Ксандер
Лифт прибыл на десятый этаж, и тихий перезвон вырвал меня из пучины тревожных мыслей. Глубоко вдохнув, я вышел на мрачно декорированную лестничную площадку «Железа Скарзи» — одной из крупнейших и уважаемых оптовых компаний по переработке отходов в Нью-Йорке. Я прошел по черному мраморному полу к дверям из матового стекла. На них была выгравирована уменьшенная копия эмблемы, и один ее вид стал отвратительным напоминанием о том, что за этими дверьми меня могли или спасти, или сломить. Честно говоря, я не боялся Винсента Скарзи, хотя, наверное, напрасно. Куда больше меня пугала перспектива услышать отказ. Или хуже — узнать, что время истекло.
Особенно когда времени мне как раз и не хватало.
Еще немного времени.
Времени и денег.
Я собирался поставить свой магазин на ноги и заплатить по счетам, вернув Скарзи не только каждый одолженный цент, но и проценты.
Рядом с дверьми стоял современный стол цвета грифельной доски, за которым сидела поразительная рыжеволосая красавица, виденная мной уже дважды. Выглядела она так, словно прибыла к нам на машине времени из другой эпохи. Как звезда пин-ап, с ярко-красными губами и все такое.
— Привет, я пришел встретиться с мистером Скарзи.
— Да, сэр, — красавица по обыкновению улыбнулась и, кивнув мне, что-то вбила в компьютер. — Он готов вас принять. Пройдите через вон те двери и…
— Да, я знаю. В конце коридора повернуть налево. Спасибо, — я отошел от стола прежде, чем последние рекомендации слетели с ее губ.
Я не собирался грубить, ничуть, но она и сама знала, кто я. Объяснение маршрута больше не было обязательной частью программы. Я собирался следовать установленному порядку, отметиться на входе и пойти своей дорогой.
Наверное, меня можно было назвать человеком, шедшим к своей цели.
Рыжеволосая красавица не спорила, даже когда я ухватился за стальную ручку и шагнул в теневой мир переработки отходов. Я назвал его теневым, потому что обычные люди видят происходящее за закрытыми дверьми только в кино. Если вы считаете этот бизнес честным, значит, ни черта о нем не знаете. Как не знал и я, пока не перебрал партию направленных на утилизацию автомобильных дверей. С другой стороны, я бы не начал копать, если бы не беспокоился об убытках своего магазина, о куче счетов из клиник и об отсутствии доходов от вышеупомянутого магазина для оплаты вышеупомянутых счетов.
Коридор вел в большое помещение с панорамными окнами практически по всему периметру. В отличие от темно-серого покрытия на лестничной клетке, здесь стены были облицованы классическим кирпичом. С высокого потолка свисали стальные трубы разного диаметра. Двумя рядами стояли черные кабинки, в которых трудились сотрудники, считавшие свою работу с девяти до пяти такой же, как и любая другая в Америке с минимальной заработной платой. Или же они просто закрывали глаза на правду. Я предположил, что так оно и было, поскольку в реальном мире не бывает насколько слепых людей.
Завернув за угол, я прошел по тихому залу, где слышался лишь звон телефонов и шепотки. Следующий коридор вел к впечатляющим дверям офиса Скарзи или, как я называл его, аквариуму с акулами. Снова глубоко вздохнув, я постучал костяшками по гладким обсидиановым дверям, оповещая о своем появлении, и толкнул створки вовнутрь. Я очень надеялся получить еще один чек или отсрочку, чтобы, в конце концов, вытащить себя из порочного долгового круга.
Кабинет Винсента Скарзи не переставал меня поражать. В основном из-за разительных отличий от остального здания и влиятельнейшего человека, сидевшего на огромном кожаном троне за черным столом. Прибавьте то, что весь кабинет был белым, начиная с обоев и паркета, заканчивая мебелью. Вдоль одной из стен выстроились современные книжные шкафы со стальными акцентами. То тут, то там висели причудливые стеклянные светильники. Не считая скупого декора, кабинет напоминал белизной и необустроенностью больничную палату. Единственным всплеском цвета был потрясающий вид на гавань, открывавшийся из панорамного окна позади стола и напоминавший яркий объект живописи.
— Мистер Ройс, — громко поприветствовал меня мистер Скарзи, повернувшись лицом ко мне.
