Лекси
Мое сердце замерло в тот момент, когда я увидела знакомую полицейскую машину, припаркованную перед домом.
— Твитч, — пробормотала я, выпрямляясь и цепенея от страха.
Он нахмурился и заговорил тихо, очевидно, чувствуя, что меня легко напугать.
— Скорее всего, ничего такого.
Вероятно, он прав. Но что, если это нет?
Я уже отстегнула ремень безопасности к тому времени, когда Твитч въехал на подъездную дорожку, и когда машина остановилась, я вылетела из машины, захлопнув за собой дверь, и бросилась к дому с бешено колотящимся сердцем и широко раскрытыми глазами. В ту же секунду, как я открыла входную дверь, я крикнула:
— ЭйДжей!
Он не ответил. Мои опасения переросли в откровенный ужас. И когда я спустилась в холл, то замерла на месте, встретившись с серьезным взглядом Гейба Бланко. Я выдержала этот взгляд и, тяжело дыша, неуверенно спросила:
— Где мой сын, Гейб?
Спину обдало теплом, когда Твитч встал за мной в защитном жесте.
Я не ожидала ответа, который получила.
— В службе защиты детей.
У меня отвисла челюсть и свело живот.
Из-за моей спины Твитч произнес с полным недоверием:
— Повтори еще раз?
Гейб сел за наш обеденный стол, потягивая кофе, который налил себе, и пожал плечами.
— Не знаю, чего ты ожидал, Фалько. — Он смерил нас взглядом, который, я была уверена, использовался, чтобы запугать худшего из преступников. — Вы отказываетесь давать показания. Отказываетесь позволить нам поговорить с мальчиком…
Твитч прошел мимо меня, его глаза сверкали, и он прогремел:
— Он не готов. Он выздоравливает.
— У нас есть вопросы, Твитч. Вопросы, на которые вы отказываетесь отвечать. — Гейб встал, встречая движение Твитча и повысив голос. — И теперь сверху решили, что закончили с ожиданием, пока вы будете готовы. — Гейб развернулся, запустив руку в свои короткие каштановые волосы. — Бл*дь! — он повернулся и сердито посмотрел на Твитча. — Думаешь, я хотел этого? — он покачал головой. — Смотри на меня так сколько хочешь, придурок, — он ткнул указательным пальцем в грудь Твитча, — но это ты виноват в этом, а не я.
Я слушала, но это было трудно понять.
Что это значит?
Тишина была такой плотной, что ее можно было разрезать ножом, и когда Твитч оттолкнул руку Гейба от себя, я почувствовала, как кровь шумит у меня в ушах.
Мой вопрос прозвучал монотонно.
— Ты забираешь у нас нашего сына?
Это был мой худший страх, воплотившийся в жизнь.
Гейб возвел глаза к небу и упер руки в бока. Он опустил голову, отказываясь смотреть на меня.
— Я ничего не делаю, Алекса. — Его губы сжались. — Я же сказал, это не в моей власти. — Он сделал глубокий вдох и заговорил на медленном выдохе: — Если тебя это утешит, Молли с ним.
Челюсть Тони дернулась.
— Клянусь Богом, ты, кусок дерьма, если с ним что-нибудь случится… — Твитч сделал угрожающий шаг вперед, но я схватила его сзади за футболку, удерживая его.
— Остановись, детка. — Мой голос был едва слышен.
Здесь мы должны были быть умными.
К моему удивлению, он остановился, тяжело дыша через нос. Его тело вибрировало от сдерживаемого гнева.
Я квалифицированный социальный работник. Я знаю эту систему. Знаю ее вдоль и поперек.
Они не могли этого сделать.
Они не могли.
Нет. Только не с моим сыном.
Конечно. Повторяй себе это, Лекси.
Чувствуя жгучую боль в груди, я обдумывала это новое развитие событий. Здесь мы имели дело не с кем попало. Мы имели дело с системой более высокого уровня, чем австралийская федеральная полиция. Это означало только одно.
