Твитч
Было поздно, и я лежал рядом со своим Ангелом, задаваясь вопросом, как, черт возьми, я позволил этому случиться.
Все мое время отсутствия было посвящено тому, чтобы свести концы с концами. Я был неосторожен, полагая, что тот, кого я оставил позади, будет знать, что нужно держаться подальше.
Я слышал о Линг.
Слышал о ее предательстве, о том, что она сделала с Юлием и Аной. Я слышал о ее насильственном захвате власти над Драконами, о казни ее отца. Совсем недавно — о насмешках, которые она устраивала в подземном мире.
Впервые с момента своего основания Драконы теперь вербовали полукровок. Это было неслыханно. Драконы были известны своими традиционными ценностями, а Линг все испортила.
Некоторые люди даже говорили, что она трахается со своим братом.
Зная Линг, я бы не стал сбрасывать это со счетов. Она была ненормальной, и ничто не было запретным.
Я знал, что, в конце концов, любопытство возьмет верх над ней, но я не ожидал, что это произойдет так скоро. Черт, я не ожидал, что она когда-нибудь подойдет. Эта сука совершила ошибку, появившись здесь сегодня вечером.
Держа свою тревогу при себе, я молчал, когда женщина рядом со мной повернулась, придвигаясь ближе и ближе лицом к моей шее. Без колебаний я подхватил ее на руки и притянул к себе, потому что она нуждалась в утешении, а я работал над тем, чтобы быть всем, что ей было нужно.
Я нашел свою религию. Лекси была моей библией. И по ее милости я возродился бы заново.
Хриплым голосом я прошептал:
— Тебе нужна моя помощь, чтобы уснуть?
Ее едва заметный кивок был всем, что она мне дала.
И это было нормально, потому что сегодняшний вечер не был посвящен тому, чтобы я предъявлял требования. Речь шла о самоотверженной отдаче моей королеве.
Поэтому я перевернул нас и заглянул в ее влажные глаза, провел руками по ее бедрам и приподнял подол ее юбки, прежде чем встать с кровати. Схватив ее за лодыжки, я потащил ее вниз по кровати, пока эта сладкая попка не уперлась в край матраса.
Она приподнялась на локтях, глядя на меня широко раскрытыми и любопытными глазами.
Моя малышка.
Я сделаю все, что нужно, чтобы она была в безопасности.
Но прямо сейчас?
Я встал на колени, раздвинул ей ноги, опустил голову и помолился.
***
Лекси
— Папочка?
Я слышала маленького монстра, но была слишком занята тем, что трусила и продолжала притворяться спящей.
Мужчина, приклеенный к моей спине, рядом со мной поднял голову, и его голос был хриплым со сна.
— Привет, приятель. Что случилось? — он быстро добавил: — Не разбуди маму.
ЭйДжей подошел и пробормотал:
— У тебя была вечеринка с ночевкой?
Я изо всех сил старалась подавить улыбку, но это было трудно. Он казался таким потерянным, наш прекрасный мальчик.
— Ах, да, — проворчал он, опуская голову обратно на подушку, которую мы делили. — Не мог найти свои ключи.
При этих словах я не смогла сдержать улыбки. Это была хорошая ложь. Та, которой он поверит.
ЭйДжей казался смущенным.
— Они там.
Твитч снова поднял голову.
— О, что? Не может быть. — Он так хорошо изобразил свое удивление, что все мое тело затряслось от беззвучного смеха, а затем дернулось, когда Твитч сильно ущипнул меня за задницу.
Наш сын хихикнул.
— Глупый папочка. — Мгновение спустя: — Я голоден.
Твитч вздохнул.
— Где Молли?
— В душе.
Я прошептала:
— Иди покорми нашего сына, — и Твитч провел рукой по моему голому бедру под простыней. Медленная, любящая ласка. Тайная ласка, только для меня.
Боже. Я была так влюблена в этого мужчину.
