Ксандер
К четырнадцатому дню переездов из города в город с Иден, часами напролет сидя в гостиничном номере или в машине, я был на пределе своих сил. Мамины звонки с каждым днем становились все отчаяннее, мое сердце разрывалось на части при звуках ее рыданий, и мне уже порядком надоел один и тот же невразумительный ответ каждый раз, когда я спрашивал, когда смогу вернуться домой. Было ясно, что Иден еще не выполнила свои задания для этого француза, и на данный момент я не был уверен, что вообще когда-нибудь доберусь до дома. Не самый оптимистичный настрой, но, когда так много факторов остается неопределенными, было бы глупо думать иначе.
К двадцать первому дню пребывания в заложниках, или как, черт возьми, это еще можно было назвать, мне удалось временно приостановить оплату всех счетов и договориться с хозяином квартиры. Ему не требовалась моя рента, чтобы содержать свою семью, и он был достаточно любезен, чтобы дать мне отсрочку на девяносто дней. Но если я не вернусь в течение этих девяноста дней, ему придется убрать мои вещи на склад и сдать квартиру кому-нибудь другому. Я, разумеется, согласился, потому что какой еще у меня был выбор? Единственное, о чем мне не пришлось беспокоиться во время всей этой истории, так это о том, чтобы закрыть магазин. Поскольку Зак окончил среднюю школу, он мог и хотел управлять им от открытия до закрытия каждый день с помощью друга, которому я платил то, что заработал бы, если бы работал сам.
К тридцатидневной отметке я завел новый распорядок дня, который позволял мне держаться подальше от Иден, когда мы не были в пути. В каждом отеле, где мы останавливались, был бассейн и тренажерный зал, поэтому я чередовал плавание и силовые нагрузки. Постоянные упражнения помогали мне не только контролировать свой гнев, но и поддерживать активность, а не прозябать в комнате. Я не был таким массивным с моих двадцати с небольшим лет, и не мог не признаться себе, что мне доставляло удовольствие видеть, как глаза Иден вылезают из глазниц всякий раз, когда я снимаю рубашку.
На тридцать пятый день мы прибыли в Делавэр. Излишне говорить, что я был раздражен до предела. Каждый раз, когда Иден выполняла очередное задание, мы уезжали все дальше и дальше от дома, и каждый раз я задавал себе один и тот же вопрос.
Зачем?
Зачем этот француз таскал нас по всему Восточному побережью? Зачем ему понадобилась помощь Иден? Что она могла сделать такого, чего, очевидно, не мог он сам? Я не решался задать ни один из этих вопросов, в основном потому, что у меня не было желания разговаривать с Иден, но также и потому, что я не был уверен, что действительно хочу знать, что происходит каждый раз, когда Иден оставляла меня одного в машине. Я догадывался, что это может быть, но заставлял себя сдерживать любопытство и оставаться в машине, как было велено, поскольку Иден отказывалась оставлять меня одного в отелях, независимо от их безопасности.
На следующий день мы встали рано, в 6 утра. Было еще темно, когда мы вышли из номера и сели в машину, проехав несколько километров до заброшенного склада. Как обычно, мне дали четкие инструкции оставаться на месте, бросив наедине с собой примерно на полчаса. Я использовал это время с умом, чтобы позвонить маме и проверить, как дела у Зака. Никто из них не жаловался на подозрительную активность, что позволило мне вздохнуть чуть спокойнее. Они могли сильно беспокоиться обо мне, но, по крайней мере, я знал, что они в безопасности. Неужели Иден все это время говорила правду о своем отце? Что он не распространял долги на семью? Я точно знал, что он сходит с ума по поводу местонахождения своей дочери, потому что всякий раз, когда звонил ее телефон ― а это происходило несколько раз за день, ― она отклоняла вызов, и полные горя слезы лились из ее глаз, подтверждая, что звонил именно он. А если он беспокоился, это означало, что он, несомненно, пытался проследить ее путь, как она и говорила, поэтому осознание того, что мама и Зак в безопасности, приносило облегчение. Либо он уже преодолел свой путь мимо меня, и мое отсутствие подтверждало мою предполагаемую смерть, либо он еще не зашел так далеко.
И я не предполагал возможную степень этого «далеко», потому что ничего не знал о жизни Иден. С момента знакомства я считал, что она ― Иден Равенна, наследница империи роскошных автомобилей, но все это время она была Скарзи ― наследницей престижной компании по переработке отходов с дополнительным и совершенно незаконным бизнесом по отмыванию денег на стороне. Был ли я ее первой меткой ― первой попыткой участия в семейном бизнесе, или одним из многих, при этом сумевший дожить до этого дня? Даже до того, как узнал, кто она на самом деле, я никогда не спрашивал об этом, а она никогда не рассказывала об этом сама. В конце концов, мы оба решили отпустить прошлое и двигаться вперед, наша потребность друг в друге перевесила то, что она чуть не сделала в нашу первую ночь вместе, так что после нескольких недель чистого блаженства я задвинул этот вопрос так глубоко в свое сознание, что больше никогда о нем не вспоминал.
До этих пор.
Иден открыла машину и плюхнулась на водительское сиденье. Она вспотела, выглядя одновременно раздраженной и раскаивающейся, как и после каждого задания. Впервые с начала этого нежелательного приключения в моей голове зазвенели тревожные колокольчики, усиливая мои подозрения относительно того, кто она на самом деле и что делает для этого Гаспара ЛеРу.