Теперь мы имели дело с АСБР.
Иисус, долбаный Христос.
Это было нехорошо.
Австралийская служба безопасности и разведки. И такая организация, как эта, творила много разного дерьма. В такой организации, как эта, не было никаких правил.
Я с трудом сглотнула, приходя в себя, и обхватила руками руку Тони, чтобы остановить его от нападения на ничего не подозревающего офицера полиции Австралии.
— Что нам нужно здесь сделать, Гейб? — когда он не ответил, я взмолилась в своем горе. — Пожалуйста, — произнесла я. — Не делай этого для нас. Сделай это для ЭйДжея, он, наверное, в ужасе. — От этой мысли у меня скрутило живот.
И когда я подняла глаза на Твитча, он посмотрел на меня сверху вниз с решимостью, которая сказала мне, что мы сделаем все, чтобы вернуть его. Потому что вечность ничего не значила без нашего сына.
— Наверное. — Гейб громко вздохнул, прежде чем поджать губы. — Думаю, вы могли бы начать с дачи показаний. Рассказать нам, что на самом деле произошло той ночью. — Похоже, мы не произвели на него впечатления. — Это было бы неплохим началом.
И поскольку Гейб Бланко знал, кто такой мой муж, знал, кто мы такие, он взял свои ключи и направился к входной двери.
— Дам вам немного времени, чтобы… — он сделал паузу, — … обдумать эти события.
Чушь собачья.
Он давал нам время разобраться в наших историях.
Перед уходом он вручил нам свою визитку.
— Увидимся через час, хорошо?
— Мы будем, — произнес Твитч, кладя карточку в карман.
И как только мы остались одни, мы повернулись друг к другу, выглядя почти так же плохо, как себя чувствовали.
Мои глаза закрылись сами по себе, а плечи опустились.
— Меня начинает по-настоящему тошнить от этого дерьма, дорогой.
Крепкие руки обвились вокруг меня и прижали к себе. Он поцеловал меня в макушку, нежно поглаживая спину.
— Просто небольшая неудача, детка, вот и все. — Его большие руки замерли на моих бедрах. — Мы должны рассказать о том, что произошло.
Я подняла глаза, чтобы встретиться с ним взглядом.
— А что произошло? — мой взгляд остановился на его нахмуренных бровях. — Линг была неосторожна. Ее заметили. Мы столкнулись с ней лицом к лицу. Как раз перед тем, как мы успели вызвать полицию, она прыгнула навстречу своей смерти. Конец истории.
Хватка Твитча на моих бедрах усилилась. Его глаза не отрывались от моих, когда он опустил лицо и нежно поцеловал мои губы, а затем мягко прошептав:
— Моя сильная женщина.
Я пришла к выводу, что так оно и было. Глубоко внутри меня была спрятана алмазоподобная сила, которая поднималась на поверхность. Я не извинялась за то, что была такой, какой меня сделала эта жизнь.
Ты либо уворачиваешься от ударов, либо получаешь нокаут.
Естественно, с тем количеством ударов, которые мне нанесли, я, наконец, научилась уклоняться.
На это у меня ушли годы, синяки и разбитое сердце, но в конце концов я выросла.
Когда Тони отстранился, я просунула пальцы в петли его джинсов. Он успокаивающе погладил мои руки от плеч до запястий.
— Ты готова, детка?
Мое выражение лица было пустым, но я кивнула.
— Пойдем заберем нашего мальчика.
***
Твитч
Допрос длился уже час, и я начал нервничать. До сих пор ни один из вопросов не касался Линг. На самом деле, это звучало так, как будто Габриэль Бланко пытался получить информацию о людях, которым я был обязан, о людях, которые помогли спасти жизнь моего сына.
Гейб сидел напротив меня, и диктофон на столе дразнил меня.
