На пляж Юля и Лера выбрались уже после обеда. Доставил их туда на машине большой и очень хмурый человек с серьёзным внимательным взглядом и надёжным именем Виктор. Правда сначала напугал до визга, когда вырос прямо перед подругами, как только они вышли за ворота. Даже обычно смелая и бойкая Новорядская как-то побледнела и шарахнулась назад. Юля же долго не могла унять бешено разогнавшееся сердце, а её пальцы, набиравшие номер Мирослава, дрожали даже после внятного объяснения от незнакомца.
— Мирослав, ты с ума сошёл?
— И тебе добрый день. Как себя чувствуешь? — В голосе Мирослава было столько искренней заботы, что Юля даже на секунду сбилась со своей праведной воинственности.
— А, да, привет… И спасибо большое. Ещё раз. Всё хорошо. Но… Мир, телохранитель? Серьёзно? Ты меня с королевой Англии не путаешь?
— Я так понимаю, с Виктором вы уже познакомились. — Усмехнулся Мир. Объект беседы стоял рядом с совершенно невозмутимым видом, как будто не о нём говорят. А вот Лерка уже пришла в себя и даже встала в привычную боевую стойку, буквально ощупывая мощный торс Виктора оценивающим взглядом. Юля даже усмехнулась, предчувствуя, что спокойная жизнь этого шкафа закончилась, и Лера ещё потреплет ему антресольку.
— Мирослав, ну зачем нам охрана? Ты местный наркобарон, а гостиницы — только прикрытие?
— Юль, меня радует твоя фантазия! Но нет. Считай, это просто ваш помощник. Я не могу всё время быть рядом, хотя очень хочется, поверь мне. А вас надо привезти-отвезти, подсказать что-то, переводчик опять же, да просто по магазинам пройдитесь, покупки до машины Виктор отнесёт. Ну и мало ли… — Мирослав сделал паузу, и Юля даже дыхание затаила, как будто он сейчас скажет что-то такое… Такое… Что ей придётся либо смущаться, либо возмущаться. Для чего воздух ей точно понадобится. Но Мир снова удивил — уверенно проговорил то, от чего Юля просто зависла и даже не нашлась, что ответить. — Юль, для меня вы важнее любой королевы. Просто мне так будет спокойнее.
Что удивительно, помощь Виктора оказалась очень даже кстати. Конечно, чудесный лимонад Ирэн сделал своё доброе дело, но вот употреблённые излишества уступали свои позиции неохотно, поэтому на долгие прогулки ни Юля, ни Лера были не способны. Так что пригодились и машина, и грубая мужская сила, быстро организовавшая на пляже лежаки и зонтик. Виктор как чувствовал, что Юле некомфортно от его присутствия, поэтому практически всё время молчал, а после того, как подруги расположились в тени зонтиков, убедился, что им ничего больше не нужно, и… Исчез. Точнее, когда Юля удивилась его отсутствию, Лера ткнула пальцем куда-то в бок, где маячила большая фигура в чёрном. Но расстояния было достаточно, чтобы не чувствовать на себе чужого давящего внимания. Лерку же ничего не напрягало — она всю дорогу пыталась смутить Виктора откровенными взглядами и провокационными вопросами на тему, как далеко простираются его полномочия и насколько широк список его обязанностей и умений в плане работы с телом заказчика. На что Виктор спокойно и равнодушно отвечал, как будто не замечая повышенного внимания и намёков.
— Чего ты к нему прицепилась? — Выдохнула Юля, плюхаясь на шезлонг и смахивая с волос капли морской воды. Море уже не волновалось — оно мирно распахивало свои объятия, успокаивающе и нежно что-то нашёптывало и радостно приветствовало всех, кто хотел прикоснуться к этой манящей синей глади, к этому невообразимому простору и силе. А таких желающих на пляже было столько, что место для лежаков отыскалось с трудом. И то, опять же, спасибо Виктору. Под его суровым взглядом всё как-то само решилось, нашлось и организовалось. Юля ещё по пути на пляж была уверена, что просто посидит в тени и полюбуется морем, стесняясь своего тела в купальнике перед толпой незнакомых людей и присутствия совершенно неуместного в своём тёмном костюме телохранителя. Но разве можно устоять, когда волны шепчут ласковые комплименты, а разнообразные отдыхающие, как оказалось, вообще ни на кого не обращают внимания, только сами наслаждаются отдыхом и безмятежностью. Неужели так можно было? Вот так — просто окунуть своё тело в тёплую воду, ощущая покалывание соли в мелких царапинках на коже, а потом растечься счастливой медузой на белоснежном лежаке, не думая ни о чём. Просто наслаждаться звуками, запахами, ощущениями. Окончательно позволить растаять ледяному панцирю. Даже таракашки, немного уморённые вчерашним вином и ракией, расслабились на солнце и подозрительно молчали.
