Лекси
Он забрался в постель где-то перед рассветом, и когда он придвинулся ближе и нежно погладил меня по волосам, я заговорила в темноту.
— Как все прошло?
Но на данный момент он проигнорировал меня.
— Иди ко мне.
И я охотно пошла, нуждаясь в том, чтобы услышать стук его сердца, и когда положила голову ему на грудь и услышала ровный стук его сердца, я расслабилась в нем, с закрытыми глазами проводя рукой вверх и вниз по его боку.
— Итак?
Он колебался секунду, прежде чем заговорил низким голосом.
— Лишился своего единственного союзника. — Хорошо. Его руки сжались вокруг меня. — Разрушаем крепость, кусочек за кусочком. — Затем он сказал сквозь зевоту: — Мне, нахрен, плевать, сколько времени это займет. Ты хочешь, чтобы она исчезла, детка… — Его голос стал сонным. — … она исчезнет.
Это было обещание. Он дал клятву. Все внутри меня твердило, что он любой ценой будет держать нас в безопасности
И, как идиотка, которой была, я решила поверить в это.
***
Молли
Из-за полученного сообщения мой телефон в руке стал тяжелее, чем был на самом деле.
Я только что уложила маленького монстра спать и знала, что так или иначе мне придется ответить.
Мое сердце бешено колотилось.
В любом случае, я была в проигрыше.
Если я скажу «да», я вернусь к человеку, чья семья уничтожила меня.
Если я скажу «нет», он будет потерян для меня навсегда.
Я держала телефон в руке, пока шла по коридору. Твитч сидел на полу перед Лекси, а она лежала на диване, на животе, смотрела телевизор и очаровательно проводила пальцами по его волосам. Он закрыл глаза, наслаждаясь ее вниманием, и они оба выглядели уставшими. Мне не хотелось прерывать их, но это было важно.
Прочистив горло, я подождала, пока он откроет глаза, и когда он прищурился, я просто дернула подбородком в сторону своей комнаты, игнорируя внезапный тревожный взгляд Лекси.
Я прошла по коридору, встала в центре своей комнаты и стала ждать. Он вскоре последовал за мной, и когда его внушительная фигура загородила мне открытый дверной проем, я проговорила:
— Мне нужно, чтобы ты остался здесь на ночь.
Он нахмурил брови.
— Почему?
Это был разумный вопрос. Не знаю, почему он меня так разозлил.
Защищаясь, я ответил:
— У меня сегодня работа.
Это не очень понравилось ему.
— Я думал, ты ушла.
— Да, — сказала я, — Но я должна этому парню.
— Нет, — холодно произнес Твитч. — Ты сама это сказала. Ты должна мне. — Он оглядел меня с ног до головы. — Ты никуда не пойдешь, Молли.
Гребаный бред.
— Я не ребенок, — прорычала я, мои глаза расширились от ярости. Мои полные губы скривились. — И я не твой ребенок. Ты не можешь указывать мне, что делать. Кроме того, — добавила я, — я предупреждаю только из уважения. — Я закончила: — Я ухожу.
Он, казалось, задумался над этим, борясь с необходимостью что-то сказать, долго стучал руками по дверной раме, прежде чем протянуть руку.
— Дай мне свой телефон.
Если это был единственный способ заставить его оставить меня в покое, я согласна. Я разблокировала экран и протянула ему свой телефон.
Он быстро набрал текст, глядя на экран, затем пробормотал:
— Если попадешь в беду, позвони по этому номеру. За тобой приедут. — Я потянулась за телефоном, но он держал его на расстоянии вытянутой руки. — Мне нужно, чтобы ты помнила о своем обещании мне. — Его темный взгляд удерживал меня на месте. — Убедись, что ты в безопасности, и, если почувствуешь, что это не так, звони. Твоя жизнь важна для меня. — Его слова согрели мое сердце. Но потом он все испортил. — Твоя жизнь — это инструмент. Это то, что я могу использовать для обеспечения безопасности моего сына, поэтому убедись, что ты вернешься целой и невредимой, Молли. Если не вернешься… — Его ровный, как виски, голос был обманчиво спокоен. — Я буду очень разочарован.
Я хотела вернуть свой телефон, и он знал это, потому что его губы подергивались, когда я хмуро смотрела на прямоугольную штуковину.
— Куда направляешься?
— Пока не знаю, но я скоро уеду.
— У тебя есть все необходимое? — он говорил об оружии.
Я кивнула.
— У меня все готово.
— Тебя подвезти?
Черт возьми.
— Нет, пап, — пробурчала я, раздражаясь. — Я возьму «Большую красную машинку».
