Иден
Джаспер Деверо кинул моего отца.
Как и каждый идиот, которого я когда-либо вычеркивала из своего списка. Поэтому, когда он случайно зашел в бар, в котором я сидела на протяжении последнего часа, мне стало ясно, что нельзя упускать возможность разделаться с ним. Вернее, это все равно случилось бы так или иначе, и, в конце концов, я бы нашла и убила его, но он сам выполнил эту часть работы за меня, даже не подозревая об этом.
И учитывая тот факт, что мой разум все еще находился в смятении после того, что произошло с Ксандером прошлой ночью, это определенно сыграло мне на пользу.
Мистер Деверо был воплощением серебристого лиса: высокий, подтянутый, с сексуальной щетиной и красивым лицом. А еще, несмотря на то, что я сказала Ксандеру по поводу того, что у меня нет пресловутой «папочкиной проблемы», его было легко подцепить. Один взмах моих длинных ресниц и соблазнительная улыбка, и вот он уже ловит каждое мое слово. Поэтому не было ничего удивительного в том, что он предложил мне поехать к нему после нескольких бокалов. Я колебалась лишь мгновение, в основном потому, что знала, к чему это приведет — примерно к тому же, к чему все шло с Ксандером.
Но Джаспер идеально подходил на роль жертвы, а мое правило номер один не позволяло мне отказаться от такого заманчивого предложения.
Чего бы это ни стоило, помните?
Кроме того, я не собиралась позволять ему трахнуть меня. Занавес опустится задолго до этого момента.
— Могу я предложить тебе выпить? — спросил Деверо, когда я вошла за ним в его роскошную квартиру.
Крепко держась за клатч, я покачала головой, рассматривая богато украшенную обстановку вокруг.
— Нет, спасибо. Думаю, на сегодня с меня достаточно.
— Ах да, ты же за рулем, — согласился он, снимая свой пиджак.
— Именно, и не думаю, что я здесь для того, чтобы продолжать напиваться, — промурлыкала я с дьявольской ухмылкой.
— Справедливое замечание.
Джаспер ухмыльнулся и наклонил свою седеющую голову, засунув руки в карманы.
— Ты очень наблюдательная, как я вижу.
Ухмыльнувшись, я бросила сумочку на диван и направилась к нему, соблазнительно покачивая бедрами. Его зеленые глаза резко потемнели, пока он наблюдал за тем, как я приближаюсь к нему, и в них вспыхнул хищный блеск, который я привыкла видеть в глазах большинства мужчин.
— Ты даже не представляешь насколько, — ответила я, гладя ладонями его крепкую грудь. — Я чертовски хорошо знаю, для чего я здесь.
— И ты даже не возражаешь против этого, мисс… — запнулся он, положив руки мне на талию.
— Без имен, помнишь? Но да, я более чем не возражаю. И будет лучше, если ты наконец снимешь с меня это платье.
Когда я чувственно улыбнулась, Деверо посмотрел на меня с изумлением, и на его красивом лице промелькнуло чертовски зловещее выражение.
— Ты не знаешь, о чем просишь, сладкая, — предупредил он.
«Как и вы, мистер Деверо».
— Не страшно, — прошептала я, расстегивая две верхние пуговицы его рубашки. — Я люблю сюрпризы, но продолжай… расскажи мне, что ты со мной сделаешь.
— Связывание. Точнее ты, — он приподнял мой подбородок, — связанная. Как тебе такой вариант?
Я приподнялась на носочках, не забыв провести губами по его ушной раковине.
— Как в старые добрые времена.
Должно быть, это было именно тем, что Джаспер хотел услышать, потому что в следующее мгновение я оказалась в его объятиях, с ногами вокруг его талии и все такое. Он прижался своими губами к моим, пока вел нас к тому, что, как я предполагала, было его спальней, а руками крепко обхватил мою задницу. Я едва услышала, как открылась дверь, и удивленно вскрикнула, когда он бросил меня на кровать и без предупреждения отступил к комоду.
«Будь готова, Иден. Почти пора», — прошептало мое мрачное альтер — эго.
Я едва заметно кивнула, соглашаясь с этим, и, как всегда, внутренний тумблер не подвел. В тот момент, когда он щелкнул, я не дрогнула. Знакомое возбуждение пронеслось сквозь меня, а все органы чувств словно вспыхнули ярким багряным светом. Этот ублюдок еще пожалеет, что притащил меня к себе…
Приподнявшись на локтях, я увидела как Джаспер поворачивается в мою сторону, а в его руках блестит пара наручников. Он ухмыльнулся и бросил их рядом со мной, после чего быстро расстегнул ремень.
