Линг
— Это невозможно. — Я ходила взад и вперед, не в силах сделать полный вдох, но остановилась, чтобы посмотреть на Аслана. — Это был не он.
Ас сидел на диване, положив локти на колени и прикрыв рот пальцами. Заметив мою нерешительность, он выпрямился.
— Это он, Линг. — Когда я не была убеждена, он встал. — Я видел его своими глазами, детка. — Но меня это все равно не поколебало. Он положил руку на здоровое бедро и закрыл глаза, пощипывая переносицу. — Я знаю, что, бл*дь, видел. Это был он. Он даже остановился на секунду и спросил: «Как дела, Садык?»
Не знаю, кого видел Аслан, но это был не Твитч. Этого не могло быть. Он был мертв. Я была на этих гребаных похоронах. Я провела месяцы в трауре, пока Юлий не сжалился надо мной и не дал мне работу, дом и новую жизнь.
Нет.
Это был не Твитч.
Ас перепутал.
Да, так оно и было.
Он перепутал, или, по крайней мере, я так думала, пока он не продолжил.
— Клянусь Богом, Линг. Это был Твитч. — Его глаза умоляли, и он невесело рассмеялся. — Я не сумасшедший. Он был с женщиной примерно такого роста. — Он поднял руку на определенную высоту. — Симпатичная в каком-то смысле, а-ля девушка по соседству. У нее были длинные, волнистые каштановые волосы, большие голубые глаза, немного соблазнительное тело с красивой грудью.
Мое сердце подпрыгнуло.
Описание похоже на Алексу Баллентайн.
Но то, что он сказал дальше, подтвердило, что мой прекрасный турок не был таким сумасшедшим, как я надеялась.
— И он держал на руках маленького мальчика, — искренне заявил он. — Маленького мальчика, который был очень похож на него.
Нет.
Я покачала головой, и Аслан вздохнул, закатив глаза.
— Детка. Я знаю, что видел. — Он терпеливо умолял: — Линг, пожалуйста. Стал бы я тебе лгать?
Не думала, что он это сделает, но близкие мне люди предавали меня раньше, так что я бы не стала сбрасывать со счетов эту идею.
Был только один способ выяснить это.
Мой желудок сжался.
Я выслежу Лекси.
***
Лекси
Я нервничала.
Боже, как же я нервничала.
Оставшись одна в доме, я села на край кровати и посмотрела на выключатель. Прошло мгновение, и я выдохнула, вставая, затем двигаясь к нему, но запнулась в темноте, отвернулась и прикрыла рот дрожащими руками.
Действительно ли это хорошая идея?
Я на секунду задумалась об этом.
«Нет», — сказало мое сердце. Мой мозг согласился, покачав головой.
Мне не следовало этого делать, но я очень, очень этого хотела. Это было слишком давно. Я так сильно нуждалась в этом, что пренебрегла всеми здравыми мыслями, которые у меня были, и зашагала через комнату.
И когда я сделала то, что сделала, я села на туалетный столик в своем шелковом кимоно и стала ждать.
***
Твитч
Проходя мимо окна, я моргнул, посмотрел на дом и нахмурился.
И нахмурился еще сильнее, когда поднял запястье, чтобы посмотреть на часы.
23:51.
Я оглянулся на дом, продолжая хмуриться, но затем легкая улыбка прорезала темноту.
Мой голос был низким.
— Будь я проклят.
Она оставила свет включенным.
***
Лекси
Окно с грохотом открылось, и когда он забрался внутрь, закрыв его за собой, он стоял во весь рост, внимательно наблюдая за мной своими постоянно прикрытыми глазами. Он хорошо выглядел в черных джинсах, темно-серой кофте и кроссовках.
Мне было стыдно за то, что я хотела этого, хотела его так сильно, что оставила себя открытой для новой боли. Но это был Твитч, и мне всегда казалось, что я совершаю безответственные, безумные поступки, когда дело касается этого человека.
Что однажды сказала Аманда?
Вот что правильный мужчина сделает с разумной женщиной.
Прямо сейчас я чувствовала это своими гребаными костями.
Поэтому, когда я встала на дрожащие ноги и сделала несколько шагов босиком, я протянула ему предмет, который держала в руках, и он озадаченно посмотрел вниз, взяв его без единого слова. Когда он развернул его, я увидела, как забрезжило узнавание, и он моргнул, глядя на меня, в замешательстве опустив брови.
