— Ого! — выдала Аня, завидев, как райские птицы стайкой взмывают в небо, теряя в воздухе несколько легких, с синим отливом перьев. — Мы их спугнули.
— Спугнешь этих зараз, как же, — отозвался Тим и поправил съехавшие с переносицы очки.
— Тоже еду крадут?
— Бывает ещё и блестяшки, вороны сраные… Видишь у меня ухо пробито?
— О, действительно, — подавшись ближе к собеседнику, она рассмотрела небольшой след от отверстия на мочке. — А серёжка где?
— Вот спроси об этом ворьё пернатое! — Он помахал кулаком вслед улетающей стае, но, заметив, что Анна смеётся, с улыбкой спросил: — Что?
— У тебя всегда такие отношения с местной фауной?
— Это они пользуются тем, что я добрый!
— Ты очень добрый, Тимур, но как можно было позволить птице свиснуть серьгу прямо из уха?
— Они налетели толпой и избили меня!
— Да ладно? — вновь расхохоталась Аня. — Прямо-таки толпой?
— Кучей просто!
— А в лапках у них были маленькие цепи и кусочки арматур?
— Как ты догадалась? — Он состроил донельзя удивленное лицо, но тут же, не удержавшись, засмеялся вместе с ней.
Когда у них закончились шутки про «крылатую гопоту», Тимур наконец поделился историей о птице, с которой всё началось. И то ли вечно голодная циветта попыталась её сожрать, то ли она сама каким-то образом повредила крыло, но нашли молоденькую перепуганную самочку на одном из островных пляжей. Жалобно чирикающую и в неуклюжих, безуспешных прыжках всё пытающуюся взлететь. Один из наёмников, обожавший всякого рода живность, взялся её выхаживать, а заодно учить разного рода фокусам, как, к примеру, незаметно таскать мелкие, плохо лежащие предметы. В скором времени пернатая и сама поняла, каким образом лучше всего втираться к людям в доверие. Балансируя на здоровом нежно-золотистом крыле, птица спокойно подсаживалась на чужие плечи, пила разбавленный водой ром из блюдца, даже выучилась тоненько посвистывать в такт «Oops!.. I Did It Again», а потому никто из немногочисленных жителей острова уже и внимания не обращал на её воровские наклонности. Тем более что украденное она прятала в одном из своих тайничков, под деревяшками гаражного навеса, и, если уж очень хотелось вернуть пропажу, всегда можно было пойти поискать там. Однако своей серьги Тимур так почему-то и не нашёл.
— Да и ладно, — легко пожал плечами он, завершая рассказ.
— А что с ней в итоге стало? — спросила Аня.
— К сожалению, позарилась на добычу покрупнее.
— Всё-таки плохо кончила?
— Как и любой не самый положительный персонаж в истории.
— Все равно жаль.
— Не огорчайся, у неё осталось наследие, — с загадочной улыбкой проговорил парень, наблюдая за тем, как в стремительно темнеющем небе заходит на третий и последний на сегодняшний день круг небольшая птичья стая.
Обычный пеший путь от причала на севере до виллы на юго-востоке занимал у Тимура полчаса, не больше. Но на этот раз он был не один, да и шёл задом наперёд, прямо перед своей спутницей. Смешливо отбивал её подколки по поводу всяких шуры-муры с тропическими птицами, которым по доброте душевной раздаривает серьги, да с едва скрываемым любопытством ловил каждую из ярких эмоций, отражавшихся на чужом лице.
Аня всё опасалась, что Тим рано или поздно споткнётся, но такой способ передвижения хоть и порядком замедлял их, однако давался ему с видимой легкостью. В итоге прогулку они растянули настолько, что солнце, ухнув за далекую полоску горизонта, уступило место чуть менее жаркому вечеру. Темно-сливовые его краски легли на небо в первых крупинках звёзд, окутали прибрежную линию, сливаясь с почерневшим прибоем, и вот-вот грозились стать налитыми беспросветной тьмой сумерками.