«Идеально», — подумала я про себя. Он не сможет освободиться от наручников.
В тот момент, когда он попытался забраться на меня, я схватила наручники и отползла назад к изголовью кровати, сохраняя как можно более соблазнительное выражение лица.
— У меня есть идея, — объяснила я, слегка раздвигая ноги, чтобы он мог увидеть, что скрывается под моим платьем.
Он определенно наслаждался видом, перемещаясь за мной по кровати, как оголодавший щенок.
— Какая?
— Как насчет того, чтобы надеть наручники на тебя?
Деверо тихонько рассмеялся и покачал головой, пристроившись между моих ног.
— Это вряд ли.
— Ну пожалуйста.
Я выпятила нижнюю губу и опрокинула его на спину, прежде чем он успел додуматься остановить меня.
— Это одна из моих самых больших фантазий.
Он приостановился, восхищенно глядя своими зелеными глазами на мое тело, прижавшее его к кровати. Его возбуждение было очевидным — эрекция дразняще бугрилась подо мной.
— Тебе трудно отказать, — признался он, встретившись с моим выжидающим взглядом.
— Так и не нужно, — парировала я, поднимая его руки к изголовью кровати.
Он выглядел неуверенным, хоть и смотрел на меня с любопытством, но в итоге не стал протестовать. Полагаю, возможность сорвать куш перевесила любую предосторожность. Этот имбецил слепо избрал свою судьбу, не подозревая о том, что его ждет.
— Обычно я не отказываюсь от контроля подобным образом, сладкая, — пробормотал Деверо, проводя носом по ложбинке моей груди, когда я застегивала наручники. — Но ты, вероятно, самый восхитительный десерт, которым я имел удовольствие лакомиться в последнее время.
— Ой ли, мистер Деверо, — сладко проворковала я, вжимаясь в его эрегированный член и нарочито медленно двигая бедрами.
— В самом деле… — хмыкнул он и зажмурил глаза, откинув голову к изголовью кровати. — Боже, как же приятно.
Его сладострастный хриплый стон подстегнул меня. Я тихо рассмеялась и прижалась к нему, проводя губами по его адамову яблоку и щетине на челюсти.
— Я могу сделать так, чтобы ты не пожалел об этом, Джаспер, если…
— Если что, — уточнил он.
Та дам. Время для шоу.
— Если объяснишь мне, с чего ты взял, что у тебя получится скрыться от моего отца, — прорычала я ему на ухо, вытаскивая свой клинок из чехла на бедре.
Деверо замер, когда металл встретился с его горлом. Его стояк спал в считанные секунды, и я была почти уверена, что услышала, как он втянул в себя побольше воздуха. Наши глаза встретились, когда я отстранилась, чувствуя, как каждая капля крови в моих жилах пульсирует от желания перерезать ему шею. Но потом я увидела это. Все признаки вожделения, которые видела перед тем, как надеть на него наручники, полностью испарились, и все, что я могла наблюдать перед собой — это страх, тот самый страх, который я наблюдала на лице Ксандера прошлой ночью.
Теперь замерла я. Джаспер начал сыпать объяснениями, быстро догадавшись, что я дочь Скарзи, но я ничего не слышала. Ни единого слова. Как ни старалась сосредоточиться, образы Ксандера подо мной, умоляющего сохранить ему жизнь, мелькали в моей голове, как в фильме ужасов.
— Мне очень жаль! Клянусь, я намеревался вернуть ему долг, просто…
Я закрыла ему рот рукой, требуя тишины, пытаясь отдышаться от незнакомого мне прилива эмоций, атаковавших изнутри. Но Деверо продолжал бормотать свои извинения, широко раскрыв глаза в потрясении от того, какое направление приняла эта безумная ночь.
«Сосредоточься, Иден», — кричал мой внутренний темный голос.
И все же я не могла. Метаясь между ним, Джаспером и воспоминаниями о Ксандере, мой мозг просто не мог остановиться на чем-то одном. Все это было слишком. Сердце бешено колотилось, а ладони вспотели. Я слышала биение своего сердца в ушах, и видела, как оно отдается в моем зрении.
Он.
Ксандер.
Он.
Ксандер.
Кровь.
Так много гребаной крови.
«Убей. Его», — потребовала та другая Иден, и с мучительным криком я сделала это.
Даже не предупредив его и не предложив сказать последнее слово или дать объясниться. Я просто провела лезвием по его горлу одним плавным движением без лишних слов. Теплая кровь хлынула на меня, вызвав еще один душераздирающий крик из самой глубокой и темной части меня. Я была сама не своя, вне всяких сомнений. Наблюдение за тем, как жизнь покидала его тело, не принесло мне никакого удовлетворения. Совершенно.