Это было озадачивающе. Каким контрастом были наши прежние отношения по сравнению с теми, что были у нас сейчас. Я начинала понимать, что Твитч не так сложен, как я когда-то думала. Я имею в виду, конечно, он был сложным существом, но он не скрывал своего сердца, и когда он решал, что любит тебя, он отдавал всего себя. И как бы то ни было, я нуждалась во всем нем.
Прошлой ночью мне приснился очень странный сон.
Там он стоял, держа в одной руке кинжал, а в другой — свое сердце, и когда он упал на колени, истекая кровью из зияющей раны в груди, испуская последний вздох, он протянул свою окровавленную, дрожащую руку в подношении, умоляя меня забрать все еще бьющуюся часть его тела.
Я так и сделала, и когда он, наконец, погиб, он сделал это с улыбкой.
Вздрогнув, я проснулась, разгоряченная беспокойством и тяжело дыша, я нашла его в темноте, и он раскрыл мне объятия. Я положила голову ему на грудь и внимательно прислушивалась к ровному ритму его сердца, пока не обрела покой и снова не заснула.
— Хорошо, приятель. Я буду через секунду. Можешь положить немного хлеба в тостер?
ЭйДжей выбежал из моей комнаты и крикнул:
— Хочешь немного?
— Не-а, — громко крикнул он в ответ, прекрасно зная, что я не сплю. Он прижался передней частью к моей спине и поцеловал мое обнаженное плечо, в то время как рука на моем бедре скользнула по животу, еще ниже, пока не остановилась прямо над моим холмиком. — Я уже поел, — хрипло пробормотал он мне в кожу, прижимая свои улыбающиеся губы к моей плоти.
Счастливое «м-м-м» — было всем, что я могла ответить.
О, конечно, он поел. Наелся досыта.
Я улыбнулась в подушку, а когда почувствовала, что матрас приподнялся, кровать показалась мне холоднее, и мне пришлось надуться.
— Ты голодна, мамочка? — спросил он, натягивая джинсы и собираясь выйти из комнаты без футболки, но остановился у двери, ожидая моего ответа.
Я подняла голову и прищурила один глаз, и мое сердце бешено заколотилось при виде него.
Боже, он великолепен.
— Да.
Он наблюдал за мной сквозь опущенные веки, его глаза блуждали по моему покрытому простыней телу. Она оставляла мало места для воображения. Затем Твитч покачал головой и громко вздохнул.
— Вставай, детка, или я приду за тобой.
Прошло несколько минут, и я нашла свои трусики, натянула их, прежде чем скользнуть в лифчик и завернуться в шелковое кимоно. Я раздвинула шторы, впустив утренний ветерок, и села за туалетный столик, где расчесала волосы и собрала их в пучок на макушке. Но когда я увидела что-то у своей ключицы, я наклонилась. Когда сосредоточилась, я провела рукой по фиолетовому синяку, а затем закатила глаза.
Еще один засос.
Мило, Твитч.
Войдя на кухню к мужчине, намазывающему пасту на тост для своего сына, я увидела, как его лицо скривилось, а когда он заметил меня, то скривился еще больше.
— Как ты можешь кормить его этой дрянью? На вкус как задница.
— Он был выращен на этом. — Я пожала плечами. — Ему это нравится.
— Она густая, коричневая и… — клянусь, Твитч немного побледнел, закрыл ярко-желтую крышку и отодвинул банку как можно дальше, пробормотав: — Нет, спасибо.
— Итак, — начала я, — ты должен перестать оставлять на мне следы.
Но Твитч просто проигнорировал меня, отнеся тарелку с тостами маленькому мальчику в нижнем белье, смотрящему мультики на полу в гостиной. Однако, когда вернулся, он многозначительно подошел ко мне. С каждым его шагом я была вынуждена отступать на шаг, пока не почувствовала, что моя задница ударилась о кухонные шкафы, и когда он получил меня там, где хотел, он посмотрел вниз на новый засос. Его глаза вспыхнули на мгновение, прежде чем он поднял руку, легонько положив ее на мою шею, проведя большим пальцем по фиолетовой отметине у моей ключицы.
