И тут Мишку вдруг повело:
- А знаешь, я к прокурору пойду!
- Какому еще прокурору?
- Военному. В комендатуре бывал - так соседняя дверь. Своими глазами читал: "Военная прокуратура". Для чего-то ж написано?
Но Гриша только усы разгладил, пальцем туда и сюда:
- Может, того, в Кремль сразу?
- А хоть бы и в Кремль! Тычут тебя тут "Уставами", так и эдак выкручивают. А ты - будто грамоте не учили.
- Зря обижаешься, - слез со сцены Гриша. - Но сам посуди: как ты в эту прокуратуру пойдешь? Ведь она, небось, только днем работает. Значит, в служебное увольнение надо, чтобы маршрут был указан. А кто тебе такое увольнение даст? Мартынов? Своей же рукой "Прокуратура" напишет? Мол, я на вас жаловаться иду. Подмахните, пожалуйста.
- Дай сигарету, - порылся в кармане Мишка. - Свои куда-то девал.
Гриша - холодная голова. Верно всегда рассуждает. Но именно это и злило.
- Чего ж предлагаешь?
- Сначала поспи, - выпустил колечко Гриша (лихо у него получается, одно в одно, будто круги по воде). - А утром еще денек из календаря вымараешь, все к дембелю ближе. Время теперь на тебя работает. А там и в библиотеку можно...
- Не-ет! - опять набычился Мишка. Но Гриша не слушал:
- Мартынова, один черт, не объедешь. Только измором взять можно. Слыхал про итальянские забастовки? Вроде, работаешь, а дело так, между пальцев течет... Ведь как получается: в Управлении ты больше не числишься. И как наряд закрывать - где денечки достанешь? Один-два, положим, не станут связываться. А больше - за тунеядство притянут. А в библиотеке все же тепло. Малюй по-маленьку...
- Зачем же тогда я копировальный станок для них делал?
- А Новый год хотел дома встретить. Думаешь, не понимаю? И они понимают. И пока у тебя шанс еще есть на этот Новый год до дома добраться будут как танки давить. А как только поймут, что проехали, и тебе уж теперь все равно - без всяких аккордов отпустят. Ведь тут, за денечками вырученными, можно похуже в историю вляпаться.
- Не в денечках дело! Он мне душу изгадил. Всю как есть дерьмом вымазал. И теперь промолчу - вроде как спасибо сказал.
- А ты как хотел? Чтоб тебе? Мол, спасибо, Мишенька Манфред, что своим беззаветным трудом Север помог нам освоить. Так сказать, приблизил светлое завтра всего человечества... Да ты на них помолись-ка сперва, что вообще домой отпускают, что в три года укладываются, а десять-пятнадцать не сделали. А потом рассуждай.
Но Мишка не хотел рассуждать. И молиться на них и не думал.
- Я тебе очень просто скажу, - тем временем продолжил Гриша, - рыбка где глубже любит, даже если в вонючую лужу пустили. Вот пристроился в Управление, чертил там чего-то, станок какой-то выдумывал - худо, тоска, а все траншеи не нюхал. Ну а что с дембелем промахнулся - так не все же выгадывать. Это даже честности ради, пусть хоть по-мелочи отыграются. Потрафят, так сказать, ущемленному чувству. Гегемоны, все-таки. А то какой-то без рода без племени...
- А если все же пожаловаться? - не хотелось отступать Мишке. Хотя уже чувствовал, уступает. И даже если сейчас Гриша перестанет его отговаривать он уж и сам по мудрому... Столько раз уже было.
- Кому? - раздавил окурок и затолкал под скамейку Гриша. - Ну, положим, доберешься ты до этого прокурора. Если прежде патруль не накроет. И что ты ему расскажешь? Что Мартынов слово офицера давал и теперь мундир свой позорит? Да он только со смеху лопнет.
- А может, к Окулову, начальнику Управления?... Однако Окулова Гриша меж ушей пропустил, но как-то вдруг посерьезнел и огляделся: никто ль не подслушивает? - и сразу же тихо, совсем другим голосом:
- Если уж совсем невтерпеж, - и еще раз в углы посмотрел, - то я бы с лейтенантиком, ну-у, из Особого, потолковал...
Но Мишка только головою затряс. Не-ет, в Особый он сам не пойдет.
- Тогда не ропщи, - развел ладонями Гриша, и даже как-то повеселел, будто камень с плечей уронил. - Лучше часика через два приходи. Мы тут репетировать будем.
- "Человек проходит как хозяин"? - огрызнулся Мишка.
- Нет. Это для самодеятельности. А мы рок-н-рольчик вчера один сбацали! Джон Ленон от зависти лопнет!
- "В нашем доме поселился замечательный сосед"? - все же хотелось побольней уколоть Гришу Мишке.
- Да что ты заладил? "Соседа" замполит любит. А мы "Желтую подводную лодку" разучиваем. А Генка Жуков - знаешь, как он "Гел" поет? Слезу прошибает. Эх, ничего ты не слышал!
Но Мишке уже и не хотелось слушать. Прошел по проходу, постоял в дверях:
- А рыбка-то, знаешь, с головы вонь пускает. Но сказал тихо.
- Чего-чего? - не разобрал Гриша.
- А так, ничего! - не захотел повторять Мишка. Посмотрел только, как Гриша аккордеон в чехол убирает, распахнул дверь и со злостью захлопнул.
Ришон-Ле-Цион (Израиль)
1985-1996