Уже сбилась со счёта, сколько дней я провела в больнице. Ко мне часто заходил Ярослав, дядя и Марта, Лиза с Костей и остальные ребята, что меня очень радовало.
Писал Денис, но я не отвечала, потому что не знала, где правда и причастен ли он ко всему этому. Я испытывала какое-то странное чувство, сжимающее сердце, готовое разорвать мою грудную клетку, но не могла дать ему объяснение.
Однажды пришёл Август. Его визита я никак не ожидала, но понимала, что где-то в глубине души даже рада.
— Привет, — как-то скоромно и без былого озорства говорит он.
— Привет.
Стоит в нерешительности, не знает куда себя деть и словно боится на меня посмотреть.
— Я не кусаюсь, так-то.
— Прости, — говорит он.
— Садись уже, — мягко ему улыбаюсь.
— Как ты? — чуть помедлив, спрашивает Август.
— Не знаю. Физически вроде нормально, но на душе паршиво.
— Не густо.
— Но и не пусто.
Мы посмотрели друг на друга и легко рассмеялись.
— Ты ведь знаешь, что произошло? — решила спросить у него.
— Пока что я знаю не больше того, что тебе уже рассказал Ярослав.
— Ты с ним общался? — удивляюсь я, даже не представляя, что эти двое могли найти общий язык.
— Было дело.
Я внимательно посмотрела на него. Видела, как Август отводит глаза, как он похрустывает костяшками пальцев, как нервно постукивает его нога.
— Ты знаешь кто это сделал.
— С чего ты взяла? — удивился он.
— Кто?
Но он молчит.
— Август, кто?!
Он нахмурился.
— Ты ведь, и сама догадываешься…
Догадывалась, но верить не хотела.
— Он бы сам до этого не додумался.
— Согласен.
— Значит ты знаешь, кто ему помогает.
— Доказательств нет.
— Да к чёрту доказательства, Август!
— Серьёзно?
— Абсолютно!
— В тебе говорят эмоции.
— Да неужели?!
— Как только я узнаю всю правду, обязательно расскажу.
— А мне что всё это время сидеть в догадках?
— Ты же сразу ринешься выяснять всё сама.
— И что?!
— А я прошу довериться мне.
— Серьёзно?! Тебе?! — чёрт, слова вылетели раньше, чем я подумала.
— Я знаю, что виноват, — я ожидала другой реакции, а не спокойствия с его стороны. — Знаю, Алиса! — а нет, вот пошло. — И я прошу прощения у тебя снова! Но я правда прошу тебя довериться мне.
— Я не хотела тебя обидеть.
— Ты святая что ли?
— Это врят ли.
— Тогда просто поправляйся скорее и возвращайся в универ.
— Хах, мир? — протягиваю ему мизинец.
— Мы в детском саду что ли? — скривился Август.
— Тебе сложно что ли? — фырчу я.
— Ладно-ладно, мир, — и протягивает мизинчик в ответ.
Почти каждый день я созванивалась с мамой Лизы ради консультаций или она приходила ко мне. Мы прорабатывали и то, что со мной произошло несколько дней назад и то, что было много лет назад.
Вытаскивать из себя всю ту боль, что копилась годами, а также обиду и злость очень сложно. Признаюсь, что держать это по привычке в себе, никого, не пуская и не выпуская, гораздо проще. Мне приходится словно вновь возвращаться в те дни, в те ситуации и проживать их заново, учиться видеть себя со стороны и всё, что происходило.
Порой хотелось сдаться, потому что было невыносимо. Не только морально, но и физически. Тело отзывалось паническими атаками, постоянной тревожностью и страхом, что мне грозит неминуемая опасность. И хоть головой я понимала, что всё хорошо, мне ничего не угрожает, на подсознательном уровне я всё ещё боялась. Боялась своей матери, которая уже давно покоится с миром, и тех, кто был причастен к этой ситуации.
Я везучая. Ходячая катастрофа.
Но, как сказала Кристина Анатольевна, я небезнадежна. И это радует.
Спустя ещё несколько дней меня наконец-то выписали и сказали, что организму больше ничего не угрожает.
Пред тем, как уйти, Ярослав вдруг подошёл ко мне со спины и прижал к себе. Я чувствовала его тепло. Тепло, в которое хотелось укутаться с головой.