— Ты сохранила его?
ДА.
Я сохранила ремень. Тот же ремень, который он использовал на мне так давно. Теперь окровавленное напоминание о его смерти.
Я сохранила его.
На мгновение он выглядел ошеломленным, но хорошо это скрывал. Он сделал глубокий вдох, прежде чем медленно, неуверенно выдохнуть, а затем перевел взгляд на меня.
— Ты готова к этому?
Сняв с запястья резинку для волос, я собрала волосы в низкий хвост и закрепила. Затем кивнула и прошептала:
— Да.
Твитч угрожающе шагнул ко мне.
— Ты должна быть уверена.
— Да. — Настолько уверена, насколько это возможно.
Еще один угрожающий шаг.
— Я не остановлюсь, детка.
— Знаю. — Я рассчитывала на это.
Пока, наконец, он не встал передо мной, протягивая руку, чтобы нежно обхватить мою щеку, его тон был низким, грубым.
— Выключи свет. Как только ты это сделаешь, все начнется.
Мои соски напряглись.
Повернувшись, я добралась до выключателя и подняла руку, но заколебалась, задавая вопрос, на который боялась услышать ответ.
— Ты чист?
Он нахмурил брови.
— Конечно.
Я кивнула, прочищая горло.
— Я не принимаю противозачаточные средства. — Конечно же, не принимаю. В этом не было необходимости. Я не спала со всеми подряд. Большую часть ночей я вообще не спала.
И когда Твитч услышал мое тихое заявление, его глаза загорелись от удовольствия.
— Принято к сведению. — Он коротко вздохнул. — Ты помнишь, как это происходит?
— Да. — Мой голос был хриплым.
Как я могла забыть?
Говори только тогда, когда к тебе обращаются. Проси и будешь вознаграждена. Ослушаешься и заплатишь.
Его глаза встретились с моими, и, не сказав ни слова, я нажала на выключатель, погрузив комнату в темноту, оставив нас обоих купаться в нежном лунном свете, льющемся через окно. И хотя я больше не могла видеть его лица, я услышала напряженность в его голосе, и все мои фантазии за последние шесть лет воплотились в жизнь.
— Сделай меня твердым.
Тихо, на негнущихся ногах, я сделала шаг к нему.
Боже мой.
Потом еще один.
Святое дерьмо.
Чем ближе я подходила к нему, тем сильнее билось мое сердце. Мой желудок сжался, когда я добралась до него. Я встала на колени и сделала это медленно. Оказавшись на коленях, я протянула руку, расстегнула пуговицу на его джинсах и неторопливо потянула молнию. Раскрыв их, я посмотрела ему в глаза, когда провела легким движением пальцев по выступающей твердости, напрягающейся под его боксерами. Мои глаза, привыкшие к темноте, видели, как он наблюдал за мной с приоткрытыми губами, и в тот момент, когда я обхватила рукой его обтянутый материалом член, он закрыл глаза и запрокинул голову к потолку, резко выдохнув.
Его реакция заставила меня почувствовать себя смелой. Храброй.
Скользнув руками вниз по эластичному поясу, я обхватила пальцами его гладкий, твердый жар и вытащила его на свободу.
Как только мой взгляд упал на его толстый, длинный член, у меня потекли слюнки.
Мое дыхание стало прерывистым, когда я держалась за него дрожащей рукой и смотрела на пирсинг, за который я когда-то убила бы, чтобы иметь внутри себя. Очевидно, время меня не изменило. Я подняла его член и тихо вздохнула, осматривая серебряный шарик. Не в силах ничего с собой поделать, я провела по нему большим пальцем и наблюдала, как его член дергается в моих руках.
Он все еще производил впечатление.
Черт бы его побрал.
Он все еще был самым большим членом, который я имела удовольствие трахать, и, Господи, как мне нужно было снова почувствовать сильный жар внутри меня.
Мои глаза затрепетали от этой мысли, и тихое:
— Проклятье, — вырвалось у меня.
Он тут же упрекнул меня.
— Я велел тебе говорить?
Его голос был резким. Моя киска задрожала. Но я не ответила, просто покачав головой. И когда он нежно положил руку на мою макушку, мягко поглаживая мои волосы, я подалась навстречу его прикосновению в несколько кошачьем жесте, жаждая больше его одобрения.