— Ты что, читать не умеешь? — произнес он мягко, и тон его голоса заставил мое тело отреагировать. — Каждый из этих знаков — любовное письмо. — Он посмотрел на меня сверху вниз, эти мягкие карие глаза смотрели глубоко внутрь меня. — Если ты присмотришься достаточно внимательно, то поймешь, что они говорят.
Господи Иисусе. Никогда в жизни меня так не возбуждали простые слова.
Мне хотелось схватить его за затылок, притянуть к своей шее и умолять дать мне еще стихи из Священного Писания для чтения в свободное время.
Вместо этого я испортила этот момент.
— Что мы собираемся делать с Линг?
Его глаза потемнели, когда он услышал ее имя.
— Мы ничего не собираемся делать. — Его челюсть напряглась, и он тихо сказал: — Оставь ее мне, Ангел. — На мой неуверенный взгляд он продолжил: — Не уверен, вернется ли она, но после сообщения, которое я отправил, она обязательно отступит.
— Какого сообщения? — я не могла не спросить.
И, что удивительно, он ответил мне, его большой палец нежно провел по моей коже в утешительной манере.
— Подчинись или умри.
Думаю, он был немного шокирован, когда я оглянулась за него, чтобы посмотреть на ЭйДжея. Когда я была уверена, что он не слушает, то понизила голос и избегала его взгляда.
— Я не хочу, чтобы у нее был выбор. — Когда я встретила его прищуренный взгляд, то откровенно сказала ему: — Я хочу, чтобы она ушла.
Он долго смотрел на меня, моргая, прежде чем его губы сжались.
— Это будет нелегко. Она королева, и ее Драконы охраняют ее. Мы должны быть умными. Сдержанными. — Услышав, как ЭйДжей шаркает по гостиной, Твитч обернулся, чтобы посмотреть на него, прежде чем снова повернуться ко мне и объяснить: — Проблема такого масштаба может занять некоторое время, чтобы… — он подумал о слове, — … исчезнуть.
— Мне все равно. — Я положила руки на пояс его джинсов, прежде чем засунуть пальцы в его карманы и мягко притянуть его ближе. Он пришел, когда его позвали. Я подняла на него глаза, посмотрела прямо на него и прошептала: — Я хочу, чтобы она умерла.
То, как он посмотрел на меня, с восхищением и уважением, которые я редко видела у него, заставило мои внутренности затрепетать. Он протянул руку, чтобы обхватить мою щеку, и я подалась навстречу его прикосновению, когда он пророкотал:
— Такая сильная.
Это был комплимент, но совершенно необоснованный, так как я чувствовала, что разваливаюсь на части.
Положив руки мне на плечи и посмотрев вниз на мои губы, он спросил:
— Когда ты собираешься дать мне этот рот, детка? — потребность в его голосе была ощутимой. — Я пытаюсь быть терпеливым, но как уже говорил тебе раньше, я не святой.
— Скоро, — пообещала я с придыханием.
Я еще не была готова, но уже почти. Когда я дам ему свой рот, пути назад уже не будет. Это последняя частичка меня, которую я должна буду отдать, самая интимная часть меня, которую я должна буду отдать, и я не собиралась отказываться от нее без уверенности.
И когда он посмотрел на меня так, как он смотрел на меня прямо сейчас, с сердцем нараспашку, я опустила взгляд, и мое сердце бешено заколотилось.
— Прекрати это.
Он казался смущенным.
— Прекратить что?
Мои щеки вспыхнули.
— Прекрати завоевывать меня.
