Потянувшись в кровати, я даже сквозь закрытые глаза видела, как ярко светит солнце. Интересно, сколько я проспала? Наверное, уже обед. И от этой мысли захотелось почему-то рассмеяться. Я соскочила с кровати и бросилась к окну, разглядывая вид перед собой.
Передо мной открывался невероятно красивый большой город, проживающий свою собственную жизнь. Люди спешили куда-то, торопились разобраться со своими заботами — всё было наполнено невероятной энергией. Она словно мощный поток, который стремительно уносит в бесконечную пучину движения и жизни. И мне так захотелось поскорее окунуться в этот океан.
Спускаясь по лестнице, я услышала, как Марта с кем-то разговаривала, но голос я не могла разобрать. Может, это дядя? Однако моему взору предстал совершенно незнакомый человек. На мгновение я впала в ступор. Сколько ещё незнакомцев, которые работают на дядю или с ним, мне предстоит встретить?
— О, Алиса! — воскликнула Марта, заметив меня. — Доброе утро! Проходи скорее, завтрак уже готов.
— Доброе утро, — улыбаясь, ответила я, с небольшой опаской поглядывая на незнакомого мужчину.
И, видимо, заметив мой взгляд, Марта решила помочь мне.
— Не пугайся так этого грозного дядьку, — рассмеялась она. — Это Фёдор, помощник Михаила и мой муж.
Ого, вот это да! Личный помощник дяди. Мне действительно предстояло многое узнать, и, вероятно, я должна привыкнуть к этому и перестать каждый раз удивляться.
— Здравствуйте, — я снова улыбнулась, но как-то неловко — вид у него был уж больно грозный.
— Доброе утро, — вдруг подал голос Фёдор. — Михаил попросил меня первое время помогать тебе, Алиса.
— Помогать? — я искренне удивилась.
— Да. Отвезти куда захочешь, помочь с любым вопросом, если потребуется.
— Ого, здорово. Спасибо, — сначала я почувствовала восхищение, но потом задумалась: — Вам, наверное, это в тягость, своих дел хватает. Простите, что отнимаю Ваше время.
— Глупости, — сказал Фёдор. — Это моя работа, — и, несмотря на его серьёзность и даже опасность, я не услышала в его голосе холода или недовольства.
— Алиса, даже не думай так, — начала Марта. — Мы работаем на Михаила уже много лет и стали друг другу как родные. И о тебе мы тоже наслышаны, ждали твоего приезда не меньше твоего дяди, поэтому нам только в радость позаботиться о тебе.
Честно, хотелось снова разрыдаться. Моя сентиментальность и плаксивость в последние несколько дней переливались через край. Но я, как и всегда, задавила в себе это чувство. Не хотелось показаться плаксивой дурочкой.
— Спасибо, — ответила я.
— Вот и отлично. Садись давай, — сказала Марта и поставила передо мной тарелку с блинчиками, которые были ещё горячими, только что испечёнными, и пиалы со сметаной, джемом, вареньем, маслом и чем только ещё. Шведский стол, не иначе.
— Дядя сказал, что мы с ним пообедаем сегодня вместе… — я посмотрела на Фёдора, неуверенная, к кому должна обращаться.
— Да, к обеду я отвезу тебя в офис, и оттуда вы с ним отправитесь по своим делам.
— Здорово, спасибо, — я кивнула, уплетая невероятно вкусные блинчики за обе щеки.
— Если ты хочешь куда-то сходить или чем-то заняться, говори, я тебя отвезу.
— Спасибо, но я бы разобрала вещи. Вчера сил не было совсем.
— И правильно, — сказала Марта. — Ещё успеешь погулять и познакомиться с городом.
— А почему вы не завтракаете? — спросила я, глядя на них по очереди.
— Да мы уже давно поели, дорогая, не переживай, — улыбнулась Марта.
— Присоединяйтесь, вместе веселее будет. Очень вкусно, — я улыбнулась.
Почему-то, глядя на эту женщину, мне всегда хочется улыбаться. Она, как солнышко, согревала своей улыбкой, взглядом и голосом, как мама… Но я могла только представлять, как это могла бы делать мама.
—
Правильно говорят — понедельник день тяжёлый. Главная экономистка сидела передо мной с недовольным выражением лица, потому что у нас не сходились цифры.
Я нажал кнопку кнопку вызова:
— Оля, позови главного инженера и директора по административным вопросам. Срочно!