Он плавно проводит руками по моим плечам и выше к шее, после чего опаляет её своим горячим дыханием и затем шепчет мне на ухо:
— Порой, с помощью прикосновений можно узнать больше, чем увидеть глазами. Я хочу, чтобы ты закрыла глаза и почувствовала.
Не могу ему сопротивляться и не хочу. Послушно закрываю глаза и окунаюсь в целую бурю ощущений.
— Что ты чувствуешь?
Его ладони скользят по моему телу, и несмотря на то, что преградой служит одежда, мне кажется, что я всё это чувствую кожей. Ярослав скользнул руками к моей груди, плавно и мягко, ласково.
От этих движений по всему телу пробежали мурашки и мне хотелось большего. Хотелось ещё сильнее ощущать его. Ярослав понял мои желания, поэтому его движения руками стали более смелыми, хозяйскими…
И я невольно издала стон наслаждения.
— Что ты чувствуешь? — снова спрашивает он.
— Мне нравится.
— Ещё.
— Приятно.
— Насколько?
— Хочется ещё. Больше…
— Запомни эти прикосновения. Они скажут намного больше, чем твои глаза.
Его руки вновь поднимаются, и я чувствую, как пальцы осторожно, но властно сжимаются на моей шее.
Мне захотелось выгнуться ещё сильнее, прижаться к нему ближе. Запрокидываю голову, чтобы он мог немного крепче взять меня за горло.
Он нежно целует меня в висок, втягивает носом аромат моих волос, проводит языком по ушку. Другая его рука легла ко мне на живот, забираясь под свитер, и я чувствую его горячую кожу. Это словно огонь прикасается ко льду, который не в состоянии выдержать, поэтому плавится под его напором.
Он с нажимом проходится по каждому моему изгибу, словно изучая сантиметр за сантиметром.
Его губы оказались близко с моими, дыхание щекотало кожу, но рассмеяться я не успела, потому что он поцеловал меня страстно. Властно, как будто показывал, что он здесь хозяин.
И тут я понимаю, что никто и никогда не прикасался и не сможет прикасаться ко мне так. Это может и позволено только ему. Я даю ему на это полное право.
— Только я. Только мои прикосновения, мои поцелуи. Ты узнаешь их из тысячи, но…
— Только ты… — выдыхаю ему прямо в губы и открываю глаза.
Он неотрывно смотрит на меня своими глубокими омутами, что я тону окончательно и бесповоротно. Я готова и осознанно хочу отдать свою жизнь в его руки.
— Никто кроме меня не может к тебе прикасаться.
И я киваю в ответ, хоть он и не требуется.
Я понимала, что так Ярослав хотел показать мне, что что бы ни случилось, в каком бы состоянии я ни была, я обязательно вспомню и почувствую. Его прикосновения врезались в мою память, мою кожу, мои ощущения.
Дни текли один за другим, я медленно возвращалась в свой привычный режим жизни и с большим удовольствием вернулась в университет. Мне этого не хватало. Учебы, чего-то нового каждый день, друзей, атмосферы…
Теперь каждый раз после универа меня встречал либо Ярослав, либо дядя или Фёдор. Иногда Лиза и Костя провожали меня, а порой и Август. В общем не оставляли меня одну, без присмотра. И если честно признаться, меня эта опека тяготила. Конечно, я понимаю, что это всё ради моей безопасности, потому что они переживают и беспокоятся, но я ведь не маленькая.
Так продолжалось несколько дней.
Смартфон издаёт трель входящего сообщения: «Буду через десять минут».
И если честно, мне хотелось просто отключить телефон и уйти, что я, собственно, и сделала. Никого не предупредив, быстренько слиняла. И плевать на всё.
Я хочу побыть одна. Мне нужно побыть одной.
Мне казалось, что у меня постепенно, медленно, но, верно, отбирают мою свободу, моё пространство, пусть даже и с благими намерениями. Я всегда это ощущала, с самого детства — мне нужно пространство, мне нужно время, чтобы побыть наедине с собой, чтобы меня никто не трогал.
Но сейчас…
В институте друзья, после универа кто-то из близких, дома постоянно кто-то есть. Кругом люди, люди, люди! Надоело!
Забежала в кафе, посидела в тишине с собой. Именно этого мне не хватало.
Телефон просто разрывался на части от входящих звонков и сообщений, и меня это злило, поэтому отключила нафиг звук, вибрацию и спрятала его подальше в рюкзак.
