Твитч
— Мне нужно, чтобы ты позвонила своему парню, — сказал я, пока Молли сидела за обеденным столом, положив лодыжку на колено, и потягивала кофе.
Ее лицо сморщилось.
— Какому парню?
Да ладно, Молли. Давай не будем играть в эту чушь прямо сейчас.
Я закатил глаза, а затем вздохнул.
— Ты знаешь, какому парню. Огромному маорийскому ублюдку.
Ее взгляд остановился на мне, и ее пухлые губы слегка приоткрылись. Прошло мгновение, и она покачала головой.
— Нет.
Подойдя, чтобы прислониться к стене, я почесал свой колючий подбородок и протянул:
— На самом деле это была не просьба.
— Нет, — заявила она более твердо, прежде чем встать и попытаться выбежать из комнаты.
Она действовала быстро.
Но я был быстрее.
Моя рука метнулась вперед, крепко сжимая ее предплечье, останавливая ее на полпути. Ее смертоносный взгляд остановился на моей руке, прежде чем она медленно подняла глаза на меня, ее губы скривились, и я улыбнулся, когда она пронзила меня ледяным взглядом.
— Убери от меня свою руку. — Наша Молли была сукой. И это было хорошо. Это сослужит нам хорошую службу. Она попыталась вырваться из моей хватки и выплюнула: — Он позволил своему брату изнасиловать мою сестру.
Глупый маленький воробушек.
— Он ни хрена не сделал, и ты это знаешь. То, что произошло, не имеет никакого отношения к Таме, но ты ранена, поэтому хочешь сделать его врагом. — Моя хватка ослабла, но она не убежала. Я видел, как вытянулось ее лицо от моих слов. — Вы оба потеряли кое-кого важного для вас. Вы оба расстроены, и если вы поговорите об этом, то поймете, что вам обоим есть о чем сожалеть. — Тогда я отпустил ее. — Но никто из вас не виноват.
— Я убила его брата. — Молли сморгнула слезы, отказываясь позволить им пролиться, и я уважал ее за это. — Он никогда не простит меня.
Именно тогда тихий голос Лекси прорезал тишину.
— О, милая. — Лицо моей женщины было опустошенным, когда она инстинктивно подошла к Молли и обняла ее сзади, прижавшись виском к ее голове. — Я не знала. — Глаза Лекси закрылись, пока она переваривала то, что только что открылось ей. Она крепко сжала Молли и пробормотала: — Мне так жаль.
Молли развернулась в объятиях Лекси и позволила ей по-матерински утешить ее, и это что-то сделало со мной. Обе эти женщины были важными частями моего прошлого. Было забавно, что прошлое продолжало повторяться, сводя нас вместе, заставляя нас быть вместе, как будто всем нам суждено сыграть важную роль в будущем друг друга.
Лекси отстранилась, ее глаза были печальны, и посмотрела вниз на Молли, продолжая обнимать ее.
— Ты не обязана звонить ему, ладно?
Мое лицо скривилось.
М-да. Она это сказала.
Но мой прекрасный Ангел удивила меня, когда добавила:
— Но я знаю, Твитч не попросил бы тебя об этом, если бы это не было важно, милая. Так что… — она провела пальцами по мягкой щеке Молли, — ты не обязана, но… — ее глаза остановились на мне на мгновение, прежде чем она мягко продолжила, — … мы были бы признательны, если бы ты это сделала.
Почти сразу же Молли хрипло произнесла:
— Я позвоню ему.
И Лекси наклонилась, прижимаясь губами ко лбу миниатюрной девушки. Она закрыла глаза и долго держала их закрытыми, прежде чем искренне ответить:
— Спасибо. Я знаю, это будет нелегко, но я буду рядом с тобой, хорошо? — удрученный взгляд Молли встретился с ее взглядом, и Лекси тепло улыбнулась маленькой женщине. — Я никуда не уйду.
Молли кивнула с выражением отчаяния на лице, и ее взгляд маленькой забитой девочки пробудил во мне защитную жилку, которую я не чувствовал ни к кому, кроме моего сына и его матери.