— Тихо как, — произнесла Аня, вдыхая насыщенно-сладкий аромат крупных цветов гибискуса, что оплетали живую изгородь по эту сторону виллы. Они как раз подошли к её освещенным тропинкам, минуя гаражный навес и парочку меланхолично покуривающих у дальней стены наёмников.
— Это перед сумерками, — задумчиво откликнулся Тимур. — Ближе к ночи джунгли вновь наполнятся звуками.
— О, теми самыми, которые чёрт пойми кто издаёт?
— То есть?
— Ну вот к примеру, смотришь ты какой-нибудь фильм про приключения на острове, — начала пояснять Анна. — Там герои обязательно останавливаются переночевать прямо посреди тропического леса, костерок разводят, перевязывают раны, болтают о том о сём… а на фоне кто-нибудь непременно свистит, ухает и покрякивает.
— Ночные птицы и летучие мыши, — ответил он, пропуская спутницу вперёд, по выложенной крупным камнем аллее. — Цикады ещё, лягушки какие-нибудь и ящерицы типа гекконов.
— Гекконы? Не шутишь?
— Да, они в брачный период очень говорливые.
— Просто невероятно, — заулыбалась девушка. — Ты столько знаешь о своём доме, Тим.
— Да что тут! Вот на родных островах… — мечтательно протянул он. — Там такие водопады, Ань, пещеры, древние храмы, и живности в два, а то и в три раза больше! Я бы тебе всё на свете там показал… — парень вдруг осёкся, буквально на секунду, а затем продолжил свою полную эмоций речь более скомкано: — Ну, это вряд ли, конечно.
— Почему? — удивилась Аня. — Я бы хотела побывать в тех местах, где ты провёл детство.
— Потому что там опасно.
— Не расскажешь?..
В ответ он лишь хмуро покачал головой и вмиг сделался каким-то отстраненным. Ощущение натянутых, словно бы звенящих нитей, что появилось меж ними там, на проложенной вдоль прибрежной линии дороге, истончилось, и Ане, совсем не хотевшей вот так заканчивать вечер, подумалось, что она всё испортила.
— Извини, — пробормотала девушка, — моё неуёмное любопытство…
— Оно удивительное, — отозвался Тим. — Тебе ведь правда интересен мир вокруг.
— Мне интересен твой мир, Тимур.
— Даже те его стороны, которые могут ужаснуть?
— В том числе.
— Не стоит в это лезть, Ань, — всё же проговорил он спустя несколько мгновений задумчивого молчания. — Я и без того многое… в общем, давай тему сменим?
— Как скажешь, — хмыкнула Аня, с нарочитым каким-то безразличием пожимая плечами.
— А звучит так, будто я тебя расстроил.
— Ну, чуть-чуть, — не стала лукавить она.
— Как мне это исправить?
Девушка окинула взглядом его замершую фигуру. Он стоял в распахнутых настежь дверях полутемного холла, из которого не доносилось ни звука. А позади Ани, ещё не сделавшей шаг внутрь, прибоем шуршал океан и переливчатым стрекотом вновь оживали вечерние джунгли. На дикую тропическую природу она сегодня насмотрелась сполна, поэтому переполненный впечатлениями разум мысли ворочал медленно, почти сонливо. Ей бы отказаться от всего, и пойти, как советовала Мишель, пораньше лечь спать, но ждущий ответа Тимур, казалось, тоже не желал заканчивать их прогулку на такой ноте, потому Аня проговорила:
— Если у тебя нет никаких дел…
— Вообще никаких, — с готовностью откликнулся он, в мыслях отметая всё несрочное, а более важное оставляя на глубокую ночь.
— Тогда есть у меня одна давняя мечта, и для её исполнения как раз кое-чего не достаёт.
— Чего же?
— Твоего непосредственного участия.
***
Аня не припомнила бы и раза, чтобы повела себя как-то особенно скверно. Озлобленно принималась обсуждать чужой внешний вид, походку, манеру говорить или же прицельно строила козни особо непонравившемуся коллеге. Это не было выше неё, не было и ниже. Она просто никогда не задумывалась над тем, как другому человеку лучше прожить свою жизнь. Поэтому, наверное, впервые столкнувшись с чем-то подобным, была страшно удивлена, а после сильно расстроена.