— Ярослав Родионович, я всё понимаю, но это не дело, когда мне приходится всё пересчитывать, видеть нестыковки и идти к вам, — проворчала Анна Петровна.
— Анна Петровна, так-то это ваша работа, и, если есть нестыковки, сначала вы пытаетесь решить их с главным инженером и остальными директорами, и, если в этом случае ничего не выходит, тогда идёте ко мне, — потирая виски, сказал я.
— Да неужели?!
— Анна Петровна, какую должность Вы занимаете?
— Главная экономистка, — самодовольно ответила женщина.
— Тогда скажите мне, пожалуйста, почему Вы, как главная экономистка, по любому вопросу бежите ко мне? Если Вы не справляетесь со своими обязанностями, тогда мы передадим их другому, чтобы Вам было легче? — глядя ей прямо в глаза, предложил я, и у неё мгновенно изменился взгляд — испугалась, что может попасть под увольнение.
Ибо нехер, как студентке, бегать по любым вопросам и перекладывать ответственность на других. Не справляется? До свидания.
Наконец, в кабинет зашли остальные, и мы принялись решать сложившуюся ситуацию с несостыковкой финансов. Обычное дело, конечно, в нашем бизнесе, но я предпочёл бы, чтобы всё было чётко и гладко, поэтому и вынужден всякий раз брать под контроль каждую подобную ситуацию, если остальные не справлялись самостоятельно.
Чуть позже Оля передала, что Михаил Платонович ожидал меня в своём кабинете. Наказав остальным не расходиться, пока я не вернусь, я пошёл к своему непосредственному начальнику. Признаться, у меня свербило в одном месте и хотелось уже узнать, что происходит, как замешан в этом мой отец и чем нам вся эта ситуация грозит.
— Заходи, — услышал я после стука в дверь.
Михаил Платонович выглядел, как всегда, с иголочки, словно и не провёл в дороге почти сутки. Сразу виден его рабочий настрой, несмотря на обстоятельства.
— Присаживайся, — добродушно предложил он. — Ира, — нажимая кнопку вызова на телефоне, сказал Михаил, — принеси нам два кофе, пожалуйста.
— Как долетели?
— Без происшествий. Спасибо, что оказал содействие.
— Проблем не возникло? Если нужно помочь, говорите.
Михаил на мои слова долгое время молчал. Ира, секретарь Михаила, за это время успела принести нам по чашке кофе.
— Я всю жизнь считал себя виновным в гибели брата, хоть и понимал, что это не так. Успокоился, когда виновных посадили. Не рыпался, когда Ольга угрожала выдать информацию о моих делах нужным людям, — сказал он, и я не перебивал его, позволяя высказать всё, что он посчитает нужным. — Ведь правда, то, что произошло восемнадцать лет назад, было не самым законным делом. Я не мог подвергать семью опасности. Но на похоронах Ольги я заметил ненужных людей, что очень подозрительно, — сообщил Михаил, и я согласно кивнул, показывая, что в курсе этого. — И мне стало любопытно, потому что это не просто дань памяти погибшему коллеге, это что-то ещё или совсем иное. И я не знаю, что…
— Хотите это выяснить?
— Было бы неплохо. Алиса не хочет бередить прошлое, и я её понимаю, ей важна лишь хорошая память об отце. А мне нужна правда о моём брате, понимаешь?
— Да. Но, Михаил Платонович, Вам придётся рассказать нам всё, показать все документы, какие имеются по тому делу. Любая деталь будет иметь значение, чтобы Рома и его люди смогли докопаться до правды. Мы уже выяснили, что за всем этим стоят далеко не простые смертные.
— Все документы и всё, что мне известно, я предоставлю. Есть только одно условие.
— Конфиденциальность гарантирована.
— Я не об этом. Это и ежу понятно. Не подвергайте себя лишней опасности.
— Не переживайте. Рома — профессионал, как и его люди. На рожон лезть не будут.
— Вот и славно. Кстати, — сказал Михаил, протягивая мне свою записную книжку. — Взгляни на страницы с рисунками.
Просматривая страницы, я увидел перед собой креативные рисунки, которые идеально подошли бы для рекламы авиакомпании. В них было столько жизни, эмоций, которые любой человек мог с лёгкостью считать, даже не разбираясь в живописи. Художник вложил в это все свои чувства и впечатления, которые переживал в тот момент. Мне казалось, что я ощущаю радость и воодушевление полёта, ощущение свободы и доброй грусти расставания в предвкушении чего-то нового. Рисунки цепляли — это факт.