— Позови его, — произнес я, когда оттолкнулся от стены. — Скажи ему, чтобы пришел один.
У меня было плохое предчувствие. Чувство, которое подсказало мне, что некоторыми людьми нужно будет пожертвовать, чтобы сохранить мою семью в безопасности. Я ушел, пытаясь справиться со своим внутренним смятением. Потому что я не мог защитить всех.
***
Тишина была густой, липкой, удерживая нас четверых на месте, пока мы сидели за столом. И когда мой взгляд переместился с огромного монстра в облике мужчины с татуированным лицом на крошечную, миниатюрную иву в облике женщины с надутыми губками, я не мог не ухмыльнуться про себя, потому что за те десять минут, что мы были здесь, они смотрели только друг на друга.
Поскольку Лекси осталась сидеть рядом с Молли, она бросила на меня взгляд, который говорил: «О Боже мой, это так неловко». Прочистив горло, я перевел взгляд на мужчину и задержал его на нем.
— Что ты знаешь о Драконах?
Темный пристальный взгляд Тамы не отрывался от Молли, когда он протянул:
— Цена этого разговора будет тебе дорого стоить.
То, как мягко он это сказал, заставило меня понять, что он обращается не ко мне. Мои глаза сузились, глядя на Молли, и я увидел, как ее охватывает паника.
Я решил дать понять ему кое-что:
— Молли на тебя не работает, Тама. Она работает на меня, и у меня нет никаких планов возвращать ее в твое общество. — Он повернулся ко мне, и если бы я не был тем, кем я был, увидев то дерьмо, которое я видел, я бы подумал, что он страшный человек. К счастью, его тактика запугивания не возымела на меня никакого впечатления. — Особенно не после того дерьма, которое ты выкинул в прошлый раз, когда вызвал ее.
Его смертоносный взгляд снова остановился на ней, и его ответ был грубым, низким.
— Никогда не говорил, что она нужна мне для работы.
Мой желудок сжался от гнева, болезненно сжался.
— Я не собираюсь заставлять мою девочку становиться твоей игрушкой, так что, если таков план, и ты не хочешь воспользоваться возможностью, то убирайся к чертовой матери из моего дома.
Тама долго молчал, но я заметил, как его кулаки сжимались и разжимались, а затем он спросил:
— Какой возможностью?
Я внутренне усмехнулся.
Я поймал его.
— Слышал, у тебя есть парень. Парень, который руководит наблюдением. И я слышал, что он хорош.
— Амохо. — Тама выпятил грудь от гордости. — Он не просто хорош. Он лучший.
Его уверенность говорила о многом.
— Мне нужно, чтобы он присматривал за Линг Нгуен.
Но Тама уже качал головой.
— Не-а, брат. Мы не связываемся с Драконами. — Он моргнул, уставившись на стол. — Они ненормальные. Никакие правила для них не действуют. У этой их королевы не все в порядке с головой. Если мы их взбесим. — Его губы скривились, и он глубоко вздохнул, прежде чем снова покачать головой. — Я не позволю убивать моих людей из-за тебя, а именно это и произойдет, если мы возьмемся за эту работу.
— Нет, если я убью ее первой, — протянул я, и будь я проклят, если это не привлекло его внимания. — Драконы — заноза в заднице у всех, и я планирую заставить их распасться. — О, да, он слушал. — Ты помогаешь мне здесь, их территория — твоя.
Это была первоклассная территория. Место в городе, которое не занимал никто, кроме Потерянных пацанов.
Да. Тама слушал.
Но, думаю, что он не понимал, как это работает, потому что самоуверенный ублюдок чувствовал необходимость вести переговоры.
— Я все еще хочу Молли.
Короткий лающий смешок покинул меня.
— Ты не получишь ее. — Мое веселье сошло на нет. — Ты получаешь территорию, или не получаешь ничего. Жадные ублюдки обычно получают лишь прощальный приз, — сказал я ему. — Дырка в башке.
