В палате горит ночник. Бри, свернувшись в кресле, держит руку Билла. Он истощен, а его бледное лицо выглядит неживым. Во рту трубка, монитор сердечного ритма показывает слабую частоту биения. Макс тихо подходит к кровати и наклоняется к Биллу, прижимая свой лоб к его. На это больно смотреть.
— Брат, ты должен вернуться, набирайся сил. Тебя ждет Бри.
От ее имени ритм становится чаще и звук громче.
— Да, да, она здесь рядом.
Макс сжимает руку Билла. Брианна открывает покрасневшие глаза.
— Тебе стоит съездить домой, отдохнуть, — обнимаю ее за плечи. — Врачи выведут его из комы как только будут уверены, что легкие смогут работать без помощи аппаратной системы.
— За ним некому приглядывать, родители не смогли приехать. Я решила, что буду ночевать здесь, пока он не придет в себя.
В глазах подруги нестерпимая боль.
— Если только съезжу за вещами.
— Мы отвезем тебя.
— Макс, как ты? — шелестит Бри.
— Цел и невредим, как видишь. Отпустили домой.
После больницы мы погрузились в дела, и времени, чтобы насладиться друг другом, не хватало. Макс с головой ушел в ремонт склада и налаживание поставок. Я, глядя на него с еще большим азартом, набрала заказы по дизайну. В конце дня ездили в больницу, узнавали о здоровье Билла. Все шло своим чередом. Домой приходили уже уставшие и измотанные. Мы решили пожить в моем доме, в нем было уютнее, совсем как в гнездышке. Так говорил Макс.
Мне было мало внимания от мужчины, который был рядом. Макс приезжал загруженным в проблемы, ужинал, целовал меня, крепко обняв, и сразу проваливался в сон. Я успевала расспрашивать его о наших дальнейших планах только во время завтраков. Макс настраивал меня на поездку в Канаду, что в дальнейшем из дерева можно придумать много интересного в интерьерном плане. Я была согласна с ним, в голове зрело много идей. Я понимала, что Макс не привык к семейной рутине и не мог оставить важные рабочие моменты. Мы все находились в подвешенном состоянии, ведь Билл все еще был в коме. Мне хотелось побыстрее обсудить свои планы с Бри, но, понимая состояние подруги, я решила отложить этот момент до лучших времен. Бри забирала оставшиеся вещи из дома, где прожила с Майклом два года, и занималась разводом, а вечерами ухаживала за Биллом. Все окунулись с головой в дела, отгоняя дурные мысли и находясь в постоянном эмоциональном напряжении.
***
Билл
Вздрагиваю во сне, что-то не так. Распахиваю глаза. Больничная палата? В нос ударяет запах лекарств. Осматриваю руки. Почему они такие синие? Выдергиваю капельницу. Голову как будто накачали воздухом, и в легких воздух. Кое-как принимаю сидячее положение, оглядываюсь.
— Бри!
Что она здесь делает? Как же ее баран муж? Я не переживу очередной истерики. Засматриваюсь на ее милую позу: ладошки под щекой, растрепавшиеся волосы, одна нога сползла с кровати. Крохотные пальчики на ступнях с белым маникюром, округлая попка. Надо же, у нее своя кровать. Встаю, ловя равновесие, органы булькают по организму. Да что они со мной сделали? Шатаясь, подхожу к Бри.
Она, почувствовав не ладное, распахивает свои глазища. Замечаю, как она похудела.
— Что со мной случилось? — хриплю, нависая над ней.
— А-а-а-а, — верещит как резанная.
— Пожалуйста, заткнись, ради Бога, — затыкая уши, я пячусь назад и падаю на кровать.
— Извини, ты меня напугал. Я не ожидала увидеть тебя рядом с собой. Ты пролежал больше недели без движения, и врачи не предупредили, что ты скоро очнешься. — Быстро говорит Бри, как будто на допросе. Вяло улыбаюсь, глядя на безумную малышку.