Его грубый смешок попал мне прямо в яичники, и когда он крепко обнял меня, опустив голову и смеясь мне в шею, я держалась за его карманы и застенчиво улыбалась.
Именно тогда я поняла, что хочу еще детей от моего прекрасного замученного короля, и, может быть, если он справится, похоронив королеву Драконов, мы поговорим об этом.
Твитч был лекарством, о котором я не знала, что мне нужно, и я хотела вколоть его прямо в свои вены и оставаться под кайфом от него всю свою жизнь.
Что это говорит обо мне?
Господи.
Я не хотела думать об этом.
Молли вошла в кухню и застонала:
— О Боже. Остановитесь.
Когда Твитч повернулся, чтобы посмотреть на нее, в уголках его глаз появились морщинки.
— Знаешь, ты могла бы просто отвалить.
Молли налила себе чашку кофе.
— Серьезно. Это все равно, что видеть, как твоя горячая мамочка целуется со своим новым мальчиком-игрушкой. — Она протянула руку к Твитчу. — А ее парень — татуированный танк, который не носит рубашку по дому. Тьфу. Отвратительно.
Я откинула голову назад и громко рассмеялась.
Вот почему я любила Молли. Ее уровень дерзости был экстраординарным.
— Как скажешь. — Я вырвалась из хватки Твитча, и когда я это сделала, он издал низкое горловое рычание. Я нежно прикоснулась рукой к его аккуратно подстриженному затылку и заявила: — Мне нужно в душ.
Молли подошла ближе.
— Эй, Лекс, у тебя здесь что-то есть. — Она указала на свою ключицу, и когда я не сделала никакого движения, она сделала еще один шаг и попыталась стереть это с меня, прежде чем поняла, что это за отметина. Ее глаза расширились от удивления, прежде чем сузиться, а затем остановиться на Твитче. Она тихо сказала: — Сколько тебе лет? Четырнадцать?
Молли повернулась, недоверчиво качая головой, и вышла из кухни, Твитч поднял ногу и слегка пнул ее по заднице. В тот момент, когда ее кофе пролился, она издала звук чистого бешенства, прежде чем повернуться к нему и закричать:
— Придурок!
И это был мой намек на то, чтобы уйти.
Я направилась в ванную, и звуки семейной ссоры обрушились на меня, заставляя чувствовать себя одновременно легко и счастливо.
Серьезно.
Я была фриком.
***
Твитч
— Ты не помнишь меня, не так ли?
Молли сидела на диване с ЭйДжеем на коленях, и ее глаза пристально смотрели на меня. Ее голос оставался нежным, когда она провела рукой по волосам моего сына.
Я оторвал взгляд от своего телефона.
— А должен?
ЭйДжей сидел в своем планшете, с наушниками в ушах, и смотрел какое-то дурацкое шоу, где взрослые мужчины и женщины распаковывали коробки с яйцами-сюрпризами и показывали детям дома, что у них получилось. Я серьезно не понимал, что смотрят дети в наши дни.
А люди думали, что у меня проблемы.
— Ты знал моего отца, — это было все, что она сказала, и когда она не продолжила, я поднял руку и бросил ей жест «продолжай». — Она сделала глубокий вдох и продолжила. — Мне было около восьми лет, и когда ты вошел в наш дом, я спряталась за перилами, наблюдая за тобой. — Она улыбнулась. — Я была убеждена, что ты Мокои. — Когда я нахмурился, она объяснила: — Дух аборигенов, который похищал и ел детей. Мой отец рассказывал нам истории о Мокои. Они были высокими и необычайно худыми, с темными волосами и красными глазами, и они спали высоко на деревьях, высматривая своих следующих жертв. Мокои были нежитью, порожденной темной магией, и они часто носили души тех, кто неправильно использовал магию при жизни.
Под моим озадаченным взглядом она посмотрела на меня и прикусила свою чрезмерно полную нижнюю губу, ее мелодичный голос продолжал звучать.