При этих словах великан действительно выдавил из себя улыбку. Казалось, он обдумывал мое предложение и делал это довольно долго, прежде чем встал и сказал:
— Я поговорю со своими людьми и вернусь к тебе. — Я встал проводить его из кухни, когда он внезапно повернулся лицом к Молли и, помедлив секунду, пробормотал: — Идешь?
Сказать, что она была ошеломлена, было бы преуменьшением. Ее брови нахмурились, как будто ей было очень больно, а рот приоткрылся от недоверия, но она не пошевелилась.
Гигантский маори некоторое время наблюдал за ней, затем его губы сжались, и он понимающе кивнул, прежде чем продолжить путь к двери. Чего он не видел, так это того, что Молли попыталась встать.
Я остановил ее:
— Ты не пойдешь.
Она выглядела совершенно сбитой с толку, как будто ее тянули в разные стороны, и она хотела следовать им всем.
— Молли, тебе двадцать два, а он моего возраста, — строго сказал я. — Ты не можешь пойти с ним. — Когда ее глаза сузились на мне, я подавил смешок, но покачал головой, пробормотав: — Я не разрешаю, девочка. Сядь на свою задницу.
И когда ее глаза вспыхнули, она зарычала:
— Пошел ты! — она бросилась в свою комнату, прежде чем вернуться со своей сумкой.
Я выдавил из себя долгий вздох.
— Вернись сюда, Молли.
Но она проигнорировала меня, побежав за ним.
— Taмa!
Входная дверь захлопнулась, и из окна мы с Лекси наблюдали, как Тама повернулся как раз в тот момент, когда Молли бросилась на него, и в ту секунду, когда он поймал ее, их губы встретились в жестком, отчаянном поцелуе, который заставил меня победоносно улыбнуться.
Голос Лекси рядом со мной звучал раздраженно.
— Не тебе решать, с кем ей быть, Твитч. Она любит его и… — когда она повернулась ко мне, ее большие синие глаза сузились у моих губ. — Почему ты улыбаешься?
Моя малышка.
Боже, она прекрасна.
Нежно убрав ее волосы за ухо, я, продолжая улыбаться, заявил:
— Я не претендую на то, что много знаю о женщинах, но я знаю одну вещь. Им не нравится, когда ты указываешь им, что делать. Или заставляешь держаться подальше от того, кто им нужен.
Я увидел тот момент, когда она все поняла. Ее глаза расширились, и она опустила подбородок, чтобы скрыть улыбку, а когда она наконец снова посмотрела на меня, ее глаза были полны веселья.
— Ты подлый засранец. Ты сделал все это… Сказал все это нарочно, зная, что она пойдет за ним.
Тама понес Молли к своей машине, целуя ее так, словно она была воздухом, и он умирал от желания снова дышать. Полностью невозмутимый, я произнес:
— О нет. Молли, вернись.
Лекси откинула голову назад и громко рассмеялась, и я ухмыльнулся, глядя на ее раскрасневшееся и улыбающееся лицо, прежде чем мой разгоряченный взгляд остановился на ее полных губах.
— Мне нужен этот рот, мамочка.
Ее глаза сверкнули на мгновение, а затем взгляд стал похотливым, и мне понравилось, что после всего этого времени мы все еще были так же увлечены друг другом, как и в начале.
— Только мой рот? — в ее голосе звучало разочарование.
Я медленно покачал головой и взял ее за руку, притягивая ближе.
— Каждому путешествию нужна отправная точка.
Из меня вырвался сдавленный звук, когда ее жадные пальчики протянулись, чтобы потереть мой член через джинсы. Ее голос был хриплым, когда она прошептала:
— Разве ты не собираешься наказать меня?
Она хотела, чтобы ее наказали.
Трахни меня.
Она была совершенством.
Но сегодня я просто хотел моего улыбающегося, милого Ангела. Только ее. И я хотел ее всю.
— Прикоснись ко мне.
