Иден
— О, черт, Лука! Пожалуйста, жестче! — захныкала я, когда лучший друг моего брата брал меня сзади, одной рукой прижимая к себе за плечи.
— Говоришь, жестче, Лепесток? — прорычал он и, схватив меня за волосы, повернул мне голову. — Ты же знаешь, что я не шучу.
Он впился в мои губы карающим поцелуем и начал брать резче прежнего, головкой члена задевая все нужные точки внутри. Каждый толчок возносил меня выше, пока у меня не задрожали ноги. Лука шлепнул меня по заду, и я со стонами откинула голову ему на плечо.
— Да! — по моей коже разошлось великолепное жжение.
— Тебе нравится все это дерьмо? — он шлепнул меня снова.
— Черт, да, — прошипела я, упиваясь удовольствием, принесенным болью.
Мрачно посмеиваясь, Лука опустил руку мне между ног и, прижав пальцы к клитору, медленно потер его кругами, заставляя меня задыхаться.
— Иден, что бы сказал твой брат, если бы узнал, как сильно ты любишь мой член? Если бы узнал, что ты позволяешь мне грубо трахать твою маленькую тесную киску?
— Это его не касается, — выдохнула я, стискивая его в себе.
— М-м, ты права. Не касается. Кроме того, вряд ли он хочет знать, что твое влагалище полностью принимает член, и что ты разлетаешься на части с моим именем на губах, как сейчас. Ты кончишь для меня?
Я кивнула, не в силах говорить под натиском оргазма, готовая кончить именно так, как сказал Лука.
— Давай, Лепесток. Кончай, — прорычал он, быстрее натирая длинными пальцами мое припухшее средоточие нервов.
Секунду спустя я взорвалась и, сжав его внутри, крепко зажмурилась, в своей эйфории увидев звезды. Лука не отставал, продолжая брать меня даже на пике кульминации, пока не вонзился глубже и не удержал, с громким шипением наполняя горячей спермой. Мы рухнули на его постель, и он прижал меня спиной к своей груди. Оба тяжело дышали, пресыщенные тремя долгими актами без антракта.
Несколько минут спустя Лука вместе со мной перекатился и притянул меня ближе, пальцами впиваясь в мое бедро.
— Я только что адски кончил и уже снова тебя хочу.
— Дуня Кулакова тебе в помощь, — ухмыльнулась я, оттолкнув его. — Мне пора.
— Какого хрена? Куда? — приподнявшись на локте, Лука не сводил с меня голубых глаз, в то время как я уже подняла с пола свои трусики и надела их.
— У меня десять часов. Помнишь?
— Ты злюка.
— Если только чуть-чуть, — рассмеялась я, — но ты в курсе, что я не одна такая. Мальчики не лучше.
— Ты злее их всех.
— Нет, — хохотнула я, натягивая через голову тонкий черный свитер. — Алессио куда злее, и ты прекрасно это знаешь.
— Он — организованное зло. Ты же просто садистка.
— Да пошел ты, Лука.
— Как я и думал. Ты ведь меня отшила, — рассмеялся он, зачесав назад темные, взмокшие от пота волосы.
Щелкнув пальцами в знак согласия, я схватила сумочку и пошла к двери.
— Я тебе позвоню.
— Ты всегда так говоришь, но в итоге мне приходится звонить самому, — закричал Лука мне вслед.
Закрыв за собой дверь, я хохотнула, признав справедливость его утверждения. Он был прав. Так уж у нас повелось с самого начала. С тех пор как два года назад он сделал первый шаг на благотворительном гала-концерте против рака молочной железы в память его бабушке. Мы несколько раз переспали, прежде чем я дала понять, что дальше секса не зайду. Конечно, даже тут были правила. Никаких свиданий, никто ни у кого не ночует, не привязывается и ничего не ждет. Знаете, базовые принципы секса по дружбе. Те самые, которые Лука охотно принял. Сначала все шло гладко, но судя по его поведению в последние встречи, он покинул судно. Не мог ведь Лука считать нашу связь хорошей идеей? Хотя бы потому, что мы слишком долго кувыркались за спиной Алессио, и внезапное признание приравнялось бы к самоубийству. Ни за что на свете брат не одобрил бы наши отношения, неважно, тайные или нет. Тем не менее, минимум раз в неделю я отвечала на звонки Луки, потому что…ну, потому что он хорошо трахался.