Я поднял взгляд на Михаила в немом вопросе: «Кто художник?».
— Это нарисовала Алиса, пока мы летели. Скажи же, оригинально? — Михаил сказал это с гордостью, которую было видно невооружённым взглядом.
— Креативно и действительно красиво. Она рисует?
— Да. Хочет поступать куда-нибудь, где можно будет вдоволь рисовать.
Я понимающе кивнул и улыбнулся. Такой талант нельзя похерить. Его нужно было развивать, направлять в правильное русло.
— Как она?
— В порядке. Но… ей пришлось многое пережить и придётся всё это как-то укладывать в своей жизни.
— Значит, всё, что было в документах… — я не закончил, но Михаил подтвердил мои слова* медицинское обследование всё объясняло. Это было чудо, что, испытав всё, она не поехала крышей. На такое способны только поистине сильные люди. — Михаил Платонович, — начал я. Мне нужно было узнать, как связан со всем этим мой отец, поэтому, дождавшись его согласия на продолжение, я задал свой вопрос: — Я никогда не интересовался, откуда Вы знакомы с моим отцом, да и тут промелькнула информация, что он в курсе произошедшего. Расскажете?
Мужчина передо мной устало и как-то обречённо вздохнул, но затем рассказал о том, что они с отцом учились вместе в институте, а потом остались хорошими товарищами. А в тот злополучный год мой отец выручил его, спрятав жену и дочь, чтобы им не угрожала опасность. И вот теперь мне стало понятно, откуда ноги растут.
— Ладно, всё остальное ещё успеем обсудить. Что у нас с делами? — сказал Михаил, после чего всё, что нас волновало, — это работа.
Уже ближе к обеду, решив большинство вопросов, я спустился вниз, чтобы взять кофе и поехать на встречу с Ритой. Сегодня я должен был поставить точку и не мучить больше ни её, ни себя. Это затянулось слишком сильно, и пришло время покончить с этим.
Отвлекшись на сообщение, я почувствовал, как в меня кто-то врезался — кофе пролился на мою белоснежную рубашку, а этот некто начал падать. К счастью, у меня была отличная реакция, так что я в состоянии по крайней мере спасти это недоразумение от падения. Я непроизвольно зашипел, потому что кофе чертовски горячий, рубашку, чёрт возьми, жалко, да и теперь придётся заехать домой, чтобы переодеться.
Из вороха этих мыслей меня вытащил тихий, скромный и тонкий голосок:
— Господи, простите, пожалуйста.
Я опустил свой взгляд, и первое, что я увидел, — это большие, распахнутые от ужаса, зелёные глаза невероятной глубины. Девчушка пристально смотрела, казалось, даже забыла, как моргать. Она прижала ладони ко рту и, по всей видимости, ожидала вердикта.
Я аккуратно поставил её на ноги и осмотрел масштаб бедствия. Люди вокруг с интересом поглядывали на нас, в ожидании того, что будет дальше. А я посмотрел на неё и вдруг понял, что ей вообще до лампочки, что люди смотрят. Мне, собственно, тоже, но обычно девушки старались «не падать в грязь лицом».
— Простите пожалуйста. Я так засмотрелась на всё вокруг, что шла спиной вперёд и не заметила Вас, — пролепетала девчушка, а я только смотрел на неё, почему-то не в силах отвести взгляд. — Я испортила Вашу рубашку. Как я могу загладить свою вину?
Господи, она любит много говорить.
— Ничего не нужно, — наконец-то ответил я, заметив, что она начала теребить собственные пальцы от волнения. — Не переживай.
— Вы куда-то торопились, а я вот, растяпа, всё испортила.
Малышка, право слово, малышка. Я не дал бы ей больше восемнадцати, если не меньше — слишком уж невинно она выглядела. Вот только взгляд был иной. Слишком взрослый да такой юной девчонки.
— Правда, не стоит переживать. Главное, что все целы и никто не пострадал, — сказал я, наблюдая, как она смущённо опустила взгляд. Чувство вины и стыда прямо фонило, и мне нужно было как-то успокоить её. — Это всего лишь пролитый кофе. Можно купить новый, а рубашку — постирать. Всё в порядке, слышишь? — попытался я, и она согласно кивнула, хотя и с неохотой. — Сам виноват, надо было смотреть, куда иду… — меня перебил очередной звонок, который нельзя было игнорировать, но, прежде чем ответить, я добавил: — Не грусти, — и подмигнул ей, выходя из здания.