Казалось бы, что же такого нужно сделать, чтобы другие люди начали пускать о тебе слухи и перемывать многострадальные кости?
«Ничего», — ответил на ту её старую ещё жалобу Тимур.
Они как раз возобновили переписку после того, как Аня пропала на целых полгода, и без некоторых (хоть и не всех) объяснений не обошлось. Ей не хотелось вываливать на друга все накопившиеся переживания, тем более что она чувствовала себя ужасно виноватой, но кроме извинений ничего больше выдавить так и не смогла.
Именно в тот разговор речь шла об озлобившихся коллегах. О девчонках из бухгалтерии, чьи сплетни случайно долетели до её слуха; о Марине Петровне, которой девушка тоже чем-то не угодила и которая ядом просто сочилась каждый раз, когда видела Анну… хватало проблем и с остальными. Причём песочили так громко, не стесняясь в критике, словно бы никто и знать не знал, что помощница Максима Сергеевича постоянно носится по коридорам театра то по бесчисленным поручениям начальника, то ради стопок бесконечных подписанных и возвращенных на доработку документов. И проходит мимо их полуприкрытых дверей по нескольку раз на дню.
— Я бы и рада их не слушать, Тим, но как? — В искреннем возмущении, но с толикой иронии Аня возвела руки к потолку, словно бы прося у неведомых богов совета: — Как, блядь? Мне ведь им бумажки эти треклятые нужно занести, в конце концов!
— У тебя не театр, а помойка какая-то, — проговорил он, осторожно придерживая её под локоть. — Аккуратнее, здесь споткнуться можно.
Они поднимались по подсвеченной неоновыми огнями лестнице на третий этаж, где с каждой ступенькой интерьер богатой виллы всё больше начинал походить на сюрреалистичные картины из фильмов «Матрица». То тут то там валялись древние пузатые мониторы, поблескивали отчего-то рабочей ещё подсветкой разных форм клавиатуры и тянулись провода от мышек. Зачем Тим развёл склад старой компьютерной техники, Аня не спрашивала. Знала, что ему частенько нужны какие-нибудь детали, которые он извлекает из валяющегося здесь хлама, да и вообще считает подобный творческий беспорядок весьма аутентичным. Кто-то из друзей-художников в порыве вдохновения закрасил ему лестничные стены яркими граффити, что действительно придавало общей обстановке некоторый отголосок киберпанка с этаким заходом на научную фантастику.
— Вообще сплетни для театра — это нормально, — сказала она, разглядывая рисунок глаза. Тот, разросшийся до гигантских размеров, состоял из двух небрежно начертанных дуг, широкого зрачка и черных лучиков-ресничек. — Меня ещё минует закулисье, где каждый уважающий себя артист своим долгом считает поднасрать другому.
— И это — нормально?
— Ну, если считать нормой тот факт, что живёшь ты в постоянной грызне, но по-другому и не желаешь, то да.
— Такое определение меня устраивает, — усмехнулся он.
— Ума не приложу, что им всем не так, — удрученно вздохнула Анна. — Я же ничего плохого не сделала, вообще ничего.
— Вот и у них ничего. — Тим остановился у двери и приложил к гладкой, мерцающей кислотно-зелеными огоньками поверхности ладонь.
— Что значит это твоё «ничего»? — не поняла девушка.
— Причина не в тебе, — ответил он. — Если нам что-то не нравится в другом человеке, то проблема всегда в нас самих. Ты правда ничего им не сделала, просто жизнь у них слишком нормальная, аж до тошноты, а тут ты: яркая, красивая, на каблуках, ещё и вечно активная. Бегаешь по всему театру и успеваешь при этом разобраться с большим объемом задач. Параллельно решая проблемы директора, заместителя, недоумков из отдела продаж и вон той кривой собаки. — Тим смешливо указал рукой куда-то в открывшийся дверной проём. — Я, конечно, восхищён такой работоспособностью, но, Ань, куда бы ты не гналась, устроит ли тебя результат?