Пять минут спустя я была уже за рулем и направлялась к комплексу, более известному как резиденция моего отца. Обычно, оставляя Луку, я ехала к следующему несчастному ублюдку, проживавшему оставшиеся минуты до последнего вздоха, но — к моему величайшему разочарованию — следующий пункт списка не подразумевал спектакля одного актера. Если существовал хоть малейший риск остаться в меньшинстве, папочка не отпускал меня без сопровождения, то есть, без братьев. Я нежно их любила — искренне — но предпочитала работать в одиночку. Стоило мне подумать о необходимости следить за ними на задании, как у меня портилось настроение, спасти которое не могли даже множественные оргазмы, полученные благодаря моему маленькому грязному секрету.
Замедлившись у больших кованых ворот, ограждавших «Железо Скарзи» от остального мира, я махнула охраннику в будке и проехала по слабо освещенной дороге мимо ржавых погрузочных контейнеров, прослуживших не один десяток лет. Днем между ними было видно гавань, но сейчас на город опустилась ночь и скрыла пейзаж. Словно ничего вокруг не существовало. Парение в небытие.
Подъехав к десятиэтажному белому зданию, я увидела машины своих братьев, стоявшие одна к одной, и по обыкновению припарковалась возле самых дверей. Я заглушила двигатель, выскочила из машины и поспешила по вестибюлю мимо охранников, даже не посмотревших в мою сторону. Пускай они работали в ночную смену, но знали, что я не любила болтовню, поэтому избавили меня от необходимости говорить и пропустили к лифту.
На десятом этаже стальные двери с перезвоном открылись, и я вышла в практически голый холл со стенами цвета угля и мраморным полом. Широкий коридор вел к дверям из матового стекла и украшен был металлическими рамками с черно-белыми панорамами города, навеки запечатленными на пленке. Возле окон вдоль стен стояло несколько светлых кожаных диванов с маленькими стеклянными столиками рядом с ними, создававшими иллюзию комнаты ожидания. Чисто, просто, но изящно, что помогало держать марку перед всеми, кто вел с папой дела.
Пройдя мимо пустующей стойки регистратора и проскользнув между стеклянными дверьми, я не услышала ничего, кроме стука своих каблуков. Лишь в конце длинного узкого коридора тишину нарушили три низких, очень знакомых голоса. Стоило мне появиться на пороге, как все замолкли, и три пары практически одинаковых шоколадно-карих глаз осмотрели меня с макушки до пят.
— Сестренка, — уже громче поприветствовал Алессио.
— Братик, — я подошла ближе, проведя ярко-красным полированным ногтем по ряду ящиков.
— Где ты была? — потребовал он, скрестив руки в точности, как наш отец.
— Не думаю, что это ваше дело, но я была с другом.
Джио — самый младший из нас — приглушенно хохотнул, за что схлопотал злобный предупреждающий взгляд от Алессио.
— А что? — понимающе ухмыльнулся Джио.
— Повезло тебе, что я тебя люблю, — я уселась рядом с ним.
— Ты меня не тронешь, — закинув руку на спинку моего стула, он наклонился и поцеловал меня в щеку.
— Только то, что мы с тобой родня, не помешает мне выколоть тебе глаза, пока ты спишь.
— Продолжай убеждать себе, сестричка.
— Мы можем сосредоточиться? — рявкнул Маттео напротив нас. — Меня ждут дела.
— Под делами ты подразумеваешь теплое тело, которое быстро опьянеет и согреет твой член? — отрезала я.
Из всех моих братьев он был самым неразборчивым. Маттео не признавал отношений, кроме секса на одну ночь, что было отвратительно. Я не хотела, чтобы мой брат был тем парнем. Тем самым, который польстит девушке, купит ей несколько напитков, оттрахает до потери пульса и, не попрощавшись, уйдет до наступления утра.
— Заткнись, Иден, — прорычал Маттео, скривив губы.
— Перестань трахать все, что движется, и я заткнусь.
— Вы оба, хватит, — деловито пресек Алессио. Бросив на стол перед нами папку, он встал, ожидая от нас полного и предельного внимания.
— Что это? — потянулся к ней Джио.
— Проект поместья ЛеРу. Черные метки — посты охраны. Красные — камеры видеонаблюдения.
— Где ты это достал? — недоверчиво спросил Маттео.
— У меня свои источники, — ухмыльнулся Алессио, высоко подняв голову.
Я обернулась посмотреть на Джио, державшего в руках папку с проектом дома Гаспара ЛеРу. Богатый француз заключил с моим отцом масштабную сделку, но не смог выполнить условия. Папочка итак долго держал его внизу списка и надеялся, что тот, в конечном счете, заплатит, но все посулы французика оказались не более чем пустыми обещаниями.