— А Вегасы?
— А что насчет них? — я откинулся на спинку стула.
Плечи Гейба напряглись вместе с его лицом.
— Насколько нам известно, им не очень рады в этих краях. Почему они вернулись?
Я пожал плечами.
— Откуда, черт возьми, я должен знать?
Это была не моя история, чтобы ее рассказывать. Они были хорошими людьми, которые облажались.
А кто не лажал?
— Твитч. — Гейб ущипнул себя за переносицу, прежде чем посмотреть на меня усталыми глазами. — Дай мне что-нибудь, чувак. Все, что угодно. — Он закрыл глаза. — Помоги мне помочь тебе.
Чего он хотел от меня?
— Я не сделал ничего плохого. И если ты думаешь, что я сделал… — я многозначительно поднял брови, — … докажи это. Предъяви мне обвинение. Запри меня.
Мы оба знали, что у него на меня ничего нет. Если бы было, я бы уже сидел в камере.
Габриэль Бланко не был глупым человеком, и он знал, что это гиблое дело. К счастью, он двинулся дальше, делая заметки в своем маленьком блокноте.
— Ладно. — Некоторое время он продолжал писать, а когда остановился, пристально посмотрел на меня. — Расскажи мне, что случилось с Линг Нгуен. Как ты случайно наткнулся на нее? — он позволил глухой тишине повиснуть вокруг нас, прежде чем выпрямиться во весь рост. — Как она оказалась мертвой, Фалько?
Мои губы сжались.
— Она была неосторожна. Ее заметили. Мы противостояли ей, вернули нашего сына, а она выбросилась из окна.
Гейб наблюдал за мной, не моргая. Когда он понял, что это все, что я мог дать, его брови изогнулись.
— И это все? — в ответ на мое молчание он разразился резким лающим смехом. — Серьезно, Фалько? И это все, что ты мне дашь?
Я подумал о Лекси, которая где-то в комнате одна, и ее допрашивают, как гребаную преступницу, и мое горло сжалось. Но я вспомнил, что она сказала мне перед тем, как мы расстались.
«Я знаю, что это против твоей натуры, милый, но мне нужно, чтобы ты был настолько хладнокровным, спокойным и собранным, насколько можешь, хорошо? Борись со своим гневом. Будь умным. Будь в безопасности».
Это было против моей натуры, но я менялся.
Ради нее я готов на все.
Я сделал глубокий вдох и мысленно сосчитал до десяти, борясь с нарастающей яростью.
— Именно это и произошло, сержант Бланко. — Моя челюсть сжалась, и я произнес: — Не могу дать тебе больше, чем правду.
Гейб прищурился, глядя на меня.
— Хочешь сказать, что Линг Нгуен, Королева Драконов, которая, по слухам, убила сотни людей…
Тысячи, — мысленно поправил я его.
— … просто сдалась без боя?
Я кладу руки на холодный стол, борясь с желанием навалять ему по морде.
— Она была загнана в угол. Знала, что ее время вышло. Это была либо тюрьма, либо смерть. — Я приподнял брови. — Линг выбрала смерть. — Я не дрогнул и выдержал его взгляд. — Я видел, как она подошла к окну, встала на подоконник и прыгнула. — Мои внутренности сжались от того, каково это было — сбросить ее с десятого этажа. Удовольствие наполнило меня при воспоминании о потрясении в ее глазах. — Это было самоубийство.
Дверь позади меня открылась, и когда высокий седовласый мужчина вошел, он произнес:
— Это были мои выводы.
Что? Каким образом? Почему?..
— Да, бл*дь, не может этого быть, — медленно сказал я, поднимаясь, чтобы встать.
Итан Блэк улыбнулся, несмотря на его очевидное раздражение.
— Похоже, ты не можешь уберечься от неприятностей, не так ли, сынок?
Хотя я был рад видеть его, мой лоб нахмурился.