— Когда ты вернешься?
Боже мой. Наконец-то до меня дошло.
Он по какой-то причине тянул время, но почему?
Я была официально взбешена.
Я наклонилась и зашипела:
— Отдай мне мой телефон!
Он проверил экран, прежде чем отдать его, и я пролистала свои контакты, найдя номер, который он добавил.
Я прочитала его вслух:
— 911. — Вслед за этим я захихикала.
Он не засмеялся. Нет.
Он внимательно наблюдал за мной.
— Звони, если понадобится. Не геройствуй. Твоя жизнь не для того, чтобы рисковать ею, Молли. — Он вышел из моей комнаты в коридор. — Она моя.
Пока он уходил, я скривилась и показала ему средний палец.
Слова, которые он произнес в ответ, были очень забавными.
— Не круто.
Я отправила сообщение.
Я:Я в деле.
А потом я стала ждать.
Через несколько минут я получила ответное сообщение.
Тама:Склад. Через час.
Как в старые добрые времена.
Я быстро оделась в черные узкие джинсы и черную майку без лифчика. Это не имело значения. Я была почти плоской, грудь была совсем маленькой, как и подобает миниатюрной девчонке. Никто бы даже не заметил. Сверху я надела облегающую черную кружевную накидку с длинными рукавами, которая никак не защищала меня от холода. Это было скорее модное заявление. Завершая образ, я надела черные кроссовки «Чакс», которые, безусловно, пережили лучшие времена.
Нанеся помаду на губы, которые мои сестры когда-то называли «холодным супом», я проверила макияж и была готова к работе.
Перед тем как выйти из комнаты, я надела кобуру, совершенно не скрывая ее наличия. Я больше не пряталась. Ни от Лекси, ни от кого бы то ни было. Когда я вошла в гостиную, Лекси уже стояла там, и когда она посмотрела на мой ножной чехол, в котором лежал мой любимый охотничий нож, ее глаза расширились на мгновение, прежде чем она сделала глубокий вдох, закрыла глаза и шагнула ближе ко мне, положив руки мне на плечи.
И то, что она сказала, заставило меня почувствовать то, от чего мне стало не по себе.
— Этот дом — дом только потому, что в нем живут люди. — Мягкий, материнский голос Лекси пронесся надо мной. — И он не был бы таким же без тебя. Так что будь умницей и будь в безопасности. — Я закрыла глаза, и она прикоснулась своей теплой рукой к моей щеке. — Возвращайся к нам, Молли.
Я любила эту женщину. Она напоминала мне мою мать.
— Вернусь. — Мой тон был мягким.
Не оглядываясь, я вышла через заднюю дверь и вошла в гараж. Когда я завела «Большую красную», она взревела, сотрясая стены с каждым грубым грохотом, который она извергала, чтобы дать всем знать, что она «ожила»
Черт. Я любила эту машину.
Я уезжала и не знала, когда вернусь.
Но я планировала вернуться.
К своей семье.
Полуразрушенный склад не был неожиданностью. Я бывала здесь сотни раз. На самом деле именно здесь мы с Тамой впервые встретились благодаря общему другу, который рассказал Таме Хариану о моей специальности. Специальности, в которой он как раз нуждался.
Я была наемником. Оружие по найму, и чертовски хорошее. Я училась у лучших, тренировалась с худшими из тех, кто давал мне преимущество, необходимое для того, чтобы встать на ноги в мире, который хотел наступить на меня, втоптать меня, пока бы я не погрузилась в холодную, твердую землю.
К шестнадцати годам я сделала себе имя, а к восемнадцати меня стали называть Квикбит — быстрый удар. Не знаю, кто это начал, но это прижилось, и если раньше люди открыто выкрикивали мое имя, то теперь они стали произносить его шепотом.
Я бы солгала, если бы сказала, что мне это не нравится.
Они ждали меня снаружи. Их было четверо, огромные мужчины-маори, но я смотрела только на одного.
На одного.
Я въехала на стоянку, из динамиков неслась песня Cardi B «I Like It». Сабвуфер заставлял все заднее лобовое стекло вибрировать от тяжелых басов, от которых у меня замирало сердце. Мне нужно было взбодриться, и музыка помогла мне в этом.
Давненько я этого не делала.
«Большая красная» взревела, когда я нажала на педаль газа и крутанула руль, прислонившись к двери, когда машину занесло в сторону, и я с ухмылкой наблюдала, как гравий осыпает мужчин, заставляя их закрывать лица руками. Я резко остановила машину, заглушила и вышла из нее с ехидной ухмылкой, толкнув дверь задницей и уверенно проскользнув к ним.