Содрогаясь, я сидела на нем, с ужасом всматриваясь в его зеленые глаза, в то время как его кровь стекала по моей руке.
Что со мной происходит?
***
Я была не в своей тарелке. Полностью, на сто процентов не в своей тарелке. Дни после нашей встречи с Ксандером пролетали незаметно, а я не сделала ни одной попытки продолжить работу с оставшимися именами в моем списке после того, что случилось с Деверо. Я не хотела. Черт, и даже не знала, смогу ли. В результате моя темная сторона была недовольна, и ее жажда кровопролития с каждым часом становилась все сильнее. Сдерживать это становилось все труднее, и как бы я ни старалась обуздать ее, обещая скоро вернуться в строй, мы обе знали, что я лгу.
Снова.
Совершенно очевидно, что я стала такой. Лгуньей. Я лгала Ксандеру о своей личности, лгала папе о своих делах. И была чертовски уверена, что лгу самой себе о том, что продолжаю жить, как будто ничего не произошло. Но что-то все-таки произошло, и это что-то мешало мне жить той жизнью, которую я когда-то безоговорочно любила. Воспоминания о прошлом всплывали в моих снах, и я начала задумываться, сколько из тех людей были в такой же ситуации, как Ксандер. В ситуации, которую они не могли контролировать.
Ответа на этот вопрос не было. По крайней мере, ни одного, которого бы мне удалось найти.
После долгих бессонных ночей в офисе, когда вокруг не было ни души, я просматривала папку за папкой в папином кабинете, ища хоть что-то, что могло бы обесценить их смерть, но снова и снова оставалась с пустыми руками. Все они заслуживали гибель. Большинство из них имели криминальное прошлое, о котором папа даже не подозревал, до тех пор, пока не начинали уклоняться от уплаты долгов.
Так почему после всего вышесказанного, я все еще чувствовала себя настолько несбалансированной? Почему мне казалось, что последние шесть лет моей жизни и все, что я натворила, вдруг стали горькой пилюлей, которую нужно проглотить? Было ли это чувством вины? Раскаянием? Паранойей?
«Может, я просто схожу с ума? Каким бы ни было это отвратительное чувство, пройдет ли оно когда-нибудь, или я обречена чувствовать себя так до конца своих дней?»
Несмотря на все неприятности, у меня не было времени зацикливаться на этом. Не тогда, когда передо мной стояла гораздо более серьезная проблема, а именно — обещание, данное мной Ксандеру. Оглядываясь назад, я осознаю, что мне не следовало обещать ему неприкосновенность. Было очевидно, что папа не предоставит ему такой возможности, а я ни за что на свете не смогла бы признаться отцу, что пощадила его без согласования с ним. Он был бы в ярости. Думала ли я, что он убьет меня за то, что я так поступила с Ксандером? Конечно, нет. Но разочарование отца стало бы испытанием для меня. Я всегда изо всех сил старалась поступать правильно, помогать ему, когда он в этом нуждался, и делать все возможное, чтобы семейный бизнес функционировал бесперебойно. Моя верность семье была превыше всего, и все же я позволила Ксандеру уйти, вернее, ушла сама, не оглядываясь.
Примерно неделю спустя я все еще находилась в состоянии неопределенности и ни на шаг не приблизилась к тому, чтобы понять: А) как же мне вычеркнуть имя Ксандера из своего списка, не убив его и Б) снова не солгав при этом отцу. Но, похоже, что у меня были только эти варианты, и если бы мне пришлось выбирать один, то пункт А) точно не подлежал обсуждению. Я бы солгала еще миллион раз, чтобы сохранить ему жизнь.
«Видишь, что он сделал с тобой? Он вынуждает тебя лгать своей семье и валяться без дела, в то время как ты знаешь, что твоему отцу нужна твоя помощь…»
«Помощь. Помощь…»
Я вскочила с кровати, задыхаясь, когда одно это маленькое слово осенило меня вдохновением, которое я тщетно искала все это время. Хотя это и не могло решить основную часть моих проблем, при правильном осуществлении оно, как я надеялась, должно было принести Ксандеру облегчение, которого он заслуживал. Уверена, вы можете догадаться, что мое альтер-эго было отнюдь не впечатлено. Ее слова не были предназначены для поощрения, но я подпитывалась ими в позитивном ключе, вместо того чтобы позволить им затянуть себя еще глубже в темную дыру. Я прямо-таки чувствовала, как она закатывала глаза, когда я металась по своей комнате, торопливо одеваясь и выбегая из дома быстрее, чем за всю прошедшую неделю. Волнение пронизывало меня, пока я останавливалась в нескольких местах по всему городу, собирая все необходимое, прежде чем отправиться в Бронкс. Но чем ближе я приближалась к месту назначения, тем отчаяннее пыталась вспомнить, почему я вообще решила, что это хорошая идея. Однако я уже сделала слишком много и преодолела слишком долгий путь, чтобы унывать, так что, набравшись храбрости и односторонне подбадривая себя, пытаясь убедить в том, что это правильный поступок, я, наконец, въехала на стоянку «Ройса», испытывая ничто иное, как волнение, увидев человека, к которому я направлялась, шедшего навстречу месту, где я припарковалась и вытиравшего свое измазанное лицо.