— Спорный вопрос, — отозвалась она, проходя вслед за Тимуром. — Но я всё ещё не понимаю, к чему ты тут расписываешь мой обычный рабочий день. Хочешь сказать, они тупо завидуют, что не могут перерабатывать также?
— Может, и завидуют. Никто в головы к твоим коллегам не заберётся. Может, ты им как бельмо на глазу, а, может, дело просто в плохом настроении, ссоре с близким с утра пораньше, перенесенной болезни, изначально говнистом характере — причин масса и ни одна из них не важна.
— Почему?
— Потому что, если тебе плохо, неудобно или больно жить эту жизнь, другой человек в этом не виноват. Ни его внешность, ни его манера выражаться и уж тем более ни его способность трудиться не покладая рук не заслуживают критики. Ты понятия не имеешь, как он ко всему этому пришёл и как ему самому спится по ночам. Обсудить кого-то за спиной — это лишь способ сбросить накопившуюся злобу, только копишь её ты сам. Никто тебе тут насильно лопатку с дерьмом ко рту не подносит.
— Мы с тобой, кстати, занимаемся ровно тем же, — сказала Аня, усмехнувшись после фразы про лопатку и дерьмо.
— Крысятничаем по поводу твоих коллег?
— Угу.
— А, — отмахнулся Тимур, — это так, размышления на тему. Вот если бы я сказал, что твой начальник тупой кусок…
— Тим, — предостерегла она, не то чтобы не думая про Максима Сергеевича ровно теми же словами, но всё же не желая сейчас говорить о нём.
— Ладно-ладно. В любом случае вот тебе мораль… м-м-м, как это, про мартышку и очки?
— Басня Крылова?
— Да, — кивнул он, — вот тебе мораль басни: все мы кого-нибудь да обсуждаем, это, если хочешь — нормально, потому что мир никогда не будет идеальным. Но твой театр я бы нахер сжёг.
— Что ж… спасибо, — пробормотала Аня. Даже после всего увиденного она бы не поверила, что Тим способен устроить пожар таких масштабов, но внутри будто бы потеплело от чужой, пусть и столь своеобразной, поддержки. — А я, кстати, однажды разбирала архив и нашла там схемы прокладки противопожарных и вентиляционных систем.
— О, да, помню, — со смешком ответил Тимур. — И теперь ты точно знаешь, чей кабинет сгорит к чертовой матери первым.
— Разве я писала тебе про это?
— Писала, Ань. Это вообще последнее, что ты писала, прежде чем пропасть на полгода.
Прозвучавшие слова были настолько неожиданными, что девушка поначалу даже не поняла их смысл. Так и замерев вполоборота, она недоуменно смотрела на Тимура несколько долгих мгновений, пока, наконец, просто не пожала плечами:
— Но я же вернулась спустя эти полгода.
— Не поделишься? — в голосе его прозвучала мягкая осторожность, словно бы тема, которую он поднял, для обоих могла вылиться в не самое приятное выяснение отношений, и парень, как мог, старался это сгладить.
— Ну, Тим, — отозвалась Аня с натянутой улыбкой. — У меня тоже есть вещи, о которых я не хочу рассказывать.
— Ладно, — выдохнул он. — Извини.
— Ничего. — Девушка огляделась по сторонам почти с ребяческим каким-то любопытством и восхищенным полушепотом выдала: — Обалдеть!
В целом, пространство третьего этажа, схожего по своей планировке с просторным лофтом, было полностью отделано под рабочий кабинет Тимура. И хотя первое её посещение длилось не дольше пяти минут, Аня успела запомнить, что если пройти чуть вглубь, то перед тобой вырастет высокая деревянная перегородка, тонкие решеточки которой обвивают ярко-зеленые листья плюща. А за ними утопленная в пол кровать и спрятанный в стене гардероб, откуда Анне не далее как вчера выдали футболку с шортами.