Я оглядела парней. Я знала их всех.
Хеми, огромный плюшевый медведь, был там. Он дернул подбородком в мою сторону.
Амохо не пожалел для меня улыбки. Она была честной. Я пристально смотрела на него, а он смотрел на меня.
Лицо Каваны было мягким, но он не поприветствовал меня.
Это было неприятно.
Я любила Кавану. Он был моим мальчиком.
Когда мой взгляд остановился на Таме, я стояла перед огромным, мускулистым мужчиной. Его рост в сто девяносто сантиметров контрастировал с моими ста шестьюдесятью, но я держалась уверенно, стоя во весь рост и сложив руки на груди. Мой мелодичный голос был таким обманчивым. И всегда был таким.
— Тама. — Я оглядела его с ног до головы, остановившись на его промежности, прежде чем поднять глаза на него. — Ты хорошо выглядишь.
И он выглядел. Боже мой, как он выглядел.
Тама весил сто двадцать пять килограмм чистых мышц. Его грудь была широкой. Его плечи были еще шире. Я всегда считала этого человека богом. Мстительным богом. И его черный взгляд был устремлен на меня. Татуировки на его лице придавали ему устрашающий вид, но все, чего я хотела, это провести пальцами по ним и покрыть их поцелуями.
Когда он открыл рот, слова прозвучали грубо, и все мое тело покрылось мурашками.
— Почему ты пришла?
Потому что ты попросил меня.
Потому что сожалею о боли, которую причинила тебе.
Потому что я никогда никого не буду любить так, как тебя.
Я пожала плечами, не сводя с него глаз.
— Цена была подходящей. — Мой тон понизился. — Кстати, о ней…
Тама потянулся за спину, и на мгновение мое сердце остановилось.
Я была в меньшинстве, в численном и весовом меньшинстве.
Вот это да.
Глупо было приходить сюда.
Быстрее молнии я направила на него оба своих «Глока», не мигая, а этот засранец ухмыльнулся и бросил пачку денег к моим ногам.
Он сделал это специально, и своей идиотской демонстрацией я выдала свое беспокойство. И Тама рассчитывал на это. Он хорошо меня знал.
Черт.
Тама издевался надо мной. Тем более, когда он сказал:
— На что тебе нужны деньги? На подгузники для твоего мальчика?
Я ничего не ответила. Я едва моргнула. Но я опустила оружие и убрала его в кобуру. Пытаясь выглянуть из-за них, я произнесла:
— Что стряслось?
Его волосы были безукоризненно затянуты в традиционный узел, он был одет с иголочки, и когда издал тихий вздох, он опустил свои массивные руки.
— Я хочу, чтобы она умерла.
Моя бровь нахмурилась.
— И это все?
Он мог бы сделать это сам.
Тама посмотрел на меня исподлобья.
— Я хочу, чтобы она страдала.
Ах. Вот оно что.
Тама не мучил женщин.
Нет. Он предоставил это мне.
Я кивнула.
— Без проблем. Кто она? — в ответ он ничего не ответил, и после напряженного поединка взглядов мои ноги сдвинулись с места. Оставив деньги на земле, я прошла мимо него, прошептав:
— Достаточно справедливая оплата.
Склад был тусклым, за исключением единственной лампы, направленной на женщину, привязанную к стулу в центре пустого пола.
Бедная сучка.
Интересно, что она сделала, чтобы заслужить гнев Тамы Харианы?
Но потом мысли переключились на деньги, и только эта мысль не давала покоя.
Какая разница?
Это была тяжелая жизнь, наша, и мало кто мог понять, как мы это делали. Этика для меня, для Тамы, была лишь размытыми границами. Это были не совсем правила, просто рекомендации, которым мы решали следовать или нет.
Иногда мы следовали, иногда нет.
За правильную цену можно было купить все. Даже смерть.
И тут появилась я.
Я подошла к женщине, которая была одета в длинный черный пиджак, черные, обычные треники, а ее ноги были босыми. Ее голова была покрыта широким бязевым мешком, и, судя по тому, как она боролась и напрягалась, ее крики были приглушены, они заклеили ей рот.
Хорошо.
Я не хотела их слышать. Иногда это может чертовски отвлекать. Мне это было не нужно.
— Прости, дорогуша, — тихо сказала я ей. — Ничего личного. Это просто бизнес.
Вытащив нож из чехла, я полезла в карман и достала кожаные перчатки, надела их, а затем потянулась к шее и натянула на нос черную маску. Единственная причина, по которой я носила ее, заключалась в том, чтобы защитить себя от прикосновения зараженной крови. Я всегда была осторожна, никогда не знаешь, с кем имеешь дело.