И он дал его мне.
— Хорошая девочка.
О, раньше я сделала бы все, что угодно, чтобы услышать, как он говорит мне это.
Я подумала об этом и покраснела.
Кажется, я все еще сделала бы все, чтобы услышать, как он произносит эти мягкие, полные любви слова.
Крепче обхватив его, я погладила его одной рукой, наблюдая сквозь опущенные ресницы, как он стал невероятно твердым в моей руке. Наклонившись, я посмотрела на него и запечатлела нежный поцелуй на его кончике, чувствуя соленую влагу на своих губах. Высунув язык, я облизала его дочиста, и внезапный вздох, который это вызвало у Твитча, был восхитителен. Настолько восхитительный, что мне пришлось сделать это снова.
Я ласкала его медленно, снова и снова, и когда он, тяжело дыша, сказал:
— Хватит, — мне следовало остановиться.
Но я этого не сделала.
Не могла.
Его теплый, чистый вкус вызывал привыкание. Всегда так было. Мне не хотелось отпускать его. Я слишком сильно скучала по нему.
Поэтому, когда он наклонился и крепко сжал мои щеки, заставляя мой рот открыться, у меня вырвался тихий всхлип. И он прищелкнул языком.
— Я говорю «хватит» — ты останавливаешься. — Он отпустил меня, и я уставилась на него, выпуская его член и потирая свои воспаленные щеки. И этот засранец запустил руку в мое кимоно, скользнул рукой в мой черный бюстгальтер на бретельках и нашел один тугой пик, слегка ущипнув его.
Моя голова откинулась назад, и из меня вырвался тихий стон. И когда он ущипнул меня во второй раз, я уже не могла мыслить здраво. Опустив руку под шелковый халат, я схватила свой влажный холмик через атлас и кружева и умоляюще посмотрела на него. Мой голос был мягким, как шепот.
— Пожалуйста. Пожалуйста. О, пожалуйста.
Мне нужно было кончить больше, чем мне нужен был мой следующий вдох.
Но Твитч схватил меня за предплечье и отдернул, заставляя остановиться. И как раз в тот момент, когда я думала, что взорвусь злобной тирадой, он схватил свой член и медленно погладил его, гипнотизируя меня. Именно тогда он приказал:
— Открой.
Я была сбита с толку всего на мгновение, прежде чем слегка приоткрыла рот. Но Твитч издал горловой звук.
— Еще. — Немного шире. Но Твитч просто держал свой член, держал его подальше от меня, медленно поглаживая, и я получила его безмолвное сообщение. Я открыла рот настолько, насколько это было возможно.
Он вводил в меня свою длину постепенно, медленно, и я чуть не подавилась, когда он осторожно вошел в мой рот, но после того, как он сделал это пару раз, я снова привыкла к его размеру. Мне казалось естественным держать член этого мужчины у себя во рту, хотя ничего подобного я не должна была чувствовать.
Я держала рот открытым для него, пока мои щеки не запылали, и когда мокрые струйки слюны просочились из уголков моего рта, вниз по подбородку, а затем еще дальше, капая в ложбинку между грудями, его ноздри раздулись.
Резким рывком он дернул меня за халат.
— Сними это. Покажи то, чего мне не хватает.
Мой желудок сильно сжался.
Черт.
Мне нравилось, когда он говорил так неумолимо. Это так возбудило и взволновало меня, что я подумала, что кончу прямо там.
Ватными пальцами я сбросила кимоно, и оно упало в кучу позади меня, оставив меня одетой в атласно-кружевные трусики и подходящий к ним бюстгальтер на бретельках. Когда я двинулась, чтобы опустить бретельку лифчика, его рука поймала мою, и он тихо сказал:
— Оставь его.
Почему-то я знала, что ему понравится это белье. В ту же секунду, как я увидела его, подумала о Твитче. Лифчик был удивительно нежным, с прозрачными кружевными чашечками и толстыми черными бретельками, перекрещивающимися повсюду, заставляющими меня выглядеть связанной, как подарок, которым я и была. Это показалось мне мечтой доминирующего мужчины, и я была внутренне рада, что на него это подействовало.
Я имею в виду, что точно помню, как он однажды сказал мне, что ему нравятся его женщины в шелках и всякой хрени с оборками, потому что они — подарки, которые нужно разворачивать.
Что ж, счастливого Рождества, Твитч.