— Что ты здесь делаешь?
Итан не ответил на мой вопрос. Я не упустил из виду, как его улыбка на мгновение дрогнула. Но он был опытным в общении со мной.
— Провел некоторое время с твоим сыном.
Мои глаза расширились.
Провел время с моим сыном?
— Когда?
— Вот. Только что. — Его улыбка стала теплой. — Не могу поверить, что ему всего пять. Господи, какой же он умный. Он хороший мальчик, Твитч.
Подожди-ка.
Он говорит мне?..
— Он здесь? — я повернулся к Гейбу, мои глаза следили за каждым его движением. — В этом здании? — когда выражение лица Гейба стало смущенным, я закрыл глаза и медленно покачал головой, выдавив: — Ты кусок дерьма.
— Я также встретил твою женщину, — тихо добавил Итан. Когда я перевел свой беспокойный взгляд на его безмятежный, он приподнял бровь. — Не мог не заметить, что у нее на пальце было красивое кольцо. — Его голос затих. — Я не понял этого тогда, но понимаю сейчас. — Он сделал секундную паузу. — Такая женщина… стоит того.
Гейб резко выдохнул.
— Я здесь в разгаре дачи показаний, Блэк. Могу я чем-нибудь помочь?
Итан выпрямился и посмотрел на сержанта сверху вниз так, как мог только начальник штаба ФБР.
— Да. Останови дачу показаний. Ты получил все, что тебе было нужно. Мы закончили. — Итан положил руку мне на плечо. — Давай же.
И это все?
Мне не нужно было повторять дважды. Я быстро встал и двинулся следом.
Прежде чем мы смогли выйти, Гейб Бланко пробормотал:
— Сэр, подождите. — Он стоял, недоверчиво глядя на Итана. — Информация, которой он располагает… — он позволил остальной части этого заявления повиснуть в воздухе.
И Итан доказал мне, что он человек слова.
— Антонио Фалько отсидел свой срок. Шесть лет. Этот человек предоставил все, что мог, и теперь он уходит. — Итан Блэк устремил свой черный взгляд на Габриэля Бланко. — Смерть Линг Нгуен была признана самоубийством, и в стране от этого стало безопаснее. Разве ты не согласен?
Кулаки Гейба сжались от разочарования, и он опустил голову на мгновение, прежде чем поднять ее. Он выглядел смирившимся и говорил осторожно.
— Да, сэр.
— Хорошо. А теперь, — ответил Итан, — если не планируешь обвинить этого человека в преступлении, я отведу его к его семье.
Его тон умолял Гейба сразиться с ним.
Мне даже хотелось, чтобы он это сделал. Ничто не сделало бы меня счастливее, чем видеть, как немного опустят этого придурка в синем воротничке.
Тон Гейба понизился на тон и сквозь стиснутые зубы, он ответил:
— Да, сэр.
Итан открыл дверь, и с ухмылкой, которая, я знаю, должна была убить его, я подмигнул Габриэлю Бланко, следуя за своим старым другом на свободу.
***
Лекси
Скрип двери заставил меня немедленно встать, и в ту секунду, когда мой обеспокоенный взгляд встретился с его, мои плечи опустились, и я нетерпеливо направилась к нему. Он обнял меня, уткнувшись лицом в изгиб моей шеи, и я впитала все, что он дал в этих крепких объятиях. Когда мы немного постояли в объятьях друг друга, я подняла лицо, и он долго смотрел на меня сверху вниз, прежде чем нежно поцеловать в губы.
— Ты в порядке?
— Да, — тихо ответила я. — А ты?
Глаза Твитча искрились весельем.
— У меня все хорошо, Ангел.
— Папа, — прохрипел тоненький голосок. Маленький монстр соскользнул с колен Молли и побежал к Твитчу, раскинув руки.
Тони ухмыльнулся, поднял сына на руки и крепко обнял его, прижимая к себе за затылок.
