Линг
В «Кресте» была хорошая ночь. Музыка гремела, пока я наблюдала за происходящим с закрытого балкона, и в ту секунду, когда я увидела его, мои брови нахмурились.
Какого хрена он здесь делает?
Я огляделась вокруг него, насторожившись. Он был один, или, по крайней мере, так казалось. Спускаясь вниз, я держала ухо востро, ожидая нападения, которое, как я предполагала, должно было произойти. Но когда я увидела его, сидящего в одиночестве за стойкой бара, любопытство подтолкнуло меня вперед.
Мои ребята были рядом, наблюдали, но держались на расстоянии, и когда один из них шагнул вперед, я бросила на него тяжелый взгляд. Тот немедленно отступил, и я подошла, встав позади него, и произнесла:
— Что ты здесь делаешь, Ас?
Он развернул свое длинное тело, пока вставал. Его глаза улыбались, и мне захотелось выколоть их.
— Я скучал по тебе.
Пошел он.
— Тебе нужно уйти, — твердо сказала я. — Тебе здесь не рады.
Аслан сделал шаг ближе, но замер, когда я вытащила пистолет и направила его на его член. Он поднял руки в знак капитуляции.
— Я просто пришел посмотреть, как идут дела. Знаю, что тебе доставили посылку. Пришел узнать, не хочешь ли ты зарыть топор войны. Я мог бы помочь тебе, Линг.
Он сделал еще один шаг, и у меня заболел живот. Он вторгался, и я не хотела причинять ему боль, но сделала бы это, если бы понадобилось.
— Отвали, Ас.
— Нет, — это было все, что он сказал, когда сделал еще один маленький шаг ко мне. Еще один шаг, и мы оказались бы вплотную друг к другу.
Он вторгся на чужую территорию, нарушил кодекс, и мои люди знали об этом. Я чувствовала на себе их взгляды, оценивающие мой следующий шаг. Позволю ли я Аслану Садыку войти в мой дом и проявить ко мне неуважение, как это делает он?
Нет, не позволю.
Не могу.
Мне не хотелось делать этого, но я бы сделала пример из моего прекрасного турка.
Прицелившись влево, я нажала на спусковой крючок, и выстрел прогремел поверх музыки. Все тело Аслана дернулось, и, приложив руку к боку, он издал потрясенный смешок.
— Ты выстрелила в меня. — Он поднял руку, чтобы посмотреть на красную влагу там, и, задыхаясь, сказал: — Ты, бл*дь, выстрелила в меня. — Его широко раскрытые глаза встретились с моими, и когда они это сделали, его губа дернулась. — Ты сумасшедшая сука.
О, пожалуйста.
Это была поверхностная рана. Если бы я хотела, чтобы он умер, он бы умер, и он это знал.
Один из моих людей вышел вперед, нацелив пистолет на Аслана, и я отступила назад, подальше от женатого мужчины, которого не могла заполучить.
— Проводите мистера Садыка к его людям. Если они доставят неприятности… — я повернулась и пошла прочь, — … окрасьте город в красный цвет.
***
Сидя в одиночестве в городской квартире, обхватив голову руками, я, казалось, не могла контролировать свое быстро бьющееся сердце. Я не плакала уже много лет, с тех пор как умер Твитч, и если бы у меня все еще была такая возможность, я была уверена, что сделала бы это. Но я уже давно иссякла.
Когда входная дверь открылась, я вздохнула с облегчением. Что-то подсказывало мне, что он придет, и в тот момент, когда он появился в поле зрения, качая мне головой, я грустно улыбнулась.
Ас потянулся, чтобы положить руки на бедра, но когда коснулся своей раны, он поморщился, а затем посмотрел на меня.
— Не могу поверить, что ты выстрелила в меня.
— Ты сам напросился, — ответила я, потому что он заслужил то, что получил, и ему повезло, что у меня не было намерения убить его.