Как будто он услышал мои внутренние мысли, его глаза блуждали по моему телу, и он пробормотал:
— Красиво. — Затем его хмурый взгляд вернулся. — Встань.
Было трудно подняться, когда этот придурок не протянул мне руку, но мне удалось встать так грациозно, как только могла, и когда я повернулась к нему лицом, то поймала, что он смотрит на мои сиськи своими прикрытыми глазами. Он с трудом сглотнул, затем протянул руку за спину, чтобы схватиться кофту и стащить ее.
И это тело.
Какое откровение.
Мои внутренности были в полном беспорядке. Мне хотелось плакать от чистой красоты его формы. Он был восхитителен, и я надеялась, что он даст мне разрешение провести языком по всей мускулистой плоскости его живота. Может быть, еще ниже, к впадинке, которая располагалась прямо под этим животом. Еще дальше, чтобы пролизать свой путь по этой вдавленной V, той самой V, которая указывала, как стрела, на то место, которое я хотела сосать так сильно, что оно подарит мне соленую сладость своего семени.
Черт. Хочу, чтобы он кончил мне в рот.
Он легко справился со своими ботинками и носками, стянул джинсы с ног и снял их. Конечно, он не снял свои боксеры, но то, как его твердый член выпрыгивал из-за приспущенного пояса, было чертовски горячо. После стольких лет я не была разочарована. И когда он подвинулся, чтобы сесть на край кровати, он широко расставил ноги и похлопал себя по коленям.
— Сядь.
Это было что-то новенькое. Я была немного смущена, но пошла охотно, и в тот момент, когда я села ему на бедро, глядя вперед, я поняла, почему он это делает.
Мы были прямо перед зеркалом на туалетном столике.
Его рука обхватила меня за талию и притянула назад, вплотную к нему, и ощущение члена, упирающегося в мою задницу, было почти невыносимым. Зная, что это навлечет на меня неприятности, и нисколько не заботясь об этом, я посмотрела в отражение, прямо в его глаза, и подняла руку к своей груди, вздыхая, пока перекатывала соски между пальцами.
Удивительно, но он дал мне мгновение, прежде чем его другая рука обхватила меня, сжимая так крепко, что я едва могла двигаться. И когда он прикоснулся губами к моей щеке, а затем, слегка прикусив, спросил смертельно тихо:
— Кто несет ответственность за твой оргазм?
Я раздраженно выдохнула и заработала еще один укус.
Я опустила глаза, но он положил суровую руку мне на подбородок и повернул меня лицом к себе, и когда я подняла глаза на его напряженный, пылающий взгляд, он был так мрачно красив, что я могла умереть.
— Ты, — прошептала я почти с любовью. И он это услышал.
Нежный поцелуй в челюсть был моей наградой.
Когда он дернул подбородком в сторону зеркала, я повернулась, чтобы снова посмотреть на наше отражение, как раз в тот момент, когда Твитч провел рукой по моему боку к бедру, чтобы сжать мой горячий холмик.
Жгучее желание, которое он вызвал, воспламенило меня. Мое сердце тлело, и когда он отпустил меня, чтобы обернуть мои волосы вокруг своей руки, я знала, что сделаю все для этого человека добровольно, просто чтобы доставить ему удовольствие.
Его грубые пальцы начали тереться об меня, и хотя я чувствовала, что теряю себя, я знала, чего он хотел от меня, и выдержала его взгляд. Он начал тереть сильнее, сохраняя свой медленный темп, и я сделала прерывистый вдох. Когда он схватил меня за бедро и перекинул мою ногу через свою, делая меня открытой для него, мое сердце бешено заколотилось. Я была так близко. И когда он большим пальцем сдвинул мои трусики в сторону, я закрыла глаза, благодарная, что он наконец-то прикоснется ко мне кожа к коже. У меня защипало кожу головы, когда он нежно дернул меня за волосы, заставив вздрогнуть, и я открыла глаза, чтобы посмотреть, как он водит средним пальцем вверх и вниз по моей щели, неторопливо, как будто у него было все время в мире.
Ну, а у меня нет. Я умирала здесь.
— Пожалуйста.
Еще один быстрый рывок, и я зашипела на выдохе. Пока я размышляла, в каком дерьме окажусь, если поддамся его прикосновениям, он тихо и нежно спросил:
— Это то, что тебе нужно, Ангел?
