— Ваши права! — Я ничего не нарушал, так что страховку и регистрационный талон не спрашивают. Наверняка они думают, что я дилер или сутенёр. Вот так ситуация!
— Что смешного?
— Ничего, сэр.
— Пол, сегодня вечером вы что-нибудь пили?
— Нет, сэр. — Чистая правда: зачем мне лишний риск?
— То есть вы утверждаете, что сегодня вечером не употребляли алкоголь, верно?
— Совершенно верно.
— А в течение дня?
— С восьми до пяти я был на работе и в последний раз пил спиртное вчера вечером.
— Где вы работаете?
— В службе доставки.
Инспектор примерно моего роста, спокойный: выполняет работу без особого рвения. Если Стив не натворит глупостей, проблем не будет. Коп передал мои права напарнику, который отнёс их в машину. Пусть проверяет на здоровье: Пол Макинтайр чист, как младенец.
Самая обычная проверка: «Ноги вместе, смотрите прямо перед собой, а теперь на мой палец». Полицейский провёл указательным пальцем из одной стороны в другую, ожидая, что я не смогу сосредоточиться и опущу глаза. Ничего подобного! Но зачем он тест достаёт?
— Вот, Пол, смотрите, вскрываю упаковку на ваших глазах. Видите, тест свежий!
Я только что спрятал карточку при свете фонаря, значит, и мне могут подсунуть всё что угодно. Смотри не смотри — ничего не меняется. Впрочем, результат нулевой, и коп наконец-то успокоился.
— Пол, раз вы не пили, то что здесь делаете в такое время?
— Брата искал, — без запинки пояснил я. — Хотел вымыть, накормить и, если получится, отвезти к родителям.
— Это ваш брат? — Видит ведь, как мы похожи, и всё равно сомневается.
— Да, это мой брат. — Раболепный этикет тюрьмы никуда не делся. Вот он, здесь, грозит вырваться наружу: я с трудом сдерживаюсь, чтобы не добавить «сэр». Ну что за мерзость! В очередной раз прогибаюсь перед идиотом в форме, который запросто может мне подгадить. А всё потому, что лёгкой жизни захотел, на чужие документы позарился…
Второй инспектор что-то спросил у Стива, и тот ответил дрожащим от животного страха голосом.
— Ваш брат пьян?
— Кажется, да.
— Пьян и только?
— Сэр, он скорее всего под кайфом, но чем обкурился, не знаю. Я почти целый час его искал.
— Как зовут вашего брата?
— Стив.
— Вы близнецы?
— Нет, просто очень похожи, нас даже друзья путают.
Удовлетворённо кивнув — мол, всё в порядке, — второй коп вернул мне права и сказал коллеге:
— Удостоверения личности у мальчишки нет. Говорит, что его зовут Стив Мак-ин-тайр.
Грёбаный, никчёмный наркоша!
— Именно так он учился говорить свою фамилию, когда был маленький. Пауза и раз-два-три: Мак-ин-тайр. Стив с детства умом не блещет, а сейчас ещё и под кайфом.
— Ладно, Пол, нам просто нужно было проверить. Похоже, мальчишка сюда воровать пришёл, но тут подвернулись вы. Ему крупно повезло: ни денег, ни документов — мы бы запросто могли арестовать его за бродяжничество. Если бы не сходство, вы оба уже сидели бы в участке.
— Понимаю, сэр.
— Хорошо, что вы его нашли. Вашему брату очень нужна помощь. — Инспектор выключил фонарь, давая понять, что проверка закончена. — Счастливого пути.
— Спасибо, и вам тоже.
Сидящий в машине крысёнок был похож на собственную тень.
— Стив-тормозной, ты виски любишь?
— Угу.
— У меня есть бутылочка, но она в багажнике, дожидается, когда мы приедем на место.
— А куда едем?
— Туда, где ты ночуешь.
Стивен Эдуардс привёл меня в переулок, который вёл к дыре в каменной стене, которая вела в другой переулок, который вёл к сетчатому ограждению, оторванному у одного края. Каждые пять метров Стивен Эдуардс останавливался и, по-собачьи заглядывая в глаза, спрашивал: «Ты коп? Скажешь, если ты коп, ладно?» Настоящий тормоз.
— Нет, я не коп.
Перебравшись через ограждение, мы оказались у боковой двери одноэтажного дома с заколоченными окнами. Ни света, ни отопления, ни мебели и, судя по запаху, никакой вентиляции. Зато и никакого арендодателя, аренды и налётов полиции (по крайней мере пока). Честно говоря, я ожидал чего-нибудь похуже: мусорный контейнер или туннель метрополитена.
Стив-тормозной без сил упал на поролоновый матрас. В доме темно, но я смог разглядеть яркие граффити на стенах, а на полу лужи и битое стекло.
— Ребята ушли, — объявил Стив, — вернутся поздно. У тебя моя карточка?
— Зачем она тебе?
— Она моя.