Все загудели, настраивая себя морально.
— По машинам.
После ночи с неженкой я плохо концентрируюсь на проблеме. Это чертовски мешает, злюсь на себя, совсем забыв о делах. Я так хотел свою малышку, до хруста в зубах. Какой кайф — войти в нее и ощутить жаркие «объятия» упругой киски, понимая, что она целиком моя. Навсегда моя. Оставил малышку грустить одну в особняке, она вновь разочаровалась во мне: «Ты кретин, Макс Льюис».
Делаю над собой усилие, чтобы не думать о ней. Боксеры не трахаются перед боем, теперь понимаю почему. Концентрация на деле и правда ни к черту.
Увидев пару тонированных джипов, светящих фарами прямо в глаза, резко нажимаю на тормоз. Десять машин против двух. Это не самая удачная сходка, которая могла случиться. Злость на нежданных гостей усиливается с каждой минутой.
— Давай биту, — говорю Биллу.
Билл без лишних вопросов открывает багажник и раздает весь свой арсенал парням, оставив нам пару кастетов.
Из тонированных джипов выходят головорезы с оружием покруче. Вооруженные до зубов шкафы смотрят на нас, как на опасных преступников.
— Какого хера? — Билл кидает биту и сплевывает на землю. — Наш детский сад и это… — возмущается он, хлопая глазами от негодования и показывая пальцем на придурков, вопросительно уставившись на меня.
— К черту! — махнув рукой Билл подкуривает сигарету.
— Давайте к сути, в чем проблема? — закинув биту на плечо, я оцениваю врагов. Получить пулю в лоб или потерять все, что у меня есть. Что же выбрать? Готов ли я умереть? Смотрю на своих парней, они злы и серьезно настроены, язык не поворачивается сказать «Уезжайте». Да они и так все понимают.
Не увидев реакции, задаю следующий вопрос.
— Где ваш дядя? Я не хотел переходить никому дорогу. Давайте решим вопрос по-взрослому, без опасного оружия. Чья рожа целее, тот и выиграл.
Передняя дверь машины распахивается, из нее выходит хорошо знакомый мне лысый мужик. Я все еще не удосужился узнать его имя. Видимо — зря.
— Я не думал, что насолил тебе настолько. Не терпится услышать обвинения!
Мысленно перебираю варианты исхода этой встречи. Везение не всегда на моей стороне, и я думаю о рисках.
— Ты совершил крупную сделку в моем городе. Как ни старался, я так и не смог понять, как ловко это получилось у паршивого работяги-лесника. Впечатлен.
Лысый вытер пот со лба. Нервничает, сука.
— Это значит, — продолжает он, — ты должен поделиться со мной и не жадничать.
Наглость зашкаливает.
— Уберите тачки и свалите. Я даже с родственниками не делюсь, — не сдерживаю улыбки, увидев красные щеки жирного. — Я расскажу вам одну историю. Жил-был один неказистый мужичек, который в жизни решал все с помощью денег. Вдруг он захотел прыгнуть выше головы. Нанял больших и сильных охранников, раздал им красивые игрушки. Однажды он встретил большую акулу, которая ему совсем не по зубам. Акула любила плавать в свободном океане, не обижала маленьких рыбок и жила размеренной жизнью. Мужичку это сильно не нравилось, и он решил поставить свои сети на акулу. Но не учел, что акула по сути своей хищник и загрызет любого, кто к ней приблизится.
Понизив голос, обращаюсь непосредственно к лысому:
— Придется затаскать твою задницу по судам. Поверь, мне это по силам.
Подхожу к нему вплотную, напирая своей решимостью, и упираюсь битой в его грудь. Я был уверен, что он соскочит быстро, иначе и быть не могло.
— Отзови иск, он отнимает много денег и здоровья. Получается, ты должен мне вдвойне, — его наигранность бросается в глаза, видно, как он нервничает, но все равно не отступает.
— Не я начал создавать проблемы.