— А чего он такой серьёзный! — Усмехнулась Лера, красиво вытягивая вверх ножку и медленно-тягучими движениями втирая в неё крем от солнца. — Лето, море, красивые женщины…
— Лер, ну ты же понимаешь, что он на работе. Не может он тебе ответить. Так понравился что ли?
— Да нужен он мне! — Лерка отмахнулась, посматривая вокруг поверх тёмных очков. — Я так себя чувствую… Живой что ли. Что я ещё… есть.
— Лер? — Юля напряглась. С подругой что-то явно творилось, а она за своими переживаниями и новой жизнью даже не обращала внимания. — Ты в порядке?
— Не парься, Юльк. Скажи лучше, кто вообще в нашем мире «в порядке»? Вот именно сейчас — всё прекрасно. Ну разве что… — Лера хитро посмотрела на подругу. — Разве что не хватает молодого накачанного телохранителя с бутылкой текилы. Соли, чтобы слизывать, здесь предостаточно.
Лера взмахнула рукой, указывая на своё тело, и Юля сразу отвела глаза, живо представляя, какую соль и откуда предполагается облизывать. Ханжой Юля не была, краснеть при слове «сиськи» перестала ещё в десятом классе. И секс с Костей ей очень даже нравился. Хватало в нём и нежности, и страсти, и фантазии. По крайней мере, в «лучшие годы» их брака. Но кроме мужа, пусть уже и бывшего, Юля никого даже не представляла и не думала. А с учётом того, как давно Кости в её жизни не было, организм периодически давал понять, что ничто горизонтальное и ритмичное ему не чуждо. И вот сейчас Юлька отчаянно краснела, впервые после развода представляя себя, а рядом… А вот рядом — не Костю, а одного конкретного кареглазого медведя. И его пальцы, так невыносимо медленно повторяющие рисунок из капель воды на её коже. И его лицо, всё ближе склоняющееся к её обнажённым ногам. И его губы, нежно касающиеся коленей. И язык, жадно прочерчивающий путь по её бедру…
Юлька поспешно прикрыла лицо бейсболкой, чтобы Лера не увидела вспыхнувших щёк и не начала задавать вопросы. Отвечать на них Юля готова не была. Даже себе. А вопросы лезли и лезли, роились и прыгали, как потревоженные кузнечики на летней поляне. Когда этот чужой, непонятный, огромный медведь просочился в мысли и прочно занял там местечко? Когда успел своей заботой, уверенностью, силой и юмором разогнать всех тараканов? Ну, или почти всех. Как вообще Юле в голову могла прийти сама возможность тех картин, которые даже под закрытыми веками жгли глаза и заставляли нервно ёрзать на лежаке? Где она и где Мирослав Медведев? В его руках может оказаться любая красотка, раза в два стройнее Юлии Белкиной и в несколько тысяч раз, или рублей, холёнее. Но уговаривал приехать он её, а не любую. Цветы присылал ей. И важнее королевы Англии назвал тоже не любую, а именно её. А зачем? Ведь должно это что-то значить? Или на самом деле это всё ерунда? И ему в самом деле просто нужна её помощь, а заботу проявляет он ко всем одинаково? Вот и к управляющему своему на выручку мотался. И Леру пригласил. И кстати — букетов тоже сегодня было два. Просто вот такой он человек. А Юля — наивная мечтательница, которая позволила себе на миг отпустить контроль и оторвалась от реальности. И даже если он и посмотрит на Юлю хоть когда-нибудь вот так, как она только что представила, то быстро поймёт, что она ничего особенного из себя не представляет. Пройдёт новизна и азарт, утихнет любопытство. Ведь не бывает так, чтобы «долго и счастливо». У неё уже было счастливо, но недолго. А потом вот рраз — и уже совсем не счастливо. И самый главный вопрос — как теперь смотреть в глаза Мирославу? Да вообще кому бы то ни было. Юле казалось, у неё на лбу горит огромная вывеска, транслирующая на весь пляж те сцены, которые разворачивались в её воображении. И в которых уже всё зашло куда дальше исследования солевого баланса на белкиной коже.