Мы ехали в привычной для нас тишине обратно в отель, а из динамиков доносился последний хит Мартина Гаррикса. У меня было желание потребовать от Иден правды, но я не мог найти слов, чтобы сделать это. Если когда-нибудь мы вернемся домой, нас все равно не будет. Я поблагодарю ее за то, что она защитила меня, и пойду своей дорогой, не оглядываясь ни на секунду, так что ответы, которые я так отчаянно искал, не имели никакого значения. Некоторые вещи лучше оставлять невысказанными, и эта была одной из них. Как она сказала в тот вечер, когда ЛеРу наконец позвонил: чем меньше я буду знать, тем лучше.
Тем не менее, вопросы не давали мне покоя. Нужно как можно скорее отвлечься, иначе я сделаю то, о чем потом пожалею. Войдя в дверь нашей комнаты, я переоделся в футболку и баскетбольные шорты и торопливо натянул кроссовки. Иден сидела на краю кровати и спокойно наблюдала за мной, пока я завязывал шнурки.
― Куда ты собрался? ― спросила она, произнося слова почти шепотом.
― На улицу, ― огрызнулся я.
― Я понимаю, но куда именно?
― В спортзал. Не задавай мне вопросов, на которые я не уверен, что в состоянии ответить.
Встав на ноги, я подошел к мини-холодильнику и достал бутылку с охлажденной водой, когда внезапный звук телевизора громко разнесся по комнате. Шли новости, и я не успел уловить суть происходящего, когда потрясенно положил ладонь на ручку двери, застыв на месте, внимательно слушая женщину, передающую информацию.
― Пара пропала около месяца назад, но отец мисс Скарзи утверждает, что знал об их планах провести вместе отпуск. Он посчитал странным, что его дочь не сообщила ему даты поездки, но не стал беспокоиться, пока звонки на ее телефон не стали попадать на голосовую почту. У мисс Скарзи светлые волосы и голубые глаза, рост примерно сто шестьдесят пять сантиметров и вес около шестидесяти килограммов, а у мистера Ксандера Ройса черные волосы, темно-карие глаза, рост примерно сто восемьдесят пять сантиметров и вес около девяноста килограммов. Если вы или кто-то из ваших знакомых мог видеть эту пару, пожалуйста, позвоните по номеру, указанному на экране. Их семьи очень волнуются и предлагают большое вознаграждение, если они найдутся. Для канала «WBOC16» я, Трейси Саммерс.
― О господи!― потрясенно произнесла Иден, в то время как я пробормотал: ― Бл*ть!
― Ксандер, я…
― Просто замолчи.
Я покачал головой, подняв руку.
― Не говори ни слова, потому что ничто из того, что ты скажешь, не сделает этот поистине грандиозный шторм дерьма лучше. Мало того, что твой отец знает, что я с тобой, а значит, он в курсе, что ты меня не убивала, так теперь каждый Джон, Дик и Гарри будет следить за нами, чтобы претендовать на эту великую награду. Ты понимаешь, насколько все это плохо?
Иден кивнула, и ее губы задрожали.
― Проклятье!
Я ударил кулаком по стене.
― У моей мамы будет гребаный сердечный приступ, когда она это увидит! Какого черта ты отключила свой телефон, Иден?
― Потому что устала отклонять его звонки, ― прошептала она, опустив глаза на бежевый ковер.
Неужели, бл*ть?
― И тебе не пришло в голову, в тот безрассудный момент проявления эгоизма, что он может пойти и сделать нечто подобное?
Она покачала головой.
― Нет.
― Конечно, не приходило, потому что зачем вообще твоему отцу беспокоиться о тебе, верно? Откуда он знает, что я с тобой?
― Понятия не имею. Я позаботилась о том, чтобы все концы были спрятаны, так что я сама в недоумении. Должно быть, он узнал об этом через кого-то другого.
― Это не моя мама, потому что я говорил с ней час назад, и она ни о чем не упоминала, ― сказал я, вышагивая по комнате туда и обратно.
И тут в меня будто врезался грузовой поезд — таким ошеломительным было осознание.
― Твою мать. Зак.
― Кто такой Зак? ― спросила Иден.
― Парень, которого я оставил за главного в магазине. Я должен был просто закрыть его. Бл*ть. Бл*ть, бл*ть, бл*ть!
Я снова ударил кулаком по стене, и Иден вздрогнула.
Когда я повернулся к ней лицом, она была бледна, а глаза расширены и в них стояли непролитые слезы. То, что она так явно потрясена, принесло мне некоторое облегчение. Она заслужила это. Все это произошло по ее вине, и она заслужила каждую каплю смятения, атакующего ее изнутри. Это может преподать ей ценный урок.
― Мне нужно позвонить ему, ― сказал я, направляясь к двери, и через несколько секунд ее маленькие ручки обхватили мою руку.
― Ксандер, постой! Ты не должен сообщать ему, где мы находимся!
― Не. Трогай. Меня. Мать твою.
Я отпихнул ее.
― С меня хватит, Иден. Я, бл*ть, сыт по горло! Ты можешь наплевать на тех, кто тебя окружает, но я так не могу, и сейчас их благополучие волнует меня больше, чем мое собственное. Я покойник, с какой стороны ни посмотри. Как только ЛеРу сочтет твою работу законченной, и мы вернемся домой, твой отец меня прикончит. Конечно, если только кто-нибудь не засечет нас, и он не приедет к нам сам. Тогда он может просто заставить тебя убить меня, раз уж ты не справилась с этим заданием в первый раз. Я уверен, он в ярости, от того, что ты солгала ему, и твоим наказанием будет довести мое убийство до конца. Вот тебе и вся защита…
С этими словами я выскочил из комнаты и, захлопнул дверь перед ее носом, помчавшись по коридору, одновременно набирая номер Зака и надеясь, что никто не заходил в магазин и не спрашивал обо мне. Потому что если это так, если именно так Скарзи узнал, что я все еще жив, то мамина жизнь вполне могла быть в опасности, и я ничего не мог с этим поделать.