Работа не ждёт, а ещё эти чертовски красивые зелёные глаза…
— Спасибо, — вдруг раздалось вдогонку.
Я обернулся. Зеленоглазое недоразумение, мило улыбнувшись, слегка поклонилась, сложив руки в благодарном жесте. Я сначала непонимающе на неё уставился, а потом понял — она благодарит за то, что я не позволил ей упасть. До чего доброе создание. Я кивнул в ответ и постарался уйти как можно скорее, потому что эти чёртовы глаза!..
—
Однажды моя неуклюжесть меня погубит. Засмотревшись на совершенство архитектурного дизайна, которое поражало воображение, я врезалась в человека. Только я способна на это. Мало того, что я испортила его рубашку, так его, наверное, ещё и обжёг этот кофе. Это всё моя неосмотрительность. В очередной раз вселенная мне сказала: Алиса, очнись и перестань витать в облаках.
А как я испугалась сначала, увидев его жёсткую гневную мимику! Думала, ну всё, сейчас на меня снова выльют ведро говна и сарказма, а потом вообще прибьют. Но когда я увидела его красивое лицо, готова была принять от его рук смертную казнь и даже бы слова против не сказала. Моё сердечко, признаюсь, ёкнуло.
И когда он посмотрел на меня и не стал обрушивать весь свой праведный гнев на мою бедную душонку, видимо, заметив, в каком ужасе я была, потому что у меня явно отшибло все умения мимики и жестикуляции, я была готова молить о пощаде и прощении хоть до скончания веков.
Могла ли я представить, что могу вдруг понравиться такому мужчине? Конечно, да. Сказать иначе, было бы наглой ложью. Но я никогда не была склонна питать ложных романтических иллюзий на свой счёт. Где он и где я? Смешно же. Такие статные мужчины выбирали равных себе, а я была лишь… простой девчонкой. Но сердечко ёкнуло во второй раз.
Я не смогла устоять: окликнула его своеобразно, чтобы искренне поблагодарить, а за что именно, пусть думает сам. Хотя я и сама не знала: то ли за то, что не дал мне упасть, то ли за то, что не накричал и не обругал. А я лишь ещё разочек посмотрела на эту мужскую красоту. Чувство прекрасного и эстетики у меня всё же было, в этом я не сомневалась.
А после того, как его и след простыл, я смогла продолжить жить дальше, лишь изредка вспоминая это недоразумение.
Телефон зазвонил. Дядя.
— Алиса, здравствуй.
— Добрый день, — я улыбнулась в предвкушении прекрасного дня.
— Ты внизу?
— Да, у главного входа.
— Отлично. Я уже подхожу.
Ожидая дядю, я отвлеклась на переписку с Денисом. Я уже очень сильно по нему соскучилась. Казалось бы, прошла всего пара дней, а мне уже так сильно не хватало его. В такие моменты я особенно осознавала, что очень привязалась к нему и он стал для меня неотъемлемой частью жизни. Он был моим самым близким и единственным другом. Оказалось, тяжело поддерживать связь, когда вас разделяют не только несколько тысяч километров, но и несколько часовых поясов. У нас был только обед, а у него — уже вечер.
— Как твои дела?
— Только закончили тренировку.
— Что будешь делать?
— Собираемся с парнями посидеть где-нибудь.
— Здорово! А мы поедем с дядей обедать, а потом гулять по городу. Обязательно покажу тебе здешние виды. Город очень красивый. Тебе понравится.
— Ага, давай.
— Как родители?
— Нормально.
— Что ещё новенького? Я скучаю…
— …
Тишина. Я начала переживать о том, почему он не отвечал. Может, всё ещё злился?
— Я тоже.
— (⌒_⌒;)
— Мне пора. Спишемся.
— Хорошо, пока. Передавай привет родителям. Обнимаю.
Убрав телефон в карман, я радостно помахала дяде, стараясь убрать подальше свои переживания по Денису. Об этом я могла подумать чуть позже.
Весь день мы потратили на прогулку по городу и шопинг. Дядя в очередной раз сделал мне очень дорогие подарки, которые мне было жутко неудобно принимать, но он взял с меня клятвенное обещание, что я избавлюсь от этой вредной привычки. Я узнала, что проектированием офисного здания компании дяди занимался некий Ярослав, его заместитель, когда тот ещё был студентом. Уже заочно я восхищалась этим человеком, потому что для того, чтобы спроектировать такое здание, нужен не только творческий талант и воображение, но и просто громадный интеллект.