Прежде чем я смогла ответить, он ввел в меня средний палец. Мои губы приоткрылись, глаза расширились, и я тяжело вздохнула. Я нетерпеливо кивнула отражению, и он отпустил мои волосы, провел рукой по моей спине, прежде чем обхватить меня и ущипнуть за один нуждающийся сосок.
Стон вырвался у меня сквозь стиснутые зубы. И Твитч внимательно наблюдал, как мои бедра выгибались от его прикосновений. Его глаза потемнели, и он убрал от меня палец.
Черт возьми!
— Думаю, ты забыла свое место, Алекса.
Боже мой. Он назвал тебя Алексой. Это может означать только одно.
Молниеносным движением он перекинул меня через колени, и, прежде чем я успела пискнуть от возбуждения, его рука жестко и быстро опустилась на мою задницу.
Удар.
Мое лицо вспыхнуло от смеси удовольствия и боли. Я почувствовала, как мое сердце сжалось.
Я не смотрела в зеркало, но знала, что это произойдет.
Удар.
Это было так приятно. Это было похоже на освобождение, более сильное, чем оргазм, которого я жаждала.
Это была нирвана.
Удар.
Все мое тело затряслось, когда я начала плакать. Не от боли или унижения из-за того, что я так чертовски сильно этого хочу, а от облегчения.
Удар.
Последний удар, самый тяжелый удар, потряс меня до глубины души, и Твитч провел своей сильной рукой по моей пылающей заднице в теплой, обожающей манере, которая заставила меня дрожать от сдерживаемых эмоций. И когда он переместил меня, чтобы я встала перед ним, я шмыгнула носом, избегая его взгляда.
Слова, которые он произнес, были настолько неуместны, что я обожала его за это. Он провел обеими руками по моим красным, опухшим ягодицам и нежно поцеловал мой живот, прежде чем посмотреть на меня.
— Такая красивая, когда ты плачешь, грустная девочка.
Иисус Христос.
У него были рога демона, глаза ангела и уста бога.
Мне повезло.
Он с беспокойством наблюдал за мной, пока я вытирала щеки, и обхватил талию, его пальцы скользили по моей плоти.
— Мы все еще занимаемся этим?
Это было не в его характере.
Я быстро заморгала.
— Да.
Он некоторое время изучал мое лицо, прежде чем его глаза потемнели, и он продолжил.
— Ложись на кровать. На четвереньки, прямо у края.
Я рванула туда, где он нуждался во мне, и когда я повернулась назад, оглядываясь через плечо, то увидела, как Твитч, наконец, спустил свои боксеры, оставив его полностью обнаженным для меня, и я приподняла свою задницу выше в приглашении.
Он сделал два шага к кровати и посмотрел на мою приподнятую задницу, прежде чем схватиться за одну ягодицу достаточно сильно, чтобы она заболела, слегка встряхивая.
— Прикоснись к себе. Покажи мне, что ты этого хочешь.
Не колеблясь, я протянула руку между ног и провела рукой по своей прикрытой трусиками киске.
Но Твитч прищелкнул языком.
— Не так. Ты знаешь, чего я хочу.
Чувствуя себя смелой и чертовски возбужденной, я протянула руку между ног и показала ему средний палец, потирая вдоль своей щели.
Я услышала его веселье.
— Это было не очень приятно, — промурлыкал он, прежде чем мое тело дернулось, когда его рука коснулась моей задницы. Мой рот округлился, когда звук эхом разнесся по всей комнате. — Нахальные девчонки не кончают. — Еще один шлепок, на этот раз более легкий. — Только ангелы могут кончить.
Он двинулся вперед, зацепив пальцами пояс моих трусиков, затем стянул их до колен. Прохладный ветерок над моей разгоряченной плотью был приятным, и еще приятнее, когда Твитч наклонился и слегка подул на мой жар.
— Я собираюсь трахнуть тебя прямо сейчас. — Еще одно легкое дуновение на моей горячей коже. — Собираюсь показать тебе, как сильно я скучал по своей малышке.
Когда он уперся в мою задницу, наклонившись надо мной, я знала, что будет дальше, и приподнялась, подставляя свою шею в полном подчинении. Толстая кожа слегка стесняла движения, когда Твитч вставил металлический штырь в самое тугое отверстие, и, надежно закрепив ремень вокруг моего горла, Твитч обхватил рукой кожу по всей длине, заставляя меня чувствовать себя домашним животным. Его питомцем.