Прогуливаясь по улицам города, увидела, что в галерее новая выставка. Это то, что надо. На всех парах рванула туда.
Там, как всегда, было прекрасно. Меня сразу же узнали, как же, звезда прошлой выставки. Вот только я этой «славы» не хотела совсем, но живем с тем, что есть.
Тут были люди, которые подходили ко мне, поболтать познакомиться, а я же хотела другого. И походу мое терпение лопнула, схватила бокал шампанского у проходившего мимо официанта и чуть ли не залпом его опрокинула.
Никогда не пила алкоголь и страсти к нему не имею, но сегодня не могу иначе. Мне хочется сделать что-то из ряда вон. И так я влила в себя постепенно ещё парочку, а может три бокала.
Не скажу, что напилась, но была явно под шафе, потому что теперь я была готова общаться со всеми за милую душу. А может мне так казалось.
Но мне стало легко.
А вот когда я выходила из галереи, то увидела знакомую машину, а ещё её хозяина, который стоял, облокотившись на машину спиной со сложенными руками на груди и сердито смотрел на меня.
Всё, хорошее настроение, как рукой сняло. Пух и нет его.
Ярослав молча открывает дверь и ждёт, когда я сяду.
— Не хочу.
— Алиса.
— Сказала же, что не хочу. Оставь меня в покое!
— Алиса, — слышу в его голосе строгие и повелительные ноты.
Он берет меня под руку и ведёт к машине, а у меня вот совсем нет сил упираться.
— Ты что пьяна?
— Нет.
— Ты где успела надраться?! — сердито шипит он.
— Там, где наливали.
— Понятно. Садись в машину, — холодно говорит он.
— Ты ничего не хочешь мне рассказать?
— Нет.
— Уверена?
А я почему-то молчу.
— Значит не уверена.
— С чего ты взял?!
— Я это вижу.
— А, ну да.
— Что с тобой происходит?
— Что со мной происходит?! Да это что с вами со всеми происходит?!
— Уточни.
— Уточни?! Как будто ты сам не понимаешь!
— Хочу услышать твою версию.
— Ты издеваешься?! — чёрт, я завожусь не только от самой ситуации, но и от его гребаного спокойствия. — Вы все носитесь со мной, как со списаний торбой! Даже на минуту одну не оставляете!
— Ну вот ты была одна и к чему это привело?
— У меня не было выбора!
— Выбор есть всегда.
— Да что ты знаешь о выборе?! Я ощущала себя, как в золотой клетке! А мне всего лишь хотелось немного свободы!
— И как тебе эта свобода?
— Мне хоть иногда хочется побыть одной! А вы мне этого не позволяете!
— Хорошо.
И больше он ничего мне не сказал. Мы ехали в полной тишине, в такой же тишине он проводил меня домой и передал в руки дяди. А дальше я не помню.
—
— Какой хмурый взгляд. Что случилось?
— Ты сказала, что она не пострадает!
— Сказала и? — началось.
— Она чуть не умерла. Несколько дней провела в больнице!
— Ну не умерла же, — было бы неплохо.
— Что ты за человек такой?
— Слушай, я не виновата в том, что случилось с моей дорогой сестрицей, — сажусь на диван и пристально смотрю на него.
— И кто же?
— Ох, милый, это и твоя ответственность тоже. Ты так не считаешь?
— Ты дала мне эти таблетки!
— А ты дал их ей, — о да, как чудесно меняется его лицо. На этом можно сыграть. — Слушай, мы на одной стороне. Я хочу от неё избавиться в своей жизни, а ты забрать себе. Наши интересы совпадают. Не надо видеть во мне врага.
— Какой толк от сотрудничества, если всё становится только хуже.
— Иди сюда, — похлопав по дивану рядом с собой, говорю я.
И он, такой послушный, садится.
Придвинувшись к нему ближе, шепчу на ухо:
— Ты не смотришь в перспективу.
— Что…
Он попытался повернуться, но я не позволила, удерживая его за подбородок.
— Всё это выльется в жуткую паутину недопонимания, и ты окажешься рядом в нужное время и в нужный момент.
— И какой же? — хрипло спрашивает он, сердце так и колотится у парня.
— Чтобы это понять, нам нужно знать о ней всё.
— Сейчас она не хочет говорить со мной…
— Но у неё наверняка есть дневник, куда она всё записывает…
— Как ты узнала?