— Привет, приятель, — тихо сказал он ему в волосы и нежно покачал его.
Это зрелище было одним из многих, которые заставляли мое сердце биться сильнее. Я бы сохранила подобные моменты в своей памяти навечно.
Именно тогда я заметила мужчину постарше за его спиной, и когда я прижалась к Тони, то по-доброму улыбнулась седовласому мужчине, с которым познакомилась всего час назад.
— Еще раз здравствуйте.
Итан Блэк одарил меня вежливой улыбкой.
— Как он?
ЭйДжей положил голову на плечо отца и обнял его за шею.
— Будет в порядке.
Но правда заключалась в том, что ЭйДжей по понятным причинам был ошеломлен разлукой с нами. Физически он исцелялся. Мысленно… Я не была так уверена. Он просыпался посреди ночи и чаще всего забирался к нам в постель, и мы ему это позволяли. Он улыбался меньше, чем раньше, и смеялся тоже меньше. Его пятилетние глаза выглядели усталыми и постаревшими, и эти глаза внимательно оценивали окружающее, выискивая опасность там, где ее не было. Меня беспокоило, что часть моего сына никогда полностью не оправится. Что он никогда не станет тем беззаботным ребенком, каким был раньше. Я знала это.
Как он может стать прежним?
Линг сломала моего сына, и, в то время как ей была дарована смерть, ЭйДжею придется жить со страхом, который она внушила, до конца его жизни.
Я так устала. Все, чего я хотела — это вернуться домой и исцелиться всей семьей.
Я повернулась к Твитчу и провела рукой по спине моего сына.
— А теперь мы можем пойти домой, пожалуйста?
— Ах, — вмешался Итан, прежде чем Твитч успел заговорить. — Прежде чем вы это сделаете, мне нужно с вами поговорить. Это важно. — И когда Итан нежно коснулся волос ЭйДжея и обратился непосредственно к нашему сыну, я поняла, что что-то случилось. — Сынок, мне нужно поговорить с твоими родителями. Не мог бы ты оставить нас на минутку?
ЭйДжей поднял голову, выглядя беспокойным и раздраженным. Он говорил осторожно.
— Нет. — Это прозвучало настолько вежливо, насколько могло, но я услышала страх в его голосе. Он не собирался рисковать и снова разлучаться с нами. Он хотел быть рядом, и я была благодарна Итану за то, что он это понимал.
— Мы никуда не уйдем, сынок, — заявил Итан. — Я никуда их не повезу. Мы останемся здесь, хорошо? Нам просто нужно поговорить минутку.
Твитч наблюдал за выражением смятения на лице ЭйДжея, и, судя по тому, как напряглась его челюсть, ему это не понравилось.
— Все в порядке, приятель. Мы будем прямо здесь.
Мы дали ЭйДжею время, в котором он нуждался, и когда Молли вышла вперед, она протянула руку маленькому монстру.
— Давай, бу. Там есть несколько классных игрушек. Давай немного поиграем.
Твитч опустил его на пол, и хотя это заняло у него некоторое время, ЭйДжей взял Молли за руку и позволил ей отвести его в уголок с игрушками. Он притворился, что играет, но не сводил с нас глаз, и это разбило мое и без того разбитое сердце.
Итан махнул рукой в сторону маленького дивана.
— Пожалуйста, сядьте.
О, нет.
Что-то было не так.
Господи.
Мне хотелось плакать.
Когда это закончится?
Мы сидели в тишине, и когда Итан выдвинул стул, чтобы сесть перед нами, Твитч пробормотал:
— Почему ты здесь, Блэк?
Его тон указывал на то, что он только что осознал, что присутствие этого человека, возможно, не было даром божьим, как мы первоначально думали.
Итан положил локти на разведенные колени и сложил руки вместе. Когда он спросил:
— Чего ты хочешь в первую очередь, хороших новостей или плохих? — мое сердце дрогнуло.