В идеально отутюженном и сшитом на заказ костюме, с острым взглядом карих глаз и припорошенными сединой волосами он идеально вписывался в мои представления о том, как должен выглядеть Сатана. Классическое воплощение зла. Тем не менее, до меня доходили слухи, что его старший сын еще хуже. Я не представлял, как такое возможно, и не горел желанием узнать. Большое спасибо, одного Скарзи мне хватило на всю оставшуюся.
Когда я приблизился к столу и протянул руку, губы Винсента изогнулись в зловещей ухмылке.
— Мистер Скарзи.
Он даже не поднялся на своем кресле, лишь слегка кивнул и пожал мою руку. На краткий миг я отметил, что его хватка стала крепче, чем во все наши предыдущие встречи. Возможно, тихое предупреждение о надвигавшейся гибели?
— Будь добр, присаживайся, — мистер Скарзи указал на белые льняные кресла позади меня.
Быстро улыбнувшись в знак уважения, я опустился на ближайшее сидение и вытер вспотевшие ладони о поношенные джинсы.
— Итак, чем я могу помочь тебе сегодня? Внося тебя в расписание, Зена сказала, что дело срочное.
— Я догадываюсь, что ответ будет отрицательным, но я…
— Позволь предположить. Тебе нужно больше денег? — небрежно бросил Скарзи, сложив пальцы домиком.
Повисло молчание.
Проглотив ком в горле, я кивнул, потому что моя гордость, пускай и истертая смущением, не позволила мне признаться вслух. В мертвой тишине Винсент Скарзи рассматривал меня, и чем дольше не отводил пронзительного взгляда, тем чаще и тяжелее билось сердце в моей груди. Вскоре оно буквально заходилось, и мне казалось, что его дикий ритм слышал даже мистер Скарзи.
— И сколько тебе нужно на этот раз? — полюбопытствовал он, выгнув бровь.
— Двадцать пять, сэр.
— Двадцать пять долларов или двадцать пять тысяч? Конкретнее, Ройс. Ты же знаешь, как я презираю неопределенность.
Ублюдок.
Он прекрасно знал, что я имел в виду. Внезапно разозлившись, я невыносимо захотел закатить глаза. Поддался ли я мимолетному порыву? Нет. Я слишком ценил свою жизнь для такого дерьма.
— Двадцать пять тысяч, сэр, — уточнил я, на пределе сил стараясь говорить ровным тоном.
— Ясно, — Скарзи переплел пальцы. — И сколько в таком случае ты будешь должен?
— Больше ста тысяч с учетом процентов.
Озвучив сумму, я чуть не съежился, но сдержался. Он хмыкнул и, развернувшись на своем кресле, поднялся на ноги. Встав у окна, Винсент скрестил руки на груди и поставил ноги на ширину плеч.
— Сто тысяч — большие деньги, сынок, — сказал он после некоторых раздумий. — Ты уверен, что хочешь повесить на себя столько долгов? Или ты сегодня пришел с взносом?
Твою ж мать.
— Мне очень жаль, но нет, — покачал я головой. — Если бы я мог вернуть деньги, не пришел бы просить еще больше.
Когда он медленно повернулся и посмотрел на меня через плечо, я осознал ошибочность своей тактики. Будь мы лицом к лицу, Винсент Скарзи, несомненно, прожег бы меня смертоносным взглядом. Я был готов ударить себя за глупость. Как ни удивительно, он снова повернулся к окну и продолжил.
— Я скажу тебе, как мы поступим.
Волосы у меня на затылке встали дыбом. Вот оно. Или Скарзи собирался послать меня и велеть в течение пары дней погасить долги, или соглашался снова помочь.
— Я выпишу тебе чек, Ксандер, и сейчас объясню почему, — продолжил он, вернувшись к креслу. — Потому что ты мне нравишься. Ты — волевой молодой человек, которому всю жизнь выпадали дерьмовые карты. А еще ты боец, и я знаю, что если перетасовать колоду, поднимешься выше. И тогда все сложности, включая меня, останутся в прошлом. Станут пройденным этапом. Улавливаешь мою мысль?
Я кивнул, хотя его точка зрения показалась мне неожиданной и странной.
