Линг
— Если бы я не знал тебя лучше, то подумал бы, что ты вторгаешься на мою территорию. — Я подняла глаза от своего стола и увидела красивого турка, стоящего там, я ухмыльнулась, и он ответил той же улыбкой. — Повезло, что я знаю лучше, да? — подсказал он.
— Аслан. — Я откинулась на спинку кресла, позволяя своим глазам свободно блуждать по нему.
Трахни меня.
Мне не нравился Аслан, но он был великолепен.
Одетый в свой безупречно сшитый черный костюм, белую рубашку и шелковый черный галстук, он прислонился к дверному проему, внимательно наблюдая за мной. Мужчине было чуть за сорок, темные волосы коротко подстрижены «ежиком». Он высокий и загорелый, а его аккуратная борода вернула меня к воспоминаниям о том, как она чувствовалась, грубо царапая мою внутреннюю поверхность бедер. Высокие скулы, сильная челюсть, губы более полные, чем полагается мужчине. Тяжелые серебряные кольца украшали костяшки его пальцев, и с внезапным вздохом мне так сильно захотелось почувствовать прохладный металл на своей киске. Его темные глаза обрамлены густыми черными ресницами, из-за которых он выглядел гораздо невиннее, чем был на самом деле, и чему-то во мне нравилось, что я знала его настоящую сторону, грязную, грубую, жестокую сторону, которую никто другой не видел.
Это была большая честь для меня. Мне нравилась эта сторона Аслана Садыка.
Я бы сказала, что скучала по нему, но это было бы чертовой ложью. В последний раз, когда мы трахались, он ударил меня так сильно, что чуть не оставил со сломанной челюстью. К счастью для него, мне это нравилось. Я кончала больше раз, чем следовало бы.
Нет, я не скучала по Аслану. Я скучала по сексу с Асланом.
Мои соски затвердели, когда я беззвучно вздохнула.
— Что ты здесь делаешь, Садык?
Я все еще чувствовала его зубы на себе, кусающие меня, как бешеная собака, которой он и был.
Его глаза не отрывались от моих, пока он медленно шел в мой кабинет.
— Я скучал по тебе. — Он ухмыльнулся, и мы оба знали, что это была гребаная ложь, так что… Да, попробуй еще раз. Когда мои глаза сузились, он положил руки на спинку стула для гостей и наклонился к нему. — Я слышал, у тебя проблемы с твоими мальчиками.
У меня волосы встали дыбом.
В такие дни, как этот, я просто хотела отказаться от власти, которую по глупости взяла, чтобы стать неприкасаемой, и снова стать шлюхой, не заботясь ни о чем в мире.
Я моргнула, глядя на него, когда мои вишнево-красные губы широко растянулись в улыбке.
— Только не говори мне, что ты пришел сюда, чтобы дать свой совет, Аслан. — Мое лицо посуровело. — Побереги дыхание. — Я снова посмотрела на экран своего компьютера. — Или я позабочусь о том, чтобы у тебя больше не было шанса дышать.
Мысль об убийстве Аслана заставила мою киску сжаться. Я уже была мокрой.
Глаза Аслана немного потемнели.
— Заговори со мной так еще раз. Прояви неуважение ко мне. Только посмей, бл*дь, и ты пожалеешь. — Он придвинулся ближе, глядя на мои губы, прежде чем облизать свои. — Честно говоря, мне насрать, если у тебя проблемы с твоими парнями, но я здесь, чтобы сказать тебе, что, если ты настолько глупа, чтобы вторгнуться на мою территорию…
— То ты убьешь меня? — я уставилась на него.
При этих словах он глубоко вздохнул, обошел стол и опустился на колени прямо передо мной, заглядывая мне в лицо. Его голос был обманчиво спокоен, но в его красивых глазах была напряженность, которая мне не понравилась.