То, как он это сказал, как будто действительно не было никаких хороших новостей, заставило Твитча громко вздохнуть и обхватить голову руками, издав низкий стон.
Мои губы шевельнулись.
— Хорошие новости.
Итан слегка кивнул.
— Ладно. Хорошая новость заключается в том, что с вас обоих сняли все обвинения в причастности к смерти Линг Нгуен.
Мой нос сморщился.
— Мы не сделали ничего плохого. Она украла нашего сына. Накачала его наркотиками, мистер Блэк. — Я наклонилась вперед и повторила: — Мы не сделали ничего плохого.
— Я знаю это, — заявил Итан самым умиротворяющим тоном, что заставило меня снова откинуться назад.
Твитч убрал руки от измученного лица и выпрямился.
— А плохие новости?
— Ну, — начал Итан. — Неудивительно, что АСБР следили за тобой с момента твоего возвращения и вплоть до твоей небольшой ситуации с Линг Нгуен, они были счастливы…
Что?
Я ничего не понимала.
И когда я в замешательстве посмотрела на Твитча, он закатил глаза, разочарованно выдохнув:
— Трахни меня, Итан. Просто скажи это уже!
Итан сказал это.
— Тебя депортируют, Твитч.
Прошу прощения?
Выражение лица Твитча говорило о том, что он был так же потрясен этой новостью, как и я.
— Что? — недоверчиво произнесла я.
Итан откинулся на спинку стула.
— Боюсь, Австралию, к сожалению, очень тошнит от дерьма, которое, похоже, следует за Антонио Фалько.
Лицо Твитча изменилось, осунулось, как будто он только что что-то понял.
— Вот почему ты здесь. — Он издал невеселый смешок. — Ты мой сопровождающий.
Итан не стал утруждать себя подбором слов.
— Верно.
От жестокой ухмылки Твитча у меня заболел живот.
— Они думают, что я уйду тихо, потому что ты здесь? Ну, бл*дь, они думали неправильно. — Он встал так быстро, так яростно, что у меня вырвался короткий вздох. Приложив руку к груди, я заглянула в его дикие глаза. — Это дерьмо собачье. — Он прошелся по комнате, затем стиснул зубы и прорычал: — Если они хотят войны, они, твою мать, ее получат, Блэк. Попомни мои слова. — Его улыбка стала лукавой. — Думают, они могут разлучить меня с моей женщиной. К черту это. Я скорее устрою ад в этом захолустном городишке, чем позволю кому-нибудь забрать меня из моей семьи.
Это был мой муж. Это был тот, кем он был, и я хотела его всего целиком.
Хорошего. Плохого. Психа.
Твитч был человеком благих намерений, сшитым воедино колючей проволокой и подпитываемым неприкрытой яростью. И со временем я поняла, что не хочу, чтобы он менялся, потому что сломанные его части были теми частями, которыми я дорожила всем сердцем.
Решение было принято.
— Сядь, — сказала я.
Его глаза в замешательстве уставились на меня.
— Сядь, — повторила я непреклонно.
Он долго смотрел на меня, прежде чем медленно сесть рядом со мной, и когда я заговорила, то говорила осторожно, надеясь, что он поймет, к чему я клоню.
— В первый раз, когда ты оставил меня, мне казалось, что в моем сердце каждый божий день идет дождь. И облака закрыли солнце. Долгое время я не видела ничего, кроме серого цвета. — Я сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. — Я не хочу, чтобы это повторилось снова. Я никогда не смирюсь с разлукой с тобой. Куда бы ты ни пошел, я последую за тобой. — Я посмотрела на его руки и вложила свою маленькую в его. — Мы принадлежим друг другу.
Когда он, наконец, обрел голос, он спросил:
— О чем ты говоришь, детка?
