одержимого высокими порывами, о котором мир ещё узнает.
Юношеские увлечения Геббельса были безграничными: "Ощущаю большое томление души. У меня проснулся эрос. Встречаюсь с Лене. Пылкая ночь с ней в Райдалене. Он прекрасна! Я чувствую себя мужчиной... Разрыв с Лене. Люблю Агнес. Горячий поцелуй на софе...". И так далее...
Йозефу удалось получить пост секретаря у депутата рейхстага от партии "Народная свобода" Франца Вигерсхауза. Это открыло ему дорогу к политической деятельности. Вигерсхауз нанял его за 100 марок в месяц.
Геббельс перебрался в Эльберфельде, где участвовал в выпуске газеты "Фолькише фрайгайт" - официального органа небольшой и малоизвестной партии. Ему приходилось время от времени выступать на собраниях; здесь-то он и столкнулся впервые с представителями нацисткой партии - НСДАП. Молодого Геббельса привлекла броская комбинация националистических и социалистических идей, и к концу 1923 года он предложил свои услуги Карлу Кауфманну, гауляйтеру НСДАП в земле Рейн-Вестфалия. Кауфманн доложил о предложении Геббельса братьям Грегору и Отто Штрассерам. Грегор был тогда одной из главных фигур в окружении Гитлера и распоряжался всеми делами нацистской партии в Северной Германии. Так Геббельс получил новую работу. Он должен был трудиться сразу на двух должностях: секретарем в партийном бюро Кауфманна и заместителем редактора у Штрассера. За все он стал получать 200, позднее - 250, марок в месяц.
Геббельс стал усердно отрабатывать свое новое назначение, взявшись за дело с кипучей энергией. Он редактировал журнал "Заметки о национал-социализме", организовывал партийные митинги и выступал на них, неутомимо разъезжая по всей Рейнской области и Рурскому бассейну. С 1 октября 1924-го по 1 октября 1925 года, он выступил на 189 митингах и собраниях. Вся его жизнь проходила в поездах, в гостях у друзей по партии и за столом секретаря. В этих трудных условиях он научился расслабляться, проводя время в компании многочисленных подружек, с которыми вступал в кратковременные интимные связи.
В то время Геббельс, как и сама нацистская партия, переживал период некоторой неустойчивости и вел себя то вяло и беспокойно, то напористо, Враги партии относились к нему с презрительным пренебрежением, а вожди - с подозрительностью. Записи в дневнике рисуют портрет неуравновешенного "человека настроения", отчасти сентиментального, отчасти - циничного; то впадающего в депрессию, то возносящегося к высотам самоуверенности, критически оценивающего своих сподвижников.
Рассказывая в своих лекциях о Ленине и Гитлере, Геббельс представлял Ленина как великую историческую личность, как одного из величайших деятелей истории, "освободившего русский народ от оков царизма и от гнета средневековой феодальной системы. К сожалению, - восклицал он, - эта новая свобода оказалась непродолжительной, потому что была основана на декадентском марксизме, представляющем собой ущербное дитя механистического западного просвещения и французской революции".
Гитлер, проницательно оценивший таланты Геббельса, понял, что можно сыграть на его тщеславии и жажде выделиться. В апреле 1926 года он пригласил Геббельса в Мюнхен для совместного выступления на партийном митинге. Когда Геббельс прибыл, его ожидал на вокзале личный автомобиль Гитлера, доставивший гостя в отель. Это сразу произвело впечатление на Йозефа, заставив его вспомнить о бедной обстановке и скудных финансах северогерманского отделения партии в Эльберфельде. Здесь, в Мюнхене, чувствовалось, что в дело вовлечены большие деньги! "Какой прием! - записал Геббельс в дневник после встречи с Гитлером. - И фюрер - такой высокий, здоровый, полный жизни! Он мне понравился! Он всех нас подавил своим великодушием. Он предоставил свой автомобиль в наше полное распоряжение на всю вторую половину дня!"
Гитлер и Геббельс выступили перед многочисленным собранием членов партии в пивном зале, традиционно служившем местом подобных сборищ. Их встретили бурей приветствий. Митинг открыл Штрейхер, потом выступил Геббельс, говоривший около двух с половиной часов. Он заворожил публику: "Я выдал им все, что у меня было. Они пришли в восторг, орали и бесновались, а потом Гитлер меня обнял. У него на глазах были слезы. Это был счастливый миг!" После этого они с Гитлером прибыли в отель и пообедали там вдвоем. Геббельс был восхищен: "Он вел себя как настоящий хозяин и проявил себя блестяще!"