Моя киска пульсировала в предвкушении.
Я не ненавидела это — это точно. Все, о чем я могла думать, это о том, как сильно я этого хотела. Нуждалась в этом. Нуждалась в нем.
В Твитче.
Все сводилось к нему. Всегда так было. И я бы не стала думать о завтрашнем дне. Я могла жить только настоящим, потому что с Твитчем завтра может никогда не наступить. Я усвоила свой урок. С ним это было не «шаг за шагом», а «живи настоящим, потому что будущее не гарантировано».
Взяв себя в руки, он провел своим членом вверх и вниз по моей влажной щели и с шипением выдохнул.
— Кому принадлежит эта горячая маленькая киска? — он шлепнул мою киску своим членом, и раздался влажный шлепок. — Чья она?
Этого нельзя было отрицать.
— Твоя. — Выдохнула я: — Это твое.
Он продолжал водить своей гладкой головкой по моему влажному теплу. Его голос был резким, мрачным.
— Никогда никого не хотела так, как ты хочешь меня. — Еще один удар его члена, и на этот раз он зацепил мой клитор своим пирсингом. — Разве это не так, Ангел?
Когда мой клитор запульсировал, я издала долгий стон, и когда он предупреждающе дернул за ремень, моя киска сжалась.
— Да, — выдохнула я. — Ты был прав.
Ты был прав, придурок, и иногда я ненавижу тебя за это.
Комната сотряслась от его самодовольного смешка, и он медленно вошел в мою нуждающуюся дырочку. Его головка скользнула в меня, и когда я почувствовала, как шарик его пирсинга скользнул по моей внутренней плоти, легкий вздох покинул меня, и мои глаза закрылись.
Вот тогда-то он и заговорил.
— Видишь? — многозначительно произнес он, все глубже входя в меня. — Созданы друг для друга.
Он не останавливался, пока я не была полностью насажена на его пульсирующий ствол. Или, может быть, это я пульсировала, я на самом деле не знаю. Что я точно знаю, так это то, что ему нужно было двигаться.
Например, сейчас.
Я была наполнена. Совсем забыла, какой он толстый. Моя киска, казалось, горела огнем, когда его стальной жар наполнил меня. Я была перегружена самым лучшим из возможных способов. Все мое тело покалывало от этого ощущения.
И Твитч проворчал:
— Как, черт возьми, ты все еще такая тугая? — он отстранился, затем снова вошел в меня почти сердито. — Бл*дь.
Мои глаза закатились.
— Ке… — я попыталась произнести это. Облизнув губы, я попробовала еще раз. — Кесарево сечение.
Ага. Этого было бы достаточно. Надеюсь, он понял, потому что я не могла сейчас думать, не говоря уже о том, чтобы говорить об этом.
Он начал медленно толкаться в меня, и, судя по тому, как он пробормотал:
— Да. Так красиво, — я знала, что он смотрит шоу. Когда я приподняла свою задницу еще немного, чтобы усилить удовольствие с обеих сторон, это небольшое движение вырвало у Твитча стон.
Это был экстаз.
Чистый сексуальный напалм.
Изменчивый. Взрывоопасный.
Я почувствовала в ту же секунду, когда он отпустил ремень. Как? Потому что длина ремня упала мне на бок, но когда он запутался рукой в моих волосах и слегка потянул, у меня сжалось сердце. Он сильно потянул, заставляя меня следовать за ним, а затем я встала на колени, моя спина выгнулась почти болезненно, пока Твитч, обхватывая свободной рукой мое горло, продолжал свое медленное наступление. Я тяжело дышала с каждым толчком, и когда Твитч приблизил свой рот к уголку моих губ, глубоко целуя меня в щеку, я почти кончила.
И он это почувствовал.
Отпустив мою шею, он слегка схватил меня за подбородок и прорычал:
— Не кончай.
А потом я сделала кое-что глупое. Суперглупость. Я высунула язык и облизала его пальцы.
Я почувствовала заминку в толчках, когда он сделал глубокий вдох.
Я сделала это снова, и он проворчал мне в ухо:
— Если ты не хочешь, чтобы я «внес депозит», то тебе нужно остановиться.
Но я не могла остановиться. Я нуждалась в нем.