— Ты сумасшедшая сука, — сказал он еще раз, пересекая комнату. В тот момент, когда он оказался достаточно близко, он обнял меня за талию и наклонил свое лицо к моему, оставляя мягкие поцелуи на моих губах, и мне нравилось, как он заставлял меня чувствовать себя пьяной. Его лосьон после бритья пах так хорошо, что мне захотелось лизнуть линию от его шеи до самого члена. Я положила руки ему на грудь, мне нравилось, как он заставляет меня чувствовать себя такой маленькой. Он издал низкий горловой звук, а затем заговорил между поцелуями:
— Моя сумасшедшая сука.
Я закрыла глаза, прижимаясь к нему.
— Я не хотела этого делать.
— Знаю, — сказал он. — Я мог видеть, что ты этого не хотела. Прошу прощения за то, что надавил. Я просто, — он вздохнул, — действительно чертовски скучал по тебе, детка. — Его глаза впились в меня. — Скажи мне, что любишь меня.
Нет.
Я покачала головой, мои глаза были печальны. Он не мог просить меня об этом. Я не могла дать ему этого. Он не был моим. И никогда не будет. Мы были глупы, пытаясь сделать то, что никогда не могло сработать, но я никогда никого не хотела так, как хотела этого мужчину. Я любила его больше, чем это было разумно.
Поэтому я надавила. Проведя ногтями по его груди, я посмотрела ему в глаза и пробормотала:
— Пойдем со мной в постель.
Я не ожидала такого ответа, который получила.
— Хорошо, — ответил он, и когда улыбнулся своей улыбкой на миллиард долларов, я не могла не ответить ему тем же. Боже, он был всем. Он не мог оторваться от меня достаточно надолго, чтобы пройти короткое расстояние, а я рассмеялась, когда мы, спотыкаясь, вошли в спальню, улыбаясь поцелуям этого красивого мужчины. Ловкие пальцы расстегнули мое платье, и когда оно соскользнуло на пол, я переступила через него, совершив короткую прогулку к кровати и забравшись на нее с улыбкой. Как только я приняла позу на четвереньках, задрав задницу вверх, опустив голову на одеяло и покорно заложив руки за спину, я выдохнула:
— Трахни меня, детка.
Прошло много времени, и когда я поняла, что он не двигается, я села, оглядываясь на него через плечо. Я видела, как он уставился в потолок с выражением чистого разочарования на лице.
У меня упало сердце.
— Что случилось?
Он отвел взгляд.
— Это было не то, что я имел в виду. — Его губы сжались. — Я не хочу этого.
Гордость терзала меня изнутри.
— Ты не хочешь меня?
— Хочу, — заверил он меня. — Больше всего на свете. Но не так, Линг. — Его глаза выдавали его несчастье. — Не так.
Что? Как мы тогда должны были трахаться?
Я села на край кровати в нижнем белье и озадаченно посмотрела на него.
— Мы можем сделать это так, как ты хочешь, Ас. Как ты хочешь меня видеть? В наручниках? Связанную? С завязанными глазами? У меня где-то здесь есть школьная форма. Я могу называть тебя папочкой. Что приносит тебе удовольствие? — когда он крепко зажмурился и выругался, я начала злиться. — Мне нужно, чтобы ты поговорил со мной, детка. Что здесь происходит? Потому что я чертовски запуталась. — Мои брови нахмурились. — Я думала, ты этого хочешь.
— Иди сюда, — было все, что он сказал, ущипнув себя за переносицу, и когда я осторожно приблизилась, он посмотрел на меня сверху вниз и произнес: — Ты хоть представляешь, как сильно я тебя хочу? — я посмотрела на его натянутые джинсы, но он тихо рассмеялся. — Нет. Я не об этом. — Он приложил мою руку к своей груди, прямо над сердцем. — Вот. Вот где я хочу тебя. — Он поднес мои пальцы к своим губам. — Ты мне тоже нужна здесь. — Когда притянул мою руку к своему виску, турок пристально посмотрел мне в глаза и объяснил: — Я хочу поделиться с тобой всем. Моим телом, моим сердцем, моим разумом — я хочу отдать все это тебе. Только тебе. Но… — его брови опустились, когда его осенила мысль, — … не думаю, что ты знаешь, как делиться таким образом, не так ли, детка?