— Я не убью тебя, Линг. Это было бы слишком просто. — Его рука поднялась, чтобы схватить меня за подбородок, и он сжал его так сильно, что останется синяк. Он приблизил свое лицо к моему, и чем ближе он был, тем больше я начинала чувствовать себя собакой, загнанной в угол. Когда его губы оказались в миллиметре от моих, он тихо заговорил: — Я начну с убийства твоих людей. Всех. Включая твоих братьев. Никто из тех, кого ты любишь, не будет в безопасности. — Он нежно поцеловал меня в губы, и когда я попыталась отстраниться, его глаза вспыхнули. Впившись пальцами в мои щеки, он стиснул зубы и зашипел. — Я трахну тебя так сильно, что ты не сможешь стоять, не выглядя кривоногой, моя маленькая гадюка. — Его лицо исказилось, и он прижался к моим губам болезненным поцелуем. — Я буду играть с тобой в игры разума каждый день твоей жалкой жизни. Ты никогда не узнаешь, когда я приду, но я приду. Я всегда буду в тени, пока не настанет день, когда… — он улыбнулся, и все его лицо преобразилось, став уже не злобным, а снова прекрасным, — …я буду смотреть, как ты приставишь пистолет к своей голове, нажмешь на курок и размажешь свои мозги по гребаным стенам. — Он счастливо вздохнул. — И какое это будет прекрасное зрелище.
Все еще сильно сжимая мои щеки, он удерживал мой взгляд, медленно просунув руку между моих ног и сдвинув трусики в сторону. Когда он почувствовал там влагу, его глаза затрепетали, и Аслан немного успокоился.
— Ты сумасшедшая сука. — Он скользнул пальцем внутрь меня, и все мое тело немедленно прогнулось, подчиняясь ему. Когда мои глаза закатились, а губы приоткрылись, Аслан прикусил губу, а затем прошептал: — Я хочу трахнуть тебя так сильно.
Мой голос был твердым.
— В прошлый раз ты чуть не убил меня.
Его глаза опасно сверкнули, а затем он ухмыльнулся и пробормотал:
— Я хочу сделать это снова.
Одинокий палец внутри меня начал делать движение «иди сюда», и я прикусила внутреннюю сторону щеки.
Боже, это так чертовски приятно. Но мне нужно быть сильной.
— Сейчас все по-другому. Мы не можем.
Если мои люди узнают, с кем я трахаюсь, я потеряю всякое уважение, и, честно говоря, это было не то, чем я могла рисковать. Я чертовски хорошо справлялась с потерей их уважения и в одиночку. Мне не нужна была помощь.
— Знаю, что мы не должны, но… — Аслан усмехнулся мне в рот, — …ты думаешь, что сможешь остановить меня, сука?
Мое естество сжалось при мысли о том, что он возьмет меня грубо, жестоко, и он почувствовал это. Я знаю это, потому что он усмехнулся мне в щеку.
Меня никогда не волновало, что люди думают обо мне. Всю свою жизнь я совершала плохие поступки без всяких извинений. Я делала то, что делала, когда хотела, потому что именно так действовала Линг Нгуен. И в этот момент я ненавидела себя за то, что я такая.
Потому что не могла сказать «нет».
У меня перехватило дыхание.
— Трахни меня.
Я должна была знать, что будет дальше.
Аслан ухмыльнулся, вытащил палец из моей киски и встал.
— Ты меня удивляешь, Линг. Я думал, что это будет сложнее. Все говорят о Королеве Драконов, как будто она какая-то гребаная богиня, и посмотри на себя сейчас. — Он поднес палец к носу и закрыл глаза, вдыхая мой запах глубоко в легкие. Аслан засосал этот палец в рот, облизал его дочиста, а затем жестоко усмехнулся. — Каково это, падать с вершины, ты, слабая сучка?
Вот дерьмо.
Я провела холодными пальцами по своим теперь ноющим щекам. Это было не очень приятно, уж точно.
Не говоря ни слова, я полезла под стол и вытащила пистолет, направив его на турка. Когда лицо Аслана потемнело, я улыбнулась в ответ. Я сделала это, потому что мы оба знали, что я жажду крови и без проблем застрелю его прямо на месте. В конце концов, он был в моем доме, и проявленное им неуважение было колоссальным.