— Нетрудно догадаться, милый, — провожу языком по его уху, а рукой поглаживаю грудь.
— И что… что ты хочешь?..
— Чтобы ты взял этот дневник…
— Я не могу… это неправильно…
— Но только так мы сможем узнать, что она чувствует на самом деле. Уверена, что на самом деле в её сердце только ты, просто она запуталась.
— Я так… не думаю…
— Вот чтобы понять это нам и нужен дневник…
И чтобы добить его окончательно, я делаю то, что умею лучше всего.
Соблазняю.
— Что ты делаешь? — спрашивает он, когда я уже села сверху.
— Получаю удовольствие. И тебе советую.
Вижу, как мысли роятся в его голове, как будто он принимает решение и потом срывается.
Секс с ним был хорош. Парень знает, как доставить удовольствие. Надо же, союзник и любовник в одном лице. Мне это нравится.
—
Я был очень зол и не понимал, почему она так поступает. Мы все, чёрт дери, переживаем и заботимся о ней, а она берёт и намеренно сбегает, не отвечает на звонки, прекрасно зная, что кто-то намеренно хочет причинить ей вред!
Неужели так сложно хотя бы просто написать, что с ней всё в порядке, но нет, как ребёнок предпочитает играть в молчанку!
Я готов был поставить весь город на уши, чтобы найти её, пока не понял, где её можно искать.
За успокоением и так скажем отдыхом, чтобы скрыться ото всех, приходила в музеи. Единственное место, куда она могла пойти сегодня — это всё та же галерея.
Администратор сразу меня узнала и сообщила, что Алиса здесь. Со «спокойной» душой вышел на улицу и стал ждать. Хотя это с виду только спокойный, внутри я хотел крушить всё.
Если бы я курил, то выкурил наверняка бы всю пачку, не меньше за это время, но увы, приходилось стискивать зубы и ждать момента, когда смогу выплеснуть свой гнев.
Спустя время вижу, выходит, пьяная в хламину, хотя сама этого наверняка не понимает и это злит меня ещё больше, но нельзя срываться, так сделаю ещё хуже.
Разговор прошёл хуже некуда. Уже стоя в душе под горячими струями воды, думал о том, что может я чего-то не понимаю в этой жизни. Может ей надоело быть хорошей и захотелось поиграть в плохую девочку?
Неужели не понимает, что я беспокоюсь о ней и поэтому так опекаю, а не потому, что хочу запереть её в золотой клетке. Неужели она так и не поняла, насколько сильно я её уважаю, как человека, как женщину?
От этого как-то неприятно и даже возможно обидно, но она ещё так молода и неопытна, имею ли я право ожидать от неё слишком взрослых поступков?
А с другой стороны, она проявила себя, как взрослый человек со взрослыми взглядами на жизнь, что так и привлекло меня. Хочет свободы, побыть одной?
Хорошо, это устроить не сложно.
—
Мы с Костей лежали в обнимку у меня в комнате и смотрели новый сериал. Но меня беспокоило несколько вещей, я не могла найти себе места. Тревожно было.
— Ты всё ещё переживаешь за Алису? — Костя как будто считывает меня.
— Думаю, почему она так поступила. Наверняка что-то стряслось, но почему она тогда не рассказала ничего мне.
— Может ей хотелось побыть одной?
— Что за ерунда, — фыркнула я.
— Завтра спросишь у неё, — целуя меня в макушку, говорит Костя. — Но это не всё, что тебя беспокоит.
— С чего ты взял? — порой меня в дрожь бросает от его проницательности.
— Я тебя знаю.
И вот что я тут могу сделать? Только вздохнуть и рассказать ему обо всём, что меня беспокоит.
— Тебе сильно досталось от родителей, что ты поехал со мной в Париж?
— Нет.
— Врёшь.
— Отец совершенно не против.
— А мама?
— А что мама?
— Как это что?! Ты забыл, что она сказала по поводу наших отношений?
— Лиза, посмотри мне в глаза и внимательно слушай, я скажу это один раз, хорошо?
Киваю в ответ. Он очень серьёзен.
— Мнение моей матери в вопросе наших с тобой отношений меня не интересует. Это моя жизнь. Мне достаточно того, что отец меня поддерживает и позволяет жить своей жизнью. Поэтому никто не сможет помешать мне быть с той, кого я люблю.