Центр же комнаты занимали с дюжину закрепленных друг на другом мониторов разной величины (сейчас на них отражалась только чернота спящего режима с бегающей от экрана к экрану надписью «insanity»). Под ними же располагался длинный идеально чистый стол.
— У тебя клавиатура сенсорная? Сюда встроена? — Девушка уселась в глубокое компьютерное кресло и провела ладонью по хромированной столешнице, едва касаясь, точно пыль смахнула. Поверхность отозвалась ощутимой вибрацией, оранжево-синие линии внутри неё мигнули неоном, чтобы тут же погаснуть. — Или такое ещё не придумали?
— Придумали, просто нужны мои отпечатки.
— И как же мы играть будем?
— Как захочешь, — легко пожал плечами он. — Только не с компа.
— Почему?
— Меня раздражает, что кнопок много.
— А у меня наоборот, только с компа и получается, — с улыбкой отозвалась она. — О, только не говори, что я голодранец и ничего другого не видела.
— Конечно, не скажу, — ответил Тимур. — Хотя уверен, что мою установку виртуальной реальности ты ещё нигде не видела.
— Выделываешься?
— А как же.
— Круто, мистер Старк, — хмыкнула Аня. — А что-то попроще, для бедных крестьян, у вас, случаем, не завалялось? Ну, типа плейстейшен?
— Возможно… — Задумчивым взглядом он окинул её тонкую фигурку, утонувшую в его мягком ярко-синем синем кресле, уже успевшую как-то по-домашнему подобрать под себя ноги и опереть согнутую руку о плавную дугу одного из подлокотников. Подложив кулак под щёку и чуть склонив рыжую свою голову на бок, Аня смотрела на него в ответ с лукавым интересом. Словно кошка хитрющая. Тимур и представить не мог, что она умеет так смотреть. Смутился отчего-то, промычал скомканное: «Дай-ка подумать» и отправился в дальний конец комнаты. Не за решетку из плюща, а в противоположную сторону, туда, где на стене, сплошь сделанной из стекла, висела просто гигантских размеров панель экрана. На ковре под ней кучей был свален разного рода хлам, состоящий из проводов, маленьких лопастей вентиляторов и тонких, темно-зеленых плат компьютерной памяти. Там Тиму пришлось изрядно покопаться, и Анна, ведомая неугомонным своим любопытством, хотела уже подняться, чтобы подойти поближе, но парень внезапно воскликнул: «А! нашёл», и поспешил вернуться. Под мышкой он нёс небольшую белую коробку, а в руках держал разноцветные игровые контроллеры. Не совсем джойстики, как вспомнилось Анне, те были на древних ещё компьютерах и походили на торчащий кверху ручник автомобиля. Эти же, матовые, по форме своей напоминавшие хлебные рогалики с выпуклостями-кнопками, назывались геймпадами. Хотя, в общем-то, служили для тех же нужд: управляться с происходящими на экране игровыми событиями.
— По-моему, не сдох ещё. — Тимур боком опустил на стол прямоугольный корпус приставки, тут же принимаясь проверять её работоспособность.
— О-о-о, иксбокс, — одобрительно закивала головой Аня. — Ну, что, можно играть?
— Можно.
— Отлично! Давай сюда!
— Уверена? — уточнил с улыбкой Тим, опуская в её протянутую руку ярко-оранжевый, весь изрисованный смайликами геймпад.
— Милый, — со смешком проговорила девушка. — Перед тобой доморощенный чемпион фаталити. И я разделаю тебя под орех!
***
Сперва Максим принял тварь за кошку. Крупноватую и с довольно-таки вытянутой мордой, но всё же достаточно любопытную, чтобы обнюхать прутья вольера, не опасаясь ни находящихся внутри людей, ни стоящих поодаль головорезов с огнестрелом в руках.
— Ой, какая, — тут же затянули девчонки-хористки. — Кис-кис, поди сюда.