Когда мой язык высунулся в третий раз, его лицо было близко к моему, он наблюдал за мной, и когда я меньше всего этого ожидала, он сильно схватил меня за подбородок и засунул мне два пальца.
Боже мой.
Аллилуйя!
Я втянула их в рот, отчаянно посасывая, и Твитч на мгновение перестал дышать, его бедра судорожно дернулись в меня.
Он отпустил мои волосы так внезапно, что я чуть не рванулась вперед, но, к счастью, он поддержал меня, и когда я восстановила равновесие, его рука скользнула вниз между моих ног. Неожиданно он ущипнул меня за клитор, и я закричала. Он замедлил свои толчки и сделал это снова, слегка похлопывая мою киску между щипками. Время замедлилось, и мое тело расслабилось, когда знакомые мурашки покрыли всю мою спину. Мои глаза закрылись, когда цветные огни заплясали за закрытыми веками, и я застонала, когда Твитч спросил:
— Ты собираешься кончить на мой член, Ангел?
Я попыталась кивнуть, но не смогла. Вся моя энергия уходила на мой оргазм.
В тот момент, когда моя скользкая киска сжалась вокруг его члена, он издал стон и прижался лицом к моей шее.
— Бл*дь. Кончай для меня, детка. — Мое дыхание сбилось, когда я почувствовала первый спазм, и тогда Твитч произнес сквозь стиснутые зубы: — Да. Вот так. Выдои меня, — я была потеряна.
Я развалилась на части, и пока мое тело неудержимо вздрагивало, я не хотела, чтобы меня снова когда-либо собрали обратно.
Не сейчас. Никогда.
Твитч отпустил меня, и я упала вперед на кровать, тяжело дыша и ослабев от своего освобождения. Он сжал мои бедра так крепко, что останутся синяки, и притянул меня обратно к своим яростным толчкам. Закусив губу, я вцепилась в одеяло и застонала, звуки соприкосновения наших тел отражались от стен.
А затем, с низким рычанием, Твитч резко прижал меня к своему телу, опускаясь и накрывая мою спину, прижимая меня к себе.
Я почувствовала это.
Его пульсирующий член. Влажное тепло внутри меня.
Я почувствовала его освобождение. И интенсивность этого была одновременно пугающей и в то же время божественной. Удивительной.
Его низкий стон заполнил комнату, он тяжело дышал мне в ухо, я чувствовала, что он все еще внутри меня. Утешало ощущение того, что я окружена им, наполнена им. Меня успокаивало одно его присутствие. Этот человек никогда по-настоящему не поймет, как много он для меня значил, и этот простой факт разбил мое сердце так же быстро, как я думала, что оно могло начать заживать.
Твитч удивил меня, как это часто с ним случалось. Когда он вышел из меня, я почувствовала, как наша совместная разрядка заскользила по моим ногам. Долю секунды спустя он упал на кровать на спину и потянул меня на себя, взяв свой уже размякший член и вставив его обратно в меня, и мне это безумно понравилось. Думаю, мы оба нуждались в близости.
Моя голова лежала у него на груди, а палец нежно пробегал по его плоскому соску, вопрос вибрировал во мне, когда он нежно провел руками по моей спине, чтобы остановиться на моей заднице.
— Ты в порядке?
— Да, — солгала я.
И он тихо засмеялся.
— Нет, это не так.
Да, это не так.
Я сморгнула слезы. Было так много вещей, которые я хотела сказать, спросить.
Я скучала по тебе.
Где ты был? Я нуждалась в тебе.
Как ты смеешь возвращаться спустя столько времени и заставлять меня снова любить тебя, жестокий ублюдок?
Ты мне больше не нужен, придурок. Я провела без тебя пять лет. И могла бы провести целую вечность.
Но в основном:
Никогда больше не покидай меня. Ты нужен мне больше, чем дыхание.
Я была смущена, и когда положила подбородок ему на грудь, обнаружила, что он смотрит на меня. Одинокая слеза скатилась по моей щеке, и я мрачно произнесла:
— Тебе нужно уйти.
Но его глаза удерживали мои.
— Что я тебе говорил? — он провел рукой по моим растрепанным волосам нежным, любящим жестом, посмотрел мне глубоко в глаза, а затем поклялся: — Я никогда больше не покину тебя.
И из-за того, как он это сказал, искренне и так убежденно, я ему поверила.
Я поверила ему.