Когда вождь посетил Рейнско-Рурский регион, Геббельс встретил его там с энтузиазмом: "Гитлер, дорогой старый товарищ! Это прекрасный человек и выдающаяся личность с огромным интеллектом, независимый ум, у которого всегда есть чему поучиться! Прекрасный оратор, владеющий не только словом, но и мимикой и жестами! Прирожденный вождь, с которым можно завоевать весь мир! Дайте ему возможность, и он истребит коррупцию с корнем!" Геббельс явно попал под обаяние "сильной личности", "харизматического лидера", знающего о других больше, чем они сами знают о себе, и прекрасно разбирающегося в их слабостях. А Геббельс продолжал разливаться соловьем: "Я был глубоко тронут его вниманием и чувствовал себя орудием божественной воли; я чувствовал себя счастливым! Ведь жизнь дорога, пока живешь! Фюрер сказал в заключение: "Я не отступлю и не дрогну, пока наша миссия не будет выполнена!" Это как раз в его Духе! Да, это на него похоже!"
Привязанность Геббельса к Гитлеру стала результатом исполнения психологической потребности и одновременно - плодом трезвого расчета.
Геббельс - фигура сложная. В нем бесспорный ораторский талант сочетался с насмешливым нигилизмом, а организаторские способности уживались со страстью к политической демагогии. Как ни презирал он толпу, "массу", всегда оставался настоящим агитатором, стремящимся и увлечь слушателей и убедить их. Неразборчивый в средствах, он умел сыграть на низменных инстинктах черни, сохраняя при этом фанатичную убежденность миссионера.
Свои ранние дневники Геббельс писал, не рассчитывая на их публикацию, поэтому нет причин сомневаться в их искренности и отсутствии позы.
По записям видно, что даже перейдя в подчинение к Гитлеру и заручившись его покровительством, он постоянно страдал от резких перемен настроения, то впадая в депрессию, то испытывая приливы счастья, то мирясь, то ссорясь с окружающими, в отношениях с которыми устанавливались то гармония, то антагонизм.
Геббельсу предложили пост гауляйтера (партийного руководителя) Берлина. Сначала он колебался, даже думал: не отказаться ли? Но высокая столичная должность оказалась слишком лакомой приманкой для агитатора из провинции, несмотря на все его "сомнения", искренние или мнимые. Спустя две недели, после выступления на митинге, в его дневнике появляется запись: "Мы вышли прогуляться по улицам. Перед нами раскинулся ночной Берлин. Море огней и настоящий Вавилон пороков!".
По настоянию Гитлера он принял этот высокий пост, и записал следующее: "С 1 ноября я точно буду в Берлине. Ведь Берлин - это центр всего, и для нас - в том числе!".
В Берлине Геббельс создал нацистской партии громкую известность и разработал новые, невиданные ранее методы политической пропаганды.
Не осттавил Геббельс и своего интереса к женщинам. Именно в этом городе у него случились самые волнующие любовные романы.
О своем переезде в столицу Геббельс записал в дневник: "Над Берлином уже тяжело нависал серый ноябрьский вечер, когда скорый поезд медленно вошел под своды Потсдамского вокзала. Не прошло и двух часов со времени моего отъезда, как я уже ступил (впервые в жизни) на его платформу, ставшую впоследствии отправным пунктом многих наших политических начинаний и моих встреч с женщинами, запомнившихся на всю жизнь".
Перед назначением Геббельса берлинская партийная организация не смогла добиться притока новых членов, а её скудные финансы находились в расстроенном состоянии. Ее помещение представляло собой грязный обшарпанный подвал в доме на Потсдамер-штрассе; эту берлогу, в которую вел темный вход со двора, партийные остряки окрестили "опиумным притоном".
Геббельс стал первым, кто решительно взялся за переустройство партийной организации, желая превратить её в эффективное орудие борьбы за власть и за укрепление собственного влияния в партии.