То, о чем он просил меня, я не могла дать. Не потому, что я этого не хотела, а потому, что у меня этого никогда не было с самого начала. Я была лишена чувствительности. Мои чувства онемели. Они были вытраханы из меня в очень юном возрасте. Но если бы у меня были эти вещи, если бы я могла отдать их кому-нибудь, я бы отдала их Аслану Садыку.
— Я не могу, — сказала я ему с несчастным видом, так сильно желая быть тем, в ком он нуждался.
И впервые в своей взрослой жизни я почувствовала себя ужасно неполноценной и совершенно ущербной.
Какое странное, гнетущее чувство.
Он взял мою руку и прижался губами к костяшкам пальцев, наблюдая за мной из-под опущенных век. Когда он заговорил, то сделал это мягко.
— Ты достаточно доверяешь мне, чтобы попытаться?
Доверяла ли?
Говорить было трудно. Аслан заставил меня хотеть того, чего я никогда раньше не хотела.
Какая пугающая мысль.
— Конечно. — Но я бросила на него жесткий взгляд. — Но если не кончу, я буду в бешенстве.
Его тихий смех под моими пальцами был мягким и сладким, и красивым, о существовании которого я и не подозревала.
— Обещаю, что оставлю тебя полностью удовлетворенной.
Внезапная боль пронзила мою грудь, потому что он бросит меня, чтобы вернуться домой к своей жене. Той самой жене, которая его обожала.
Аслан заставил меня почувствовать себя человеком в мире, где все считали меня чудовищем. Часть меня любила его за это. Другая часть ненавидела за то, что он показал мне, каково это, когда я могла быть счастливо наивной до конца своих дней.
Теперь я знала. Знала, чего мне не хватало, и было невозможно не скорбеть о годах, которые я потеряла из-за своих обстоятельств.
Когда Ас нагнулся, его полные губы коснулись моей щеки.
— Обними меня. Обними меня, Линг. Как будто ты никогда не хочешь меня отпускать.
Я не хотела. Поэтому сделала, как он просил, и обвила его руками, заботясь о его ране. На самом деле это было забавно; месяц назад мысль о том, чтобы ранить мужчин, приводила меня в восторг. Но когда дело дошло до этого мужчины, мысль о том, чтобы причинить ему боль, заставила мой желудок перевернуться.
Что со мной происходит?
Мое сердцебиение замедлилось, когда я посмотрела в его полуночные глаза. Он был похож на ангела в лунном свете, и когда он поцеловал меня, я увидела звезды. Он нежно занимался любовью с моим ртом, языком встречаясь с моим, лаская его своим, и он был восхитительным на вкус, как бурбон и мята. Мы стояли там, казалось, часами, и впервые в моей жизни мои распухшие губы не имели никакого отношения к тому, что меня ударили или укусили.
Его нежные поцелуи в сочетании с легкими прикосновениями заставили меня затрепетать от предвкушения. Опять же, это было не то, к чему я привыкла. Мой вид секса был грубым, рвущим одежду, и Ас еще не прикасался ко мне везде, где я нуждалась в прикосновении. Мои соски напряглись под кружевным лифчиком, как будто они тянулись к его прикосновению. Моя киска болела так, как никогда не болела. Одно мое нетерпение заставляло мой чувствительный клитор жаждать прикосновения его кончиков пальцев.
И все из-за того, что меня поцеловали.
Ас повел меня назад, все еще обнимая руками, пока мои ноги не коснулись изножья кровати, и я предположила, что это все. Это было место, где он поворачивал меня, наклонял и жестко трахал. Но этого не произошло. Нет. Вместо этого он слегка шлепнул меня по заднице.
— Забирайся на кровать, детка.
Что, прямо так, как я была? Никакого сосания члена? Без снятия моей одежды? Без снятия его одежды? Никаких требований? Какого хрена?