— Ч…что…
— Ты ведь и так всё знаешь, — улыбнулся Костя. — Почему такое удивлённое лицо?
— Ты впервые это произнёс, — шепчу я.
— Хочешь, чтобы я говорил это чаще?
И я неосознанно киваю, как болванчик, а потом мотаю головой и снова киваю. Костя заливисто рассмеялся, после чего крепко прижал меня к себе и ещё несколько раз сказал на ушко о том, что любит меня.
—
Проснулась я от дикой головной боли, глаза открыть было вообще не возможно, казалось, что яркое солнце намерено меня ослепить, а во рту как будто кошки нагадили. Вот оно, похмелье, здравствуй.
Голова трещала, того глядишь расколется. На меня вместе с воспоминаниями о вчерашнем вечере накатывала тошнота. Противно было от себя самой.
— Проснулась?
Дядя. Мысленно готовлюсь к тому, что мне сейчас устроят разнос, накажут и всё, что обычно делается в подобных случаях.
— Как себя чувствуешь?
— Паршиво, — прохрипела я.
— Вот, выпей это, поможет от похмелья, — усмехнулся дядя.
А мне капец, как стыдно.
— Давай, выпей и полегчает.
Я с трудом уселась на кровати, мир сразу поплыл перед глазами. Хотелось провалиться под землю.
— Ты даже не станешь ругаться?
— Нет, а должен?
— Вроде как.
— Я не сержусь, Алиса и ругать тебя не собираюсь. Ты уже совершеннолетняя и сама принимаешь решения. Меня только беспокоит то, почему ты приняла именно такое решение.
Почему приняла такое решение?
Хотелось почувствовать себя самостоятельной и взрослой, якобы я сама всё могу. Думала покажу всем, что гиперопека это лишнее, а по итогу повела себя как самый настоящий ребёнок.
— Хотела быть взрослой, — буркнула я.
— Получилось?
Я не чувствовала в голосе дяди издёвки или насмешки. Он искренне интересовался, но знакомые нотки всё же прослеживались, от чего захотелось поморщиться и спрятаться от мира.
— Не уверена, — пожимая плечами, говорю я.
— Ладно, всякое бывает. Это жизнь, — дядя потрепал меня по волосам.
— А ….
— Ярослав привёз тебя вечера домой.
Дядя, верно, истолковал мой незаданный вопрос, после чего поцеловал меня в макушку и вышел из комнаты.
Я нашла свой телефон, который уже давно лежал в сумке с севшей батареей. Время, пока он хоть немного подзарядиться, казалось вечностью. Мне было страшно увидеть сообщения и звонки, которые там оставались пропущенными, но ещё страшнее было дать о себе знать Ярославу и друзьям, которые за меня беспокоились, пока я пыталась играть во взрослую.
Как только телефон включился, посыпался град уведомлений. Сначала я решила просмотреть сообщения от друзей, потому что это было наименьшим сопротивлением и страхом. Как и ожидалось, они были чуть ли не в панике, а точнее Лиза. Ещё было несколько сообщений от Кости и Августа. Мысленно чертыхнувшись, написала каждому из них лично, что со мной всё в порядке, а подробности расскажу чуть позже.
Лиза тут же написала, что приедет к обеду и я просто обязана рассказать ей, что вчера произошло. Хотелось бы мне самой знать.
А потом мне пришлось набраться смелости и заглянуть в сообщения, которые прислал мне Ярослав, помимо десятков пропущенных звонков. Одно это уже позволило мне почувствовать себя настоящим дерьмом по отношению к нему, а что же будет потом, боюсь представить. Но прочитать всё же надо, это будет правильно.
«Алиса, где ты? Что случилось?»
«Алиса, почему ты не отвечаешь? Я переживаю».
«Алиса, ответь пожалуйста, где ты и что с тобой».
«Хотя бы просто напиши, что ты жива».
«Алиса, это не смешно! Где ты?»
И ещё множество подобных сообщений.
«Я не знаю, что случилось, но надеюсь, что ты в порядке. Места себе не нахожу от незнания, что с тобой. Лисёнок, прошу ответь… Дай знать…»
И после этого я разрыдалась. Вот теперь я точно почувствовала себя настоящей тварью. Ведь он весь день искал меня, переживал, а я как… Играла в неприступную. Глупость какая. Ведь мы же с ним договорились быть честными друг с другом, а я просто как последняя свинья поступила.