Животное на их призывы никак поначалу не откликнулось, то ли демонстративно игнорируя, то ли просто не понимая, что обращаются именно к нему. Но когда сквозь прутья кто-то догадливый просунул оставшиеся с ужина кусочки рыбы, зверёк не побрезговал сцапать всё: и нежное филе, и листья салата к нему прилипшие, и даже кожуру от печеных долек лимона. Из рук, правда, ничего не брал, предпочтя осторожно дожидаться пока люди опустят еду на землю.
Максим Сергеевич наблюдал за умилявшимися подчиненными с неодобрением, но по-отечески снисходительно. Пусть они, рассевшиеся на удобных чистых матрасах и раздобренные сытным ужином, на мгновение и позабыли, в какой ситуации оказались, но он-то был начеку. Следил за сменой охранников у их клеток; определял время суток по движению солнца (довольно давно скрывшееся, сейчас оно явно свидетельствовало о наступающей ночи); и, что самое главное, он цепко подмечал расположение всех хозяйственных построек, которые попадались на пути до уборных и душевых, куда их водили несколько раз в день.
— Отлично, Макс, — сдержанно похвалил Пётр Фомич, когда очнулся и был кратко введён директором в курс дела.
Состояние его уже не вызывало опасений, но посовещавшись с Максимом и другими мужчинами в вольере, они решили пока не выдавать тот факт, что Пётр пришёл в сознание. Не сказали даже женщинам, потому как те первым делом принялись бы ахать и охать, привлекая ненужное внимание охраны. Которая, естественно, доложит хозяевам виллы, и Пётр с Максимом, уже набросавшие кое-какие намётки к плану по освобождению, останутся без козыря в рукаве.
— Сколько их? — шепотом спросил безопасник.
— Не больше дюжины, — отозвался Максим. — Но я могу ошибаться, пересменка за два дня была лишь несколько раз.
— Справимся.
— Да как…
— Вот зараза! — донесся вскрик из соседней клетки.
Максим тут же встрепенулся и взглядом выискал источник громкого звука.
— Макс, что там? — На матрасе Пётр лежал ничком, с полуприкрытыми веками, что мешало ему наблюдать за происходящим вокруг. — Что случилось?
— Марину кошка поцарапала, — хмуро ответил директор.
Заместитель его — Марина Петровна — по всей видимости, сунулась погладить жующего остатки ужина зверька, и теперь плаксиво прижимала к своей груди изодранную до крови руку. Марго всё пыталась осмотреть повреждение, уговаривала женщину успокоиться, но та пока только и могла, что материть пушистую прожорливую тварь да вновь со слезами вспоминать все те беды, которые настигли их из-за этих проклятых гастролей.
— Пойду помогу, — сказал Максим, приподнявшись с матраса, но Пётр вдруг крепко ухватил его за руку и сквозь зубы процедил:
— Зови врача.
— Тебе плохо?
— Нет.
— Царапину мы и сами перевяжем.
— Макс, — прошипел Пётр, как можно незаметнее поворачиваясь к нему. — Ты, блядь, меня слышал? Зови чёртового врача!
Взгляды их встретились, и Максиму понадобилась лишь доля секунды, чтобы, наконец, сообразить, что именно задумал его безопасник.
***
На широком экране прямо перед ними персонаж в тёмно-синих доспехах вырывал своему врагу позвоночник. Проделывал он это с ловкостью киношного боевика, в один длинный, растянутый замедленной съемкой приём. Фонтаны кислотной крови вместе с остальными конечностями драматично разлетались по разным концам боевой площадки, тогда как на первый план плавно выступала объемная надпись «Flawless victory».
— Тимур! — ругнулась Аня, едва ли не ткнув парню геймпадом прямо в нос. — Ты поддаёшься!
— Не-а, — отозвался он с самым честным выражением лица, на которое был способен.
— Пять раз обыграть профессионального киберспортсмена! — воскликнула девушка. — Какая, блин, удача!
— Это я в тетрисе хорош.
— Ага, и в тамагочи!
— Не, в тамагочи у меня постоянно кто-то мрёт.
