— Лекс Кит.
Святое.
Дерьмо.
Глава 3
Брейкер
Она отшатнулась, как будто я ударил ее, физически отпрянув от меня. Ее глаза, и без того большие, расширились.
Значит, она знала, кто такой Лекс Кит.
Что только подтвердило мои подозрения. Что она определенно не была каким-то добропорядочным гражданином, попавшим под перекрестный огонь. Или какая-нибудь случайная цыпочка, к которой Лекс питал слабость, отказала ему или что-то в этом роде.
Хорошие люди не знали, что существуют такие люди, как Лекс Кит.
Хорошие люди не знали точно, насколько плохо, что такой человек, как Лекс Кит, заплатил кому-то, чтобы похитить их.
Все, что оставалось узнать — это то, что она сделала, чтобы заполучить его гнев. Взломала его счета? Украла его деньги? Она жила в самой дерьмовой квартире, которую я когда-либо видел, запах соевого соуса просачивался сквозь стены, полы были потертыми и неровными. Если бы она украла у него, можно было бы подумать, что она могла бы, по крайней мере, купить себе что-нибудь получше, чем двуспальная кровать с разномастной кучей одеял, чтобы защититься от холода поздней осени.
Единственной ценной вещью в ее квартире был ноутбук, который стоял у нее на столе. Не один из простых тоненьких черных, которые можно зайти в любой магазин и купить. Нет. У нее был какой-то специальный, сделанный на заказ. Дорогой.
Что имело смысл, если она была хакером, как утверждала.
— Лекс Кит? — повторила она беззаботным голосом. Ее руки были крепко сжаты, ногти впились в ладони. Напуганная. Она была в полном ужасе.
— Зачем ты ему понадобилась?
Ее глаза встретились с моими, темные и отчаянные. — Я не знаю. Я не знаю, как он вообще узнал, кто я такая.
Я поверил ей. Можете назвать меня сумасшедшим, но я чертовски хорошо умел распознавать ложь. Она была честна со мной.
— Но ты же знаешь, кто он.
Ее голова кивнула вверх-вниз. — К сожалению.
— Так ты знаешь, что он сумасшедший ублюдок?
— Да.
— И знаешь, что он делает с женщинами?
При этих словах она с трудом сглотнула, ее голос стал намного слабее. — Да.
— Черт, — сказал я, поднимаясь на ноги и глядя в открытые двери вагона.
— Кто ты? — спросила она все еще слабым голосом. Я думаю, что мне больше понравилась цыпочка, которая несколько минут назад швыряла в меня ядом. Нет ничего хуже, чем знать, что ты (или ты по договоренности) вселяешь такой страх в женщину. Только самые худшие отбросы делали это.
Может быть, я все-таки был гребаным монстром.
— Брейкер, — честно сказал я. Что хорошего было бы в том, чтобы лгать ей?
— Это похоже на… настоящее имя? — спросила она.
Я обернулся и увидел, что она изучает меня. — Да, куколка, это настоящее имя. Моя фамилия.
— Как тебя зовут по имени?
— Зачем?
При этих словах ее глаза закатились. Закатились. Как будто она злилась на меня. — Отлично. Не говори мне. Мне просто было любопытно. Не нужно быть таким подозрительным. Не то чтобы я представляла для тебя угрозу. Боишься, что я взломаю твой компьютер и увижу, каким извращенным порно ты увлекаешься?
— Извращенное порно? — спросил я, чувствуя, как мои губы дернулись в улыбке.
— Да. Извращенное порно. Трахатели бабушек. Скотоложство (прим. перев.: вид полового извращения — удовлетворение полового чувства путем совокупления с животными). Или более приемлемые, но не менее отвратительные: групповухи, чудовищные огромные члены, анальная групповуха, сперма в жопе, на лице…
Господи Иисусе, мать твою.
Ни за что на свете крошечная цыпочка с большими, черт возьми, глазами лани сидевшая в вагоне поезда, в котором я ее запер, прекрасно зная, что может с ней случиться от рук Лекса, не говорила мне о сперме на лицах цыпочек.
Я провел рукой по лбу, чертовски стараясь не представлять ее голой, с открытым ртом, умоляющей меня кончить на нее.
Блядь.
Последнее, что ей было нужно, это чтобы я разгуливал со стояком. Она и так была достаточно напугана.
— У тебя обширные познания в порнографии. Ты, маленький извращенец, — продолжал я, пытаясь поднять настроение.
На это она фыркнула. — Мне платят за просмотр историй браузеров. Истории браузеров большинства мужчин на семьдесят процентов состоят из порнографии.
— Не мой, куколка, — сказал я, качая головой.
Еще одно фырканье. И закатывание глаз.
— Если я хочу киску, — сказал я, глядя на нее сверху вниз, — я иду за киской. Я не смотрю на это через гребаный экран компьютера. Я погружаю свои пальцы и член в реальную. И, может быть, если она действительно сладкая, я засуну в нее свой язык.
Я боролся с улыбкой, растянувшей мои губы, когда увидел, как она покраснела. Ярко-ярко-малиновая.
Учитывая, что она посмотрела кучу сексуальных актов, не дрогнув, я должен был предположить, что это было потому, что у нее появился сильный мысленный образ. Обо мне. Уткнувшегося лицом между чьих-то мягких бедер. Может быть, ее.
— Ты прям настоящий принц, — сказала она, пытаясь скрыть свое смущение. Но ее щеки все еще пылали.
— Когда девушки хотят цветов и конфет, они ищут хороших деловых мужчин. Когда они хотят хорошего качественного траха, который может заставить их увидеть лицо бога, они приходят к таким мужчинам, как я. Я не извиняюсь за то, что я такой, какой я есть.
— Что значит к таким мужчинам, как ты? — спросила она, ее глаза сузились, как будто она пыталась видеть меня насквозь.