— Ха, он удвоил меры безопасности, — сказала я, обратив внимание на проект, сплошь усеянный черными точками.
— Именно, — хмыкнул Алессио. — На прошлой неделе к нему заглянули Ричи, Мигель и Фрэнк. Думаю, он понял намек.
— У ЛеРу есть деньги, так почему он не заплатит вместо того, чтобы прятаться? — спросил Джио.
— Братишка, речь идет о миллионах, — отрезал Алессио. — Папино терпение лопнуло, и теперь Гаспар заплатит ему, только в белых тапочках.
— Ладно, значит, у нас два варианта, — я откинулась на спинку стула. — Я ликвидирую его сама, например, прокравшись в дом, или можем подкараулить у ворот. Джио отключит камеры видеонаблюдения снаружи, я остальные внутри.
Три взгляда тут же обратились ко мне, пригвоздив к месту.
— Ни в коем случае, сестренка. Поместье защищено еще и зелеными ограждениями, через которые нам придется перебраться, и ты не пойдешь туда одна. Это самоубийство, — сказал Алессио, и мальчики быстро закивали.
— В таком случае, Богом клянусь, вам троим лучше не отставать от меня, — расстроено вздохнула я. — Я не могу нянчить вас и одновременно пробираться мимо новых сторожевых псов ЛеРу.
— Ты забываешь, что мы занимались этим задолго до того, как па разрешил тебе взять в руки нож. Иден, мы в состоянии сами о себе позаботиться, — процедил Маттео.
— И кому из нас, кроме Алессио, первому разрешили работать в одиночку? — возразила я, скрестив руки на груди.
Повисла тишина, нарушенная лишь Джио, не сумевшим сдержать стон.
Мы с Маттео прожигали друг друга взглядами, пока я краем глаза не заметила, что Алессио, привлекая к себе внимание, опустился в кресло во главе стола.
Он поочередно осмотрел нас, сдвинув брови с тем же недовольством на лице, какое бывало у папочки, если мы его расстраивали.
— Когда закончите препираться, мы продолжим.
Джио моментально закрыл рот, и через секунду мы снова сосредоточились на насущных проблемах. Наверное, потому что Алессио был не только старшим братом, но и наследником семейной империи. Он действительно был копией отца, начиная с внешности, заканчивая характером, но, по-моему, гораздо хуже. Ему были чужды как милосердие, так и раскаяние. Алессио был неуязвим для них, возможно, из-за долгих лет наблюдения за папочкиными делами. В результате он обзавелся собственными уловками в заключении сделок, сделавшими его адски пугающим и самым опасным. Иными словами, Алессио стал реинкарнацией Сатаны.
— Как я уже говорил, — продолжил он, — мы должны держаться вместе.
— Это мы уже поняли, но как нам узнать, где наш французский пирожок? Поместье огромно, — осторожно сказал Джио.
— Никак, — покачал головой Алессио. — Вот почему операция будет отнюдь не такой простой, как думает наша милая сестренка. Мало того что нам придется разбираться со службой безопасности, так еще и обыскивать каждый угол имения в описках самого ублюдка.
— Какие гарантии, что он не сбежит? — спросил Маттео.
— Не сбежит. Когда мы вычеркнем из уравнения его качков, он не посмеет и носа из дома высунуть без сопровождения.
— Выходит, ЛеРу просто спрячется? Наверняка он знает, что мы придем и будем его искать.
— Я понял, к чему ты клонишь, — Алессио покрутил пальцами, — но как только не отключатся камеры, он не узнает, кто вошел в дом или вышел.
— Логично, — согласилась я, осмотрев своих братьев.
Они задумались, и повисла тишина, пока Джио порывисто не указал пальцем на проект.
— Но как мы попадем внутрь? Не можем же мы войти через главный вход.
— Вот тут, — указала я на торцевую сторону имения. — Заросли будут нам на руку. Они достаточно высокие, чтобы, затаившись в них, незаметно ликвидировать охранников, расчистить путь и перебраться на другую сторону. Придется бежать по газону, но там забор ближе всего к дому, и если план точен, комната наблюдения должна быть сразу у входа.
— Как насчет того, чтобы выбить предохранители? — спросил Джио.
— Отключение света нас же и погубит, — покачал головой Маттео и, наклонившись вперед, оперся локтями на колени.
— Он прав. К тому же, в этом нет необходимости, — добавила я. — Мы будем вне зоны видимости. Да, придется пробираться с черного хода, но мы справимся, если ликвидируем охранников по одному.