— Больше недели? — Шарю рукой по сорочке, нащупываю рубец на груди.
— Не могу вспомнить, откуда он у меня.
— Тебя подстрелила местная банда. Ты чудом остался жив, — мило подсказывает чертовка. Сердце закололо от воспоминания о том дне.
— Макс, парни?
— У Макса ранение в плечо, но он уже в строю. Кроме вас особо никто не пострадал.
В дверь стучат, к нам заглядывает медсестра с тазом в руках. Округляю глаза от шока. Бри перехватывает таз из рук сестры.
— Спасибо, Сара, дальше я сама.
— Подождите, дайте ему эти таблетки: одну до еды, вторую — после.
Думал ли я, что после той ночи, вновь встречу Бри. Постоянные стычки, ее упрямство, а иногда искрившая сексуальная энергия, доводили меня до крайности. Мои желания не сопадали с желаниями Бри. И это чертовски раздрожало. Я позволяю ей многое, у меня сложный характер, у нее еще хуже. У каждого из нас есть свой мир, несмотря на это мы сейчас вместе в одной палате.
— Нихрена подобного, ты не будешь омывать меня. Внутри разгорается сопротивление, самое сокровенное, что у меня есть это — достоинство.
— Я делаю это каждые два дня, — щебечет неугомонная. А еще брею твою щетину, так что не бойся, малыш, это не больно.
— Какого черта ты делаешь в моей палате, где твой муж? — взрываюсь от ее спокойного голоса.
Бри меняется в лице, наливает воды в стакан, приподнимает мою голову и быстрым движением проталкивает таблетку в рот. От прикосновений ее ладони к губам столбенею, она похлеще обезбола. Как давно я трахался? Уже и не вспомню.
Она продолжает нянчиться со мной. Молча выжимает губку и, задрав сорочку до подбородка, начинает уверенными движениями обтирать мое тело. Покрываюсь мурашками. Блядь, я с четырех лет моюсь сам. На чертовке обтягивающая майка, которая не скрывает полной груди без лифчика. Моя грудь ходит ходуном, легкие горят от нехватки кислорода. Бри делает вид, будто не замечает колом торчащий член. Аккуратно приподнимает яички, дотрагивается губкой до моего ануса. Это запретная территория, ели сдерживаюсь, чтобы не заорать. Меня отвлекает ее слегка приоткрытый ротик и вздыбленные соски.
Утробно рычу и хватаю ее за руки, опрокидывая на себя.
— Решила поиграться, ведьма.
— Отпусти, мне больно.
— Где муж, спрашиваю? Ты и ему натираешь ночами, а потом приходишь ко мне? Издеваешься? Я ведь могу взять то, что ты так усердно предлагаешь!
Поднимаю ее выше и впиваюсь в вершинки грудей. Божественно пахнет, мои руки дрожат. Пухлые губы совсем близко. Хочу всадить до упора, чтобы даже не смела вилять передо мной своей похудевшей задницей. Нагло ощупываю ее грудь. Совсем уже крыша едет, не могу остановить поток мыслей. Свободных баб что ли мало. Некому вправить мозги, да и ни у кого бы не получилось. Она дрожит и покрывается мурашками. Блядь, да что с ней? Ее взгляд меняется, она стала по-другому смотреть на меня. Что изменилось с тех пор, как она, рыдая, просила меня уехать и не мешать ей налаживать быт со своим муженьком? Осунувшееся лицо, вся исхудала, не за что подержаться.
— Я смотрю, ты не против, — воркую я. Она вырывается, но это не трудно: я беспомощен как котенок.
— Прикройся, — шипит мегера, — вы все одинаковы. Не успел прийти в себя, а тестостерон так и выпирает.
Закашливаюсь от смеха.
— Птичка, так и ты особо не блещешь стойкостью. Может, проверим?
Бри заливается краской, сдувая волосы с лица.
— Тебе надо поесть, иначе снова впадешь в кому, — ерничает, прикусывая губу, играет со мной. Знает, что я на грани.