Я не помню, как оказалась в каком — то незнакомом дворе. Рухнула на лавочку и, закрыв лицо ладонями, продолжила рыдать. Выпала из реальности. Потеряла счёт времени.
— Девушка, вы тут вместо фонтана что ли? — сквозь пелену донесся насмешливый голос. — Что случилось — то?
Я не реагировала. Не хотела ни с кем разговаривать.
— Воды вам вынести? Эй, ау?
Я не выдержала и, подняв голову, резко повернулась к говорившему.
— Да не надо мне ничего! Отстаньте!
И тут же потрясённо замерла, хлопнув мокрыми ресницами. Передо мной сидел Марк собственной персоной. Он тоже был удивлён. Его тёмная бровь взлетела вверх.
— Равнина?
Такой же, как и раньше. Почти не изменился. Темные, густые волосы в творчеством беспорядке, глубокий взгляд карих глаз, нахальная улыбочка. И дурная привычка звать меня не по имени.
— Ты чего тут плачешь — то?
— Ничего, — втянув носом воздух, я вытерла руками слёзы.
— Ничего? — недоверчиво хмыкнул. — Просто так решила заскочить и порыдать под моим окном, да?
— Ты тут живешь? — вяло спросила я.
— Живу, — кивнул Марк. Его лицо сделалось серьёзным, хмурым. — Кать, что случилось?
— Я не хочу об этом, — вздохнула я, поднимаясь с лавочки. — Была рада тебя увидеть.
Я была действительно рада Марку. Даже сейчас, спустя столько времени, я рядом с ним почувствовала спокойствие. Он одним только своим присутствием разряжал обстановку.
— Ну ок, — пожал плечами Марк. И, тоже поднявшись с лавки, насмешливо добавил: — Передавай привет ган… Антону.
И тут я снова разревелась. Не выдержала. Воспоминания нахлынули с новой силой. Грязные картинки сменялись в голове одна за другой. Только сил не хватало вытравить все это из себя.
Марк выругался, подошёл ко мне, напряжённо заглядывая в глаза.
— Он обидел? Ударил?
Я покачала головой, всхлипывая.
— Что сделал? — не отставал Марк, схватив меня за плечи. — На меня посмотри. Что сделал?
Я послушно подняла на него взгляд и дрожащим голосом призналась:
— Изменил.
— Мудак, — покачал головой Марк, сжав мои плечи так, что я поморщилась. — Пошли.
— Куда? — растерялась я.
— В порядок тебя приводить, — скрывая злость за ухмылкой, ответил он. — Себя видела? Тобой ворон можно отгонять.
Я разозлилась. Сердито посмотрела в карие глаза.
— Вот, лучше злись, — кивнул Марк. — Женские слёзы — это жесть. Я теряюсь.
— Умеешь ты успокаивать, — буркнула я.
— Умею, — невозмутимо подтвердил он, не разделяя моего сарказма. И повёл меня к подъезду. — Успокоительное, кстати, есть. Шевели колготками.
Я грустно улыбнулась и пошла вместе с ним. Совсем не ожидала снова встретить Марка. По крайней мере не так и не здесь. Голова раскалывалась от событий сегодняшнего дня. Не верилось, что все это происходит со мной.
Жил Марк на втором этаже. В квартире было просторно и свежо. Но пустовато.
— Не стой, проходи, — скинув белые кроссовки, велел Марк. — Ванная там, можешь умыться. — Он кивнул в сторону двери из светлого дерева.
— Все так ужасно, да? — невесело хмыкнула я, снимая босоножки и балансируя на одной ноге.
— Ага, — пожал плечами Марк.
— Твоя эта прямолинейность… — нахмурилась я. — Мог бы и соврать.
— Враньё для слабаков, — пожал плечами он, уходя в сторону кухни. — Давай — давай. Я пока налью.
— Что нальёшь? — не поняла я, сверля его спину, обтянутую чёрной майкой, удивленным взглядом.
Марк обернулся.
— Успокоительное, Равнина.
— Мы встретились только десять минут назад, а ты меня уже бесишь, — с усталым вздохом сообщила ему я.