А уже дома, вечером, во время ужина, мы просматривали сайты разных вузов города, делая пометки, куда мне стоило бы подать документы. Я даже представить не могла, что существует такое множество профессий, где пригодилось бы рисование. Я определённо была настроена заниматься тем, что мне нравится. А с такой поддержкой я чувствовала себя ещё более вдохновлённой и уверенной.
—
— Какие у нас планы на эту неделю? — спросила Рита, попивая через трубочку свой любимый маккиато со льдом, и при этом совершенно не смотрела на меня, как всегда, уставившись в свой телефон. Как будто без него жизни совсем не было. Я, конечно, понимал, что у неё свои деловые вопросы, но иногда можно было и оторваться от них.
— У нас — никаких, а какие у тебя, дело твоё, — ответил я и смотрел на неё, ожидая, когда же до неё дойдёт смысл сказанных мною слов.
И всего спустя каких-то пару минут я увидел реакцию.
Рита подняла на меня многозначительный взгляд с немым вопросом непонимания — или же она только притворилась. Я мог сказать точно, да и мне было откровенно всё равно. Но я всё-таки дождался того, чтобы она отложила свой телефон.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Думаю, ты правильно всё поняла. Умная же девочка.
Рита откинулась на спинку стула, прожигая меня взглядом, и принялась отстукивать пальцами одной ей известный ритм по бокалу с кофе.
Я смотрел на неё с полным безразличием; ну или, может, ещё толикой сожаления, что столько времени было потрачено впустую. Мне не нравилось тратить время. Это — самый ценный и невосполнимый ресурс в нашей жизни.
Я ждал, когда она что-нибудь скажет.
— Ты кого-то нашёл? Влюбился? — вдруг выдала она. Понять-то она меня поняла, вот только выводы сделала неверные.
— Нет и нет, — ответил я, а у самого в памяти вдруг всплыли большие зелёные глаза.
Да чтоб вас! Я мысленно выругался. Чего же они так въелись-то?
— Не верю, — скептически ответила Рита.
— Твоё право. Доказывать что-то я не намерен.
— Почему сейчас?
— А когда, Рит? — устало спросил я.
— Что значит когда? Я думала, что у нас всё идёт…
— К чему? — я перебил её. — К свадьбе?
— Допустим, — скрестив руки на груди, сказала она. И взглянула на меня с неким вызовом.
— Слишком много времени прошло, чтобы могло дойти до этого, не находишь?
— Кто-то и дольше идёт к этому. Так бывает.
— Бывает, но не у меня.
— Неужели?
— Рита, ты меня знаешь. Если я чего-то хочу, я этого добиваюсь. Как видишь, то, чего хочешь ты, не хочу я.
— И что делать будем? — Рита подняла бровь.
— Каждый пойдёт своей дорогой. Встретишь того, кто будет достоин тебя.
— Ой, Ветров, не надо строить из себя героя дешёвого романа.
— Именно поэтому я тебе прямо говорю, что между нами всё кончено.
— Ты не можешь принимать решение за нас двоих.
— Я уже его принял.
— Ну ты и скотина, — прошипела Рита.
— Вот видишь? Зачем быть в отношениях с таким, как я? Мне, правда, искренне жаль, что всё так обернулось, но дольше тянуть резину я уже не могу. Нужно двигаться дальше.
— С кем ты собрался двигаться дальше? Я её знаю?
— Я же сказал уже. Объяснять больше ничего не буду. Счастливо, Рит. Ты быстро это переживёшь.
— Да ладно? — бросила она мне вслед.
— Такая, как ты, да.
Выйдя из ресторана, я сделал глубокий вдох полной грудью и прямо физически ощутил свободу. Мне этого не хватало. Отношения должны были придавать сил, уверенности и надёжности, приносить радость, а не быть бременем. Мне бы хотелось быть для своей женщины опорой, защитой, поддержкой, тем, кого она будет искренне любить и с кем будет радоваться каждому моменту, проведённому вместе. Улыбаться и смеяться от счастья. Но я был лишь статусным приложением с функцией регулярного секса. От меня ждали того, чего я был не в состоянии дать и чего не хотел давать. Надеялись, что, охомутав меня, можно управлять мной, но не вышло. Отношения с Ритой были именно такими. Я слишком долго играл чужую роль. За Риту я совершенно не переживал: она действительно страдать не будет. Быстро сориентируется и найдёт новую жертву. Даже смешно стало.