Жгучее отвращение по отношению к себе самой разъедало. Я не знала, как мне теперь себя вести и что делать. До самого обеда я провалялась в постели сверля взглядом несчастный телефон, в надежде, что может Ярослав напишет первым и облегчит мою участь, но совесть услужливо нашептывала, что после того, что я ему наговорила, он врят ли захочет со мной говорить. И будет совершенно прав. Я бы не стала с собой говорить.
Поддалась порыву и вот во что это вылилось. Стыд и чувство вины, при чём обоснованное, заполняло меня до самых краёв. Хотелось отмотать сутки назад и не совершать такую ошибку, но, к превеликому сожалению, это невозможно и мне придётся нести отвесность и принять последствия своих действий.
Позже в комнату постучались и после моего невнятного «входите», Лиза сказала:
— Боже, ты что с похмелуги валяешься?
— М….
— Что-что? Я не разобрала, что ты там мычишь.
— Как видишь, — откидывая одеяло с головы, пробубнила я.
— И можно узнать с чего бы мы так напились вчера? И главное где и с кем? — усаживаясь ко мне на кровать, спрашивает подруга.
— Дура, потому что.
— Ну, я не исключаю, что ты так себя и вела вчера. А что? — видя мой уничтожительный взгляд, спрашивает она. — Думаешь, ты вела себя адекватно?
— Нет.
— Ты хоть представляешь, как мы волновались?! А как волновался Ярослав? Он чуть ли не весь город на уши поднял, чтобы найти тебя! А вот ты где была?!
— Хотела побыть одна.
— И для этого нужно было сбегать и не отвечать на звонки?!
— Я же сказала, что хотела побыть одна.
— Алиса, ты походу не понимаешь! Мы все чуть с ума не сошли! Искали тебя по всему городу и уже бог знает что подумали, в какой канаве тебя искать! А ты хотела побыть одна?! А Ярослав?! Боги, он места себе не находил, так переживал!
— ДА! Лиза, да! Я хотела побыть одна! — сорвалась я. — Я не говорю, что поступила правильно, наоборот, уже сполна осознала это.
— Тогда почему…
— Потому что все со мной носились, как со списанной торбой. Я чувствовала, что задыхаюсь, как будто в клетке нахожусь.
— Это ещё почему? — искренне удивилась Лиза.
— Потому что всё время рядом кто-то был. Одна я была только ночью, когда спала. А мне хотелось немного свободы.
— Но ты же понимаешь, почему мы не оставляли тебя одну? Да и никто же не ограничивал твою свободу…
— Да что со мной могло произойти?!
— А случай на вечеринке тебя не убедил? — фыркнула подруга.
— И что мне теперь каждого шороха опасаться?!
— Может и стоит!
— Лиза!
— Что Лиза?! Ты ведь умна не по годам, так почему сейчас ведёшь себя, как ребёнок? Ты ведь могла просто поговорить, всё нам объяснить. Каждый из нас бы понял тебя.
Ну вот и что я могла на это ответить? Конечно ничего, потому что подруга была права на все сто процентов. Возразить было нечего, поэтому я хмуро уставилась в окно.
— Где ты хоть была? — уже спокойно спросила подруга.
— Бродила по городу, потом заглянула в кафе, а после в галерею.
— А наклюкаться где успела?
— Там же…
— Вот те на….
— Ярослав нашёл меня.
— Знаю. Он написал, что нашёл и ты в порядке, но ничего не объяснил. Кстати, вы уже говорили с ним? У вас всё в порядке?
Я покачала головой. Боюсь, что у нас определённо не всё в порядке. И думается мне, что придётся голову поломать над тем, как всё исправить и загладить свою выходку.
Поведала подруге о нашем разговоре в машине, о всех его сообщениях и своих опасениях.
— Не думаю, что Ярослав бросит тебя после случившегося. Но поговорить и обсудить вам всё произошедшее стоит.
— Я боюсь.
— Придётся перебороть свой страх, хоть и понимаю тебя, но знай, что я рядом и поддержу.
Пока Лиза была у нас, я успела прийти в себя, принять душ и привести свой внешний вид в более подобающий, но смотреть на себя в зеркало было тошно. Меня не покидало странное ощущение чего-то, что меня не обрадует. Как будто интуиция предупреждала, что мне стоит ждать неприятностей. И это чувство мне не нравилось.