В те первые дни Геббельсу пришлось стать мастером на все руки. Скромное положение вверенной ему организации не испугало его, а только придало сил, обострило природную изворотливость и умение приспосабливаться, заставив не замыкаться в себе, а быть всегда в курсе настроений своих подчиненных и предпринять ряд мер, чтобы привлечь внимание к деятельности своей партии; для этого он придумал и применил набор хорошо рассчитанных пропагандистских трюков и актов устрашения.
Геббельс смог довольно быстро сколотить партийную организацию, состоящую из надежных работников, проникшихся жестокой и агрессивной нацистской идеологией.
СОБЛАЗНИТЕЛЬ ГОРНИЧНЫХ
О связях Геббельса с женщинами в первые годы пребывания в Берлине известно немного. Отто Штрассер уверял, что фрау Штайгер (хозяйка пансиона, где одно время жил Геббельс) рассказывала ему с грустью о том, что "разочаровалась в докторе Геббельсе": Этот "отшельник и аскет, почитаемый всеми как новоявленный пророк", соблазнил двух самых миловидных её горничных. Штрассер возразил ей, что тут вовсе не о чем горевать, наоборот, есть повод порадоваться: это значит, что у "пророка" в жилах течет кровь, а не чернила.
Геббельс был гауляйтером Берлина с 1926 по 1930 год.
В это время он пытался "расшевелить Берлин", "пробудить этого непробиваемого монстра, закованного в камень и асфальт, от его летаргического сна!"
Геббельс понимал, что тут нужны новые и особые меры, которые смогли бы привлечь внимание к нацистскому движению в огромном городе, привыкшему к сенсациям, быстро сменяющим одна другую; городе, где ежедневно, продаются миллионы экземпляров газет, а парки развлечений принимают каждый вечер тысячные толпы посетителей, избалованных зрелищами. "Берлин живет сенсациями, - заключил гауляйтер, - он не может существовать без них, как рыба не может жить без воды; и любая политическая пропаганда, игнорирующая эту истину, не найдет здесь ни слушателей, ни сторонников".
Чтобы привлечь внимание берлинцев и приблизить достижение целей партии он придумал "войну лозунгов". Она включала в себя изобретение все новых пропагандистских трюков и "штучек", выпуск открыток и плакатов, оформленных в простом и понятном стиле. Она имела целью "завоевать улицы города", утвердив на них свою власть. "Мы говорим откровенно: наша цель - завоевать улицы, чтобы руководить массами и привлечь народ на свою сторону!"
Геббельс заявил, что теперь, в век массовых движений, "политика вершится на улицах... Улица - вот показатель успеха современной политики! Тот, кто завоюет улицы, подчинит себе народные массы, а следовательно - и государство!".
Одним из изобретений Геббельса стал новый метод борьбы с коммунистами, заключавшийся в копировании и передразнивании не только их лозунгов, но и методов работы. Даже "штурмовые отряды" напоминали в какой-то степени коммунистические "красные бригады". Вообще же коммунистическая партия во многом была для нацистов моделью и в то же время - самым ненавистным врагом. Новый гауляйтер быстро сообразил, что его партия должна привлечь в свои ряды свежие силы из числа рабочих и достичь этого можно, устроив смелые марши прямо в "логове льва", т. е. в рабочих кварталах, считавшихся оплотом коммунистов. Плакаты в решительном тоне призывали "выковать новую Германию - государство труда и дисциплины". Текст был составлен в стиле прямого обращения к читателю, которого называли на "ты": "Ты должен решить эту историческую задачу! Рабочие - это ум и сила общества! Судьба германского народа - в твоих руках!".
У Геббельса имелись свои методы обращения к массам. Язык, которым он пользовался, был четким, недвусмысленным, агрессивным и полным эмоционального накала, привлекавшего внимание публики. Он постоянно подчеркивал, что его партия вовсе не является копией традиционных консервативных и расистских организаций, сменивших оформление; нет, это современное явление, организация, использующая совершенно новый подход. Действительно, ни одна из правых партий не применяла до этого такие тщательно рассчитанные методы для завоевания доверия масс. Геббельс немало использовал технику шоумена или конферансье из американского цирка, и в то же время умел разозлить и спровоцировать своих врагов-марксистов (объединяя под этим удобным ярлыком и правящую партию социал-демократов, и коммунистов, находившихся в оппозиции к правительству), чтобы выставить их в глупом виде, а потом воспользоваться их замешательством.