— Ой, всё! — Аня лёгким тычком попыталась отпихнуть от себя смеющегося Тимура, но он вдруг перехватил её запястье и несильно сжал в своих теплых пальцах. На мягком кресле в форме то ли мешка, то ли огромной груши они сидели довольно близко друг другу, поэтому ему ничего не стоило склониться к лицу девушки и негромко произнести:
— Если я сейчас выиграю, ты шуруешь за колой для рома.
— Нечестно, — пробормотала Аня, чьё сердце успело пропустить пару ударов. — И с моей головой мне лучше не пить.
— А кто сказал, что ты будешь пить? Проигравшим и не положено.
— Когда это я успела проиграть?
— Как только вошла в эту комнату, — загадочно улыбнулся Тимур, кивком головы указывая Ане на геймпад.
Та с готовностью щёлкнула по кнопкам, но не успела даже сосредоточиться, как была разгромлена за каких-то жалких три минуты.
— Ну, не расстраивайся, — сказал Тим. — Против меня обычно даже столько не выстоять. Ты хороший игрок.
— А ты опять поддавался!
— Каюсь, — без тени сожаления произнёс он. — А теперь поднимай свой прекрасный зад, mon cheri, и топай к торговым автоматам на первый этаж. Если помнишь, они справа от входа. И не ищи там отверстий для монет, выдача производится от пинка.
— Вот что мне в тебе нравится, Тим, так это нестандартный подход к вещам, — рассмеялась девушка, направляясь к выходу из комнаты.
Тимур осторожно проследил, как за её спиной съезжается автоматическая дверь. Выждал ещё пару минут, а после достал уже давно вибрирующий где-то под правым бедром телефон. На экране высветились несколько пропущенных от брата, следом за которыми шли уведомления о новых сообщениях в их личном чате.
Ян бесстрастно отчитался по поводу несостоявшегося этим вечером побега, довольно коротко описав, как сидящие в клетках гости зачем-то попросили привести врача. И пока один из охранников ходил за Мишель, второй был оглушен прицельным ударом по темечку. Дальше драпать решили организованным строем, и большего идиотизма при побегах Яну видеть не доводилось, но и выловить такую толпу оказалось проще простого. Поэтому на данный момент инцидент был исчерпан, а театральная труппа возвращена в вольеры почти в полном составе. Пётр и Максим Сергеевич, благополучно миновав остальную охрану на территории виллы, поспешили скрыться в джунглях.
«Великолепно», — открыв китайскую раскладку, напечатал Тимур.
«Мне их поймать?», — тут же пришёл ответ.
«Нет. Слей топливо с катеров и предупреди ночную смену. Пусть будут начеку»
«А со сбежавшими что?»
«Джунгли обожают непрошенных гостей»
«Они могут не пережить ночь»
«Очень на это надеюсь». — Тимур хотел было отложить телефон в сторону, но сзади, словно тихий шёпоток совести, послышался звук отъезжающей двери. Парень чертыхнулся и нехотя дописал:
«Утром отправишь людей на поиски».
— Это иероглиф «жен» — человек? — спросила Аня, с любопытством заглядывая ему через плечо.
— Ты разве знаешь китайский? — насторожился Тимур. Он не особо был бы рад, пойми девушка тон переписки. Более того, сообщать, что её начальство устроило побег с последующей партизанщиной по тропическому лесу, парень пока не собирался.
— Ну, у меня была парочка занятий с репетитором, — улыбнулась Аня. — А ты знал, что у них сова дословно переводится как «орёл с головой кота»?
— А панда как «кошачий медведь».
— Ну, да, о чём это я, с твоим-то уровнем владения… — Девушка протянула ему открытую бутылочку колы. — Держи, последняя. Я, правда, отпила немного, но тебе для рома должно хватить.
— Спасибо, — проговорил заметно расслабившийся Тимур. — Сыграем ещё разок?
Кивок в ответ у Ани вышел запоздалый, потому что именно в этот момент парень поднёс к губам бутылочное горлышко, коснулся округлого края и сделал один долгий неторопливый глоток.
От которого она почему-то не смогла оторвать взгляд.