— Если бы ты просил денег, чтобы потворствовать дурным наклонностям, я бы вышвырнул тебя из кабинета и засунул в утилизатор. Но у тебя, Ксандер Ройс, — Скарзи указал на меня пальцем, словно хлыстом, — есть потенциал.
— Хорошо, теперь я потерял ход ваших мыслей, — признался я, совершенно сбитый с толку.
— Я даже сниму проценты с твоего займа.
Я замер, боясь моргнуть. Вдруг его слова были плодом моего воображения? Скарзи ведь не мог настолько облегчить мне жизнь?
— Какая вам с этого выгода? — возразил я.
— О, она есть, — мрачно хохотнул он. — Ничего стоящее в нашей жизни не дается бесплатно, малыш.
Ну конечно.
— Слушаю, — я искренне заинтересовался, что Сатана припрятал в рукаве.
— На самом деле, это скорее ультиматум.
— Продолжайте.
— Я прекрасно осведомлен о ситуации, в том числе и о здоровье твоей матери. Что бы ты обо мне ни думал, у этого старика есть сердце, и я слишком хорошо знаю, как больно, когда болеет любимый человек. Помимо прочего, я спишу половину твоего долга без каких-либо процентов, если заплатишь мне в течение тридцати дней.
— Мистер Скарзи, я не могу… — судорожно начал я, но он погрозил пальцем, прервав меня на полуслове.
— Если думаешь, что не можешь заплатить, у меня есть для тебя предложение.
Наклонившись вперед, я оперся локтями на колени и кивнул, давая понять, что внимательно слушаю. Тем не менее, меня крайне тревожило, что именно мистер Скарзи мог мне предложить.
— Ликвидируй десять человек из моего списка по одному за каждые десять тысяч, и я спишу все твои долги. Более того, оплачу счета твоей мамы в больнице.
Какого черта?
Он ведь не мог иметь в виду…? Или мог?
— Что вы подразумеваете под «ликвидировать десять человек»?
— Подключи смекалку, Ройс. Не сомневаюсь, тебе сразу станет ясно, что я подразумеваю под ликвидацией.
Как только до меня начал доходить смысл его слов, планета на минуту перестала вращаться. Скарзи хотел, чтобы я убивал людей. Хотел, чтобы я, черт бы меня подрал, убивал людей в качестве платы. Он сошел с ума? Был душевнобольным? Я знал, что за закрытыми дверьми «Железа Скарзи» происходило много всякого дерьма, но и подумать не мог о расстрельном списке.
Уронив голову на руки, я глубоко дышал, превозмогая волну ужасающей тошноты, нахлынувшей на меня без малейшего милосердия. Я пытался понять, как мне быть. И хоть я знал, что ни за что на свете не соглашусь пачкать руки кровью, голосок на подсознании спрашивал, не проще ли вычеркнуть несколько имен из списка, чем возвращать долг. У меня не было таких денег, плюс Скарзи предложил оплатить счета в больнице, благодаря чему я смог бы вложить каждый пенс последнего займа в развитие магазина и наконец-то вдохнуть полной грудью.
Мои мысли носились кругами, умоляя освободиться от вечного напряжения и истощения, изводившего меня ежедневно. Вместе с тем я не понимал, почему вообще думал принять предложение. Я не был убийцей. Да, я умел постоять за себя и, конечно же, отнял бы жизнь, защищая себя или своих близких, но не мог поступить вот так. Не по заказу. Словно наемный убийца или вроде того.
«Ты сможешь», — подбодрил темный голосок у меня в голове.
Мог ли я?
Действительно?
Нет.
Да.
Нет. Мы говорили о жизнях других людей, не о кошельках и нескольких ударах по голове. Смерть — если точнее, десять убийств — навеки остались бы на моей совести. Десять жизней, которые я бы отнял, чтобы скинуть бремя, нести которое было моим долгом и только моим. Я сам впутался в неприятности и должен был поступить правильно, что само по себе непросто. Хотя убийство не назовешь простым занятием.
— Я…я не могу дать вам ответ прямо сейчас, — запинаясь, сказал я, подняв взгляд к лицу мистера Скарзи. — Мне слишком многое нужно обдумать.
— Отлично, — похоже, он был впечатлен и с ухмылкой потер подбородок. — Я даю тебе три дня на раздумья. Семьдесят два часа, чтобы принять решение. Ни больше, ни меньше. Достаточно справедливо? — спросил Винсент.