Ведя ее спиной вперед по коридору, я не сводил с нее глаз, а она держала свою маленькую ручку на моей натянутой ширинке. Когда я наклонил лицо, чтобы поцеловать ее, она игриво отстранилась, улыбаясь и избегая моих губ, и мое сердце сделало какой-то странный скачок.
Хм.
Это было по-другому.
Всякий раз, когда я был рядом с этой женщиной, казалось, я не мог оторвать ни рук от нее, ни надеть штаны.
Как только мы оказались в спальне, я запустил руки к низу хлопкового платья, в котором она была, и сдернул его, увидев ее в маленьких кружевных трусиках и таком же белом лифчике…
Лекси
Он стоял так уже долгое время. Я начинала чувствовать себя неловко.
— Милый? — мои брови слегка нахмурились.
Что с ним не так?
Внезапно он нахмурился и с трудом сглотнул, а затем моргнул и зашевелился. Но когда он вытащил свой телефон и направил его на меня, я со вздохом подняла руку, чуть не выбив телефон у него из рук.
— Не фотографируй меня. — Совершенно возмущенная, я прошипела: — Не в таком виде.
У него хватило наглости выглядеть раздраженным.
— Почему нет?
— Я…
О, нет.
Мои глаза плотно закрылись, и неуверенность, с которой я боролась с тех пор, как у меня появился ЭйДжей, вернулась со всей силой. Я прикрыла свой живот рукой, растопырив пальцы, совершенно смущенная, а затем прошептала: — Я уже не та, что прежде. — Я сказала это так, чтобы он не мог неправильно понять, что я имею в виду.
И он понял меня.
Делая шаг вперед, его твердая длина прижалась к моему бедру. Многозначительно глядя на меня сверху вниз, он грубо произнес:
— Для тебя это похоже на разочарование?
Нет.
Это было похоже на мое крушение.
Неожиданно мой рот открылся, и все слова вылетели наружу.
— Я уже не такая худая, как была.
— Ты мне нравишься такой.
— У меня появился живот.
Он усмехнулся.
— Вряд ли это можно назвать животом.
— Моя задница стала больше.
На это он ухмыльнулся, скользнув рукой по моему бедру, чтобы сжать округлую ягодицу.
— Я знаю.
Засранец.
Чувствуя себя прямолинейной, я продолжила:
— Беременность сделала мои сиськи огромными. Смотри. — Я прижала к ним руки, чтобы подчеркнуть свои слова, и когда грудь непристойно выпятилась, я моргнула, глядя на него. — Видишь? — его глаза не отрывались от моей груди. Я провела рукой по волосам, раздраженно вздыхая, и сказала: — Это так нечестно, что я выгляжу так, когда ты выглядишь… — я обвела рукой все его великолепие. — … так. — Я продолжила: — Я тренируюсь. Бегаю. Я занимаюсь йогой. Не имеет значения, что я делаю; эти изгибы не хотят покидать меня. — Когда в уголках его глаз появились морщинки, я печально призналась: — Они устроились как дома и, по-видимому, никуда не денутся.
— Хорошо, — последовал его холодный ответ.
Мои глаза сузились.
— Ты вообще меня слушал?
Он вздохнул.
— Я слушал, Ангел. Мне просто похрен, вот и все. — У меня перехватило дыхание, когда он улыбнулся своей красивой кривой улыбкой и произнес: — Я услышал твои опасения, но я мужчина. Я люблю изгибы. А твои изгибы? — рокочущее рычание прозвучало низко в его горле, и его глаза прикрылись. — Просто бомба.
Ну, черт.
Бомба.
Мне это понравилось.
— Я просто немного не уверена в себе, вот и все, и…
Он наклонился и прервал меня, захватив мои губы в твердом, властном поцелуе, который опьянил меня, и когда он отстранился, его глаза были теплыми.
— Заткнись, детка.
— Хорошо, — был мой ответ с придыханием.
С легким толчком я приземлилась спиной на кровать, а он взобрался на меня. Мои глаза расширились, когда я посмотрела на кровать и увидела свои ярко-желтые тапочки.