Уже вечером, когда Лиза ушла, я написала сообщение Ярославу, где пыталась всё объяснить и извиниться за свой поступок. Но проходит, час, два, три, а ответа так и нет. Написала ещё пару сообщений и позвонила, но натыкалась только на автоответчик.
Вот теперь я понимаю, что чувствовал он, когда звонил и писал, а я молчала.
Спустившись вниз, увидела дядю, сидевшим на диване за просмотром какой-то передачи. Пристроившись рядом и положив голову ему на плечо, осторожно спросила:
— Дядя.
— Да, дорогая.
— А ты видел сегодня Ярослава?
— Нет, он же улетел в командировку. Нужно было срочно вылетать на объект, чтобы решить кое-какие нюансы. Узнали об этом только вчера днём. А что такое? Он тебе не сказал?
— Не сказал.
— Поругались?
— Я повела себя не очень подобающе и боюсь, что нарушила его доверие к себе.
— Не волнуйся. Дайте друг другу время. Всё уляжется и тогда всё обсудите.
В голове творился полный бедлам. Я совершенно не представляла, что делать. Ярослав уехал и не известно когда вернётся, не отвечает на мои сообщения, а это означает лишь одно — он в обиде, злится и хочет меня проучить, что весьма резонно, но от чего-то гаденько на душе. Но грех жаловаться, сама наломала дров, вот теперь и разгребать. Хотела свободы, получила, называется.
Пожелав спокойной ночи дяде, удалилась в свою комнату и уселась на пол перед окном, глядя на огни ночного города, вертя телефон в руках. Размышляла о том, как я могу исправить сложившуюся ситуацию.
Сердце подсказывало, что текстовое сообщение не сыграет никакой роли и не даст Ярославу в полной мере понять, что я чувствую. Поэтому я набрала номер, в надежде, что он ответит, ну а если нет, то оставлю голосовое сообщение.
Не ответил.
— Ярослав, если ты слушаешь это сообщение, то пожалуйста, не отключай его сразу… Мне стыдно за свой поступок, но не за то, что я написалась, а за то, как поступила по отношению к тебе. Мы договорились с тобой быть честными и открытыми, а я повела себя, как маленький ребёнок… Я попытаюсь объяснить причину своего поступка… Несмотря на то, что головой я понимала, что вы все заботитесь обо мне и переживаете, внутри нарастало чувство, словно я заперта. То ли юношеский максимализм, то ли просто глупость, я не знаю, а может мой дурной характер, но я вспылила. Поддалась эмоциям и совершила опрометчивый поступок, который повлёк за собой неприятные последствия. С самого детства я ощущала у себя потребность в небольшом личном пространстве, когда мне требовалось время побыть одной, наедине с собой. Ни с кем не разговаривать, заняться просто чем-то своим. Однако это не оправдывает меня. Я знаю. В этот момент я думала только о себе и это было эгоистично с моей стороны. Я не пытаюсь себя оправдать, что сделано, то сделано. Но я виновата в том, что не посчитала нужным обсудить с тобой то, что меня волновало, ведь прекрасно знала, что ты меня поймешь… Всегда понимал… Мне до твоей мудрости далеко. Я честно не знаю, как искупить свою вину и что сделать… А ещё мне страшно, что этот мой поступок перечеркнет многое в наших отношениях. Однако, я понимаю, что за это я должна нести ответственность и принять последствия… Просто хочу, чтобы ты знал, что мне очень, очень жаль. Прости меня пожалуйста. Это будет мне жизненным уроком… Скучаю по тебе… и очень люблю…
И повесив трубку, снова разрыдалась. Это всё, что я могла сделать.
Именно сейчас, как никогда раньше, я понимала, что ближе него у меня никого нет. Он стал тем самым человеком. И мне больно от того, что я не слышу его голос, не вижу его рядом, не ощущаю. Мелодия его души играла внутри меня, позволяя мне чувствовать себя живой. И я боялась потерять это чувство, потерять Ярослава из-а своей глупости. Я могла лишь надеяться, что он поймёт, правильно расслышит мои слова и тот смысл, который я пыталась донести до него.
Ярослав стал эпицентром моего мира, но я понимала, что нельзя зацикливаться на этом, иначе я утону в нём и потеряю себя. Мы должны давать свободу друг другу, право на самовыражение, но не забывать, что мы оба отдельные личности, которые уважают и доверяют друг другу. Именно Ярослав научил меня этому.