Когда я вдавила кончик ножа в руку женщины, она откинула голову назад и вскрикнула из-под кляпа на губах.
Мое сердце бешено колотилось.
Все ее тело задрожало, и я вынула нож из центра ее руки, затем пробормотала:
— Не знаю, что ты сделала, чтобы разозлить его, но обещаю, что покончу с этим, как только смогу.
Я не любила жестокость. Я не была жестокой по своей природе.
Меня такой сделали.
Когда я оглянулась и увидела, что все четверо мужчин выстроились стеной, мое сердце заколотилось.
Это было странно.
Почему я чувствовала, что они запирают меня внутри?
Женщина в кресле просила о помощи, и, клянусь, в ее голосе чувствовалась какая-то знакомость. Моя бровь опустилась, и я оглянулась на Таму, вытирая лезвие ножа своими кожаными перчатками.
— Кто она, Тама?
Тама покачал головой.
— Кто-то, кто должен умереть.
Я повернулась обратно к женщине и нахмурилась, глядя на то, как она пытается пошевелить руками. Они сильно дрожали, но она тщетно пыталась ими пошевелить, делая движения снова и снова, но я не понимала, что ей нужно.
Что-то заставило меня почувствовать беспокойство. Оглянувшись на то, как мужчины охраняют выход, я снова посмотрела на женщину, и когда я приблизилась к ней, протягивая руку за бязевым мешком, Тама мягко предупредил:
— Только тронь этот мешок, и, клянусь Богом, Молли, я убью тебя на хрен.
Мое сердце бешено колотилось. Мое дыхание стало тяжелым, и я смотрела на женщину расширенными глазами. Когда она сделала скрюченными пальцами движение, которое вернуло меня в детство, я задохнулась и бросилась вперед.
Это была буква «М». Она сложила ее дрожащими пальцами, и мое сердце замерло.
Когда позади раздались звуки тяжелых шагов, я бросилась к ней, кинулась к ней на колени, используя ее как сиденье, прикрывая ее, и, раскинув ноги, всем телом затряслась от сдерживаемой ярости. Я подняла свои «Глоки», и они замерли на месте.
Тама шагнул вперед, и мой голос дрогнул.
— Как ты мог?
Он просто смотрел на меня, и так продолжалось некоторое время, прежде чем он спокойно сказал:
— Это цена, которую ты платишь, Молли. — Слова были безэмоциональными, холодными. — Сестра за брата.
Ублюдок.
Поднимаясь на дрожащие ноги, я выдержала его взгляд.
— Я забираю свою сестру и ухожу.
— Нет, не уходишь, — сказал Тама.
Но сзади него раздалось едва слышное:
— Да, именно это она и делает.
Мое сердце заколотилось.
Твитч.
Тама и его люди отступили от безоружного человека, и когда Твитч заговорил снова, он посмотрел прямо на Таму.
— Ты знаешь меня?
Челюсть Тамы сжалась.
— Да, братан.
Твитч почесал аккуратно подстриженную щетину на челюсти.
— Хорошо. — Он оглядел мужчин и обратился ко мне. — Пошли.
Не знаю, откуда он узнал, где я, но в тот момент я почувствовала облегчение от того, что он появился без предупреждения.
Голос Тамы пылал белым огнем ярости.
— Слушай сюда, братан. Если Молли в твоем доме, значит, она там, чтобы проникнуть в него. — Он предупредил Твитча: — Кто-то в итоге умрет, и это будет не она.
— Это то, что случилось с тобой? — спросил Твитч у Тамы, но тот не ответил. — Я думаю, если Молли сделала это с тобой — особенно с тобой — то ты задаешь неверные вопросы. Правильный вопрос — почему?
Тама покачал головой.
— Ты совершаешь ошибку.
Но Твитч просто смотрел на огромного мужчину.
— Похоже, ты уже совершил парочку таких в отношении своей девушки.
Как только сняла мешок с головы моей сестры, я посмотрела на ее залитое слезами лицо широко раскрытыми глазами.
— Ленка.
Моя старшая сестра разразилась рыданиями, и я осторожно сняла скотч с ее рта. Ее голос дрожал.
— Я думала, ты убьешь меня, Мол.
Так и было.
Эта мысль потрясла меня до глубины души.
Тама повернулся, явно разъяренный тем, что его план был разрушен, и прорычал:
— Ты убила моего брата, Молли Те Виата. И это не останется безнаказанным. — Он наставил на меня суровый палец. — Помяни меня.
Моя сестра повернулась ко мне лицом.