Он довольно усмехнулся и пошёл дальше. Ничего не ответил. А я, покачав головой, направилась в ванную. Там достала телефон из заднего кармана шорт и написала маме, чтобы узнать, как там Артём. Звонить не стала — боялась, что она по голосу поймёт, что со мной не все в порядке. Оставшись наедине с собой, я снова переживала произошедшее.
Я совершенно не представляла, как мне дальше быть. Куда идти и что делать? Как растить сына одной? У меня нет даже работы. И в ту квартиру… в неё я не смогу вернуться. Никогда не смогу, зная, что там происходило в мое отсутствие.
Получив сообщение от мамы, что все в порядке, я выдохнула и подошла к раковине. Облокотилась ладонями о ее края и подняла взгляд на зеркало с едва заметными разводами от воды. Да, выглядела я, мягко говоря, не очень. Хотелось снова заплакать, но я держалась. Разглядывала лохматые волосы, что лежали на плечах, спускаясь к груди, бледное лицо с печальными, опухшими глазами, с тёмными дорожками от туши на щеках и с подрагивающими губами.
— Ты там жива? — глухо послышался голос Марка за дверью.
— Жива, — буркнула я, включая воду.
Намылив руки мылом, я принялась умываться, стараясь не обращать внимание, на то, как щиплет глаза. Спустя несколько минут из зеркала на меня уже смотрело не чучело, а человек. Конечно, я по — прежнему выглядела далеко не супер — глаза все такие же покрасневшие и опухшие. Но хотя бы лицо чистое.
Я вышла из ванной, прошла по широкому коридору в сторону кухни, отметив, что квартира у Марка двухкомнатная. Интересно, сам снял или всё — таки папа каким — то образом помог?
Кухня оказалась небольшой. Стол из тёмного дерева, пара стульев, темно — серый гарнитур и холодильник с парой ярко — желтых стикеров. На одном из них красовался малиновый отпечаток чьих — то губ. На подоконнике стояла стеклянная пепельница, из приоткрытой форточки просачивался лёгкий ветер, приподнимая шторы.
На столе я заметила здоровенную чашку с ароматным кофе. Марк достал плитку шоколада из навесного шкафчика и положил передо мной. Затем отвернулся, принявшись наливать себе в чашку кипяток из чайника.
— Спасибо, — сев за стол, я обхватила подрагивающими руками чашку и поднесла ее к губам.
— Пожалуйста, — не оборачиваясь, отозвался он.
Я глотнула кофе и поморщилась. Затем изумлённо посмотрела на Марка.
— Это что за кофе такое?
— С успокоительным, — невозмутимо ответил Марк, хохотнув.
— С каким ещё успокоительным? — нахмурилась я.
— Коньяк называется, — пояснил он, усаживаясь за стол. Глотнув из своей чашки кофе, он поднял насмешливый взгляд на меня. — Пей. Станет лучше.
Я вздохнула и сделала ещё один глоток. Пила на автомате, потихоньку успокаиваясь. Становилось жарко. Я чувствовала, как лицо раскраснелось.
— Как сын? — отстраненно поинтересовался Марк.
— Хорошо, — улыбнулась я. — Растёт.
— Как назвали?
— Артём. Тебе папа не рассказывал?
— Не общаюсь с ним, — равнодушно ответил Марк, откинувшись на спинку стула и задумчиво разглядывая коридор за моей спиной.
— Марк… — помявшись, сказала я. — Мне жаль, что так вышло. Извини.
Он удивлённо посмотрел на меня и усмехнулся.
— Это за что?
— Ну, если бы не ситуация с Антоном…
— Ситуация? — переспросил Марк, хмыкнув. — Какая? Когда он тебя беременную ударил, а ты его простила?
— Я хотела сохранить семью, — одарив его тяжёлым взглядом, сдержанно ответила я.
— Семью? — он удивлённо усмехнулся. — А она была?
— Она была, — твёрдо ответила я.
— Валить надо было ещё тогда, — резко допив кофе, сказал он мне. С какой — то горечью в голосе и почему — то со злостью. — А ты терпела всю эту хрень. Никакой семьи не было с самого начала. — Он резко замолчал и уже спокойнее спросил: — Скажи, ты совсем слепая была? Тебе мало было?