Я опустила пистолет и внимательно посмотрела на него.
— Боже, ты прекрасен. — Когда его лицо немного смягчилось, я продолжила: — И ты прав. Спасибо за напоминание. — Мои губы приоткрылись, и я демонстративно оглядела его с ног до головы. — Конечно, я бы хотела, чтобы этот член был у меня во рту, — призналась я, мой голос стал хриплым, — душил меня, пока ты вонзаешься в меня по самые яйца. — Я медленно покачала головой и вздохнула, наблюдая за его внезапным сожалением. Я внутренне ухмыльнулся. — Ты мне всегда нравился, Аслан, и я буду скучать по тебе. Или лучше сказать… — я жестоко улыбнулась. — …я буду скучать по тому, как ты трахаешь меня.
Аслан пристально посмотрел на меня.
— Я знаю, что ты делаешь. Это не работает.
— Поэтому твой член тверже, чем член священника в воскресной школе? — я ухмыльнулась, когда он нагло наклонился, чтобы поправить себя. Я поднесла ручку к губам. — Никому не нужно знать, — сказала я ему, глядя вниз на очертания его твердого члена. — Это будет нашим маленьким секретом. — Мое лицо лишилось всякого выражения. — Кстати, как поживает твоя жена?
Наверное, у меня было желание умереть. Это было единственное объяснение, почему я спросила о ней — его турецкой принцессе. И когда он бросился на меня, я не была готова. Или, может быть, была, но мне просто было все равно. Я не знаю.
В последнее время это было проблемой — моя невнимательность.
Первый удар был достаточно сильным, чтобы мое лицо дернулось в сторону, и, когда упала на пол, я почувствовала, как его сильное тело оседлало меня. Мое сердце бешено колотилось от чистого восторга, что мне причинили боль. Висок пульсировал, и мне это нравилось. Я чувствовала повсюду эту боль и наслаждалась ею. Второй удар поразил меня так же сильно, как и первый, и когда мне удалось сосредоточиться, Аслан навис надо мной, его губы скривились, глаза были темнее, чем я когда-либо видела.
Он занес кулак, чтобы нанести еще один удар, и в этот момент я улыбнулась кровавой улыбкой.
— Ну и кто теперь слабый? — когда он понял, что я достала его так же сильно, как и он меня, я открыто и злобно рассмеялась.
Шах и мат.
Да, мудак. Хочешь поиграть?
Я выиграла этот раунд.
Аслан не понимал, что когда я играла, то соревновалась только потому, что намеревалась победить. Любой ценой.
Это заняло мгновение, но теперь уже тяжело дышащий турок сел на пятки, и я была удивлена, когда он устало пробормотал:
— Туше.
Сунув руку в нагрудный карман, он вытащил чистый белый носовой платок и протянул его мне. Приподнявшись на локтях, я взяла его и прижала к своей губе. Она кровоточила. Я знала это, потому что знакомый металлический привкус обволакивал мой язык, и в тот момент я ничего так не хотела, как чтобы Аслан перевернул меня, стянул с меня трусики и трахнул мою задницу так грубо, как только позволяло мое тело.
Может быть, даже так грубо, как не позволяло.
— Прекрати, — сказал он, откидываясь назад, прислоняясь к моему столу и качая головой в ответ на мое открытое желание. — Я не собираюсь трахать тебя, Линг. — Его брови нахмурились. — Ты так запуталась, детка.
Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю.
Убрав платок с лица, я улыбнулась, не обращая внимания на разбитую губу.
— Вот почему ты любишь меня.
Конечно, я пошутила. И то, что он сказал дальше, я не предвидела.
Аслан долго смотрел на меня, прежде чем нежно прикоснуться к моей щеке и прошептать:
— Вот почему я люблю тебя.
Мое сердце замерло.
Мне не понравилось то, что его заявление заставило меня почувствовать. Поэтому я изменила направление этой встречи.