— Ты так и не сказала ему?
— Заткнись, — пробормотала я, прожигая ее взглядом.
Но Ленку было не заткнуть. Она оттолкнулась от меня, и ее голос разнесся по всему складу.
— Твоя цена уже уплачена, гребанный пес!
Тама шагнул вперед. Назваться псом было самым низким из оскорблений.
— Что ты только что сказала, сука?
Ленка была в ярости. Она тряслась от ярости.
— Твой брат Ури был свиньей.
— Повтори. — Тама шагнул ближе, и его голос задрожал.
Но Ленку было не запугать.
— Моя сестра любила тебя, придурок. Ты думаешь, она убила твоего брата ради забавы? Спроси себя, какого хрена он должен был сделать, чтобы Молли забрала его никчемную жизнь. — Она задыхалась. — Мы были на твоей земле. — Ее голос дрожал. — Нам обещали защиту. — Она указала дрожащим пальцем на огромного мужчину и завопила: — Нам обещали защиту, а ты подвел нас, Тама Хариана!
Тама выглядел растерянным. Я опустила взгляд, отказываясь смотреть на него.
Голос Ленки дрожал.
— Он трогал ее. Она была еще ребенком. Он делал с ней непростительные вещи, и она не была готова к ним. Он разрушил ее, и как бы мы ни старались, кошмары поглотили ее.
В голосе Тамы звучало недоумение.
— О ком ты?
— Кейша. — Мой голос был отрешенным.
Моя младшая сестра, Кейша. Младшая из нас.
Ленка пыталась держать себя в руках.
— Ури изнасиловал ее. Он взял ее силой. Она была совсем маленькой девочкой.
Тама засмеялся.
— Ты бредишь сумасшедшая сучка!
Другие мужчины тоже засмеялись, пока Твитч наблюдал за происходящим, а глаза Ленки расширились, и она закричала:
— Тебя там не было! — моя сестра упала на колени и застонала, как раненое животное, держась за горло. Она выла: — Тебя там не было. — Никто больше не смеялся. Ленка закрыла глаза, ее голос был чуть громче шепота. — Я нашла ее подвешенной за розовые цветочные простыни. Простыни тринадцатилетней девочки. Тринадцатилетней, которая узнала, что беременна, и которая испугалась, что не может прийти с этим к нам. — Из глаз Ленки лились тихие слезы, пока она смотрела на Таму, ее эмоциональное состояние было хрупким. — Он сделал это с ней.
Тама покачал головой.
И мы закончили.
— Пойдем. — Я помогла сестре подняться и повела ее к выходу, к Твитчу.
К свободе.
Когда Ленка была благополучно помещена на пассажирское сиденье моей машины, я подошла к мужчинам, стараясь держаться на расстоянии, медленно достала «Глок» и направила его в голову Тамы. Мой тон был низким.
— Я любила тебя. В какой-то момент я сделала бы для тебя все, что угодно. Но когда я заговорила о своих опасениях по поводу Ури, ты отмахнулся от них. — Я опустила пистолет, держа его наготове. — Ты подвел меня. Ты подвел Кейшу. — Я отступила назад. — Ее смерть на вашей совести, шеф.
Когда он внимательно посмотрел на меня, и его взгляд вдруг стал неуверенным, я пробормотала:
— Сестра за брата? — я оглядела его с ног до головы, опустив оружие. — Ты понял. Считай, что мой долг оплачен.
Я случайно сделала слишком большой шаг назад и столкнулась с Твитчем. Он стоял у меня за спиной, обняв за плечи, и я позволила ему это.
Слова, которые он произнес, были ошеломляющими.
Его голос был низким, грубым.
— Думаю, до вас, ублюдков, должно дойти, что Молли находится под моей защитой. — Его тон был убийственным. — Насколько вы все понимаете, она моя приемная дочь. Она моя семья. Если вы придете за ней, вы придете за мной и всем моим. — Рука крепко обхватила мои плечи, удерживая меня в неподвижном состоянии, и до этого момента я не замечала, что дрожу. — Распространяйте информацию.
Мой гнев взял верх.
Задыхаясь, я подняла пистолет и разрядила обойму, эхо выстрелов разнеслось вокруг нас, и когда звук затих, Твитч сказал сзади меня.
— Отличная стрельба.
— О чем ты говоришь? — я выскользнула из его объятий и повернулась назад, чтобы посмотреть на пулевые отверстия, окружавшие Таму и его людей, оставляя их совершенно нетронутыми и выглядящими чертовски раздраженными.
Когда я шла обратно к своей машине, я холодно произнесла:
— Я промахнулась.