— Я была беременна! Я не знала, что мне делать! И сейчас не знаю! — сердито заявила я. — Ты думаешь, это все так просто? Думаешь, мне не больно? Он там, в нашей кровати! С ней! — Я поднялась со стула, прожигая Марка гневным взглядом. — Я ухожу. Спасибо за участие.
— Кать, стой, — я слышала, как он поднялся со стула и пошёл за мной. — Да стой!
Я не отвечала, шагая к двери. Наверное, мне всё — таки лучше одной пережить этот период жизни и хорошенько подумать, как быть дальше.
***
— Я перегнул. Виноват! — Марк схватил меня за руку и развернул к себе. — Хорош злиться. Обещаю, больше не стану говорить ничего на эту тему. Ок?
— Ты слишком резкий, Марк, — вырвав руку из его пальцев, сказала я. — И вообще не думаешь, что говоришь.
— Все наоборот, — невозмутимо пожал плечами он. — Я говорю, что думаю.
— От этого не легче, — вздохнула я, обдуваясь.
— Ну и куда пойдёшь? — спросил Марк, наблюдая за мной.
Об этом я не подумала. По сути мне было некуда идти. К маме точно нельзя — не хочу сейчас расспросов и переживаний. Лерка с мужем уехали к родителям на дачу. Обратно, в ту квартиру? Я скорее на вокзале переночую, чем там.
— Оставайся, — заметив мое замешательство, предложил Марк. — Комната свободная есть.
Я выпрямилась, задумчиво перебирая ремешок босоножки, которую держала в руках.
— Ну? — вскинул брови он. — Соображай быстрее.
— Знаешь что? — подняла я на него свой взгляд.
— Что? — на его лице расцвела мальчишеская улыбка.
— Я уже говорила, что ты меня раздражаешь?
— Говорила, — кивнул Марк. — Что — то изменилось?
— Ничего не изменилось, — швырнув босоножку на пол, заявила я, проходя мимо него. — Только усилилось.
— Ты бесишься, потому что не хочешь слышать правду, — донеслось мне в спину.
— Мне не нужна эта правда. Я и так знаю, что я тупая. — шагая обратно, в сторону кухни, пробурчала я. — И видимо, какая — то страшная. Или… не знаю. Я вообще ничего не знаю! Я просто не понимаю! — Я снова развернулась и, негодуя, продолжила: — Я что, плохо готовлю? Или плохо убираюсь? Я же старалась! Я хотела, чтобы у нас все было хорошо с ним!
Дурацкие слёзы снова хлынули из глаз. Я прикусила губу и всхлипнула, прикрыв глаза. Мне было больно. И до жути обидно.
— Равнин, ты самая лучшая, — подошёл ко мне Марк. — Это муж твой… дерьмо. Поверь. И готовишь ты хорошо, — остановившись сзади, он приобнял меня за плечи и насмешливо проговорил мне на ухо: — А твоя горелая яичница — вообще улёт. Отвечаю.
Я сквозь слёзы рассмеялась и, пихнув его локтем, снова села за стол. Тяжело вздохнула и допила кофе.
— Расскажи лучше, как ты? — спросила я у Марка.
Он остановился возле форточки, подхватил зубами сигарету из пачки и прикурил. Выпустив дым, невесело усмехнулся.
— У меня только ты и спрашивала всегда, как я. Остальным, походу, класть было.
— Марк, мне правда было не все равно, — заверила его я. — Ты мне не чужой.
— Я нормально, — стряхнув пепел в пепельницу, отстранённо ответил он. — Как видишь, жив и здоров.
Я глотнула остывший кофе.
— И как ты все это время жил? Как…
— Без папиных бабок? — перебил меня Марк, хмыкнув. — Нормально.
— Просто… я не понимаю, — заправив передние пряди волос за уши, начала я, — ты ушёл без всего, на мели. Чем ты занимался все это время?
— Тачки угонял, — бесстрастно ответил мне он и, заметив, как вытянулось мое лицо, громко рассмеялся. — Сколько лет знакомы, а ты все так же ведёшься.
— Ну так что? — пропустив его колкость мимо ушей, снова спросила я.
Марк выпустил полупрозрачный дым изо рта, затушил сигарету и резким движением приоткрыл форточку шире.