— Ты как кость, застрявшая в горле. Сегодня будет так, как я скажу. Зак, — крикнув здоровенному лбу, лысый ехидно скалится. Зак в это время, вытащив канистру из машины, направляется в сторону арендованного здания, поливая все на своем пути бензином.
Я не готов к такому повороту. Мы ожидали обычную разборку, к которой привыкли, — кулаки и биты.
— Дерево любит огонь, не так ли.
Хватит, пора заканчивать. Времени нет.
— А я люблю наказывать, — с размаху бью битой лысого в лоб. Он, остолбенев, теряется на время.
— Больно? — завожу биту ему за шею. — Мальчики, живо по домам, иначе этот ублюдок захлебнется, — кричу я.
Мужики не знают, как поступить. Решает за всех Зак: он бросает зажженную спичку, и огонь разгорается мгновенно. Хватаю лысого за грудки. В его глазах виднеется отблеск пожара. Я задумался: лысый явно прикоснулся к тому, к чему не следовало. Он пользуется моментом и бьет меня кулаком в нос. Кровь льется, заливая футболку. «Вот сука!»
Его пухлые волосатые руки, пытаются оттолкнуть меня. В ярости поднимаю его за шею, изо рта идет пена. Впечатываю его тушу в капот со всей силы. Размазываю его морду как отбивную. Он оседает, завалившись на бок. Начинается возня и крики. Выстрел на минуту прекращает шум. Как только все понимают, что никого не зацепило, заново включаются в драку. Мимо меня проносится тачка, раскидывая в стороны громил — за рулем злой Билл. Половина моих парней бросается тушить огонь, остальные идут в рукопашную.
Билла вытаскивают из машины и налетают на него толпой. Взревев, я одним ударом отбиваю одного за другим, расчищая проход к другу, и поднимаю его с земли. Мое дыхание сбивается, грудь ходит ходуном. Сука, кто им дал право приходить в мой дом и вытворять все, что им вздумается?
— Дело дрянь. Я удивлен, что мы еще живы, — говорит друг и нагибается, уходя от очередного удара и перехватывая руку противника. Раздается хруст и вопль. Я бью следующего локтем прямо в шею и отталкиваю тело. Удары раз за разом сыплются без остановки. Очередной выстрел. В глазах рябит, я не могу сфокусировать взгляд, ребра болят, хочется пить. От едкого дыма тяжело дышать. Переступаю через скорчившиеся тела.
— Ни хрена не видно, твою мать.
Вижу Билла, как он зажимает правую грудь рукой.
— Билл… — ору, раздирая глотку, он поворачивается, глядя в мои глаза.
— Вот и все, дружище… — еле слышно говорит он, падая лицом в дорожную пыль.
— Твари, удавлю каждо…
Не успеваю договорить: чувствую сильный удар по голове. Разворачиваюсь, натыкаясь взглядом на залитую кровью рожу хряка. Он с моей битой. Падаю, вдыхая гарь. Пытаюсь встать, но не выходит. Сознание уплывает…
***
Сыро и темно, тяжелое дыхание рядом. Кашляю от сухости во рту. Мои руки связаны за спиной. Сижу на бетонном полу и ощущаю боль во всем теле.
— Билл… Билл… — горло дерет, не могу позвать громче.
— Брат, здесь холодно… — прислушиваюсь к еле различимому шепоту друга.
— Мы выберемся отсюда, тебя починят… и… ты снова, — жмурюсь от накатившейся тошноты. Голова раскалывается, словно кто-то бьет в колокол со всей дури. — … снова будешь тискать девчонок и гонять на тачке.
— Маакс… мне никто… Бри… — хрипит Билл и, видимо, отключается. Я пытаюсь дозваться до него, прислушиваясь к еле слышному дыханию.
— Эй, ублюдки, нужен врач. Если он умрет… Дайте ему воды, — замолкаю от прошибающего озноба, мне становится чертовски плохо. Осознаю, в какой все-таки мы заднице. Пушки решают основной груз проблем, но мы никогда не скатывались до уровня головорезов. Оружие — это слабость, с ним можно позволить себе все, что угодно. Лысому бы давно снесли череп с плеч. И снесут — дело времени.