— Моя домашняя жизнь не была хорошей, и хотя я была всего лишь ребенком, я чувствовала, что лучше рискнуть с Мокои, чем оставаться там, где я была. — Она опустила лицо и посмотрела на моего сына с любовью, которую приберегала только для него. — Я была босиком и грязная. Мои кудри были сильно спутаны, футболка, которую я носила, была порвана, а ступни кровоточили. — Она с трудом сглотнула и быстро заморгала. — И я подошла к тебе, вложив свою липкую руку в твою, и сказала…
О, черт.
Я вспомнил ее.
Как я мог забыть?
— Я готова, — закончил я ее предложение, недоверчиво моргая.
Она кивнула, ее глаза сияли.
— Да. — Она прочистила горло. — Ты посмотрел на мое состояние и опустился на колени, вытирая слезы с моих щек. Видишь ли, мне было грустно, что я больше никогда не увижу своих сестер, потому что, когда Мокои забирал тебя, ты не возвращался. Ты выглядел злым, но ты был добр ко мне, и на долю секунды я смирилась с тем, что ты меня съешь.
Ах, черт.
Я подумал о своем сыне в подобной ситуации, и у меня защемило в груди.
Для меня это был жесткий предел. Я никогда не мог смириться с жестокостью по отношению к детям.
— Но ты сделал то, чего я не планировала, — просветила маленькая женщина.
Да. Я помню.
Я посмотрел на своего сына и тихо пробормотал:
— Я убил твоего отца.
Она широко улыбнулась и кивнула.
— Да. Застрелил его прямо у меня на глазах.
Мои брови нахмурились.
— Я не хотел, чтобы это произошло.
— Знаю, — тихо сказала она. — Но это изменило мою жизнь. Это изменило жизнь и моих сестер. Наш отец… — она сделала паузу, — … был жестоким человеком. Ему нравилось психологически мучить нас, а когда это не срабатывало, он наказывал нас физически. — Ее губы сжались. — Ни за что, кроме того, что мы девочки.
Монти «Мясник» Холден был свиньей, и я не чувствовал вины за то, что убил его.
Однако я был сбит с толку.
— Как ты здесь оказалась?
— Совершенно случайно. Я видела Юлия на встрече и спросила о тебе. Он сказал мне, что ты умер, и я… — ее голос затих, — … расстроилась. Потому что была у тебя в долгу, и узнать, что у меня никогда не будет шанса отплатить тебе, было невыносимо неприятно. Он спросил, насколько сильно я хочу избавиться от этого долга, и я сказала ему, что сделала бы все, что угодно. Именно тогда он предложил встретиться с Лекси. — Она погладила моего сына по волосам, и ЭйДжей потянулся, чтобы крепко обнять ее, пока смотрел на экран у себя на коленях. — И когда я встретила этого маленького воришку, он украл мое сердце.
К чему она вела?
— Почему ты мне это рассказываешь?
Молли многозначительно посмотрела на меня.
— Потому что мне нужно, чтобы ты понял, я готова защищать твою семью ценой собственной жизни, если это необходимо.
Она имела в виду то, что сказала. Я был уверен в этом.
— Надеюсь, до этого не дойдет, — пробормотал я. — Моему сыну, кажется, ты нравишься живой. И это кое-что значит для меня.
Ее глаза остановились на маленьком монстре у нее на коленях, и она мягко улыбнулась.
— Не имеет значения, чего он хочет. Если до этого дойдет, я прикрою его своим телом. — Она обняла его, и ЭйДжей улыбнулся ей, не слыша, что она говорит. Она улыбнулась сквозь свои слова. — И я убью любого, кто попытается причинить ему вред. — Ее взгляд остановился на мне, она посерьезнела. — Кого угодно.
Хорошо. Мы определенно были на одной волне.
Я снова посмотрел на свой телефон. Мой голос был низким.
— Я знал, что ты мне понравишься, Молли.