— У меня друзья хорошие, — пожал плечами он. — Помогли. Я был согласен на любую работу — нужны были бабки.
— Ты же не привык работать, — усмехнулась я, приподняв брови. — Это даже представить сложно. Я думала, ты вернёшься.
— После того, как он меня выставил, как щенка какого — то? — с нотками злости в голосе спросил Марк. — Я пахал все эти годы, жрал всякую дрянь и скитался то там, то здесь, лишь бы не возвращаться.
Я не выдержала его потемневшего, тяжёлого взгляда и опустила глаза. Тихо допила кофе. Я все ещё чувствовала себя виноватой в том, что произошло. Повелась на влияние Аглаи Петровны, плясала под ее дудку.
— Видимо, у тебя всё — таки получилось стать независимым, — тихо сказала я. — Ты молодец, Марк.
— Пока нет, — не согласился со мной он. — Глаза не прячь, я тебя ни в чем не виню.
Я вздохнула, посмотрела на него. Марк задержал на мне свой взгляд. В его глазах — темная бездна. И что в ней творится известно только ему. Порой она такая тягучая и манящая, что становится страшно.
— Ну так что? Сейчас как с работой? — подперев подбородок ладонью, снова спросила я, стараясь перевести тему.
— Нормально, — пожав плечами, ответил Марк. — Тачки чиню, друг пристроил в автосервис.
— Ты? — изумилась я, округлив глаза. — Возишься с машинами?
— Прикинь, — усмехнулся он. — Оказалось, мне это интересно.
— Нравится? — все ещё удивлялась я.
— Нравится, — кивнул Марк. — Но я там не навсегда. Сейчас нужны деньги.
— Это здорово, — по-доброму улыбнулась я.
Мы помолчали какое — то время. Марк, покусывая губу, смотрел вниз, на золотистый линолеум. А я пальцами перебирала край футболки.
— Что дальше делать будешь? — прервал тишину Марк, вопросительно взглянув на меня.
Я растерянно пожала плечами, уставившись в одну точку. Я не знала ответа на этот вопрос. Он слишком сложный. Сейчас вообще все, вдруг, стало очень сложно. Разрушилось, изменилось. Резко и безвозвратно.
— Не знаю, — выдохнула я.
— Простишь его? — карие глаза пронзали меня испытывающим взглядом.
Я отрицательно покачала головой.
— Не смогу.
— Тогда радуйся, — посоветовал мне он.
— И чему радоваться? — сдвинула брови на переносице я. — Что семья разрушилась? Что ребёнок будет расти без отца?
— Что дерьмо само отвалилось, — подмигнул Марк и, поднявшись, лениво потянулся. — У меня осталось ещё успокоительное. В чистом виде хлебнёшь?
— Нет, — покачала головой я. — Этим горю не поможешь.
Марк весело улыбнулся.
— Нельзя быть такой скучной. Я наливаю. А потом мы уходим.
Я изумилась, одарив его недоуменным взглядом.
— Уходим? Куда уходим?
— Забывать твоего бывшего, — Марк поймал ртом дольку шоколада и достал из шкафа тёмную бутылку. — Пойдёшь? Я знаю крутой клуб.
— Нет, я… тут останусь, а ты иди, — ответила я.
Марк подошёл ко мне, наклонился и приобнял меня за плечо.
— Ну же, баба Катя, — проникновенно шепнул он. — Панталоны в руки и вперёд.
Я оттолкнула его от себя и нахмурилась.
— Отстань!
— Хорош дома сидеть, — выпрямившись, сказал Марк. — Твой бывший время зря не терял, пока ты ему носки стирала.
— Хватит, — закатила глаза я. — И так тошно.
— Чтобы не было тошно, надо пойти и как следует наебе… — поймав мой строгий взгляд, Марк поправился: — повеселиться. Идёшь?
— Ты не отстанешь, да? — уточнила я, вздохнув.
— Ага, — довольным голосом подтвердил Марк.
— Уже жалею, что с тобой связалась, — скрестив руки на груди, сообщила ему я. Но предательская улыбка всё — таки заиграла на губах.
— Ещё спасибо скажешь, — хмыкнул Марк. — Но перед клубом мы заедем к тебе.