Я забралась в центр кровати и зачарованно наблюдала, как он скользнул на одеяло рядом со мной, притягивая меня к своему телу. Когда я почувствовала его твердость у своего бедра, я потянулась, чтобы потереть его, но рука Аслана перехватила мою.
— Позволь мне сделать так, чтобы тебе было хорошо. Тогда ты сможешь прикоснуться ко мне.
Когда его губы коснулись моих, я вздохнула ему в рот. Ничто и никогда не было так приятно, как губы этого мужчины. Он провел рукой вниз по моему боку, его большой палец слегка ласкал кожу над линией трусиков, а затем его губы проложили цепочку поцелуев от моего подбородка к шее и еще ниже. Ас слегка толкнул меня на спину, и когда его рот оставил дорожку поцелуев вниз по центру моего тела к ложбинке грудей, я выгнула спину, желая большего, чем он давал. И судя по тому, как он усмехнулся, он это знал.
Ас прижался губами к области чуть ниже моего пупка, и мой желудок сжался, зная, что сейчас произойдет. Он раздвинул мои ноги и поцеловал меня поверх трусиков. И мою киску затопило.
Срань господня. Как это заводит. Мужчина, который не торопится. Кто знал?
Это было нереальное ощущение. Это было почти чересчур, но и недостаточно. Я приподняла бедра навстречу его рту, желая большего, и была вознаграждена, когда он сильнее надавил на мою прикрытую трусиками сердцевину, нежно покусывая и облизывая меня через тонкий материал. Низкий стон вырвался у меня. Я была в восторге от того, что он делал со мной, и когда он убрал свой рот с того места, где я нуждалась в этом, я подняла голову, чтобы посмотреть на него, полностью разочарованная.
Ас улыбнулся мне, вставая, прежде чем медленно раздеться. Когда он оставил свои боксеры, я чуть не надулась. Я хотела этот член.
Он забрался сверху, возвышаясь надо мной, пока его положение не стало правильным, и когда он опустился, опираясь большей частью своего веса на руки, и твердый контур его члена остановился на моих уже промокших трусиках, я вздохнула, откидывая голову назад. Когда он начал двигаться, прижимаясь ко мне, я начала слегка задыхаться.
Это было потрясающе, а мы даже не соприкасались кожа к коже. Я была совершенно ошеломлена.
Дотянувшись до моей груди, он дернул одну чашечку вниз, обнажив напряженный, нуждающийся сосок. Он взглянул на меня на мгновение, прежде чем опустить голову и захватить твердую вершину губами, нежно посасывая, и я чуть не слетела с кровати. Я чувствовала каждое движение его рта, как будто он сосал мой клитор. Его рука переместилась с моего бедра, скользнув вниз, чтобы нежно потереть меня поверх трусиков, и, нахмурив брови, я издала низкий стон.
ДА. Прямой контакт.
Он едва прикасался ко мне, кончиками пальцев проводя мягкие круги по моему покрытому кружевом клитору, и как раз в тот момент, когда моя киска сильно сжалась, Ас спросил:
— Ты чиста, детка?
Что?
Мои глаза распахнулись.
Я моргнула, глядя на него, и слова были произнесены тихо.
— Не знаю. — Потому что я понятия не имела. Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как я проходила тестирование.
Но в тоне Аслана не было осуждения.
— Хорошо. — Он достал презерватив из-за пояса своих боксеров и разорвал его, прежде чем снять их и надеть его. Он быстро справился с моими трусиками, а затем лег между моих раздвинутых ног.
Я не могла удержаться от недоверчивого вопроса:
— Миссионерская?
— Да. — Он ухмыльнулся мне сверху вниз. — Я хочу целовать тебя, детка. Это нормально?
Это было нормально?
— Да.
Думаю, это нормально.
Он на мгновение отстранился, взял свой член в руку и направил его ко мне. В тот момент, когда я почувствовала, как его кончик ласкает мое отверстие, мои губы приоткрылись. Не думала, что в моей жизни было время, когда я была более любопытно возбуждена, чем сейчас. Конечно, секс, который у меня был раньше, заводил меня в основном из-за шоковой ценности. Но это было по-настоящему. Это был не просто секс. Аслан Садык осыпал меня любовью, и я это чувствовала.