— Да, но у меня вопрос.
— И какой же?
— Что будет, если я не соглашусь?
— Тогда я буду ожидать от тебя половину суммы в течение тридцати дней. И прежде чем ты скажешь, что у тебя нет денег, задумайся на минутку. Я был очень снисходителен к тебе, Ксандер. За год я частям выдал тебе семьдесят пять тысяч и ни разу не преследовал из-за просрочки. Обычно я так дела не веду, но, как уже сказал ранее, ты мне нравишься.
— Я ценю это, честное словно, но у меня есть еще один вопрос, — я не мог скрыть дрожи в голосе. — Что будет, если я не смогу заплатить вам половину через тридцать дней?
— Тогда ты окажешься в том самом списке, с которым я прошу помочь, — Винсент со вздохом поправил галстук. — Честно говоря, будет очень печально, если мне придется вписать туда и твое имя.
— Почему я? — недоверчиво спросил я и поднялся на ноги. — Почему вам нужна именно моя помощь?
— Потому что я вижу в тебе тот же огонь, что и в себе. С позволения сказать, родственную душу, — Скарзи казался довольным сим фактом. — Ты любишь мать так же яростно, как я люблю свою семью, и сделаешь для нее все, как и я для своих родных. Но, видишь ли, как бы ты мне ни нравился, я не могу просто списать твой долг, не получив никакой компенсации за деньги, которые никогда не смогу вернуть. Тем не менее, вычеркивание из списка лживых уродов будет для меня равноценной платой, и после десятого ты сможешь пойти своим путем.
Снова повисло молчание, и я начал вышагивать перед столом Скарзи. Встреча проходила совсем не так, как я ожидал.
— Значит, третьего варианта просто не существует, если я не хочу умереть….
— К сожалению, да, но и первый вариант тоже имеет срок годности. Пятьдесят тысяч через тридцать дней, или ты, опять же, попадешь в мой список.
— Черт, — пробурчал я одновременно с просигналившим интеркомом.
— Мистер Скарзи, — раздался мелодичный голос рыжеволосой красавицы.
Придвинувшись на кресле к столу, Скарзи нажал на кнопку.
— Зена, дорогая, слушаю тебя.
— Марчелло и Доменико уже здесь, сэр.
— Ах да, — рассмеялся Скарзи. — Скажи им, что я сейчас подойду. Мы с мистером Ройсом уже заканчиваем. Спасибо, дорогая.
Закончив разговор, он вновь посмотрел на меня и, потянувшись к одному из ящиков, достал чековую книжку. Больше Скарзи не проронил ни слова, пока заполнял чек прямо передо мной, замершим в непонимании, потрясении и…страхе. Потому что да, мне было очень страшно за свое будущее. Если оно у меня вообще было. Расписавшись на чеке, Скарзи поднялся и протянул его мне с все той же зловещей ухмылкой.
— Последний заем, последняя отсрочка, Ксандер. Мы поняли друг друга?
— Да, сэр, — на подкашивавшихся ногах я шагнул к нему и взял чек.
Он указал на дверь, и я знал, что пришло время уходить. Точка. Больше обсуждать и решать было нечего. Скарзи выдвинул требования, и мне предстояло принять решение. То, которое могло или разрушить мою жизнь или убить меня. С каждым шагом я чувствовал, будто к моим ногам привязали цементные блоки, утягивавшие меня в зыбучий песок, угрожавший поглотить с головой.
— Мистер Ройс, — окликнул меня Скарзи, едва я взялся за стальную дверную ручку. Я обернулся через плечо. Мы посмотрели друг на друга с противоположных концов кабинета, и Винсент постучал пальцем по наручным часам. — Каждая минута на счету. Стоит воспользоваться ею с умом.
С этой мыслью я покинул кабинет. Проигрывая в голове последние полчаса своей жизни, я терзался от мучительной тошноты. Каждая минута и впрямь была на счету. Если точнее, каждый из трех оставшихся дней. Но то, как мне примириться с судьбой, оставалось за пределами моего понимания. Поступил бы я правильно или свернул на дорожку, по которой никогда не планировал идти? Независимо от моего выбора, я собирался поддержать маму любой ценой. Если для этого придется поставить на кон собственную жизнь, так тому и быть.