— Я говорю… — мой неуверенный взгляд встретился с его, — … что, возможно, пришло время для перемен. — Мой печальный взгляд скользнул к маленькому монстру, машинально играющему в углу без удовольствия или счастья. — Может быть, это скрытое благословение. Может быть, этот шаг пойдет на пользу всем нам.
Он посмотрел на меня так, как будто я сошла с ума.
— Ты серьезно?
— Как сердечный приступ, — пробормотала я, коротко кивнув.
— ЭйДжей ходит в отличную школу, — возразил он.
— Мы найдем для него другую отличную школу в Штатах.
— У него здесь есть друзья, детка.
— У него появятся новые друзья.
Он выглядел озадаченным.
— У тебя здесь своя жизнь.
Я покачала головой.
— Это не та жизнь, которую стоит проживать без тебя.
И я именно это имела в виду.
За все время, что я его знала, я никогда не видела, чтобы лицо Антонио Фалько смягчилось так, как сейчас.
— Детка, — нежно произнес он, и когда притянул меня к себе, то обхватил мою щеку и поцеловал, как будто я была самой драгоценной вещью в мире. Именно тогда я поняла, что это решение было самым простым в моей жизни.
Жизнь без Твитча была пыткой, которой я не хотела подвергать себя.
Итан дал нам время, и когда мы снова повернулись к нему, его глаза улыбались Твитчу и он, довольно озадаченный, пробормотал:
— Оно того стоило.
— Итак, — спросил Твитч, — как это работает?
— Сколько времени у нас есть? — добавила я.
Итан усмехнулся.
— Они хотят, чтобы Твитч вылетел следующим рейсом. — Увидев явное недоверие на наших лицах, он быстро добавил: — Но я могу над этим поработать. Я бы с уверенностью сказал, что у вас есть пять или шесть дней. Максимум неделя.
— Неделя? — повторила я.
Было ли этого времени достаточно, чтобы собрать всю нашу жизнь?
Думаю нет, но не похоже, что у нас был выбор.
— Послушай, — сказал Твитч, взяв меня за руку, заботливо проводя большим пальцем по моей. — Как насчет того, чтобы я полетел один, а когда все будет улажено, ты притащишь свою задницу с моим мальчиком?
Вау.
Его голос звучал так, словно он ненавидел эту идею, как будто ему было трудно даже произнести это вслух.
К счастью для него, мне тоже была ненавистна эта идея.
С ума сойти, сколько любви ты можешь питать к другому человеку. Она просто струилась по моим венам. Давала мне жизнь.
— Мы полетим вместе, — мягко произнесла я, прежде чем повернуться к Итану. — Неделя — это здорово. Мы заставим это сработать. Спасибо, Итан.
Итан встал.
— Отлично. Мне нужно сделать один телефонный звонок. Прошу прощения.
Как только он ушел, пальцы Твитча обхватили мое запястье, а затем потянули его, и когда я встретила его мягкий карий взгляд, он пробормотал:
— Ты не должна этого делать.
Мой ответ был резким.
— Я знаю.
Его брови поползли вверх.
— Это твое отношение что-то новенькое. — Его губы сжались. — Не знаю, нравится мне это или нет, Лекс. — Я не смогла сдержать улыбку, которая растянула мои губы. И когда он посмотрел на меня, я имею в виду действительно посмотрел на меня, его брови слегка нахмурились. — Мы действительно это делаем?
Я задумчиво склонила голову набок.
— Да, — тихо сказала я. — Делаем.
— Ты уверена?
У меня было такое чувство, что он не собирался спрашивать снова. Это было время высказаться, если у меня есть какие-либо опасения. И чем больше я думала об этом, тем больше не могла придумать ничего, что бы я предпочла, чем сделать наши первые шаги как семья. Чтобы расти. Чтобы восстановить то, что было разрушено.
Когда я посмотрела на нашего сына, то улыбнулась про себя.
— Уверена, детка.
На самом деле, никогда так не была ни в чем уверена, как сейчас.