Лекс выдохнул, бросив на меня покорный взгляд. — Я должен быть уверен, что ты следуешь инструкциям в точности, Брейкер.
О, черт.
Я знал, к чему это приведет.
Судя по взгляду, который бросал на меня Шот, он тоже знал.
Алекс все еще просто стояла там со своими мертвыми глазами, почти касаясь Шотера плечом.
— О, да? — спросил я, поднимая бровь на Лекса.
— Мне нужно убедиться, что твоя преданность там, где она должна быть.
— То есть с тобой.
— Конечно, — сказал он, махнув рукой.
— Брейк… — в голосе Шотера звучало предостережение.
Лекс приподнял бровь, глядя на него. — Ударь ее, — резко сказал он.
Ну.
Это предсказуемо.
Блядь.
Ни разу. Не в моей жизни. Не в моей карьере. Ни разу в жизни я не поднимал руку на женщину. И, какими бы ни были последствия, я не планировал начинать сейчас.
— Слушай, ты получаешь удовольствие от того, что избиваешь женщин, это твое дело, — сказал я, качая головой. — Я не буду делать это дерьмо для твоего развлечения.
Подбородок Лекса дернулся, и пистолет взвелся у меня за шеей.
Это был первый раз, когда я увидел живую реакцию Алекс с тех пор, как мне позвонили по телефону. Ее глаза метнулись к моим, расширяясь, зная этот звук, прежде чем ее взгляд нашел пистолет, прижатый к моему затылку. Она выглядела так, словно была готова сбежать.
Чтобы отвлечь ее, Шот снова схватил ее мезинцем, но держал, пытаясь удержать ее на месте. Она посмотрела на него, отпуская его хватку, делая шаг назад и отводя глаза от меня.
— Серьезно Лекс? — спросил я, качая головой, почти скучающим тоном. Это был не первый раз, когда на меня наставляли пистолет. И это будет не последний раз. Все, на что я мог надеяться, так это на то, что у дерьма, держащего его, был твердый палец на спусковом крючке.
Лекс выглядел разочарованным, затем махнул рукой другому парню, который тут же схватил Алекс за руку достаточно грубо, чтобы она взвизгнула, оттаскивая ее от Шотера, который выглядел готовым наброситься, пока пистолет тоже не прижался к его затылку. — Может быть, это поможет тебе принять решение, — пожал он плечами. Когда я заколебался, на пистолете взвели курок. И я знал, что они не блефуют. Шот для них был бесполезен. Они убивали за меньшее, чем то, что он обзывал их раньше.
Его глаза сказали мне, что он думал о том же самом. И я увидел там нечто такое, чего никогда раньше не видел. Не силу. Не бесстрашие. Но там это было.
Страх.
Дерьмо.
Голова Алекс дернулась, привлекая мое внимание. И в ту секунду, когда мои глаза остановились на ней, ее подбородок приподнялся, а глаза открылись шире — взгляд, который, казалось, кричал: — Сделай это, у тебя нет выбора.
И я этого не сделал.
Я не мог.
— На колени, — прорычал Лекс в сторону Шота, который перевел дыхание и заставил себя улыбнуться.
— Не знаю, как ты будешь стрелять, чувак, но мой рот предназначен только для киски, — сказал Шот, пытаясь быть легкомысленным даже в последний момент.
Свинец поселился в моем животе, тяжелый, заставляя меня чувствовать себя прикованным к месту, слишком напуганный, чтобы двигаться. Что бы сделать хоть что-нибудь или что-нибудь сказать.
Шотер встал на колени и подмигнул мне.
Черт возьми.
Этого, блядь, не могло быть.
— У тебя есть какие-нибудь последние слова для твоего брата? — спросил Лекс бесстрастным голосом. Как будто он делал это каждый день. В каком-то смысле он так и делал.
— Не забудь посылать Папе скотч, — сказал он. И он это и имел в виду. Это было то, с чем он хотел оставить меня.
Человек позади него сделал шаг назад, прицеливаясь.
— Просто ударь меня! — Алекс взвизгнула, звук отскочил от стен и пронзил мое тело, как ножи.
Это был первый раз, когда она заговорила с тех пор, как поздоровалась с Лексом, и все взгляды упали на нее. Воздух вокруг нее, казалось, был заряжен, искрясь от ее гнева. Потому что это было то, чем она была — она была зла. Ее щеки раскраснелись от этого. Ее поза застыла.
— Мисс. Миллер… — начал Лекс.
— Заткни свой гребаный рот, ты, подонок, — огрызнулась она, и я поборол желание застонать. Этот ее гребаный рот. Это могло навлечь на нее всевозможные неприятности.
К чести Лекса, он даже не вздрогнул. Я ожидал слепой ярости. Я ожидал, что ее мозги будут разбросаны по всему окну позади нее. Женщины никогда так не разговаривали с Лексом Китом.
— Это ответ…
— Какую часть фразы «заткни свой гребаный рот» ты не понял? — она просто… закричала, прежде чем повернуть голову в мою сторону, — прекрати это. Прекрати все это. Просто… ударь меня.
— Алекс… — начал я, чувствуя, как мой желудок начинает скручиваться, желчь начинает подниматься к горлу, когда я посмотрел на ее лицо. Ее кожа была как сливки, а кости под ней — как у птички. Если я подниму руку… я действительно могу причинить ей вред.
И она никогда бы мне этого не простила.
Не совсем.
Воспоминания всегда будет там, под поверхностью.
Она всегда будет знать, что я способен ударить ее.
— Все в порядке, милая, — вмешался Шотер успокаивающим тоном.