— Ты хочешь, чтобы я оставила Пикачу? — он лишь молча коснулся губами моей шеи, и я мягко улыбнулась, слегка пожав плечами. Ладно. — Как хочешь.
— Ты нравишься мне любой, — это был определенно правильный ответ, и я почувствовала эти слова глубоко в своей душе, когда он пососал нежную область, где шея соединялась с плечом, помечая меня.
Мои глаза закрылись от блаженства, и я подняла руки к его затылку, нуждаясь в том, чтобы этот великолепный мужчина оставил мне еще одно любовное письмо, отпечатанное на моей коже, чтобы я не забыла, что он чувствовал ко мне.
С каждым поцелуем, с каждым нежным прикосновением его языка к моему, он посылал тайные сообщения. Секретные сообщения, предназначенные только для меня.
Ты — причина, по которой я дышу.
Я бы сделал все, чтобы ты была счастлива.
Я люблю тебя.
И я вернула ему свои собственные.
Я живу для тебя.
Я бы убила ради тебя.
Я люблю тебя больше.
Прожив за свою жизнь во многих местах, нигде не чувствовала себя так дома, как в объятиях Антонио Фалько.
Когда он внезапно взял мою левую руку, глядя на кольцо, которое я продолжала носить, он не сводил глаз со сверкающего бриллианта, но произнес:
— Я всегда нахожу дорогу к тебе.
ДА. Он так и делал.
Но мое сердце дрогнуло, потому что это звучало грустно из уст человека, который не умел грустить, и это беспокоило меня.
— Мы собираемся пожениться, — сказала я ему, мое горло сжалось от эмоций.
И когда он покачал головой, мое сердце екнуло, но от того, что он сказал, у меня внутри все затрепетало.
— Меня не волнует, что кто-то говорит. Мне все равно, что говорит закон. Если я называю тебя своей женой, значит, ты моя жена. Но если ты хочешь сделать это официально, мы можем это сделать, детка. — Он поцеловал костяшки моих пальцев. — Насколько я понимаю, теперь ты миссис Антонио Фалько.
Я моргнула, глядя в эти глаза, которые теплели лишь в моих объятиях. Я высвободила руку и обхватила ими его лицо. Я провела большими пальцами по его грубым щекам, нежно лаская их, потому что он был дорог мне.
Тихим голосом я призналась:
— Мне страшно.
Он не ответил, просто кивнул, и я поняла, что мы на одной волне.
Опустив голову к ложбинке между моими грудями, он лег на меня, обхватив руками, пока я гладила его волосы, крепко обнимая его, давая ему утешение, в котором он так отчаянно нуждался.
Потому что прошлое Твитча догоняло нас.
Я лишь надеялась, что у нас было еще немного времени вместе, прежде чем нас наконец поймают.
Мы занимались любовью медленно, неспешно, наши губы не отрывались друг от друга.
Что-то изменилось с этим нежным занятием любовью, и я не знаю, что именно, но глубоко внутри я чувствовала, что это были хорошие перемены. Как будто сложный мужчина рядом со мной полностью открылся мне. И когда мы лежали вместе обнаженные, с моей ногой, перекинутой через его, Твитч притянул меня к себе, взял мою руку и поднес ее к своему рту.
От этого милого жеста мое сердце переполнилось, и в этот момент я почувствовала себя по-настоящему ценной.
В тишине пространства вокруг нас я тихо проговорила с закрытыми глазами.
— Я хочу еще детей.
Я почувствовала, как губы Тони растягиваются в улыбке под моей рукой.
И была уверена, что он почувствовал мою ответную улыбку на своей груди.
Когда я осторожно положила руку ему на грудь над сердцем, он прижался губами к моему лбу и мягко произнес:
— Все, что захочешь, детка.
— Я люблю тебя.
Он прижался своим лицом к моему, его губы нежно целовали все, до чего могли дотянуться, и я закрыла глаза, впитывая любовь, которую он дарил, а также его невысказанные слова. Потому что Твитч позволял своим действиям говорить за него.
И мне понравилось то, что они говорили.