После своего достаточно жёсткого выбора, озвученного Евгении, я полночи не мог уснуть. Всё думал о том, что если Женя откажется выходить за меня замуж, что я в этом случае стану делать? Ведь отобрать ребёнка у матери — это всё равно, что отобрать у неё жизнь. Я не мог так жестоко поступить с ней. Точно не с Евгенией. Начал думать о плане Б.
Долго размышлял, играя различными вариантами, но так ничего и не придумал. Зато каждый раз, как только упоминал Евгению, перед глазами вспыхивал образ красивой девушки, которая неловким взмахом своих ресниц, своими пухлыми нежными губами, глазами, в которых можно утонить, обеззаружит любое тысячное войско. Красота — страшная сила. Это про Евгению.
Понял, что вставляет она. Не мог не думать о ней. Завтра я просто обязан напроситься на чай. Хочу находиться со своими девочками каждый день, каждый час и каждую минуту своего времени. О боже, влюбился. Снова. Но пока она не даст слабину, не стану показывать свои истинные чувства.
***
День прошёл довольно-таки скучно. На работе заключил пару сделок с теперь уже партнёрами, отвёз необходимые документы для удочерения моей Васеньки, заехал в барбершоп, привести себя в порядок и предзаключительным пунктом стал цветочный магазин. Купил своим принцессам шикарные букеты роз.
Выходя из магазина начал переживать, как Василиса воспримет новость о своём отце. Она уверена, что я их бросил. Разве можно оставить такую маленькую красавицу? Да никогда. Такие маленькие феечки достойны большего и лучшего.
Я не стал ждать неделю. Я бы не выдержал такой долгой разлуки. Я продержался достойно. Один день. Да, всего один день.
Я надел один из самых нарядных костюмов и позвонил в дверной замок. Перед порогом стояла Евгения в пижамных брюках и футболке. На её лице вновь читался страх. Неужели, она не может просто улыбнуться мне? Хотя, если учитывать последние слова, которые я ей наговорил. Наверняка, моя реакция была такой же.
Я протянул букет. Она неохотно взяла их. А затем к ней подбежала дочка и обняла её за ножку.
— Привет, дядя Максим, — улыбнулась своими пухленькими щёчками, которые чётко выдали ямочки с двух сторон, малышка.
Да, для неё я лишь дядя. Слегка укол ревности задел моё сердце.
— Привет, маленькая принцесса, — присел я на корточки и протянул небольшой букет чайных роз Васеньке.
Я посмотрел исподлобья на Евгению. По её смущению стало ясно, что ей стало стыдно, что она до сих пор не впустила гостя в дом.
— Проходите, — произнесла она сухо.
Я надеялся, что ей понравился мой знак внимания.
Я разулся и прошёл в зал.
— Спасибо за цветы, только не стоило, — грустно ответила она.
— Тебе не понравилось?
— Мы перешли на ты?
— Мы всегда так общались. Ты не ответила на вопрос.
— Очень нравится. Мне никто не дарил цветы. Уже очень давно. Но зачем всё это?
Пока мы беседовали с Женей, Вася принесла вазу для цветов. На фоне вазы Вася выглядела дюймовочкой.
— Кто поможет налить воды? — спросила дочка.
Вовремя она зашла, потому что у меня не было ответа на вопрос Жени.
— Чур я, — выпаливаю я, пока Женя не вспомнила про свой вопрос.
Мы с дочкой прошли в ванную комнату, я начал осматривать её, и мне становится стыдно за то, что пять лет назад я не поверил Жене, и теперь они живут в таких кошмарных условиях. Плитка на полу вся растрескалась, ванная с размером горошины, а отдельную раковину для умывания я вообще не нашёл. Удивило только то, что сейчас Евгения зарабатывает неплохо, раз отвечает за целые свадьбы, почему же она не улучшит свои условия проживания?
— Дядя Максим, вы уснули что ли? Нужно водичку налить, вот-сю-да, — показывает пальцем на внутреннюю часть вазы, будто я плохо соображающий человек.
— Да, Василис, сейчас. Просто задумался, — улыбнулся я.
— О моей маме? — с хитрой улыбкой смотрит она, уставившись на меня.
— Можно сказать и так, — старался улыбнуться в ответ, но вышло как-то фальшиво.
Я набрал воды в вазу и поставил в них цветы.
— Моя мама очень красивая.
— Да, малыш, твоя мама выглядет на все сто процентов. Теперь понятно, в кого ты такая красавица.
— Может, и в папу. Правда, я его не видела, — пролепетала моя девочка.
За эти слова я был готов прибить Евгению. Ведь, если бы не та свадьба, не та встреча… то, возможно, я бы никогда не узнал о своей дочери. Вот, Евгения…
Ни в одной комнате не заметил мать Евгении. Решил поинтересоваться у Васи.
— Где твоя бабушка? — спросил у дочери.
— Она уехала в санаторий. На две недели, вроде.
Мы оказались в зале, где Евгения смотрела в окно, что-то теребя в руках. А потом пошла на кухню, по её словам, заваривать чай.
Через десять минут мы уже сидели за столом, попивая каждый свой напиток. Евгения пила цикорий на миндальном молоке, в моих руках был кофе.
Молчание. Слишком долгое молчание.
Я смотрел, как она неловко прятала глаза, как школьница, в которую влюбился одноклассник или, наоборот, парень постарше. Она изредка хлопала глазами, а меня подрывало так, будто взрывается маленькая бомба прямо в моей груди.
— Как тебе кофе? — Евгения прервала наше молчание глупым вопросом.
— Я пришёл к вам, чтобы поговорить о твоём решении, а не о напитках.
Лицо Евгении сразу превратилась из нейтрально-приятного в грустно-мрачное.
— Документы об удочерении практически готовы, через пять дней у нас вылет.
— Как? Когда ты успел? — она встревоженно спросила.
Пальцы рук начали дрожать. Появилось стойкое ощущение, что от злости она готова была расцарапать всего меня.
Я взял её ладони в свои, немного сжал, чтобы она доверилась мне и перестала дрожать. Она попыталась высунуть свои руки из моих, но я сжал их сильнее.
— Что ты делаешь? Отпусти? — начала орать она, но вовремя остановилась. Видимо, вспомнила, что в соседней комнате играет наша дочь.
— Выходи за меня замуж.
Она раздирающими глазами смотрела на меня, мысленно представляя, как я сжигаю под её пламенем. Тогда их оставят в покое, и она станет жить прежней жизнью. Но я такого удовольствия ей не составлю. Всё равно всё будет по-моему.
— Зачем тебе всё это? Ты можешь видеть Василису в любое время.
— Я хочу, чтобы у Василисы была полноценная семья.
— Но ты не сможешь сделать так, чтобы я в тебя влюбилась, — прикусывая губу, произнесла она.
На этом месте моё сердце вновь сжалось до размера маленькой горошины. Прошлые чувства посыпались с ярым упорством, прошлась торнадо эмоций, вырывая с корнями мои лелеющие надежды.
— Не смогу, но попытаюсь.
Что я только что сказал?
Нет, я точно не мог ей признаться.
— Что ты сказал? — Евгения ждала моего ответа…