Моя рука коснулась его руки на моей щеке, и я прижалась губами к кончику его большого пальца, нежно целуя, прежде чем взять в рот и пососать. Веки Аслана закрылись, и я глубоко втянула палец. Его губы приоткрылись, и он тяжело вздохнул.
Да. Это мне нравилось.
Признания в любви были для меня пустой тратой времени.
Никакой любви. Больше нет. Я узнала, что любовь причиняет слишком много боли, и та боль, которую она причиняла, не шла ни в какое сравнение с моей извращенностью. Даже близко нет.
Вот почему я с хлопком отпустила его большой палец и облизала губы, прежде чем остановить на нем свой тяжелый взгляд.
— Убирайся отсюда, турок.
Мгновение он смотрел на меня, не моргая, прежде чем встал и одернул низ пиджака, выпрямляясь. Когда он протянул мне руку, я оттолкнула ее, вставая сама и разглаживая платье спереди.
Аслан шагнул вперед, ближе, чем мне бы хотелось, и внимательно посмотрел на мое разбитое лицо.
— Я не хотел, чтобы эта встреча пошла в том направлении, в котором она пошла.
У меня болела грудь.
Я не могла справиться с нежностью, звучавшей в его голосе. Мне не хотелось этого. Ему нужно было уйти.
Оглянувшись, я пожала плечами.
— Не беспокойся об этом. — Затем я одарила его улыбкой. — Я просто так влияю на людей.
Просто уходи.
Он выглядел разочарованным в себе.
— Ты приводишь меня в бешенство. — Он говорил тихо, сам с собой. — Какого черта я так сильно тебя хочу?
С легким вздохом я откинулась на спинку кресла.
— По той же причине, по которой все остальные мужчины, с которыми я трахалась, хотят меня, Садык. Я позволяю тебе быть тем, кем ты хочешь быть, тем, кто ты есть на самом деле. Я вызываю твоих демонов и тоже трахаю их, потому что мне приятно видеть, как мужчины теряют контроль над собой. Потому что мне нравится смотреть, как хороший человек становится плохим, и это так легко сделать. Потому что мне больше нравится, когда меня берут, чем ухаживают. От боли я становлюсь мокрой, и я знаю, что долбанутая. — Я глубоко вздохнула и тепло улыбнулась ему. — Но это то, кто я есть. Я не смогла бы измениться, даже если бы захотела. — Моя улыбка померкла. — Поверь мне. Я уже пыталась.
Разве он не видит, кто я на самом деле? Раковая опухоль в этом мире, поражающая каждого мужчину, которого встречала.
Я была заболеванием, передающимся половым путем, а Аслан был лишь одним из длинного списка инфицированных.
Печальный факт заключался в том, что мужчинам нравились безумные девушки. Я была тому доказательством.
Когда он подошел ко мне, взял мое лицо в свои руки и внимательно взглянул на меня, моя грудь сжалась от беспокойства в его глазах. Он приблизил свои полные губы к моим, нежно целуя, и я позволила ему, потому что была садисткой.
Мое сердце болезненно сжалось от того, что он сказал дальше.
— Я знаю, что твой отец сделал с тобой, — сказал он мне в губы, прежде чем отстраниться. — Зная то, что знаю сейчас, я бы убил его. — Он крепко держал мое лицо и смотрел на меня почти отчаянно. — Я бы убил его. Пытал его. Разрезал его на части, кусочек за кусочком и скормил собакам. — Он сумасшедший. Но почему мне это так понравилось? — Я бы сделал это для тебя.
По мне разлилось тепло. Я не должна была чувствовать то, что чувствовала.
— Мне не нужен мужчина, чтобы защищать меня, турок, — сказала я ему, отступая назад и наблюдая, как его руки опускаются. Мужчины подводили меня всю мою жизнь, и я бы никогда не поставила себя в такое положение, чтобы это повторилось снова. — Я спасаю себя сама. Всегда так было и всегда так будет.
Аслан вздохнул, но сделал это с улыбкой в глазах.