— Так, в воду, жабы! — Отвлекла Юлю от внутренних метаний Лерка. — А то у тебя плечи и даже шея покраснела. Обгоришь, меня твой медведь на маленьких лерочек порвёт.
— Он не мой, — буркнула в ответ Белкина, но с лежака встала. Охладиться и правда не мешало бы.
— Лер, а тебе вот это всё не надоело? — Уже на обратном пути тихо спросила Юля, отрывая подругу от переглядок с невозмутимым «помощником». Его лицо всё так же ничего не выражало. Не человек, а робот какой-то. За весь день хоть бы раз улыбнулся или нахмурился! Лера непонимающе уставилась на подругу. И Юля даже смутилась, уж очень личным был этот вопрос, и она ни разу не поднимала эту тему, просто иногда немного завидуя леркиной свободе и лёгкости в отношениях с противоположным полом. Но в последнее время Белка всё чаще ловила задумчивые взгляды Новорядской, или случайно брошенные загадочные фразы, поэтому решила довести разговор до конца. — Ну, вот эти бесконечные мужчины-праздники. Ты не подумай, я не осуждаю, даже… Даже завидую в какой-то мере. Но просто… Как же любовь, семья, дети, вместе стареть и платить ипотеки?
— О, ипотека у меня и без мужика есть! — Засмеялась в ответ Новорядская. — Как оказалось, это не обязательное условие! Да и для всего остального тоже. Как и наличие мужика этих самых детей и прочего не гарантирует. А тех же детей можно заделать с помощью врача любого пола. И донора, который не будет парить мозг.
— А если есть тот, который не парит? Ну вот мне ты пророчишь любовь, хотя я давно не верю в сказки, А сама?
— А сама я тем более в них не верю, Юль. — Лера усмехнулась и скосила глаза на Виктора. — Где я и где семья? Ты сама подумай.
— Почему? Это только от тебя же зависит. Я же знаю, что ты сама прекращаешь все отношения. За тобой твои «мальчики» ходят как привязанные. Сколько раз тебя замуж звали? На моей памяти только раз шесть. Это из того, что ты рассказывала. Опять же, я вижу, как ты к Илюхе тянешься. Ты могла бы быть хорошей мамой!
Юля осеклась, заметив, как поморщилась Лера на этих словах. Как будто не о детях был разговор, а о какой-нибудь скользкой жабе, засунутой ей под воротник футболки.
— Юль, это всё не для меня. Мы с тобой разные. Ты — это дом, тепло, счастье. Я не говорю, что ты должна сидеть босая и нечесаная на кухне с поварёшкой в одной руке и тремя детьми в другой. Но ты людей греешь. А мне… Мне нравится гореть самой. Но я не делюсь. Пока это устраивает всех участников, всё хорошо. Если кому-то надо больше — это не ко мне.
В дом подруги входили с опаской. Лера явно не желала повторения вчерашнего «цирка с шампаньзе и вхламинго», как она выразилась. А Юля помимо этого до дрожи боялась увидеть Мирослава. А ещё точнее — того, что он увидит её реакцию. Море и тяжёлый разговор с Лерой немного притушили её внезапные огнеопасные образы в голове, но чем ближе машина подъезжала к дому, тем сильнее нервничала Юля, опасаясь и предвкушая встречу. Но подруги могли спокойно выдохнуть — ни Ирэн, ни Мирослава видно не было. Холодильник ломился от готовой еды, на столе стоял ещё один букет, а под ним лежала записка — «Не стал мешать вашему отдыху. Завтра в девять вас заберу».
Вот так коротко, по делу, ничего лишнего. Юля даже с каким-то облегчением обернулась на Леру — «мол, видишь, а ты что там уже про нас напридумывала?». Новорядская в ответ только пожала плечами.