Миша лежал на кровати и разглядывал люстру. На полу сидел его друг — Стас, который обычно приходил в гости раз в месяц. Учеба в консерватории занимала практически все время, плюсом к ней шло репетиторство на дому. Парни познакомились в музыкальной школе, когда им было девять-десять лет и с тех пор были не разлей вода. Лишь Стас знал секрет своего друга о том, что тот так и не бросил учебу в музыкалке, хотя родители насильно его оттуда увели.
Миша оказался хитрее и своим обаянием подкупил всех преподавателей, которые согласились обучать его индивидуально и без уведомления родителей, а в виде вознаграждения он платил им своими карманными деньгами.
Стас что-то увлеченно рассказывал, но парень слушал его вполуха.
— А ты что бы сказал на моем месте? — вырвал его из глубин своих мыслей вопрос.
— Что?
— Кажется, ты меня не слушаешь и в облаках летаешь.
— Прости, плохо спал.
— Я тебе давно говорю, заканчивал бы ты со своими тусовками, уже всякие слухи поползли. Оно тебе надо?
— Я из дома уже больше двух недель никуда не выходил, — более резко, чем следовало ответил Миша. Стас удивленно обернулся к другу.
— Не верю своим глазам, Мишка, ты что, влюбился?
— С чего ты взял?
— По тусовкам перестал ходить, летаешь в облаках, меня не слушаешь…
— А ты когда-нибудь влюблялся? — перебил его друг.
— Да чтобы так по-настоящему вроде как нет… Если, конечно, подкидывание киндеров девочке в четвертом классе не считается.
— Тогда ты не можешь утверждать наверняка.
— Расскажи мне, ты ведь знаешь, я — могила.
Миша вздохнул и вкратце поведал историю, начиная с того самого вечера в ресторане, когда увидел ее в вечернем платье и отправился провожать. Груз секрета тихонько таял с его души, ему необходимо было выговориться кому-нибудь постороннему, кому он мог доверять безоговорочно.
— Про Алену я тебе тоже, между прочем, говорил. Она мне сразу не понравилась! — вздохнул Стас. — И что ты теперь планируешь делать?
Миша перевернулся к другу лицом и пожал плечами.
— Со мной впервые такое, я теряюсь перед ней, как будто раньше с девушками вообще не общался. Меня то в жар, то в холод бросает. Единственное о чем я могу думать, глядя на нее, какие у нее красивые глаза и как же хочется обнять, поцеловать, да и вообще…
— Да и вообще? — друг смешно изогнул бровь.
— Да не в этом смысле! Вообще знаешь чувство такое, как в детстве, когда тебе хочется самую красивую машинку, которая стоит на витрине, а родители уводят тебя и говорят, что купят потом. А потом приносят совершенно другую, потому что ту уже разобрали. То есть она для меня, как недостижимая мечта, а жизнь смеется и подкидывает других, которые мне совершенно не нужны, ведь они — не она.
— А ты пробовал с ней поговорить об этом?
— Да она все мои слова всерьез после Алены не воспринимает. Я даже ехать никуда не хочу, как подумаю, что десять дней буду далеко от нее и не смогу видеть ее синих глаз.
— Может быть, она поедет? Почему ты так категорично за нее решил?
— Она в контрах с нашими, причем боится их, хотя старается это не показывать.
— Давай узнаем? Тащи ноут! Ты ведь сказал, что добавил ее в друзья?
— Ты что задумал?
— Увидишь, — заговорщицки подмигнул Стас, а Миша в этот момент подумал, что эта дурацкая привычка подмигивать ему перешла от друга.