— Их слишком много для нас четверых, — Джио посмотрел на нас, и тревога омрачила его красивое лицо. — Лес, ты уверен, что па дал тебе зеленый свет?
Мы все с интересом уставились на нашего старшего брата.
— Иначе мы бы сейчас здесь не сидели, — кивнул он.
Двадцать минут спустя мы разработали план нападения и приготовились к операции. Я вышла с Джио на улицу, чтобы начать сборы, пока Маттео наверху ждал, когда Алессио переоденется и снимет свой обычный наряд — костюм с галстуком. Как только мы оказались на холодном августовском воздухе, Джио вытащил пачку сигарет, закурил и затянулся.
— Тебе действительно пора бросать, — я не могла скрыть отвращения.
— Ну, когда я перестану бояться, что все мои родные могут умереть в любой момент, тогда, возможно, желание курить пропадет само собой, — сказал Джио, выпустив изо рта большое облако дыма.
Нажав кнопку на брелке, я открыла багажник своей машины.
— Никто не умрет, — заверила я, и мы обошли моего четырехколесного зверя. — Как только войдем в дом, ты поколдуешь, и все пройдет лучше, чем думает Лес.
— Не знаю, Лепесток, — Джио снова смачно затянулся. — У меня плохое предчувствие.
— Оно у тебя всегда, — посмеялась я. — Спокойно, Джи.
— Я серьезно. Что-то не так, — он выдохнул еще одно облачко. — Операция слишком масштабная. Разве ты не думаешь, что па пошел бы с нами или как минимум послал бы подкрепление?
— Ты ведь знаешь, что папочка больше не пачкает руки, да и кого, по-твоему, он мог с нами послать? — застегнув на бедрах портупею, я вложила в ножны несколько ножей и убрала два пистолета в набедренные кобуры.
— Равенна.
— Да, конечно, братишка. Лука и Лиана натренированы гораздо хуже нас, и их всего двое.
— Два человека, умеющие стрелять и способные прикрыть нас в случае необходимости.
— Папа никогда не попросил бы Марчелло послать его детей к нам на помощь, особенно Лиану, — покачала я головой, закрепив на бедрах патронташ на 5.56 калибр.
— А что с Лианой? — эхом разнесся в тишине ночи голос Алессио. Они с Маттео подошли к нам, оба вооруженные.
— Он спросил, почему па не послал подкрепление, — передав Джио единственный нашедшийся в багажнике бронежилет, я посмотрела на своего старшего брата.
— И ты хочешь в качестве прикрытия Лиану? — глумился Маттео. — Она — двадцатиоднолетняя Мать Тереза.
— Я просто спросил, брат, — Джио вернул мне жилет. — Слишком много дерьма, чтобы разгрести вчетвером.
— Если решил вести себя как баба, лучше останься здесь. Нам и без тебя проблем хватает, — пробурчал Маттео, закатив глаза.
— Эй! — оттолкнув Джио с пути, я подскочила к своему придурошному брату и ткнула его пальцем в грудь. — Отвали от него. Ты прекрасно знаешь, что ему все это не по душе. Или перестань говорить гадости, или сам оставайся здесь.
— Бога ради! — взревел Алессио. — Прекратите, оба!
Мы замерли, глядя друг на друга в тусклом свете фонарей. Маттео поднял руки в знак поражения, и я вернулась к Джио. Он успел вооружиться, но по-прежнему был встревожен предстоящей операцией. Больше не проронив ни слова, мы сели в наш семейный черный внедорожник. Алессио занял место водителя, и мы отъехали с парковки. Благодаря его авторитету, мы не расслаблялись, за что в тот момент я была ему признательна, поскольку Джио сидел на заднем сидении вместе со мной и с каждым светофором выглядел все более утомленным. Потянувшись, я взяла его за руку, ободрительно сжав ее в знак поддержки. Джио посмотрел на меня, и его слабая улыбка пронзила меня до самого сердца, сказав мне все громче любых слов. Мне очень не хотелось видеть брата таким, но говоря откровенно, мы в нем нуждались. Мы были семьей, и Гаспар ЛеРу нас обманул. Пришло время напомнить французу, что со Скарзи лучше не связываться.
— Дыши, — одними губами прошептала я, и Джио кивнул, после чего принялся снова смотреть в окно. Тоже сосредоточившись на дыхании, я наблюдала, как за стеклом проносился Манхэттен. Я смотрела на освещенные здания и фонари, вспоминая наш план. Разумеется, если бы отец не был уверен, никогда не отпустил бы нас на миссию одних, но внезапно мне подумалось, что Джио мог быть прав.