Он выглядел так же великолепно, как я и запомнила, если даже не более того — со всей этой грязью и потом, налипшими на его загорелую кожу. Он был настолько грязным, что белая майка, скрывающая его восхитительное тело от посторонних глаз, вряд ли могла считаться белой. Несмотря на волнение, охватившее меня по прибытии, я обнаружила, что вся трепещу и пылаю, представляя, как мы вдвоем в душе, и я отмываю его, лишь для того, чтобы снова испачкаться…
— Добрый день, чем могу вам помочь? — спросил он, и его голос был дружелюбным и исполненным надеждой, полагая, что я могу оказаться клиенткой.
Потому что он определенно принял меня за клиентку, так как приехала я не на своей машине…
Досчитав до трех, ладно, скорее до десяти, я слезла с мотоцикла, медленно сняла шлем, и мои волосы рассыпались золотистой вуалью по спине, обтянутой курткой. Как и ожидалось, глаза Ксандера расширились от шока, когда он понял, что я, конечно же, не клиентка, а женщина, которая пыталась убить его, стояла всего в паре метров от него, посреди бела дня, на его рабочем месте. Он не произвел ни одного резкого движения, не закричал о помощи и не достал оружие. А просто потрясенно уставился на меня, и на его лице промелькнуло множество не поддающихся определению эмоций.
— Иден? Что ты… Что ты здесь делаешь?
— Приехала лично сказать тебе, что я разобралась со Скарзи, — солгала я, потому что это был единственный способ удержать его от бегства, и хотя я тут же пожалела об этом, была уверена, что он непременно спросит об этом, а значит, мне все равно пришлось бы солгать.
Достав белый конверт из внутреннего кармана своей расшитой шипами кожаной куртки, я протянула его ему дрожащей рукой.
— Но в основном, чтобы передать тебе это.
Ксандер смотрел на меня с любопытством, казалось, целую вечность, прежде чем взял конверт и быстро вскрыл его. Когда он заглянул внутрь, его глаза вновь потрясенно расширились.
— Что это?
— Мысли о тебе не дают мне покоя с той ночи. И о твоей маме тоже, и я… не знаю…
Я пожала плечами.
— Я просто захотела помочь. Подумала, что это может внести хорошую лепту в оплату ее медицинских счетов.
— Тебе не стоило делать это, — сказал он, протягивая конверт обратно.
— Знаю, но мне так захотелось. Ты заслуживаешь большего от жизни, чем постоянное чувство тревоги, Ксандер.
Он открыл рот, вероятно, чтобы выразить дальнейший протест против моей непредвиденной щедрости, но так ничего и не сказал. И после напряженной, неловкой паузы, сунул конверт в задний карман своей черной куртки «Дикиз», скрестив на груди руки.
— Спасибо.
— Не за что. И, эм, я также…
Я запнулась, не зная, с чего начать, нервно сжимая пальцы.
— Ты что? — поинтересовался он.
— Я также бегло изучила твое досье. У Скарзи есть досье на каждого человека, которому он одалживает деньги, и, прежде чем рискнуть уговорить его, я сказала ему, что мне нужно провести дополнительное расследование. Тогда я и узнала об этом месте. Я знаю, что ты изо всех сил пытаешься удержать его на плаву, поэтому поговорила с несколькими знакомыми. Мы раздали несколько листовок по разным предприятиям, и они помогут распространить информацию о твоем магазине. Бизнес скоро должен оживиться.
— Что ты сделала?
Он откинул голову назад, и недоверие сквозило во всем его облике.
— Прости, что влезла не в свое дело, но в том, что ты стал мишенью, не было никакого смысла, и я должна была провести расследование. Когда я узнала, что привело тебя к тому, что тебе пришлось обратиться за помощью к Скарзи, я не могла списать это со счетов. Это большая проблема, с которой ты не должен справляться в одиночку, и я просто хотела помочь тебе, чем могла.