— Знаю. — Он уже повернулся, чтобы уйти, но остановился у двери. — Увидимся позже?
Господи, он раздражал.
Я закатила глаза.
— Ты не понимаешь намеки, не так ли?
Он послал мне воздушный поцелуй, широко улыбаясь, а потом я осталась одна.
На самом деле это было странное чувство. Впервые с тех пор, как Твитч умер… Я больше не хотела оставаться одна.
Пока я сидела за своим столом с пульсирующим ртом и ушибленным виском, мои губы сжались.
Почему это меня так разозлило?
***
Было около четырех утра, когда в мою дверь позвонили.
Выскользнув из кровати, одетая только в крошечную шелковую пижаму, я потянулась за «Глоком» в моей тумбочке. Когда он был у меня в руках, я посмотрела в глазок и нахмурилась, распахнув дверь и направив дуло пистолета ему в грудь.
— Что ты здесь делаешь, турок? — мой голос был хриплым ото сна.
Он на мгновение опустил взгляд на пистолет, прежде чем перевести свои улыбающиеся глаза на меня.
— Я скучал по тебе.
Да, точно.
— Почему ты на самом деле здесь?
Когда он потянулся назад, я шагнула вперед с суровым лицом и ткнула пистолетом ему в грудь.
— Черт возьми, только попробуй. — С дикими глазами я вдавила в него свой пистолет достаточно сильно, чтобы оставить синяк, и ухмыльнулась. — Дай мне повод.
Но Аслан Садык просто внимательно наблюдал за мной, прежде чем вытащить спрятанный предмет. Он протянул его мне, и мое сердце бешено заколотилось.
— Это что, какой-то трюк? — мои глаза сузились, глядя на него. — В какую игру ты играешь?
— Никакой игры, — сказал он, поднимая свободную руку в успокаивающем жесте. — Это просто напомнило мне о тебе. — Он провел большим пальцем по красной розе. — Красивая. — Он осторожно коснулся нескольких помятых лепестков. — Но немного повреждена.
Боже, он был слишком откровенен.
— Если ты пришел сюда потрахаться…
— На самом деле мне нужно идти. Моя жена, вероятно, ждет меня.
Когда я не сделала ни малейшего движения, чтобы принять розу, он взял мою свободную руку и поднес ее к своим губам, целуя костяшки пальцев, и я достаточно хорошо скрыла дрожь, которую это вызвало. К сожалению, я не могла скрыть мурашки, покрывшие мои руки, и когда Аслан заметил их, он улыбнулся, проводя по ним мягкими кончиками пальцев.
— Думаю, ты солгала.
— По поводу чего?
— Думаю, ты действительно хочешь, чтобы за тобой ухаживали. — В ответ на мою недоверчивую усмешку он продолжил: — Я думаю, ты хочешь, чтобы кто-то был нежен с тобой, Линг. Ты просто не знаешь этого, потому что никогда не испытывала такого в руках мужчины. Они подвели тебя, включая меня, и я сожалею об этом, — мне захотелось разрядить в него свою обойму.
Как он смеет предполагать, что знает меня?
Как он смеет быть отчасти прав?
Но я ничего не сказала. Не могла.
Что он хотел, чтобы я ответила на это?
Он не сказал ни слова, когда вложил розу мне в руку. Я крепко держала ее, нуждаясь в том, чтобы почувствовать острое жало шипов в своих ладонях, чтобы преодолеть внутреннее смятение, которое чувствовала.
Аслан отступил назад, подальше от меня, а я хотела, чтобы он вернулся. Прежде чем уйти, он произнес:
— Ты прекрасно выглядишь в лунном свете.
Когда он ушел, я закрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной. Я хотела быть невозмутимой, но никогда не была такой, не с Асланом. Мне было противно, что он каким-то образом это знал.
— Бл*дь. — Я посмотрела на красивую розу, и мое сердце дрогнуло.
Господи Иисусе, Линг.
Что ты делаешь?
О, нет.
Осознание этого обрушилось на меня как тонна кирпичей.
Я влюбилась.