Ас толкался медленно, и мое сердце колотилось в груди от того, как он нежно входил в меня, пока я не была полностью наполнена. А потом он начал двигаться, и я поняла, что уже никогда не буду прежней. Не сводя с меня глаз, он отстранился, а затем снова вошел, задавая ритм. Вскоре я вся вспыхнула, и когда он поцеловал меня, я застонала ему в губы, жадно отвечая на поцелуй.
Я чувствовала, что это приближается, но на этот раз все было по-другому. Обычно, когда я кончала, это происходило жестко, быстро и выбивало из меня все чувства. Это в свою очередь было медленным сгоранием. Подъемом.
Мое влагалище сжалось вокруг него, и его брови нахмурились, рот приоткрылся.
— О, да, детка. Моя прекрасная девочка. Ты собираешься кончить для меня, Линг?
Его тихо произнесенные слова что-то сделали со мной. Я почувствовала, как мурашки пробежали по моему позвоночнику, и когда моя сердцевина болезненно запульсировала, мой живот сжался, рот округлился, а глаза распахнулись, совершенно расфокусировавшись.
Не прошло и мгновения, как все мое тело запульсировало, и я распалась на части, доя его член, когда нашла свое освобождение.
— Черт, Линг, — простонал Ас, целуя мои расслабленные губы. — О, черт, — выдохнул он, закрывая глаза. — Детка, да.
Пока я все еще сходила с ума, Ас входил в меня, его бедра беспорядочно двигались, пока он не погрузился так глубоко, как только мог, и удержался там, внутри меня, найдя свое освобождение. Он долго и низко стонал, прежде чем упал на меня, держась за мою грудь и пытаясь выровнять дыхание. Я чувствовала его учащенное сердцебиение через яремную вену на шее, и по какой-то причине это заставило меня улыбнуться.
Но эта улыбка была недолгой.
Внезапно мысль о том, чтобы потерять это, потерять этого мужчину, была сокрушительной. Меня захлестнула внезапная тревога, которую я почувствовала.
Унизительно, но мое тело затряслось, когда я начала рыдать. И когда Аслан поднял голову, чтобы посмотреть на меня, я закрыла глаза руками.
— Детка. — В его голосе звучала милая забота. — Что случилось?
Мне нужно было сказать ему.
Убрав руки от лица, я провела им по щекам, вытирая слезы. Мои губы задрожали, когда я мрачно произнесла:
— Я влюблена в тебя, но не хочу.
Удивительно, но Аслан не обиделся на мое признание. Вместо этого он выглядел вне себя от радости.
— Как раз, бл*дь вовремя ты уступила.
— Не смейся надо мной. Это серьезно. — Оскалилась я.
Ас нежно посмотрел на меня сверху вниз.
— Это серьезно. — Он нежно чмокнул меня в губы. — Я тоже люблю тебя, Линг.
Слова были тихими, и даже когда я произносила их, я знала, что это бесполезная мольба.
— Тогда будь со мной.
Выбери меня.
Будь со мной.
Приди ко мне домой.
Но он покачал головой.
— Детка, ты знала, как все будет, я никогда не оставлю свою жену. Она хорошая женщина. — Когда я закатила глаза, он мягко сделал мне выговор. — Не делай этого. Ты ее не знаешь. Дерьмо, от которого она меня прикрывала, дерьмо, через которое она прошла со мной, я многим ей обязан. — Он вгляделся в мое лицо. — У нее мое имя, но это ты, Линг. Все остальное достается тебе. Я обещаю, детка. — Он внимательно посмотрел на меня и спросил: — Ты можешь с этим справиться?
Прошло некоторое время, прежде чем я ответила.
— Да, — солгала я.
Потому что, если Аслан занимался любовью со своей женой так, как он занимался любовью со мной, неудивительно, почему она его обожала.
И я ненавидела ее.