— Но почему? Ты мне ничего не должна.
— Нет, должна. Я должна была восстановить твой душевный покой после того, что случилось, и все эти действия были единственным способом, который пришел мне в голову. Я знаю, что уже говорила это, но чувствую, что должна сказать это снова. Мне так жа…
— Не стоит.
Он поднял руку.
— Просто не стоит. Нужно быть по настоящему больным и извращенным человеком, чтобы явиться на работу к тому, кого ты чуть не прикончила, с деньгами, благотворительностью и жалкими извинениями, как будто это может исправить то, что произошло.
Я сглотнула комок в горле и прогнала непрошеные слезы, которые навернулись на глаза от отвращения в его тоне. Всего несколько дней назад он шептал слова прощения сквозь мое отчаяние, но очевидно, что они были вызваны лишь шоком и адреналином. Прошла неделя, у него было время, чтобы дать всему этому осесть и, несомненно, пережить тот момент, когда я чуть не лишила его жизни. Неужели я действительно полагала, что «мне жаль» будет приемлемо для возмещения того психологического ущерба, который я, вероятнее всего, нанесла?
— Да. Это было глупо с моей стороны. Я ухожу, — поспешно сказала я, разворачиваясь, чтобы снять шлем с руля.
Но крепкая рука остановила меня и вдруг я ощутила его. Разряд, который наэлектризовал каждую частичку моего тела. Тот разряд, который возникал только между нами — тот, который я никогда не испытывала ни с кем другим. Он был совершенно осязаем, даже сильнее, чем в первый раз, и я была слишком слаба, чтобы игнорировать его.
Он низко опустил голову, его губы оказались рядом с моим ухом, а по позвоночнику пробежала дрожь, когда он заговорил:
— Но также, нужно быть очень смелым и щедрым человеком, чтобы появиться на рабочем месте человека, которого ты чуть не убила, и не только сдержать свое слово, но и предложить помощь так, как никто до этого не предлагал. Для меня это значит больше, чем любые извинения.
Медленно повернув голову, и встретившись взглядом с карими глазами Ксандера, я заметила, как сильно были нахмурены его брови. Вот только не со зла, а скорее от недоумения. Он рассматривал меня с напряжением, которое я ощущала до кончиков пальцев ног, и изучал каждую черточку моего лица, словно все еще не мог поверить, что я не плод его воображения. Теплые, перепачканные автомобильным маслом пальцы вцепились в мой подбородок, притягивая меня на опасно близкое расстояние, после чего он наклонился вплотную и прижался к моей щеке нежнейшим поцелуем, от которого перехватило дыхание.
— Спасибо за все, — прошептал он, а я смогла только кивнуть и сказать что-то похожее на «не за что», в то время как сердце бешено колотилось, а отпечаток его губ прожигал дыру на моей коже еще долгое время после их исчезновения.
«Как этот человек мог быть таким всепрощающим? Как смог он не испугаться меня? Как мог он просто…»
— Давно ты катаешься?
Его вопрос застал меня врасплох, вырвав из моей внутренней борьбы.
— Не очень долго, но вполне достаточно, — ответила я.
— Не хочешь прокатиться со мной?
Я чуть было не разинула рот.
«Неужели он только что… Неужели он серьезно, только что пригласил меня на свидание?»
— Ты имеешь в виду, только ты и я?
Ксандер усмехнулся, и уголок его рта слегка дрогнул.
— Это то, что подразумевает поездка со мной, да.
— Что ж, я уточняю, потому что это предполагает то, что мы останемся наедине, — заметила я.
— И что ты хочешь этим сказать?
— В последний раз, когда мы остались наедине…
— Все происходит не просто так, Иден. Я искренне верю в это. Мы должны были встретиться той ночью. То, что произошло — хоть и ужасно, но должно было случиться. И даже то, что ты появилась здесь после всего этого, тоже было предназначено. Не буду лгать, я пытался возненавидеть тебя, пытался негодовать по поводу всего, что привело меня к встрече с тобой, но у меня не получается. Веришь ты или нет, но я знаю, что ты гораздо более хороший человек, чем сама о себе думаешь.
Я рассмеялась, но смех вышел слабым и полным сомнения.
— Уж поверь, Ксандер. Это не так.
— Ты бы не пощадила меня, если бы это было не так. Так мы едем кататься или нет? — упорствовал он.
— Когда и во сколько? — спросила я, застенчиво смотря на него.
— В следующую пятницу. Встретимся здесь в восемь?
— Я могу в пятницу.
— Хорошо, потому что я собираюсь показать тебе, как это делается на самом деле.